Её звали Роза. Она была армянкой, и её фамилия оканчивалась на «ян».
У Розы были густые чёрные волосы и чёрные глаза, однако она была не очень красива даже в молодости, а в описываемый период вплотную приблизилась к тому переходному возрасту, когда все кавказские девушки из горных красавиц начинают превращаться в почтенных семейных дам. Роза это чувствовала и старалась выглядеть свободной и независимой, хотя у неё была дочь и пожилая мама. А мужа у Розы не было.
Роза была ленива. Она работала в нашем НИИ, но не инженером, а вторым секретарём в комитете комсомола, и отвечала за идеологическую работу. В своё время она окончила какой-то заштатный вуз, получила диплом, но так и не освоила никакой конкретной специальности.
А вот в комитете комсомола она оказалась на месте. Когда она вызывала какого-нибудь активиста к себе в кабинет, закуривала «Беломор» и, сидя нога на ногу, строго вопрошала: «А как у нас дела с наглядкой?», имея в виду наглядную агитацию, сразу становилось понятно, что у такой не забалуешь, придётся всё признать и за всё ответить.
В общем, для полноты картины не хватало только красной косынки, кожаной юбки и маузера.
Шло время, но у Розы ничего не менялось. Она всё так же сидела в отдельном кабинете, курила «Беломор» и отвечала за комсомольскую идеологию. И все к этому привыкли и относились к Розе, как к какой-то достопримечательности. Дома у Розы тоже всё оставалось неизменным: маленькая дочь, пожилая мама и отсутствие мужа.
Но однажды начались перемены. В стране сначала зашаталась партия, за ней – комсомол, а следом и всё государство зашаталось и стало разваливаться. Комсомольцы зашевелились, забегали. Им внезапно стало не до наглядной агитации.
Некоторые освобождённые члены комитета вспомнили, что они ещё и инженеры, и попробовали заняться соответствующими делами. Кто-то сумел приспособиться, но не у всех это получилось.
Роза, например, не смогла влиться в научный коллектив отдела, в котором она числилась, поскольку по специальности она никогда не работала. Но начальник отдела был добрым человеком. Он пожалел комсомолку-профессионалку и дал ей работу лаборанта, а говоря проще, поручил разносить разные бумажки.
А в 80-х годах начался довольно сильный поток эмиграции на ПМЖ в другие страны, в основном, в Израиль и в Америку. И из нашего НИИ «по еврейскому каналу» уехали 3-4 человека, которые, в итоге, осели в пригороде Вашингтона в США.
В один прекрасный день исчезла и Роза. А через какое-то время мы вдруг узнали, что она тоже уехала к нашим бывшим коллегам в этот самый американский пригород. Продала квартиру, вещи, оставила своё взрослое дитё матери и уехала. Мы поохали, поязвили по поводу спешного отъезда комсомольских работников, да и забыли про это дело.
Прошёл год, потом ещё какое-то время. И вдруг снова появляется Роза. Пришла в родной НИИ устраиваться на работу. Жилья нет, поселилась у матери. И в институте её очень хорошо помнили. Остался у неё авторитет. Правда, не очень высокий.
И кому, спрашивается, нужен такой работник? Так бы и пропала наша Роза, однако наш сердобольный шеф снова взял её лаборантом. На прежнюю должность, а по сути – бумажки носить. Пожалел.
Роза ничего про свою американскую жизнь не рассказывала, на все вопросы любопытных отвечала коротко: «Не понравилось! Паршивая у них жизнь!» И всё!
А через пару месяцев появилась из США та дама, в чьём доме жила Роза, перебравшись в Америку. Дама приехала в командировку по старым связям.
От неё-то народ и узнал, что Роза, приехав, обнаружила, что в Америке все говорят по-английски и что её диплом какого-то провинциального института там стоит дешевле потраченной на него бумаги. Что нужно становится на регистрацию в качестве безработной, при этом обязательно записываться на курсы английского и по какой-нибудь специальности, иначе вида на жительство ей не видать.
С большим трудом и помощью друзей Роза зарегистрировалась безработной. И всё! Потом легла на диван, закурила сигаретку и начала ныть, что это ей не подходит.
Пролежала так с полгода, чем достала хозяев жилья до мозга костей.
В итоге поцапались! Роза переехала к другой подруге, там тоже был диван. Роза улеглась на него с сигареткой и возобновила нытьё. Подруга терпела тоже с полгода, потом сплавила её третьей даме. А потом кончились деньги, вырученные за квартиру.
Поскольку перспектив никаких не было, Роза собрала чемодан и вернулась в Россию.
Но на этом история не кончается. В конце 80-х – начале 90-х положение наше стало совсем паршивым. Инфляция, жрать нечего, впереди – туман. Роза приходила на работу, закуривала и начинала ныть, проклиная повседневность и расхваливая житьё в Америке.
И вдруг она исчезает! Через некоторое время мы узнаём, что Роза снова уехала… в свою «паршивую» Америку. Туда же, где жила раньше. На каких условиях, к кому – неизвестно до сих пор. И больше она оттуда не вернулась. Жива ли?
Вот вам и правда жизни. Просто Кафка какой-то! Бедная Роза, везде-то ей плохо!