Из неизданного. 2010 г.
Эпиграф.
- Grandfather, tell my a story!
- All right, go and get your storybook
- No, no, not one of those, a real story
- A real story?
- Yes! Tell me about when you were a boy.
- Well, then, i shall have to take you back with me, a long way in time...
«Manowar» - 1988 – «Kings Of Metal» - The Warrior's Prayer
- Дедушка, расскажи мне что-нибудь интересное.
- Интересное? Хорошо. Неси свою книжку с мифами и легендами и я тебе почитаю.
- Нет. Расскажи мне историю настоящую, ту, что была с тобой.
- Со мной… хорошо. Только обещай, что будешь лежать в кровати смирно, и не будешь бояться.
Мальчишка подтянул одеяло к подбородку, размашисто закивал и распахнул глаза, словно так он мог лучше слышать.
- Это было очень давно. Мало кто знает теперь о той эпохе, а из тех, кто знает, мало, кто помнит так же хорошо как я, что же всё-таки происходило тогда.
В те времена я был молод, силен и ловок как оборотень, а твоя бабушка была первой красавицей на всем белом свете и еще только мечтала об обручальном кольце.
Дедушка приумолк, поудобнее устроился на краю кровати и задумчиво уставился куда-то вдаль, прошивая взглядом стены и время. Наконец он степенно и велеречиво (как и положено рассказывать на ночь древние саги) продолжил:
- То была эпоха Великих Героев, мир, в котором бились за жизнь жадность и щедрость, красота и уродство, предательство и верность. Мир был прост и жесток. Но он был честен в своей простоте.
Поле… Грязное осеннее поле в низине, за которым чернелась маленькая, забытая Богом деревушка. Таких деревушек на пути к замку было еще две. Местные жители, предупрежденные сигнальными кострами, в спешке собирали свой нехитрый скарб, забивая им телеги, перевязывали птицу и сгоняли в стада тощий после иссушающего лета скот. Мужчины молча и угрюмо провожали голосящих жен и детей, настороженно и обреченно поглядывая на стариков, неспешно шаркающих от хибары до подводы с последними узелками скудного провианта.
А враг уже был на пороге.
Враг стоял на краю поля.
Тысячи боевых орков и троллей похотливо капали вонючей слюной, предвкушая кровавое месиво и победную оргию на трупах своих врагов. Сотни Рыцарей смерти вспыхивали тлеющими угольками глаз из-под черных капюшонов, а темно-зеленые драконы, испуская смрад и пламя, порывались ввысь в ожидании приказа - в атаку!
У ополченцев не было шансов. Жить деревне оставалось считанные часы.
И я видел тот ужас, я кожей чувствовал страх. Мое место было самым безопасным и всё, что тогда оставалось, так это молча, унимая дрожь в теле, наблюдать за последующей бойней.
Внезапно, порыв ветра склонил макушки деревьев, отрезвляя собой, словно могильным холодом, и темные свинцовые тучи еще плотнее вжались в землю - на вершине северного холма показался всадник.
Его позолоченный шлем, знак Палладина, слепил ярче тысячи солнц, а обнаженный меч трепетал отблесками в сладостном предвкушении нечестивой плоти.
Враг на мгновение замер,
Потом зароптал,
А после и вовсе загоготал, но ветер с востока заставил умолкнуть и в страхе упасть на колени всех,
Даже меня.
То был Белый Воин с булавой в руке.
До плеч русы волосы, в кольцах броня
и ледяной, от макушки до пят прожигающий холодом взгляд.
Грудь его вздымалась как волны в прилив, а из ноздрей бил чистейшего снега пар.
И вновь порыв ветра
И вновь одиночка, но с юга.
Черный как смоль, и сверкающий гневом и сталью булатной в руках.
Все трое стояли как скалы.
Лишь вихрь трепал их одежды, в надежде погнать их скорее вперед…
И рог протрубил….
И троица кинулась в сечу.
Стекая с верхушек деревьев туман, подобно белесой змее окружал, накрывая собой поле брани,
Скрывая от глаз брызги черной кровИ,
Предсмертные вопли врага заглушая.
А Воины молча, десницею Божьей в притоне греха,
Несли с собой ужас и сеяли смерть,
Удар за ударом….
Земля содрогалась, поганую кровь поглощая,
И молнией небо чертило тех тварей позор.
А время летело, тянулось, спешило и вновь замирало. Сквозь крики и стоны,
Сквозь выдохи в скрежет металла о кость.
А после вдруг стихло всё…
Трепет превозмогая, на поле я битвы взглянул.
И то, что увидел,
На годы холодным кошмаром мне врезалось в память.
Меж искромсанных тел,
По колено в ошметках от тысячи тысяч кусков свежерубленой плоти, три Воина медленно шли на Восток.
И были в движениях их и усталость,
И гордость, и сила... презренье к врагу.
И тишина…
Лишь воронов крики, молчанье оконченной битвы терзали.
А солнце садилось...
И тьма поглощала собой всё вокруг….
Дед замолчал.
Расправленные плечи, горделивая благородная осанка, раздувающиеся ноздри – и словно не было уже старика. То был Рыцарь, вкусивший победу и славу. Губы поджались, из последних сил сдерживая остатки не растраченного в бою куража….
Тяжелая, густая тишина разлилась по маленькой комнате.
- А что было потом?.... Дееед!….. Дееееееееда, что потом было?
Старик вздрогнул, выброшенный из мира воспоминаний. Его глаза блестевшие линзами слез снова погасли и, глубоко вздохнув, он накрыл своей ладонью ладонь внука.
- А потом твоя бабушка позвала меня на кухню, где в глубокой тарелке дымился ароматный борщ, приправленный чесноком, а в запотевшей рюмке искрились пятьдесят грамм.
Я сел за стол, а она встала у плиты и сказала (дед состроил гримасу, изображая бабушку):
- Знаешь что, выбирай! Или я или этот гребаный компьютер. Мне твой «WarCraft» уже поперек горла стоит!!!
- Вот так и появилась наша семья, - горестно выдохнул он, и в ту же минуту с кухни донеслось:
- Старый! Слышь? Иди ужинать!
- Да иду я, едрит твою в пень!.... Вечно ты!!!…. «Уууууужинать, ууууужинать….». Только и знает…. Как будто заняться больше нечем.