Мы познакомились с ним по «сердечным» делам. В больнице, потому что у обоих нездоровое сердце. Только у Султана было, в отличие от меня, три инфаркта и стоит пять стентов. Он говорит, что из пятидесяти шести килограммов живого веса собственных его килограммов примерно половина. Остальное – «железки».
Сразу, чтобы вопросов не возникало: Султан – чеченец шестидесяти с небольшим лет от роду. Выглядит он одновременно молодо и старо. Молодо потому, что со дней молодости весу совсем не прибавил и тело имеет молодое, ни на грамм не обременённое жиром, и гибкое. Он рассказывал, что когда его призывали в армию, ещё в советскую, на срочную службу, очень боялся, что не возьмут из-за недовеса. Для чеченского мужчины это – величайший позор, быть отвергнутым из ряда воинов. Потому, для верности, чтобы быть тяжелее при взвешивании, в трусы себе (голые же мы все в военкомате, как перед Господом Богом!) засунул два подшипника, чтобы быть потяжелее. Правильно сделал. Веса в нём оказалось тютелька в тютельку. Взяли. И не зря. Потому что, когда командир их танкового полка ставил его другим в пример, то орал перед линией танков, из люков которых торчали командиры, взяв под козырёк своих шлемов: «А на этого, ну, который с Кавказа, посмотрите! Ведь два мосла и ложка крови, а как он с танком лихо управляется! Прямо словно под Прохоровкой воевал!»
А стар потому, что голова его была совершенно белоснежной. И копта обильных ещё волос, и борода снегу подобны. Особенно ярко это было заметно на фоне смуглой кожи и жарких, словно расплавленные в самом жерле вулкана обсидианы глаз, уверенных и ежесекундно меняющих выражение. Но никогда не робких.
Стал человек этот удивительно мил моему сердцу сразу, как только мы с ним познакомились, и я сжал в своей руке его крепкую, сухую руку, больше похожую на лапу горного орла. Потому мы подолгу беседовали, сидя на больничных кроватях.
Две жены у Султана, восемь детей и уже несметное полчище внуков. Объяснял он мне, православному, это так: «А что делать, если обеих люблю, и чеченку и татарку. Только, чтоб не ссорились, поселил их далеко одну от другой: по горным дорогам пешком весь день добираться от дома одной к дому другой». Когда я спроси его, какую же из жён любит он больше, он мне мудро ответил: «А ты каким из пальцев на руке больше дорожишь?»
Курит Султан, несмотря на свои инфаркты, много и часто. Выходит посмолить даже среди ночи. Охрана больницы прониклась к нему таким уважением, что даже не ворчит, когда он подходил в три часа ночи ко входной двери, запертой на ночь.
А ещё Султан любит стихи. И всё время просил меня: «Расскажи про материнское сердце!..» И я читал ему Кедрина, Пушкина, Евтушенко и Лермонтова, от «Соседа» которого он просто цепенел на несколько минут, а потом просил: «Ещё раз расскажи… ну, про это, про «слёзы чередою»…»
А потом дарил меняя откровениями, рассказывал о себе. Говорил, что в обеих чеченских войнах участвовал и два раза был в плену. И оба раза против нас. И не объяснял ничего, потому что знал, что всё пойму правильно: не с русскими он воевал, а за веру свою. В конце своих рассказов об этом только итожил: «Честно скажу, русские не били, но в яме, по колено в воде две недели, посидеть пришлось, врать не стану».
Выписали его раньше, чем меня, и прощались мы удивительно сдержанно и скупо. Я думал, что скажу ему какие-то очень важные слова, которых до сих пор не говорил ни одному человеку. А получилось ужасно прозаично: «Ну, бывай… - Бывай… - Звони… - И ты звони…»
И – всё.
И я не звонил, думал, что занят он семьёй своею огромной, забыл уж видно «собрата своего по несчастью». А тут, вдруг, сегодня – звонок. Номер незнакомый. Беру трубку:
- Алло.
- Привет! Султан это!..
Мог бы и не говорить, я сразу узнал.
- … я с другого номера, чтобы не засекли. Ты как? Живой? Пишешь? Ладно, мне некогда, пойду бить фашистов! Время будет – позвоню ещё, а ты мне «Соседа» опять почитаешь. И я уйду в сторону, чтобы ребята не видели, плакать стану. Бывай!..
И ушёл. Опять пропал не известно на сколько…
Знаете, за что я благодарен вурдалаку из соседней страны?
За то, что он помог мне полюбить наших. Всех и сразу.
Недавно услышал такой анекдот:
Сидят мирные жители в подвале в ожидании конца обстрела. Вдруг слышат: «Аллах-Акбар!..» Кто-то в темноте с облегчением выдыхает: «Слава Богу, - русские пришли!..»
10.02.2023