Челищево, 25 апреля 1942 г.
Ночь прошла относительно спокойно. В два пятнадцать немцы произвели минометный налёт на высоту 196.0. Били долго и очень кучно по вершине, где располагались наблюдательные пункты полка.
Пулеметная точка Михаила была как раз у подножия этой высоты. Она прикрывала подступы к основным оборонительным рубежам их батальона на западном склоне. Напротив их позиции находилось наиболее подходящее место для перехода через протекающий в ложбине ручей. Именно тут проходила дорога из Челищева, занятого нашими войсками, на Угрюмовские высоты, захваченные немцами. "Основательно закопался наш батальон в землю, но налёт был таким яростным, что вряд ли обошлось без жертв", - рассуждал сам с собой Михаил. Он удивлялся, почему не бьют по склону и по их огневой точке, ведь немцы почти наверняка уже засекли её расположение.
Внизу, в лощине протекает ручей и линия нашей обороны. По опушке леса за полем – линия обороны немцев.
Объяснение нашлось утром, после восьми, когда у немцев произошла смена дежурного наряда. В 9.45., как по расписанию начался минометный налёт, но теперь уже не по самой высоте, а по западному склону и самой западной части холма, где и находился Михаил с товарищами.
То, что началось теперь, ни в какое сравнение не шло с ночным налётом. Если ночью количество мин исчислялось десятками, то сейчас счёт шёл уже явно на сотни.
Пулемётная точка была оборудована очень надёжно. Бойцы её почти неделю укрепляли: пять накатов брёвен и толстый слой земли между ними. Такие сооружения способны были выдержать даже попадание мин. Конечно, артиллерийский снаряд скорее всего разнёс бы и такое укрепление, но обстрелы-то были как раз миномётные.
Чуть слева и позади их огневой точки находились окопы первой, а далее второй и третьей линий обороны. Все они были отрыты в полный рост и соединялись ходами сообщения с землянками и органами управления полка.
Не обошлось и в этот день без потерь. Примерно в 13 часов немцы пошли в атаку, но были остановлены встречным пулемётно-автоматным огнём. Немцам не удалось даже приблизиться к переправе через ручей. При отбитии этой атаки был ранен ..........
Затем бой ненадолго прекратился, не иначе как обед был у немцев. В 14 часов обстрел возобновился с новой силой. Под прикрытием миномётного огня немцы вновь пошли в атаку, в этот раз более многочисленную. Около пятидесяти фашистов небольшими группами, прикрывая друг друга, перебежками неумолимо приближались к переправе.
Так выглядит линия обороны в наше время
Михаил с товарищами заняли свои места в окопах и открыли по ним огонь. Мины по-прежнему рвались то спереди, то сзади их окопа, то прям-таки на бруствере. Ожесточение схватки всё нарастало. Немцам во что бы то ни стало нужно было перейти ручей и подавить нашу корневую точку. Михаил вёл обстрел отведённого ему сектора и в пылу боя не замечал рвущихся вокруг него мин. Он даже и не понял, когда одна из них угодила прямо в его окоп. Внезапный оглушительный взрыв, яркая огненная вспышка и головокружительный полёт в бездну...
Что было дальше, Михаил уже не помнил.
Очнулся он только через месяц, в конце мая в медсанбате........
Михаил не понимал, где он и что случилось. Его всего трясло, руки и ноги не слушались, в ушах стоял звон, свет вызывал сильное раздражение. Сказать, что Михаил очнулся, можно было только с определённой долей допущения. Он всего лишь стал реагировать на внешние источники - свет, звук, уколы и другие процедуры. Ранее он этого не замечал вообще, так как находился в коме. Из-за критически-тяжёлого состояния его почти месяц держали в медсанбате дивизии. Перевозка больного в таком состоянии в большинстве случаев приводила к смерти, а посему применялась только в случае крайней необходимости.
В первых числах мая 110 стрелковая дивизия была отведена на второй рубеж обороны, а дивизионный медсанбат сменил место своей дислокации только в конце второй декады мая. Именно тогда Михаила и отправили в Калугу в госпиталь........
Как позже узнал Михаил, у него была раздроблена пятка - осколок прошёл навылет. К тому моменту, когда Миша хоть как-то пришёл в себя, пятку уже собрали, и нога была в гипсе.
Увидев яркий свет и громкие, так раздражающие звуки, Михаил не понимал, где он, и что происходит. Его сознание не контролировало тело: он не мог ни повернуть голову, ни пошевелить ногой или рукой. Шум и свист в ушах, головокружение, резкая боль на свет и посторонние звуки, внезапные приступы судорожных конвульсий и последующие периоды беспамятства продолжались несколько месяцев.
Только в июле Михаил пришёл в себя настолько, что начал понимать, где он, и что происходит вокруг. Но к тому времени он уже находился в глубоком тылу в Красноярском крае - ......
Мы на месте боев 80 лет спустя.