Предков по отцу знаю с 1790 г., а по материнской линии — с 1812 г. Поименно.
Прадед, Александр Давыдович Григорьев (1888-1953), дед матери по материнской линии, с 1909 по 1913 гг., служил урядником в Собственном Его Императорского Величества Конвое. Медаль «За усердие», часы за за успешное окончание Школы Конвоя.
Дед Александра Григорьева, Григорий, из казаков, принимал участие в Бородинском сражении. Отличился, был награжден.
По семейному преданию, на смотре между Григорием и царем произошел следующий диалог:
Царь, Александр Первый, по всей видимости: — Как фамилия?
Григорий: — Коротин.
Царь: — Какой же ты Коротин с таким ростом? Как отца зовут?
Григорий: Григорием.
Царь: Будешь Григорьевым.
После Бородино военная страда привела Григория Григорьева в Армению, — в период русско-персидской войны (1826-1828 гг.), в один старинный городок, в котором, впоследствии, вместе с армянами, исконными его жителями, мирно жили русские военные, ссыльные поляки, украинцы, евреи, курды-езиды, немцы-колонисты.
Один из сыновей Григория, Давыд (Давид), родился в 1827 году, скончался, как следует из данных Национального архива Армении, в 1894 году, от водянки. Прадеду моему тогда было шесть лет.
15 августа 1909 года прадеду исполнился 21 год, его призвали в армию, где Александр попал в Конвой. Из армянского селения — в Санкт-Петербург.
Из семейной хроники: по рассказам прадеда, Николай Второй фамильярничал со своими телохранителями, например, к прадеду обращался «Саша». Казачьему внуку из глубинки, совсем недавно разменявшему 2-ой десяток лет, подобное поведение императора нравилось, прадед до конца жизни о Николае, в узком кругу, отзывался тепло, с обожанием. Откуда-то он знал, что большевики убили царя. Не знал, — как, где, когда, но знал, что — точно убили.
В 1913 г. Александр вернулся на родину. Ему было разрешено взять с собой коня и два седла, — мужское и женское, для будущей жены.
Летом 1918 г. Александр Григорьев женился на Александре Герман, дочери полуфранцуза-полунемца Трофима Германа и Марии Лобажевской, дочери сосланного в Армению в 1864 году польского офицера-артиллериста Михаила Лобажевского. Прадед был видным мужчиной, после службы в Конвое отбоя от невест не было. Он же вовсю наслаждался женским вниманием, никому не отказывал во время танцев и любезничал со всеми. Победительницей на конкурсе за честь стать невестой Александра Григорьева выиграла невысокая худощавая брюнетка Александра (Саша) Герман-Лобажевская. Александр и Александра прожили вместе 35 лет, душа в душу. Умерли в один и тот же день, 9 февраля, с разницей в 23 года.
После женитьбы встал вопрос о том, кто из многочисленой семьи Григорьевых останется в отцовском доме, присматривать за стареющей матерью.
— С мамой останется Александр, — вынес свой вердикт старший брат Захар, зубной врач.
Это решение было не по душе остальным братьям и сестрам Александра. Они привыкли видеть в младшем брате только источник доходов: на протяжении всего срока службы в Конвое Александр получал слезные письма с просьбой о помощи — то матери, то сестрам, то братьям, то их детям. Прадед никогда не отказывал, посылал деньги из жалованья.
С другой стороны, испокон веков в Армении (и не только) было заведено, что в родительском доме («на корню», как тогда говорили) остается младший сын. Таков был порядок.
...Наступило время новой власти. Прадед работал ветеринаром, прабабка окончила курсы Армянского общества Красного Креста и стала фельдшерицей.
У Григорьевых-Герман родилась дочь, Антонина (Тося). Прадед настоял, чтобы она окончила школу в Тифлисе, там же — фельдшерские курсы. Затем Тося поступила в Ереванский мединститут. Училась на одном курсе с Захарием Михайловичем Наримановым, в дальнейшем — министром здравоохранения Советской Армении. Когда прадед увидел дочь после успешной сдачи экзаменов, то заплакал: «Если бы все по-другому было, ты бы в Петербуге училась или за границей». Плакал прадед во второй раз в жизни.
В первый раз увидели люди слезы на его лице, когда неопытный колхозный тракторист загнал трактор то ли в болото, то ли в непроходимую грязь.
Собрались люди:
— Быков надо, только быки и вытянут.
А кто сдал в колхоз лучших быков? Григорьев Александр. Их так и называли — «григорьевские». Запрягли быков, привязали веревки к трактору, стали тащить. Поднатужились «григорьевские», вытащили трактор на сухое место и сдохли. Вот тогда прадед Александр и заплакал в первый раз в своей жизни. Разумеется, ему было жалко быков, погибших, фактически, из-за халатности и глупости тракториста. Ведь понятия «авось», «небось» да «как-нибудь» распространены и в Закавказье. Но жалел он и себя. После столичных «Руссо-Балтов» — растяпа-тракторист в далеком армянском селении....
Прадед не курил и был категорическим противником алкоголя. Известно, что у него были старинные приятели в немецкой колонии Екатериненфельд (ныне: Болниси в Грузии). Дед запрягал в телегу лошадь, собирал подарки для хлебосольных хозяев. Немцы, в свою очередь, накрывали стол, выезжали встречать прадеда. И вот, представим, что начинается застолье. Где-то, на столе, — графин с водкой или вином, к которому никто так и не прикасается. Антураж, украшение стола.
Прадед Александр любил, когда за круглым широким столом собирались гости - на дни рождения, на Новый год. Но больше выделял праздник Светлого Христова Воскресения. Традиционным красному, желтому, зеленому, синему цветам пасхальных яиц предпочитал фиолетовый.
После Второй Мировой прадеда пригласили участвовать в ВСХВ. Он поехать не смог, из-за аврала на работе. Послал одного из своих учеников и друзей. Тот, в благодарность, предоставил фотографию прадеда для сборника-обозрения ВСХВ. Круглая маленькая фотография, прадед, в белом халате, с черными усами, сидит за микроскопом.
За добросовестный трудовой путь армянские коммунисты премировали прадеда путевкой в санаторий Арзни.
Александр Давыдович Григорьев скоропостижно скончался от инфаркта в 1953 г.
Незадолго до смерти он позвал жену и дочь:
— Внучку отдадите в музыкальную школу. Обязательно. Деньги на фортепиано я скопил.
И он показал место, где держал необходимую сумму.
Внучке, моей маме, тогда не исполнилось и трех лет. Через четыре года, когда ей исполнилось семь, моя прабабка и бабушка выполнили предсмертную волю прадеда: купили фортепиано, на котором обучились премудростям фортепианной игры внуки, правнуки и пра-правнуки Александра Григорьева.
Сам прадед играл на гитаре. И хорошо играл. У него был, со слов бабушки, неплохой баритон, а главное — отличный музыкальный слух. «Среди долины ровныя», «Степь да степь кругом», «Вот мчится тройка почтовая», «Каким ты был, таким остался» (в исполнении прадеда «...таким ты и остался»), «Вечерний звон», «Живет моя отрада» — репертуар прадеда. Примечательно, что зять прадеда, мой дед, чистокровный армянин, тоже играл на гитаре и пел, причем в дуэте с прадедом исполнял свои любимые «Вечерний звон» и «Степь да степь кругом».
В 2015 г. одна восьмидесятилетняя женщина, видевшая в юности моего прадеда, рассказывала:
— Я еще подростком была, но помню, как Александр Давыдович по улице спускался. Сапоги блестят, гимнастерка чистая, аккуратно поглажена, сам он всегда выбрит. А знаешь, все к нему по имени-отчеству обращались, уважали, значит, сильно твоего прадеда.
Выше — фотография прадеда. По понятным причинам, в 1937 году его жена, Александра Герман-Лобажевская, уничтожила почти все фотографии прадеда, ибо почти на всех присутствовал неспособный стоять во главе России (генерал Драгомиров) император. Такие фотографии были пропуском либо в Сибирь, либо в расстрельный подвал.
Хотел бы я знать, кто находится на ней рядом с прадедом....