Для просветителя принципиально, что на все вопросы к его позиции должен быть свой ответ, и только на основании этого можно требовать признания её состоятельности. И если ответа нет, то надо идти его искать, и не возвращаться, пока не найдёшь. Для мракобесов всё иначе: мракобес либо находится в состоянии, когда вообще не видит проблемы в том, что у него нет ответов, либо в состоянии, когда понимает, что без ответов нельзя, и в этом случае у него всегда есть ответы. Просто ответы должны быть не обязательно правильные; главное, чтобы обязательно были, и если мракобесу нечего ответить по сути вопроса, он будет отвечать мимо, но отвечать всегда.
Это значит, что если учёный сделал открытие – обнаружил на Солнце пятна, то утверждать он это будет только на основании того, что у него есть ответы на все вопросы: почему он заявляет, что на солнце пятна – потому, что он их сам там лично видел; где видел – в телескопе; правда ли это – на сам посмотри. И т. д. – до полного истощения оснований для недоверия у оппонента. Если же будет вопрос «А уверен ли ты, что пятна именно на Солнце, а не в твоём телескопе?», ответ должен быть «Да, уверен (потому, что я смотрел через него на другие объекты, и на них пятен не было!)» Если будет вопрос «А уверен ли ты, что пятна были именно на солнце, а не на небе перед Солнцем, когда ты смотрел в свой телескоп?», ответ должен быть «Да уверен (потому, что я много раз тогда посмотрел и на солнце на протяжении всего его пути по небосклону, и пятна были всегда именно в тех местах, где они могли быть, только находясь непосредственно на Солнце)». Но если вдруг будет «Ну хорошо, давай посмотрим, что там видно в твоём телескопе», и тут вдруг обнаружится, что никаких пятен не видно, для просветителя это будет означать вопрос, как так может быть, и пока он не найдёт на него ответа, он не будет ничего требовать. И тогда он будет (в меру своей воли к отстаиванию своей позиции) подходить к телескопу изо дня в день, проверяя состояния Солнца снова и снова, пока наконец снова не застанет его в том состоянии, когда на нём опять видно пятна. И тогда он всех позовёт удостовериться, и потребует всё же признать правдивость своих заявлений, а со своей же стороны тщательно изучит эту смену состояний, и придёт к выводу, что пятна на Солнце есть, но они не неизменные, а появляются и исчезают (и т.о., на смену изначальной теории придёт более усовершенствованная версия уточнениями).
У принципиального мракобеса подход совершенно иной. Есть положение, и оно должно быть признано, и сейчас, и отныне, и во веки веков, и никакой заминки ни при каких вопросах быть не должно. «На Солнце пятен нет, потому, что это святотатство! Смотреть в телескоп не надо, потому, что только ненормальный может смотреть в этот телескоп. А кто этого не хочет понимать, с тем вообще говорить не о чем» – все ответы на все вопросы у него в этом и вокруг этого. Ему вопрос: «А почему не надо смотреть в телескоп – что ты потеряешь, от того, что посмотришь?», а он отвечает: «Великие святые и провидцы, знаменитые тем, что исцеляли людей, предрекали события, и спасали целые народы, жили, не смотря в телескоп!».
Т.е. смысл вопроса посылал к размышлениям «А не может ли быть такого, что ты призываешь не смотреть в телескоп именно потому, что это единственный для вас способ избежать признания нашей правоты?», а он переводит на «Кто умнее: те знаменитые люди, совершившие всеми признанные дела, или никому не известные люди, пялящиеся в телескоп? Ну так почему тогда, если те провидцы были такие умные, что делали такие незаурядные дела, обходились без него и не заикались о нём? Значит, он и не нужен, чтоб видеть Истину (самое главное то бишь)! Ну так не глупы ли тогда те, кто пялятся в этот телескоп и пытаются высмотреть в нём то, что вовсе и не надо получается? И зачем нам тогда в него смотреть?». И после этого тем, кто пошёл по этому пути размышлений, уже вроде как и не хочется искать ответ на тот вопрос. Они помнят, что он остался без того ответа, которого хотел задающий, но это уже как бы и не важно; они требуют от задающего самому себе ответить «А потому, что не нужно», а его оппоненту засчитывают ответ на вопрос.
Возникает вопрос: ну хорошо, допустим, были светлые умы, которые в других областях имели какие-то достижения (оспаривать не обязательно) и что-то предсказывали, но каким образом это доказывает, что по вопросу пятен на Солнце телескоп не нужен? А никак не доказывает, просто отвечать на это мракобес уже не собирается, потому, что его ответ смысл этого вопроса уже как бы вычёркивает. И в своём ответе он как бы выталкивает изначальный вопрос, заявляя, что сам вопрос был задан неправильно, ставит на его место «правильный» вопрос (верно было бы спросить: «А имеет ли смысл вообще смотреть в этот телескоп?»), и тут же даёт на него ответ «А вот получается, что нет!», и требует ему засчитать состоятельный ответ.
Если же подмена вопроса для мракобеса слишком сложна или не прокатывает, тогда мракобес будет подменять ответ на вопрос. Незаметно подсунуть на тот же вопрос другой ответ, но подать его так, чтобы все думали, что это вроде ответ на этот. Например, вопрос: «А может ли считаться искателем истины тот, кто не хочет проверять то, что утверждает?» – ответ: «А вот один такой фома всё не верил, что в реке аллигаторы водятся, а как проверить полез, так и не выбрался из их зубов!». И вроде бы ответ дан: «Так глупо было проверять, а искатель истины глупым быть не должен (а значит, искатель истины должен уметь обойтись без проверки), а значит, ответ получается да». Но только ответ был дан в контексте примера, где проверка опасна, а телескоп глаз не откусит. А этот момент мракобес умолчал, а значит, пример не совсем подходящий, но только рассчитано это на то, что оппонент (и весь честной народ) этого не заметят, и засчитают ему обоснованный ответ. И опираясь на это положение он уже будет доказывать своё дальше.
Если мракобеса спросить, почему он не учёл этот момент, будет получен ещё один ответ мимо вопроса, и так далее, до бесконечности. Закончатся гладкие ответы – в ход пойдут ершистые: «А как ты объяснишь, что ни один из посмотревших в телескоп после этого не заявлял, что пятен на Солнце нет?» – «Велика власть дьявола над нашими умами и его слуги этим пользуются!»; «На солнце есть пятна, и я это лично видел в телескоп!» – «Один гадающий на кофейной гуще тоже всё всматривался в дно своей чашки, и увидел там чёрта (а потом в дурку угодил)!»; «Если ты не смотрел в телескоп, то твои слова – это слова человека, который не проверял того, о чём говорит!» – «Ты говоришь, как те безумцы, которые мне заявляли, что я не читал священные труды праведников и пророков, а я их читал, и это всё ложь!», «Ты сначала посмотри, потом говори!» – «Пастух в одной деревне тоже кричал волки-волки, а когда все прибежали, волков не было!». И т.д.
Всё это рассчитано на то, чтобы потом говорить, что на все вопросы был дан ответ – для мракобеса важнее всего форма дела. А потом уже можно будет, вооружившись более продуманными ответами, доказывать состоятельность тех, которые тогда под язык подвернулись. Главное, отвечать по примерно такой схеме: если оппонент строит довод на словах «кто-то делал», то ответ тоже должен содержать слова «…и хня полная получилась!»; если говорит «это так-то потому, что…», то ответ должен заканчивается на слова «…а это ложь!»; если оппонент использует в аргументе ключевое слово «все», акцент в ответе должен быть сделан на слове «никто!», и т.д.
Неважно, что ответ мимо вопроса, главное, чтобы акцент на нужных словах, и чтобы все запомнили, что ответ был. А нежелательные детали потом из голов мракобесов выветрятся, и останутся только твёрдые воспоминания о том, что все ответы были даны. Что-то там говорилось про сумасшествие, ложь, чёрта, и всё это было в адрес оппонента. Ключевые слова есть – остальное можно додумать. А додумать можно всё, что не вызывает вопросов (по крайней мере таких, на которые в тех же головах нет ответов).