Вырубка была светлая, солнечная.
И на каждом пеньке наросло столько яркой красной брусники, что собирать было в радость.
Иногда пугали коряги. Они вскидывали в небо огромные корни. Коряги походили на лесных чудовищ, словно призывали нас скрюченными руками-лапами:
- Посмотрите, что с нами сделали!
Под корягами копилась вода.
Мы шли тихо и осторожно ступали в зарослях кочек, чтобы не провалиться между пеньками, чтобы не просыпать ягоды.
Сначала любовались праздничными пеньками с брусникой, а потом начинали ягоды вычёсывать пальцами в пригоршни, они сыпались в корзину или ведёрко. Оно тяжелело. И, чтобы не упасть вместе с ним в провалы между пнями, я ставила его на видное место.
На такую вырубку не придёт медведица с медвежатами.
Слишком открытое место. А нам и заблудится не страшно. Справа вырубка, а слева дорога, отороченная тёмной оборкой елового леса.
Уходили с полными корзинами и ведёрками.
Ещё раз мы вернёмся сюда. И снова вырубка одарит нас.
Чтобы порадовать друзей, я выставила фотографию брусничного рая.
И кто-то из них написал вот эти строки, которые он с мальчишества помнил назубок до седых волос.
Я ещё не предполагала, кто их автор.
Возможно, вологодский поэт Виктор Коротаев.
И порой глухоманью,
Там,
Где некому выбрать бруснику,..
Мне дано это право
С незлою душой мужика
На всегдашние ваши набеги
И возню из-за модной пластинки
Посмотреть снисходительно,
Даже чуть-чуть свысока.
А я откликнулась на них своими стихами.
Получился диалог во времени и пространстве.
Не спеши осуждать.
Утешеньем мне эти набеги.
Я не жадная.
Только ведёрко несу.
Оставляю я птицам,
И чёрным, и белым
В этом тёмном забытом лесу.
А в морозные ночи
Бессонница
Жадно и подло
Будет рвать моё сердце
В оковах постылых снегов,
Но ни стона, ни плача из горла.
Только вкус той брусники
Да жар из печи пирогов.