Наручные часы – это техническое устройство, которое по отношению к человеку занимает уникальную позицию – оно прижато к нашему телу, и с нами неразлучно, в результате чего возникает глубокая привязанность человека к этой машине; если я снимал часы, - например, при плавании, - мне делалось как-то не по себе, и я стремился поскорее с ними вновь воссоединиться.
Мое инициация, как часоносца, состоялась в возрасте около 14 лет, когда отец просто отдал мне свои часы «Победа». Я этому был очень рад, поскольку они произвели на меня большое впечатление с тех пор, как в году 1946 или 1947 – еще до денежной реформы 1948 года – мама с отцом пришли домой с этой обновой. Мамины часики были продолговатые и толстенькие, а отцовские – «Победа» - были круглые и тонкие. По сравнению с их предшественником, пренебрежительно называемым отцом «Кастрюлей», часы «Победа» были в полтора раза меньше диаметром и в два раза тоньше. Более того, помещенные в полированный обтекаемый корпус из нержавеющей стали, часы «Победа» выглядели весьма элегантно. Черные стрелки ясно и недвусмысленно показывали текущие час и минуту, а внизу белого эмалированного циферблата помещалась маленькая окружность, разделенная черточками по числу секунд на шестьдесят частей, поспешно обегаемых махонькой стрелочкой.
И вот теперь это чудо было отдано в мое безраздельное владение. Чтобы этим насладиться, я подходил к зеркалу и, разместив левую руку, так, чтобы были видны часы, принимал какую-нибудь величавую позу; часы явно добавляли мне значительности. А иногда, чтобы почувствовать их близость, я прижимал часы к уху, слушая, как часто бьется их сердечко.
Вскоре я так сжился со своими часами, что они стали моей неотъемлемой частью. Этому способствовала их невероятная надежность: за все время их бытования потребовалась всего одна промывка, длившаяся неделю, да однажды при падении сломалась пружина; ее заменили. Более того, даже кратковременное погружение в воду было для «Победы» не опасно; нужно только было, поддев ее скальпелем, осторожно снять заднюю крышку, и часы просушить; обнажив часовой механизм, я долго глаз не мог от него отвести, завороженный зрелищем его безупречной работы: паутинной толщины пружина лихорадочно пульсировала, маятник бешено туда-сюда крутился, а шестеренки вращались со скоростью, убывающей с их размером: настоящий спектакль, да и только!
Именно привлекательность этого зрелища побудила меня единожды изменить «Победе», когда я, то ли купил, то ли мне подарили забугорные часы с прозрачными циферблатом и корпусом: смотри на работу механизма, сколько влезет. Но не долго музыка играла: через полтора года часы встали; - это была дешевая «штамповка». Я вернулся к родной «Победе».
Между тем время шло; часовой дизайн менялся, и мои часы «Победа» все больше выглядели «ретро». Но мне бы и в голову не пришло их поменять на какой-нибудь модный «Полет». Ловя на старушке «Победе» недоуменные взгляды моих знакомых, я гордо объяснял им, что мои часы – «с отцовской руки» (эквивалент выражения: «с царского плеча»). Так все и шло до самой Перестройки, когда однажды часовой мастер произнес над часами свой безжалостный вердикт: не подлежат ремонту.
Придя в магазин, я обнаружил в нем современную реинкарнацию прежней марки «Победа»: корпус был тоньше, диаметр циферблата почти равнялся диаметру корпуса, вместо арабских использовались римские цифры, но в дизайне неуловимо присутствовало нечто общее с «Победой» образца 1946 года. По этой причине я выбрал именно эти часы, тем более, что половину их стоимости можно было скостить, сдав при покупке «Победу» старую, что я и сделал.
Я надеялся, что новая «Победа» прослужит столько же, сколько старая – лет сорок, и просчитался; часы сдохли лет через пять; в отличие от модели 1946 года, изготовленной на 15 натуральных камнях, эта модель оказалась едва ли не штамповкой.
За «Победой» последовали «командирские» часы, изготовленные по спецзаказу в качестве подарков для председателей участковых избирательных комиссий по Президентским выборам 1996 года; у них был броский дизайн утрированно «мужественного стиля», но они прослужили лишь года три, и загнулись.
Изверившись в механике, я перешел на электронику. Первыми были китайские часы “Sharp” со стрелками, потом пошли устройства с цифровыми жидкокристаллическими индикаторами, среди них были даже итальянские “Casio”, но все они оказались недолговечными живопырками. Вот они лежат передо мной неопрятной кучкою, олицетворяя всю мою «очасовленную» жизнь; жаль, что среди них отсутствуют главные часы моей жизни – «Победа» образца 1946 года…
Май 2022 г.