Она сводила его с ума. Медленно. Изо дня в день. Из минуты в минуту. Она была подругой его жены и всегда избегала его. Игнорировала. Издевалась. Шутила и разыгрывала.
Сначала ему было это интересно. Забавно. Подруга приходила к ним домой, когда они еще не были расписаны. Втроем они проводили вечера. Шутили. Ходили на дискотеку. Он ревновал ее к своей невесте. Часто видел их легкие заигрывания. Поглаживания. Они танцевали медленные вдвоем. Могли целоваться, не испытывая при этом стыда. В то время она много значила для его невесты. Вдвоем они могли умчаться из дома. Из города. Подруги могли потеряться. И никто не знал, где можно их найти. Они почти никогда не ссорились. И приезжали друг к другу по первому звонку.
Но потом надоело. Стало раздражать. Бесить. Она стала третьим лишним, а иногда казалось, что им был он сам. У нее не было своего парня. Она не любила мужчин, просто использовала. У нее был дикий смех. Громкий. Долгий. Но от души. Даже возбуждающий. Но вот, наконец, она стала появляться все реже в их обществе. У нее появился любовник. Он думал все кончено. Некоторое время в их доме было все спокойно. Но она вновь объявилась в их семье, которая на тот момент уже была
законной,- незаконно.
Свободная. Раскованная. Подруга позволяла выпить себе свыше нормы. В таком состоянии она рассказывала о своей жизни, о мужчинах. Рассказывала, как она по ним страдает: как любит, ненавидит, ревнует, сходит с ума. Его возбуждала ее свобода, то, как она раскованно говорила. Как она смеялась. Как она одевалась. Эти вырезы. Короткие юбки. Красная помада на ее губах. Небрежные наклоны. Ее волосы, распущенные, кокетливо поправляемые при удобном случае. Сколько не произвольных провоцирующих и откровенных жестов наблюдал он в ее поведении. Когда она приближалась к нему, его возбуждал запах ее духов. А она издевалась. Была так близко, так доступна для других, и недоступна для него. Мужчина знал, что она способна переспать с любым, с первым встречным. Он ненавидел ее за это. Презирал. Пока не понял, что это ревность. Она для всех и ничья. С каждым ее приходом ему становилось, все хуже. Все меньше он мог сдерживать свои чувства, порывы. Мужчина старался придираться к ее словам, движениям. Искал в ней недостатки. Намекал, что она однодневка, подстилка, что она никому не интересна. А та словно не замечала его упреков. Продолжала улыбаться, болтать. В конце концов, ее недостатки стали для него ее достоинствами. Ему захотелось просто попользоваться ей. Проделать с ней то, о чем он мечтал, но никогда не смог бы предложить своей жене. У прекрасных с виду семьянинов, часто встречаются непристойные желания.
Он стал все чаще уделять ей внимание. Иногда, не двузначно предлагал интим. А она отказывалась. Смеялась. И говорила, что уж лучше ее худший любовник, чем он. Ему хотелось доказать обратное. Как она могла сравнивать его с другими, без практики? Желание и ненависть за свою слабость постепенно овладевали его телом. Он все чаще старался быть ближе к ней. Искал возможности дотронуться до нее. Прикоснуться. А она продолжала уворачиваться, держать его на расстоянии, намекала в шутливой форме о его приставаниях подруге. Он знал, что это правда. Она знала, что это правда. И только его жена-ее подруга не хотела в это верить. Он не мог разобраться, кого он ревнует. Ее к жене или жену к ней, или ее к другим мужчинам. Но время шло. Он уже знал запах ее тела, мягкость кожи, упругость груди. Как часто он касался ее под вполне приличным предлогом. Во время танца. Поздравлений. Когда пропускал вперед, помогал сесть в автомобиль, при любом удобном случае.
Подруга жены начала занимать его мысли. Его свободное время. Его мечты. И почти добралась до его сердца. Он стал рабом желания. Только желания, только один раз. Мужчина ждал удобного случая. И превратился в охотника. В преследователя. Он следил за каждым ее движением, за каждым произношением, за интонацией голоса, за взглядом. Однажды они оказались вдвоем на кухне. Он перегородил ей дорогу. Прижал к стенке.
- Ты избегаешь меня, - спросил он.
- Нет.
- Тогда, боишься?
-Нет.
- Ты можешь меня поцеловать?
- Нет.
Он, не дожидаясь разрешения, поцеловал ее. Пощечины, дикого вопля не последовало. Не последовало жалоб и угроз. Она просто улыбнулась. Оттолкнула его от себя и прошла в комнату. У него на губах осталось ее дыхание, легкое прикосновение и желание. Он чувствовал ее желание. Ее страсть и готовность. Ее же, всегда передергивало, когда он был близок. Он почти физически чувствовал ее трепет, дрожь и волнение. "Она хочет меня", - решил он, - "А я – ее. В этом нет ничего страшного".
Иногда страх способен придавать силы. Иногда он способен возбуждать. Но страшнее, когда страх перед слабостью превращается в наваждение. В постоянно преследование. В кошмары. Он боялся не измены. Ни мнения жены, а своей слабости. Он – мужчина, безумно хочет женщину, слабую, доступную. И именно эту слабость он ненавидел.
Был день, когда он напился. Был вечер, когда он появился у нее дома. Была ночь, когда он получил желаемое. Было утро, когда он вышел из забытья. И рядом с собой обнаружил убитую им женщину. Он сбежал. Он бежал. От нее, от себя, от жены и от людей. Но скорость ничего не значила, она всегда была перед его глазами. Да, он насильно овладел ее телом. Но как он ее умолял. Чем только не клялся, как только не унижался. И вот в порыве страсти он осознал свою слабость. Как Раскольников, он убивает ее, в знак доказательства своей силы, своего над ней превосходства. В памяти остался не ее предсмертный крик. Она не успела. Ни мольбы. А смех. Этот дикий, страстный, безжалостный, громкий, раскатистый и убивающий своим превосходством, своей наглостью, смех.
Его не пришлось судить. Он сам приговорил себя к вечным страданиям. Сошел с ума. Смех довел его до такого состояния - истерии и ненависти, физической немощности перед моральной слабостью.
Его жена долго не могла выйти из состояния прострации. Одним ударом она потеряла двух дорогих людей. Но женщина справилась. Ей помог в этом другой мужчина. Ее нынешней супруг. Теперь она твердо уверена, что, когда есть муж, нет места подруге.