Эй, вставайте! – крикнул всадник.
- - Пришла беда, откуда не ждали.
Напал на нас из-за Черных Гор
проклятый буржуин.
Опять уже свистят пули, опять уже рвутся снаряды.
Писатель Голиков,
«Сказка о мальчише Кибальчише
и его военной тайне».
Только в данном случае это был не будёновец, а Смерть на белом коне из откровения Иоанна Богослова.
Поздно вечером, вернувшись из театра, где шла «Русалка» Даргомыжского, Ники получил сообщение Алексеева о ночном нападении японцев, подрыве броненосцев «Цесаревич», «Ретвизан» и крейсера «Паллада», и о 13 погибших российских моряках, ставших мужьями русалкам в Подводном Царстве. Ники был поражён не менее генерала Павлова, который тоже накануне войны, пока немцы двигатели танков прогревали, сидел в театре.
Потому что днём ранее от наместника, генерал-адъютанта Алексеева поступило заверение: «Флот пребывает в полной боевой готовности и смело отразит всякое покушение со стороны дерзкого врага».
Из чего следует, что как человек благоразумный, Алексеев знал об уверенности Николая в невозможности войны. Знал он и о вероятном нападении. Догадайтесь, какое из знаний пересилило. Ибо где-то, может, Знание и Сила, а у нас Сила – Незнание! Во все века на всех материках у всех народов чиновники знали, как опасно НЕ угодить Начальству. Поэтому лучше выглядеть дураком, чем быть безработным.
А потому на докладах подчинённых, что Япония готова к войне и возможно внезапное нападение, наместник писал: «Мы никогда не были так далеки от войны, как сегодня». Или: «Несвоевременно!»
И генерал Павлов и святой страстотерпец Ники, плывший по течению политической жизни, как навоз по реке Ялу, – оба были расстреляны в наказание за своё легкомыслие.
С наступлением дня подвергся обстрелу и сам город Порт-Артур. «По какому-то странному стечению обстоятельств, — злопыхательски пишет очевидец, — один из первых японских снарядов попал в здание знаменитой Лесопромышленной компании на реке Ялу, которая, несомненно, сыграла выдающуюся роль в деле обострения наших отношений с Японией». И первой пала жертвой жадности своих владельцев.
Роковым образом обстрел царского самодержавия японцы производили под красным знаменем, словно на Красной Пресне.
Как и ныне, обыватели перепугались, поезда «осаждала толпа отъезжающих. Все пароходы и даже шаланды были переполнены». С перепугу люди пытались выгребать против течения даже на надувных матрасах, поскольку понимали, что против японцев не попрёшь.
«В роковую ночь на 27 января войскам гарнизона приказано было занять форты. … естественно, произошла страшная путаница: одни части занимали не свои позиции, другие заняли форты без патронов, третьи имели только караульные патроны в подсумках». Ну, всё как в 1941!
Кстати, обратите внимание на слово «естественно». Такая же неразбериха продолжалась и на протяжении ВСЕЙ этой войны.
«В довершение всей этой сутолоки многие из чиновников, по свойственному русским обычаю, с горя так напились, что … решительно ничего нельзя было добиться».
От чиновника и по трезвому-то ничего не добьёшься, а уж когда он подзашибет…
Излишне добавлять, что по многовековой традиции как и на западной границе в 1941, укрепления Порт-Артура были не достроены, войск не хватало и т.д.
Вслед за этим погибли минный транспорт «Енисей» и крейсер «Боярин».
«Енисей» был послан ставить минное заграждение в Дальнинской бухте, где и подорвался на собственной мине.
Взрыв поделил моряков на счастливчиков и неудачников. Первым хватил место в лодках, а остальные добирались вплавь до берега, это было не далеко по морским меркам, 300-400 сажен, но не забывайте, что дело происходило зимой. Поэтому многие пловцы утонули, «другие, окоченев от холодной воды, хоть и доплыли, но умерли на берегу от паралича сердца». Всего погибло около 80 человек.
Потом настал черёд «Боярина». Он был отправлен также в Дальнинскую бухту, натолкнулся там на плавающую мину, поставленную предыдущим кораблём, и, естественно, подорвался. Ну, это с каждым может случиться.
Но потом началось что-то и вовсе невероятное. Его главный, «капитан 2-го ранга Сарычев, руководствуясь неизвестными побуждениями, отдал приказание покинуть корабль. Несмотря на протесты некоторых офицеров, крейсер был оставлен на произвол судьбы…. Команда сошла на шлюпки и миноносцы, сопровождавшие «Боярина», и вместе с его командиром благополучно прибыла в Артур. Бедный «Боярин» долго еще держался на воде и, покинутый своими хозяевами, в течение трех дней носился по воле волн у унылых берегов Квантуна, пока северными ветрами не был выкинут на прибрежные камни и не нашел там свою окончательную гибель».
При таких российских начальниках японцам оставалось только спокойно ждать, пока россияне сами потопят свои военные корабли.