======
Фото 0, перед текстом. На берегу Атлантического океана
======
В конце прошлого года мне посчастливилось с группой музейных работников из Кузбасса в течение трех недель знакомиться с американскими музеями и системой сохранения исторического и культурного наследия. Основным местом пребывания нашей группы был один из самых старых городов США – Чарльстон (штат Южная Каролина), основанный в 1670 году.
======
Фото 1. Встреча российских музееведов с американскими коллегами.
См. «7.4.1. Фото 1. Встреча с американскими коллегами».
======
Побывали мы также в столице штата в г. Колумбия, в небольшом городке Авери и два дня провели в Нью-Йорке.
======
Фото 2. Встреча с музейными работниками, создателями музея под открытым небом «Негритянское гетто».
См. «7. 4. 2. Фото 2. Встреча с создателями музея гетто».
======
Впечатлений, конечно, много. Но поделюсь с читателем только тем, что интересовало меня не как туриста, а как организатора системы подготовки специалистов музейного дела и охраны памятников. Прежде всего, удивило обилие музеев. В небольшом Чарльстоне с населением в 550 тысяч жителей, что сопоставимо, например, с Кемерово, успешно действуют и, я бы сказал, процветают – 40 (!) музеев и 50 антикварных магазинов. Кроме того, во многих учреждениях, организациях и предприятиях имеются небольшие музейные уголки.
======
Фото 3. В католическом костеле на месте принятия присяги Дж. Вашингтоном.
См: «7.4.3. Фото 3. В костеле принятия присяги Дж».
======
На почте, например, при входе стоит «почтальон» в форме и с почтовой атрибутикой ХIХ века. Или в художественном центре – в небольшой витринке мы увидели археологический горшок с костяными наконечниками стрел. В туристической фирме разместились старинная карета, конская упряжь. Через такие детали мне увиделось уважение к своему прошлому, каким бы оно ни было.
Конечно, нас интересовало, на какие средства существуют музеи. Ответ на этот вопрос директора Музея истории г. Чарльстона доктора наук Джона Брумгардта меня, честно говоря, ошеломил: «В основном за счет взносов и пожертвований». Только за один год этот музей собирает до 300 тысяч долларов. Государство же помогает музеям, выделяя деньги на гранты или под какие-то конкретные проекты. Но гранты надо выиграть, а программы обосновать. Слушая этот ответ, я подумал: без культуры общество никогда богатым не станет.
Мне понравилось, как американцы цепляются за любую мало-мальскую древность. А ведь у них не такая, как у нас, длинная по протяженности история. В 24 километрах от Чарльстона есть музей «Гав-Гав». Что-то вроде нашей «Томской Писаницы». Это место бывшей рисовой плантации, на болоте, где когда-то трудились чернокожие рабы. Рабство давно исчезло, и сегодня афроамериканцы наравне с белыми американцами разъезжают на роскошных автомобилях. Но память о прошлом не покидает ни тех, ни других. Что же они сохраняют в болоте, где и следа не осталось от рисовых чеков, а гуляют лишь цапли, пожирая лягушек, да нет-нет появляются откуда-то крокодилы? В болоте, на месте какого-то строения (какого именно, не знают и сами американцы) сохранились лишь три полусгнивших столбика, едва торчащие из воды. Вот и все.
А вот в живописном сосновом лесу, на краю болота, – прекрасный офис музея. В нем экспозиции, где представлены архивные фотографии, муляжи и чучела представителей местной фауны, есть сувенирная лавка. Многочисленная компьютерная техника помогает разглядеть по желанию видеоизображения фрагментов прежней жизни.
Но где же музей в нашем привычном представлении, который ценен подлинниками, без чего не может быть любой музейной экспозиции. Неужели только три колышка, торчащие из болота, к которым подведен добротный тротуар на сваях с обзорными площадками в 200–300 метров. Да, это тоже музей под открытым небом, с тем, что осталось.
Меня потрясла одна история. Где-то в океаническом заливе была найдена затонувшая, как утверждают американские историки, первая в мире подводная лодка, построенная в 1862 году, во время Гражданской войны между Севером и Югом. Когда об этом узнала общественность, на патриотическом подъеме всколыхнулась вся Америка. У всех возникло желание увековечить уникальную находку. Свои деньги для благородного дела вкладывали и бедные, и богатые американцы. Как когда-то у нас несли свое добро Минину и Пожарскому. И собрали столько, что с лихвой хватило на создание целого музея вокруг лодки. И вот сегодня она красуется в центре города, как национальная святыня.
======
Фото 4. Чарльстон. Реконструкция построенной в 1862 г. подводной лодки времен гражданской войны.
См. «7.4.4. Фото 4. Чарльстон. Реконструкция подлодки».
======
Глядя на такое отношение американцев к прошлому, конечно, обидно за нас. Обладая таким богатейшим и во много раз превосходящим по древности и уникальности историко-культурным наследием, ведь мы зачастую просто уничтожаем его. Распахиваем древние стоянки, срываем бульдозером археологические курганы, разваливаем на дрова старинные дома.
При высокой исторической активности у американцев не могла не возникнуть общественная структура, которая бы организовывала и направляла народную инициативу. По словам Роберта Герли, директора общества охраны исторического наследия г. Чарльстона такая структура действительно была создана в 1921 году. А в 1931 году по её инициативе в США был принят закон об охране исторических памятников. Для сравнения: в России такие шаги соответственно были сделаны в 1866 и в 1978 годах.
======
Фото 5. Музей гражданской войны на острове Самтор.
См: «7.4.5. Фото 5. Музей на острове Самтор».
======
В Чарльстоне в этом обществе состоят две тысячи горожан, на добровольной основе. Его члены выпускают журнал, согласовывают архитектурные проекты, проводят экскурсии для туристов, участвуют в образовательных программах, выступают в СМИ.
Мне было интересно узнать, из чего складывается бюджет такого городского общества. Как выяснилось, из членских взносов, продажи собственных изданий, доходов от экскурсий по частным квартирам горожан, которые представляют историческую ценность и, что удивительно, из наследственных завещаний в пользу общества. В год набирается до двух миллионов долларов. И снова грустное сравнение: Кемеровское городское отделение ВООПИиК после нескольких лет прозябания два года назад «завещало долго жить».
Помогает ли в Америке государство такому обществу? Да. Но не деньгами, а умной налоговой политикой. Законодательством, например, предусмотрены льготы для тех, кто вкладывает средства в сохранение исторического и культурного наследия страны. Вот и получается: общество –стране, страна – обществу.
Мы много в Америке увидели положительного опыта по сохранению исторического и культурного наследия. Обидно только, применить этот опыт трудно. У нас хоть и капитализм наступил, но, как говорится, не той системы. Если сказать образно, американская гайка системы сохранения культурного наследия не подходит к болту российского менталитета.
Вот парадокс: наш народ более образован, но менее культурен. Мы пытаемся поднять культуру, усиливая экономику. Американцы же создают эффективную экономику за счет высокой культуры общества. Мы пытаемся навести порядок в музейном и памятникоохранительном деле запретительными мерами, американцы – поощрительными. Мы кнутом, который повисает в воздухе, не достигая цели, они – пряником налоговых льгот.
В отношении к культурному наследию мы стоим как бы по разные стороны баррикады, сооруженной в том числе из поваленных уличных фонарей. Так вот, мы – до фонаря, а они – за фонарем. Ведь надо же, почти на пустом месте создать Метрополитен-музей! Не уступающий нашему Эрмитажу. В нем представлены произведения искусства Античной Греции и Рима, Египта и Африки, ренессансной Европы, экзотического Востока.
======
Фото 6. Нью-Йорк. Метрополитен-музей.
См. «7.4.6. Фото 6. Нью-Йорк. Метрополитен-музей».
======
Еще раз хочу сказать: в США за музеи – все общество. У нас, увы, бедствующая кучка нищенствующих интеллектуалок, кутающихся в шали от музейного холода и за нищенскую зарплату совершающих гражданский подвиг. Но что было бы с американскими музейщиками, посади их на наше финансирование? Наверное, не только музеи загубили бы, сами пропали.
Программа нашего пребывания в Америке называлась емко – «Сотрудничество профессиональных объединений». Такая тема подразумевала, на мой взгляд, именно сотрудничество. Но его, к сожалению, не получилось. Во всяком случае, во время наших встреч в Америке. Мне кажется, этому помешала амбициозность и самовлюбленность американцев. Мне, например, очень хотелось во время многочисленных встреч с деятелями культуры, музейными работниками, преподавателями университета и колледжей рассказать о том, что мы делаем в России для сохранения и использования культурного наследия. На самом деле, ведь сделано немало. Хотелось наладить сотрудничество двух близких по профилю кафедр, музеев, общественных организаций. Я надеялся на продуктивный диалог, готовился к нему, привез американским коллегам свои книги об историко-культурном наследии России и Кузбасса. Но диалога не получилось, интереса к нашему опыту я не увидел. Да и выступлений членов нашей делегации регламентом работы не предусматривалось. Была лишь демонстрация американских успехов. Нас только учили. И восхищение туриста сменилось разочарованием специалиста. Сотрудничества профессиональных объединений не получилось.
И все-таки Америка оставила яркие впечатления. Мы ближе узнали американскую культуру, открыли мир простых американцев, жизнерадостных людей, которые хотят жить с нами в дружбе, знать о нас больше.
Андерсон, мой «папа», так в шутку мы называли хозяев, у которых жили во время пребывания в Америке, – очень веселый молодой мужчина, повар по профессии, отлично понимал русский юмор. Он знакомил нас с городом, возил на берег океана, на «Фестиваль огней» – световое рождественское шоу. На прощание я приготовил русский ужин, угостил сибирскими пельменями, русскими блинами. Андерсон и его друзья пришли в восторг, меня называли лучшим поваром и обращались «сэр». Пропировав ввосьмером вокруг моих пельменей и блинов, за два дня мы так и не смогли одолеть бутылку мариинского «Медвежьего угла». Распрощались трезвые, и… до свидания, Америка! Здравствуй, родная земля.
(А.М. Кулемзин. «Культура Кузбасса». Кемерово. 2004. №4. Янв.)