Когда-то я залипала в магазинах, рассматривая люстры и бра. А сейчас в нашем доме нет ни одной люстры, только встроенные в потолок светильники.
Есть старенький торшер. Много лет назад мы подарили его папе на день рождения, заменив предыдущий, пришедший в негодность..
Отец любил читать в постели. Его "берлога", как он сам называл эту комнату, находилась на втором этаже родительской квартиры.
Справа от окна стояли два книжных шкафа, книги были не только на полках, но и сверху на шкафах. Высокие стопки с подшивками журналов вдоль стены за дверью стояли прямо на полу. Две односпальные кровати родителей напротив друг друга застилались одинаковыми тканьёвыми зелёными покрывалами. Мамочкина кровать была у стены, а папина под окном.
Мама уходила на первый этаж, готовила завтрак, потом стучала по перилам, звала: "Георгий! Идём завтракать!" Отец спускался вниз. На кухне для него всегда была простокваша в бокале, две витаминки, каша и крепкий чай в стеклянном стакане с подстаканником. Мамочка берегла отца, заботилась о нём. Это было так трогательно...
Большую часть дня отец жил в своей берлоге. Рядом с ним всегда стоял торшер, до которого можно было дотянуться, в любое время суток, включить или выключить свет. А на стульчике стопка книг, газет, журналов и пепельница-башмак. Папа слушал радио, читал и курил...
На одеяле и покрывале были прожжённые дырочки. Звоночки...
Потом мамы не стало. В квартиру приехала жить моя старшая сестра. Папина привычка к курению привела к беде.
Произошёл пожар. Отец сполз с кровати, от дыма потерял сознание. Сестра получила сильные ожоги, пытаясь самостоятельно справиться с пожаром, вынося горящий матрас, разнесла огонь дальше, несколько месяцев провела в больнице.
Отец от стресса перестал ходить, отказали ноги. Мы забрали его к себе. А чтобы ему легче было привыкнуть на новом месте, повесили над диваном фотографии, висевшие раньше в его комнате, поставили рядом торшер и радио.
Потом и папы не стало. А торшер занял своё место за креслом в фойе рядом с книжной полкой. Мы никогда не включаем его. Но торшер, когда-то даривший свет родителям, напоминает мне о них. На душе становится теплее и светлее.