Как пегая лошадь характер проявила
В давние времена, в небольшом хуторе, стоявшем на перекрёстке просёлочных дорог, жила одна крестьянская семья. Чтобы как-то прокормиться, все в ней, от мала до велика, трудились на земле. Держали они и домашнее хозяйство. В сарае мычала корова, в хлеву похрюкивали поросята, во дворе кухкудахкали куры. А из-под навеса доносилось ржание лошади. Именно о ней и пойдёт речь в этой сказке.
... Много лет назад хозяин сторговал молодую кобылку на ярмарке у одного цыгана. Где тот её добыл - неизвестно. А лошадка была явно не простой породы: рыжешерстная, с белыми пятнами на спине и белыми, от копыт до коленей, ногами. И главное, как уверял смуглолицый продавец, - она смирная, выносливая и ест мало.
Не обманул цыган: Пега - как окликал её новый владелец, - действительно оказалась послушной и очень работящей скотинкой. Пятнадцать лет она исправно тянула трудовую лямку. Хозяин был ею доволен, и планировал ещё лет пять, а то и все десять - эксплуатировать лошадь на различных сельскохозяйственных работах. Знай он в тот момент, что замышляет его, уже не первой молодости, кобыла Пега, то был бы неприятно удивлён. Но не будем опережать события...
Прожив большую часть своей лошадиной жизни в неволе, слегка поседевшая пегая лошадь, вдруг, стала задаваться риторическими вопросами, типа: "А до каких пор я буду вот так уродоваться? А не настала ли мне пора пожить для себя, для души? Или я не заслужила?" - и так далее...
Откуда такие крамольные мысли завелись в её большой голове - остаётся только гадать. Возможно, и это скорее всего: она была не простая лошадь-монголка, а из благородных пород... Паслась пятнадцать лет назад в племенном табуне какого-нибудь пана, а цыган взял и украл её... А после продал хозяину хуторка.
Благородство, если оно в ком заложено природой, обязательно проявит себя, как его в тёмный угол не загоняй. Вот, пожалуй, почему пегую лошадку, ни с того ни с сего, потянуло на философские размышления о смысле жизни.
Днём риторические мысли её мало донимали: работать надо было, шевелиться, а по вечерам, в стойле - она давала им волю. Жуёт сено, а сама думает, думает, думает...
"Это же сколько лет я, как дура, соглашалась пахать и орать поле; таскать, гружёную разными тяжестями телегу? Что я в своей жизни видела, кроме ухабистых, разбитых дорог, пустынных полей.., да работы в зной и холод! Возможно кого-то труд и облагораживает, как любит повторять мой хозяин, но меня лично физическая работа обезобразила и превратила в самую настоящую клячу.
Но главное - я никогда не испытывала чувства морального удовлетворения от этой тупой, монотонной, однообразной работы. А ведь, вполне могла бы стать спортивной лошадью и побеждать на скачках, или выступать в цирке и радовать детишек своими номерами. Или, на худой конец, служить при богатой, культурной семье и вращаться в светском обществе. Однако, мой воз и ныне там... Но что мне мешает, хотя бы на склоне лет, пожить достойно?"
Эта последняя мысль стала донимать Пегу как кусачий шершень в жаркий безветренный день. Она не давала ей покоя, и со временем вылилась в твёрдое намерение: "Мне надо взять и проявить характер! И я его проявлю!"
"Вот что хозяева могут мне сделать, если я откажусь работать? - продолжала рассуждать пегая лошадь. - Да, они могут силой запрячь меня в воз, но тянуть его или нет - это зависит только от меня... Вероятно, меня будут бить... Но я стерплю! И тогда они, вспомнив про мои многолетние трудовые заслуги, оставят меня в покое и я, до конца своей жизни, буду беззаботно пастись на лугу, слушать пение птиц, греться на солнышке, наблюдать рассветы и закаты..."
Что лошадь Пега задумала, то и решила немедля воплотить в жизнь.
... Целую неделю хозяин тщетно пытался вывести свою кобылу на работу. Но та стояла, как вкопанная, и только вздрагивала после очередного удара хлыста. На вторую неделю, усилия мужика заставить лошадь трудиться, были значительно слабее. Наконец, наступило время, когда Пегу никто уже не трогал, а лишь стреножили и выпускали пастись за огородом, на косогоре.
Пегая лошадь была очень довольна собой: "Как хорошо, что я поняла в чём смысл жизни и решилась на перемены".
Прошло ещё немного времени и в хуторском хозяйстве появилась новая круглобокая, коренастая лошадка.
"Это моя молодая смена. Теперь уж точно меня оставят в покое, и я смогу по-настоящему наслаждаться свободой", - обрадовалась Пега.
Шли дни. Лето почти закончилось. Одним ранним утром хозяин запряг круглобокую лошадь в повозку, а Пегу привязал верёвкой сзади, и отправился в город.
Всю дорогу пегая лошадь трусила налегке рядом с повозкой. Настроение у неё было приподнятое. Ей уже давно хотелось развеяться, посмотреть, как изменились окрестности. И она испытывала чувство благодарности к хозяину за то, что он взял её с собой.
В городе они остановились возле невысокого, из красного кирпича, здания. Хозяин отвязал Пегу и завёл внутрь огромного, огороженного забором, двора. Там он передал её чужим людям, а сам, понурив голову, торопливо ушёл.
Кобылка догадалась: "Хуторянин меня продал! Но ничего не поделаешь - придётся привыкнуть к новому хозяину и к новому месту". В одном она была твёрдо уверена: работать её никто уже не сможет заставить. Она своё уже отпахала!
В загоне, где оказалась Пега, было множество разномастных, уже не молодых, лошадей.
"Ого, сколько здесь нашего брата! Значит, скучать мне не придётся", - приободрилась она.
И действительно: теперь Пеге было с кем пообщаться, поржать, потереться друг о дружку боками. Одно огорчало её: каждый день открывались большие ворота в одноэтажном кирпичном строении и туда уводили часть лошадей, среди которых были и те, с кем она уже успела подружиться.
"Зачем их туда уводят?" - недоумевала поначалу Пега, а потом сообразила: "Ну, конечно! Как я забыла, что на дворе осень, и скоро наступит зима. Вот новый хозяин и переводит своих лошадок небольшими партиями в тёплое, сухое помещение".
Наступил день, когда и Пегу в числе других лошадей погнали в сторону здания из красного кирпича. Лишь только огромные железные ворота медленно и со скрипом распахнулись, она стала приглядываться и принюхиваться, надеясь увидеть просторные стойла и учуять запах свежего сена.
Но в тускло освещённом помещении виднелись какие-то незнакомые ей механизмы, стальные желоба и крючья, а из его глубины доносились гулкие удары и наводящие страх хрипы.
Пегая лошадь непроизвольно напряглась: её широко раскрытые, дрожащие ноздри уловили запах крови и содранных шкур. Застыв в оцепенении, она силилась понять: куда же это её привели и, что её ждёт в этом мрачном строении?Следуя инстинкту самосохранения, Пега рванулась назад, на но ворота уже были заперты... Противный животный страх наполнил ужасом её большие чёрные глаза...
По-видимому, лошадь по кличке "Пега" родилась под счастливой звездой, так как чудом не была забита на скотобойне, куда её сдал бывший хозяин...
Когда бедную лошадку уже вели на убой, она вдруг стала яростно сопротивляться: кусалась, лягалась, вздымалась на дыбы, громко ржала. Это было редкое явление. Обычно: на своё заклание лошади шли смиренно. А эта - заартачилась...
На шум, в разделочный цех заглянул, случайно оказавшийся поблизости, молодой барин - сынок владельца этой скотобойни. Впечатлёный увиденной сценой, он остановил рабочих и сказал, что эту непокорную лошадь он забирает себе.
Дело в том, что у молодого барчука была лошадь точно такой же - пегой масти, в которой он души не чаял. Но несколько дней назад она околела...
Таким образом, Пега не только жива осталась, но отчасти и мечту свою реализовала: послужить при богатой, культурной семье, повращаться в светском обществе.
И это чистая правда. Жителям того городка неоднократно попадалась на глаза запряжённая в лёгкий изящный кабриолет пегая лошадка, неспешно трусившая по мощёной мостовой, с горделиво запрокинутой головой.