Аполог двадцать второй о расставании и прощании
Ночная бабочка о белый потолок
сегодня билась,
у полукружья света на полу
дрожала тень, как крылья.
И музыка над головой скользила,
и все отчетливее тема проступала … (1)
Бена не было дома уже две недели, а случилось это так. Однажды поздно вечером он вернулся из города и сказал, что завтра уедет. Это известие прозвучало для Вик как гром среди ясного неба. Причем, она не могла сказать, что не ожидала этого или была к тому не готова. С первого дня их знакомства он сразу обозначил их скорое расставание, связанное с его работой, с его делами. Вик не понимала себя. За эти несколько месяцев соседства и совместных мероприятий он не упоминал об отъезде, и она об этом, по-видимому, забыла, даже не задумывалась. Но сейчас ощутила внезапный приступ тоски и почему-то встревожилась. Ей не хотелось, чтобы он уезжал. Но почему? Возможно, он уловил что-то в ее взгляде или молчании? И с обычной предупредительностью добавил несколько ободряющих шутливых слов о том, что она остается хозяйкой «замка» и, полагаясь на ее благоразумие, надеется, вернувшись, отыскать дом на прежнем месте. Но ей послышались скрытые за этими словами нотки грусти, что немного утешило. Он поинтересовался, не хочет ли она отметить отъезд? Девушка молча кивнула, не глядя ему в глаза и внезапно заинтересовавшись конфетами. Вик сидела за столом в широком шелковом балахоне с просторными рукавами, «а ля летучая мышь», перед остывшей чашкой чая и нетронутой коробкой вишни в шоколаде. Волосы были небрежно подхвачены на затылке и находились в милом беспорядке. Он наполнил бокалы: ты хочешь мне что-нибудь пожелать? На секунду она задумалась: «Чтобы дорога была легкой и привела к намеченной цели! А возвращение – быстрым и радостным!» Они прозвенели хрустальными бокалами, улыбаясь и глядя в глаза. Казалось, оба справились с печалью. «Ну, насчет «быстрого» я не совсем уверен», - сказал он осторожно. «Да? Сколько же ты предполагаешь отсутствовать?» - «Пока не могу сказать точно, все зависит от обстоятельств». Она молчала, он добавил: «Хотя знаю, что буду стремиться домой. Будешь обо мне скучать?» - она вскинула на него глаза и сказала серьезно ровным голосом: «Думаю, да». Ее тонкие пальчики лежали на столе и немного барабанили ноготками по дереву в такт мелодии, звучавшей как будто с потолка. Кажется, это была песня Googoosha в исполнении Chris Rea:(2)
«Googoosha, Googoosha, Googoosha — это имя моей звезды.
Googoosha, Googoosha, Googoosha – мое сердце там, где ты».
Он накрыл ее руку своей: «Может, потанцуем?» Она кивнула, и они заскользили по волнам мелодии и, как оказалось, по волнам его памяти и чувств. Бен и сам не знал, что послужило причиной этих воспоминаний. Когда он обнял ее, вдыхая легкий аромат волос, внезапно ему показалось, что все это уже происходило с ним когда-то… Воспоминание было настолько убедительным, что он растерялся… Не мог же он, в самом деле, танцевать с нею много лет назад? Может, девушка просто на кого-то похожа? Он проговорил: “Amata nobis quantum amabitur nulla!”(3) Она взглянула на него: «Что ты сейчас сказал?» - «Это латынь, вдруг пришло на ум…» - «Не переведешь?» - «Нет, забыл, к сожалению …» Танец оказался единственным, возможно потому, что все это слишком волновало?
примечание: (1)Н.Грачева (2)Крис Ри "Гугуша" (3)"Возлюбленная нами, как никакая другая возлюблена не будет"(лат).