По мотивам произведений Н.А. Некрасова.
Я с огромным уважением отношусь ко всей русской классической литературе, поэтому спешу заверить читателя в том, что я и в мыслях не имел как-то оскорбить или задеть память отечественных литераторов или высмеять их произведения. Это всего лишь литературный перефраз, невинный по своей сути. Но, другое дело сами личности литераторов- они не всегда соответствуют тем представлениям, какие складываются у нас в процессе чтения их текстов. Они оказываются далеко не такими. Вот тут нас и начинает раздирать когнитивный диссонанс...
-В нашем болотистом низменном крае
Допотопные твари еще обитают...
Издали начал старый Мазай,
Когда мы укрылись от мороза в сарай.
Развалился на сене, нюхнул табака,
И продолжал, почесавши бока:
-Вот, предположим, Лексеич, система,
Классификации, как его беса?.. Карла Линнея…
Где там зверушки из наших лесов?-
Миксодонт,1 птеродактиль и прочий
Реликтовый скот... Хотелось бы очень
Всем показать- мы не совсем остолопы,
И нос утереть способны Европам
Нашим российским допотопным зверьем!
Только у нас они обитают живьем.
Могли бы мы шибко гордиться
Тем, что только у нас могут плодиться
Эти монстры из времен стародавних.
Академики наши, вроде, с Европой на равных.
Да не доходят у них руки
Изучить наших зверей. Такая вот штука...
И нам мужикам, что живут по болотам,
Обидно за пренебрежение к фауне нашей. При этом
Урон, вишь, науке российской какой!
И старый Мазай с укоризной качнул головой.
Слушал я странные речи Мазая,
Мало чего понимая.
В изрядном смущенье пенсне протирал,
И на Мазая с недоуменьем взирал:
Брешет, собака, иль нет?
В зоологии я ни ногой. Мне бы сонет
Сочинить иль мадригал...
Может, старый Мазай пошутил и приврал?
Птеродактили, допотопные звери, система Линнея...
Экая, право, в башке старика ахинея!
Да и кто научил его именам и терминам этим?…
Что-то книг в его хате я не приметил.
Кто же ввел старого пня в искушенье?
Это Аксаков или Погодин – нету сомненья!
А может - Белинский? Решил подшутить
И деду Мазаю идеи Ламарка2 внушить...
А если Тургенев?- легковерный осел!
Эту дичь несусветную Мазаю наплел?
С потаскухой Полинкой своей Виардо
Вольнодумствует он в Париже давно!
Заходит к ним и Проспер Мериме, литератор,
Ядом учений опасных - хитер провокатор!-
Чистую душу Ивана смущает.
Да и мадам Дюпен3 ложным идеям его наущает!
Но вдруг осенило! Я твердо пришел к убежденью,
Что Герцен виновен в удивительном превращенье
Старого деда Мазая в фармазона и нигилиста!
Нумера "Полярной звезды"4 тайком коммунисты,5
Разносят под видом офеней6 по простором страны.
Вот и дошли те нумера до селений лесных Костромы.
Подбросили их и селянам из Малых Вежей,7
Из них-то Мазай и нахватался опасных идей!
Альманах тот считается крайне крамольным,
И попал под запрет. Но окольным
Путем, все ж, попадает в Россию, где вызывает
Броженье умов и устои державы тем подрывает.
Старый Мазай стал жертвою тех агитаций,
Начитался, поди, простофиля, тайком прокламаций...
Того и гляди, дойдет до социальных идей,
А там революции, низверженье сословий, корон, алтарей...
Лондонский давний сиделец, хотя и зарылся в норУ,
Но опасен он тем, что Русь зовет к топору!
Занятый мыслями этими, нервно травинку кусая ,
Я слушал в пол-уха деда Мазая,
Не зная, что ему возразить.
А тот продолжал говорить:
-Про этих диковинных тварей,
Что в наших болотах испокон обитают,
Я и хочу, Лексеич, тебе рассказать.
Может, про них ты пропишешь. И, как знать,
Интерес к ним пробудишь ученых мужей,
И вниманье проявят они к изучению наших зверей.
Вот, во-первЫх, птеродактиль - неказистая птица,
Но в крестьянском хозяйстве очень годится-
Я их развожу как домашних курей.
Яйца несут и кОрма не надо -
Ловят лягушек, кротов и мышей.
Перекинулись ныне на кошек
И жрут их изрядно!
Видно, становится птица всеядна.
Намедни задрали двух кобелей.
Обнаглели зубастые твари вконец:
Набросились стаей и кобелькам тем трындец!
Я сам от них часто страдаю:
За яйцами утром подходишь к сараю,
А они, словно псы, налетают,
Зубастые клювы разинут, хватают
За рУки и ноги. Я палкой от них едва отбиваюсь.
А все же, полезная птица,
И в наших деревнях должна разводиться.
К тому же, Лексеич, со щами
Хорош птеродактиль, или тушеный с грибами.
(Меня затошнило слегка,
Как представил себе я меню старика!
В Париже я часто бывал
И гренуй,8 и эскарго 9 едал.
Пусть из лягушек, но такова их натура.
Это ж Европа! Особенность местной культуры!
Это ж французский плят гастрономИк,10
А не та гадость, что ест этот темный мужик!)
-Водится в наших лесах и тварь волосатая,
Крепко вонючая, вроде как обезьяна лохматая,
Ростом с меня, или чуть помене,
Руки, так не соврать, до коленей.
Живет на болотах, грибы собирает
И баб наших с детишками очень пугает.
За лешего те принимают тварюгу,
Как увидят - бегом из леса с испугу!
- Да кто ж это будет? - я изумился,- горилла?
Мазай рассмеялся (меня это крайне смутило):
-Ну, ты, Лексеич, не дружишь с наукой!
Хотя, как рассудить, - вам, сочинителям, это докука..
Это же монстр из долины Неандерталя,11
Об этом немцы лет пять назад как писали!
Наш предок, Лексеич, с тобою,
Правда, рожей не вышел собою.
Недавно оказия вышла такая: отец Рафаил,
Наш священник, епитимьей мне пригрозил
За причисление этой образины дикой
В пращуры наши. И меня наставлял, что ликом,
Адам, творение Божье, был с ангелом схож,
И отцы наши святые писали, мол, тож.
А ты, мол, Мазай, ударился в ересь прямую,
Утверждая, что Адам имел рожу обезьянью и срамную!
Видать, не читал ретроград сей Дарвина книгу,12
Но с ним не поспоришь- в кутузке окажешься мигом.
Но каков, - возмущался я про себя, - этот Мазай!
Старый хрен не прост, тут не зевай!
Все схватил на лету, вкусил просвещенья...
Но пахнет все это статьей Уложенья.13
Интерес к недозволенным властью идеям
Петрашевцев14 довел до беды. И ныне потеют
На сибирских заводах и рудниках...
Видать, и Мазаю бывать в кандалах!
Не дай Бог и меня потянет с собою.
По этапу придется брести мне с сумою...
Мазай меж тем продолжал:
-Вот еще мамонт, Лексеич, к примеру,
Ныне он редок. Если примешь на веру...
Терпение лопнуло тут у меня.
Вскочил, обругал старика:
- Ну, хватит, Мазай! такой ахинеи
Наслушался я от тебя, что и не снилась Линнею!
Где нахватался ты ложных идей?
Мой совет: позабудь ты все это скорей!
И, хлопнув хлипкою дверью сарая,
Плюнул в сердцах и покинул мезарабля15 Мазая.
Дошел до дороги и в Карабиху, именье свое,
Пошагал. Было еще довольно светло.
Шел я с версту. Снег скрипит под ногами.
Гневом пылаю, ругаю себя и Мазая.
Заодно просвещенных пейзан16
Крепким словцом в сердцах поминаю.
К Феклуше 17 своей поспешаю.
Верно, оладушек напекла уж давно,
Сидит, поджидает и смотрит в окно:
Где запропастился ее старичок?
Приду, чаю напьюся и к ней под бочок...
Тру щеки и нос - донимает мороз.
Вдруг впереди примечаю я хвороста воз...
Не воз, а возище! В длину- боже ж ты мой!-
СажЕней под десять! и две - шириной!
Ну, право, товарный вагон! И движется в гору.
Я озадачен: кто ж тянет такую махину? И так споро?
Не уж першероны?18 Но откуда они в такой глухомани?
А может, местный Кулибин придумал самобеглые сани?
Машину приладил и, как Ванька-дурак на печи,
Окрест разъезжает, хворост возит в Вежи...
И я, любопытством снедаем, трусцой побежал.
С трудом, но воз тот все же нагнал.
ЗапыхАлся. Гляжу, топает сбоку важный амбал.
В больших сапогах, в тулупе овчинном,
Вожжи в руках и огромных размеров дубина.
А впереди саней ни коней, ни машины,
А только сена большая копна. И живо
Так движется. Что же это за диво?
Я в недоумении полном. Вот так монокль пердю!19
Прокашлялся и учтиво амбалу тому говорю:
-Здорово, детина!
Тот красную морду свою повернул, меня оглядел
И басом профундо 20 в ответ прогудел:
-Коли не шутишь, здорово, отец!
-Какие тут шутки? Скажи-ка ты мне, молодЕц,
Кто тянет такие огромные сани?
Не вижу лошадок... Иль катятся сами?
- Ну, ты ляпнул, отец! Приглядись-ка чуток!
Какие лошадки? Тут скот поважней - носорог!
-Что мелешь, парнища?- сердито одернул амбала.
От шутки глупейшей обидно мне стало.
Но все же, пенсне достаю торопливо
И, вперед забежав, гляжу я пытливо... Вот так диво!
Запряжена в воз тот огромных размеров скотина,
Заросшая рыжею шерстью лохматой и длинной.
Этого зверя я и принял за сена копну.
А у него, к тому ж, и рог на носу...
Я растерялся, в голове все смешалось...
Или я сплю? Или мне показалось?
Что творится вокруг? Галлюцинации, не иначе...
С трудом себя в руки я взял и начал
Вновь рассматривать воз тот и сена копну.
Даже за нос ущипнул я себя - нет, не сплю!
К амбалу тому обращаюсь, от волненья сиплю:
- Детинушка, где ж ты разжился таким несуразным скотом?
И как приучил эту зверюгу в оглоблях ходить с хомутом?
- Да дед мой, охотник заядлый, в лесах пропадает,
Силки и ловушки тайком расставляет.
Если сказать откровенно, браконьер он изрядный,
И фауну здешнюю губит нещадно!
Однажды попался ему носорог шерстистый,21
Которого поп Рафаил причислил к тварям нечистым.
Но дед мой сумел все ж зверя сего приручить
И к крестьянскому труду приучить. Сани зимою
А летом телегу таскает исправно скотина. Весною
Пашу я на нем и бороную
В страду посевную...
- Детинушка, а дубина накой?
- Носорог строптивость свою проявляет порой,
Но дубиной поучишь - умнеет скот на глазах.
Носорог недовольно захрюкал при этих словах.
Амбал оживился: - Вот видишь, отец, -
Все понимает этот стервец!
Не прошла даром деда наука,
Эволюция, вишь, развивается в муках.
Тут подозрение некое в мыслях моих появилось:
-Как звать деда? Может, встречать приходилось?
- Мазаем кличут его. Окрест он известен всем хорошо.
В голове у меня помутилось. Уселся на снег тяжело
И долго смотрел я вослед уходящему возу,
В прострации полной, не чувствуя даже мороза.
Что ж получается? Прав был старый Мазай?
И допотопным зверьем переполнен наш край?..
Побегу я к Мазаю завтра с утра
Извиняться и просить старика
Показать птеродактилей и неандертальца живого,
Которого он считает отцом всего рода людского.
Рассмотрю со вниманьем реликта - урода
И засяду писать статью о капризах природы,
Сохранившей в дебрях лесных Костромы
Зверье времен седой старины.
Это ж сенсация в мире науки! Вдвое и втрое
Поднимутся тиражи журналов моих. Устрою
Публичный в столицах показ этих тварей-
И деньги рекой потекут... Если Мазаю
Птеродактили яйца несут простые, то мне
Они станут нести золотые!
Свой винный заводик 22 тогда я расширю изрядно-
Пей, люд православный! Русь наша громадна,
Пьет народ с большою охотой и поддержит поэта
Копейкой своей трудовой. "Аморально все это",-
Заметит иной резонер-моралист. Я лишь усмехнусь-
Что понимает в жизни сей гусь?
Но промолчу, а фигу в кармане ему все ж покажу.
И доходы большие от продаж своих винных
Пущу на святое - на поддержку страдалиц невинных
Земли нашей русской: Авдотьи, Селины,
Душеньки Зины.23 Не забуду
И прочих: с десяток бабенок игривых,
И со спокойствием тихим в могилу сойду.
Примечания:
1Миксодонт - древний предок зайца.
2Ламарк - французский ученый, выдвинул теорию эволюции.
3 Мадам Дюпен - Люсиль Дюпен, французская писательница, более известная под псевдонимом Жорж Санд.
4 Альманах "Полярная звезда" издавался Герценом в Лондоне и Женеве с 1855 по 1868 гг. и тайно переправлялся в Россию.
5 Коммунисты - термин этот появился в Европе еще в 40-х годах XIX века с появлением коммунистических идей.
6 Офени - торговцы мелочным товаром, ходившие по всей России.
7 Малые Вежи - деревня в Костромском уезде в которой жил Мазай.
8 Гренуй - блюдо из лягушачьих лапок.
9 Эскарго - блюдо из улиток.
10 Плат гастрономик - от фр.plat gastronomique - изысканное блюдо.
11 Кости неандертальца были обнаружены в Германии в 1856 году.
12 Книга Дарвина "Происхождение видов" вышла в свет в 1859 г.
13 Уложенье -Уложение о наказаниях -Свод законов Российской империи.
14 Петрашевцы - петербургский кружок молодежи, изучавший западные социальные идеи. Были приговорены в 1849г. к расстрелу. Но в последний момент казнь была отменена и заменена каторгой и отдачей в солдаты. Среди петрашевцев был и Достоевский. Петрашевцев современники называли коммунистами.
15 Мезарабль - фр. бездельник
16 Пейзаны -фр. крестьяне
17 Феклуша - Фёкла Анисимовна Викторова, крестьянка, гражданская жена Некрасова. Была на 25 лет младше Некрасова. Как утверждали хорошо знавшие поэта люди, он выиграл ее в карты у одного купца, у которого она жила в содержанках. Перед смертью Некрасов обвенчался с Феклушей.
18 Першероны - французская порода лошадей тяжеловозов.
19 Монокль пердю - от французского perdu monocle идиома, обозначающая удивление, конфуз, неприятную ситуацию.
20 Профундо - бас самого низкого тембра.
21 Шерстистый носорог вымер примерно 8-10 тысяч лет назад.
22 Кроме издательской деятельности, Некрасов занимался и коммерцией. В Карабихе у него было три завода: по производству вина, водки и пива. На винном заводе производились такие вина, как мадера и, даже, ром. И это при том, что в Карабихе не было ни виноградников, ни плантаций сахарного тростника. Похоже, это был чистейшей воды фальсификат! Я полагаю, что сам Некрасов мало вникал в производство различных крепких напитков, и этот фальсификат - дело рук непорядочного технолога. Но все же, без одобрения этих подделок самим хозяином заводов они выпускаться не могли. За свою винно-водочную коммерцию Некрасов был осуждаем современниками: поэт, страдающий от горя народного, в то же время увеличивает это горе, спаивая народ! Салтыков-Щедрин даже написал едкую сатиру на это винное производство, назвав ее "Кашинское виноделие". Процесс производства иностранных вин он описал так:
"Оказалось, что никаких виноградников в Кашине нет, а виноделие производится в принадлежащих виноделам подвалах и погребах. Процесс выделки изумительно простой. В основание каждого сорта вина берётся подлинная бочка из-под подлинного вина. В эту подлинную бочку наливаются, в определенной пропорции, астраханский чихирь и вода. Подходящую воду доставляет река Кашинка, но в последнее время дознано, что река Которосль (в Ярославле) тоже в изобилии обладает хересными и лафитными свойствами. Когда разбавленный чихирь провоняет от бочки надлежащим запахом, тогда приступают к сдабриванию его. На бочку вливается ведро спирта, и затем, смотря по свойству выделываемого вина: на мадеру — столько-то патоки, на малагу — дёгтя, на рейнвейн — сахарного свинца и т. д. Эту смесь мешают до тех пор, пока она не сделается однородною, и потом закупоривают. Когда вино отстоится, приходит хозяин или главный приказчик и сортирует:
Впрочем, Салтыков-Щедрин в своей сатире имени Некрасова он не упомянул.
23 Здесь перечислены любовницы Некрасова: Селина Лефрен - французская артистка, Авдотья Яковлевна Панаева - жена литератора Ивана Панаева, Зина - так Некрасов называл Фёклу Анисимовну Викторову. Всем им он завещал крупные суммы денег. Больше всего было завещано Фёкле, но родственники поэта оспорили это завещание.