- Сорок сантиметров, шестьдесят, восемьдесят, сто, - чавкая жвачкой и не отрывая взгляд от монитора, проговорила симпатичная девушка лет двадцати пяти, - в наличии есть все размеры. Вам какой?
- Метровый, - спокойным тоном ответил статный молодой человек, - возьму метровый.
- Длинна? – всё также не отрывая взгляд от монитора, спросила девушка.
- Секундочку, - молодой человек запустил правую руку в карман брюк, достал оттуда сложенный тетрадный лист, развернул его, и начал читать, - значит, два по два метра и один - метр шестьдесят.
- Ну и кроватка у вашего ребёнка, - девушка усмехнулась и начала чавкать с удвоенной скоростью.
- Что есть то есть, - улыбнулся молодой человек, - но и ребёнок не маленький.
Пётр, - именно так звали молодого человека, - родился и вырос в крупном мегаполисе. С раннего детства он любил наблюдать за движением неиссякаемого человеческого потока, и к подростковому возрасту осознал, честнее будет сказать, интуитивно почувствовал, что жить будет проще, если не барахтаться и не противоречить этой великой «реке», а тихо и послушно «плыть по течению»: делать то же, что делают все, с наименьшими усилиями отплывая от омутов, мелей и холодных течений и подплывая к кувшинкам и заводям с мальками.
К тридцати годам Петя стал счастливым обладателем НРГ (набора радостного горожанина), в состав которого входили завышенные ожидания от жизни, сформировавшееся стремление сложить ответственность за свою жизнь на ближних, дальних, государство и небесные тела, разбитое сердце, сносная карьера, мобильный телефон последней модели, неподъемные долги и отсутствие внятных перспектив.
Более того, к двадцати двум годам Пётр заразился БИЖ (болезнью исчезающей жизни), а к двадцати семи - ВВН (вирусом вульгарного недовольства).
Симптомы болезни исчезающей жизни – в народе её до сих пор называют болезнью зарплатного дня – состоят в том, что человек теряет способность ценить жизнь как таковую во всём её многообразии и начинает выделять из неё отдельные моменты, связанные, как правило, с переживаниями славы, богатства или удовольствий. Со временем, если эту болезнь своевременно не вылечить, эти мгновения занимают центральное место в жизни человека, остальная жизнь как бы перестает для него существовать. Так, например, в крупных городах всего мира выросло несколько поколений людей, которые живут несколько раз в месяц – в дни получения заработной платы, - про остальные дни своей жизни они не могут вспомнить ничего определённого. Петя старался жить как все, и поэтому два раза в месяц его ум впадал в удивительное экстатическое состояние, его сердце наполнялось трепетов, а ладошки намокали, - он чувствовал вкус жизни и радость бытия. Остальные же дни воровал какой-то негодяй.
Вирус вульгарного недовольства – ещё более коварная болезнь, поражающая человеческое восприятие и способная в короткий срок превратить мир, окружающий заразившегося, в блеклую, пресную, безрадостную, сморщенную мерзость. И если БИЖ поражает человека при недостаточной гигиене собственных желаний, то ВВН можно заразиться только по собственной воле, - для этого необходимо выразить согласие с чужим необоснованным недовольством и тем открыть болезни широкую дорогу в недра своей души. И если больной вовремя не очнётся, и не искоренит недуг, то очень скоро сможет приметить в своём сердце негодование на то, что совсем недавно приносило глубокое удовлетворение.
И действительно, рабочие будни казались Петру серыми, начальство – кучкой безмозглых и ни на что неспособных требовательных карапузов, коллеги – беспомощными недорослями, друзья – латентными предателями, товарищи – незаслуживающими внимания и уважения насекомыми, женщины – меркантильными, бесчестными и наглыми созданиями. И даже природа, прекрасная, восхитительная ни с чем не сравнимая природа, наполненная соловьиными трелями, журчанием ручьев, лаской прилива, непередаваемой чистотой первого зимнего снега, природа, лишённая ужимок и всякого лукавства, стала казаться ему уродливой и неестественной.
Сперва Пете показалось, - а вы должны помнить, что он все же обладал некоторой поверхностной наблюдательностью, - что обе болезни являлись атрибутом социального преуспевания. По крайней мере, их выраженные симптомы обнаруживались у самых успешных представителей общества – крупных политиков, промышленников, спекулянтов всех мастей, финансистов, звёзд эстрады и шоу-бизнеса, - то есть у тех, кто находился на вершине социальной пирамиды. Поэтому, почувствовав первые симптомы заболеваний, Петя улыбнулся и радостно выдохнул: раз появились признаки, значит вскоре обнаружатся и сами явления. Но годы шли, симптомы усиливались, а слава, богатство и удовольствия всё как-то не спешили приходить в жизнь героя нашего повествования.
К тридцати годам оба недуга перешли в стадию хронических заболеваний, поддерживать себя в тонусе становилось всё сложнее и дороже, и самое страшное, что в результате усиления симптомов ВВН Петя перестал получать радость от двух зарплатных дней, не затронутых симптомами БИЖ. А с этим мириться было нельзя ни при каких обстоятельствах.
В конце концов, к герою нашего повествования пришло ясное осознание, что он родился не для того, чтобы жить в безрадостном мире два раза в месяц, что необходимо что-то предпринять, как-то исправить сложившуюся ситуацию, - так Пётр оказался на двухдневном семинаре по личностному росту.
Лектор был на семь лет младше героя нашего повествования, хорош собой и имел прекрасную физическую форму. К двадцати трём годам он успел прослушать несколько открытых лекций по психологии, посетить с десяток курсов личностного роста, купить дорогой автомобиль в кредит, а также заработать запущенную форму БИЖ и ВВН. Правда, в отличие от своих слушателей, он умело скрывал симптомы обоих заболеваний.
Семинар напоминал больше митинг мало вменяемых людей или сеанс массового гипноза, нежели образовательное мероприятие: со сцены в адрес слушателей сыпались обвинения, оскорбления, требования, призывы; прописные истины выдавались за откровения, наспех придуманные глупости – за мудрость, бессмысленные действия – за панацею от бедности, бесславия и болезней. Лектор вытягивался как струна, вставал на мыски, раскачивался взад и вперед, его губы бесконтрольно тряслись, руки рассекали воздух, ноги топали. К середине первого дня слушатели согласились с тем, что необходимо быть против всего плохого, к концу, – что необходимо быть за всё хорошее, к середине второго дня слушатели поклялись на крови, что каждый из них во что бы то ни стало перевернёт всё в своей жизни с ног на голову, а к завершению семинара был достигнут консенсус о внесении стопроцентной предоплаты за следующий семинар.
Лектор говорил так убеждённо, так самозабвенно, что, забывшись, первым поспешил к выходу из аудитории, чтобы внести в кассу предоплату за следующее мероприятие, но был вовремя остановлен Петей, перегородившим ему путь. В продолжении двух минут герой нашего повествования рассказал о сложившейся ситуации, заботах, желании переменить жизнь к лучшему.
- Тебе не хватает твёрдости характера и решительности! – довольно жёстким и громким тоном произнёс лектор.
- И, - Петя, тридцатилетний Петя, испуганный самоуверенностью безграмотного юнца, позволившего себе на всю аудиторию огласить неутешительный диагноз, совершенно растерялся, - и что же мне делать?
- Скажи, - лектор презрительно усмехнулся, - у тебя есть высшее образование?
- Есть. – герой нашего повествования почувствовал себя совершенно раздетым.
- Ну так, - лектор грубо хлопнул Петю по плечу, - придумай что-нибудь. Главная мысль для тебя – преодоление.
- И что… - Пётр потерял на секунду голос, - что мне нужно преодолеть?
- Себя, дубина! – лектор рассмеялся, - Какое-нибудь препятствие.
- Но как? – почти шёпотом произнес Петя, - Подскажите, пожалуйста, как?
- Не знаю, - торжествующе отчеканил лектор, - покори Эверест, осуществи сплав по реке на байдарках, сходи на охоту, наконец. Любое преодоление.
- Но… - начал Пётр.
- Да, задолбал уже! – здоровый детина оттолкнул героя нашего повествования от лектора, - Ты тут не один!
Через несколько секунд лектора обступила толпа, а совершенно растерявшийся Пётр продолжил стоять в стороне - на месте, на которое его оттолкнули, - и пытаться осмыслить произошедшее и услышанное.
Обидно быть отвергнутым и осмеянным едва знакомым человеком, очень обидно быть отвергнутым и осмеянным тем, кто ещё несколько минут назад именовался твоим другом, нестерпимо быть отвергнутым и осмеянным женщиной, но быть отвергнутым и осмеянным тем, кому ты заплатил, причём на глазах у толпы едва знакомых людей - не существует слов, чтобы описать остроту переживаний человека, столкнувшегося с этим.
В каком-то полубреду, разговаривая сам с собой, Петя добрался до дома, скинул обувь и, не раздеваясь, повалился на кровать. До самого утра он вспоминал разговор с лектором, воображал альтернативные сценарии своего поведения, торжествовал, смеялся, скрежетал зубами, стучал кулаками по матрацу, выкрикивал различные оскорбления. Наконец, где-то ближе к пяти часам утра он уткнулся лицом в одеяло, расплакался, как ребёнок, и, проплакав два часа подряд, уснул.
Несколько дней он не выходил на улицу, не отвечал на звонки, не включал телевизор. Но затем он вспомнил, что отправился на семинар за рецептом изменения жизни к лучшему, а не за добрым отношением к себе.
- Преодоление! – громко произнёс Петя, - Значит, преодоление.
Отправиться на охоту? Не вариант, - Пётр боялся диких зверей. Сплавиться на байдарках по реке? Тоже не вариант, - герой нашего повествования не умел плавать. Покорить Эверест? Заманчивая идея, но долговые обязательства не отпустят Петю дальше ближайшего продуктового магазина, так что и эту идею необходимо отложить до лучших времён.
- Что же делать? – Пётр набрал воздух в щёки и, выпучив глаза, медленно выдохнул, - А что, если начать с чего-то малого? Но с чего? Думай! – Петя со всего размаху ударил себя ладонью правой руки по лбу, - Думай! Думай!
Вдруг какая-то мысль пробежала в сознании героя нашего повествования, он улыбнулся, вскочил и даже несколько рассмеялся.
- Точно, - Пётр ударил пальцами правой руки по левой ладони, - и как мне это раньше в голову не пришло – барьеры для детской кроватки.
Расчёт был прост: каждый вечер перед сном Петя выпивал стакан минеральной воды, и каждую ночь, где-то между двумя и тремя часами, повесив голову, с закрытыми глазами, досыпая на ходу, он плёлся в туалет; если установить на кровать детский барьер, то каждую ночь ему придётся сквозь сон перелезать через него, а это хоть и маленькое, но преодоление. В году триста шестьдесят пять дней, следовательно, за год можно совершить не менее трехсот шестидесяти пяти преодолений. Иными словами, за год преодоление себя сделается как бы навыком, и Петя незаметным образом сможет измениться сам, стать волевым, твёрдым, решительным, а следовательно, у него получится переменить жизнь к лучшему.
Так герой нашего повествования оказался в магазине детских товаров.
- Только с креплениями, пожалуйста, - выпалил Петя, - чтобы можно было прикрутить к кровати.
Само собой, - девушка впервые бросила на героя нашего повествования небрежный взгляд, - с вас восемь тысяч девятьсот тридцать четыре рубля пятьдесят копеек.
И через полтора часа счастливый покупатель уже прикручивал ограждение к своей кровати.
Петя хорошенько поужинал, принял душ, по своему обыкновению опрокинул стакан минеральной воды, перелез через ограждение, лёг на спину, накрылся одеялом, потянулся, улыбнулся и уснул сном младенца.
Но то ли в выпитой на ночь минеральной воде был избыток магния, то ли съеденный ужин оказался не таким уж и свежим, то ли Юпитер споткнулся о небесную ось и укатился за пределы Солнечной системы, но произошла в ту ночь самая настоящая катастрофа: где-то между тремя часами ночи и четырьмя часами утра Петины глаза широко распахнулись, и он громко воскликнул: «Мама», - рванулся на бок, но вдруг был довольно резко остановлен. Весь в липком поту от напряжения герой нашего повествования предпринял еще несколько попыток свесить ноги с кровати и прорваться руками через какую-то эластичную преграду, прежде чем осознал, что удерживает его в границах ложа не какая-то паранормальная сила, а установленное им же самим ограждение.
Петя собрал оставшиеся силы в кулак, схватился правой рукой за бортик, упёрся локтем левой в матрац, с каким-то звериным рёвом оттолкнулся, подтянулся, и, наконец, оторвал туловище от кровати. Силы утекали, как песок сквозь пальцы, но дело оставалось за малым, - перекинуть правую ногу через ограждение, - но именно тогда, когда герой повествования приступил к выполнению этого акробатического элемента, в комнате раздался звук воздуха, вырывающегося из горловины воздушного шарика.
Петя замер. Сперва на его лице отобразилось выражение глубочайшего удивления и смущения, затем оно сменилось выражением готовности к преодолениям, готовности во что бы то ни стало достичь поставленной цели, готовности голыми руками свернуть горы, готовности чайной ложкой вычерпнуть моря, готовности мановением мизинца обратить реки вспять, - одним словом, выражением наивысшей мотивации, - следом наступил момент трезвого осмысления сложившейся ситуации, наконец, взвесив все проэт и контр, герой нашего повествования принял решение не суетиться по пустякам, а во взгляде его ясно отобразилась мысль о тленности, бренности и эфемерности бытия.
Всю ночь Пётр провёл в глубоких и очень серьёзных раздумьях.
Утром он обернулся в одеяло, перелез через ограждение, на согнутых ногах добежал до душа и смыл с себя плоды несостоявшегося преодоления.
Выйдя из ванной комнаты, он сел за стол, написал на небольшом листке бумаги несколько строк, закрепил его на холодильнике, прибрал квартиру, и молча выломал два бортика из трёх, один был оставлен им, в качестве напоминания.
Да, нелепое предприятие завершилось неожиданным и ещё более нелепым образом, но Петины глаза были наполнены какой-то удивительной решимостью, решимостью во что бы то ни стало начать жить по-другому.
Не скрою от Вас и содержание записки, закреплённой героем нашего повествования в то утро на холодильнике:
«Я обещаю самому себе:
- жить каждый день, а не только по особым дням и поводам;
- никогда не допускать даже малейшего недовольства жизнью;
- никогда не забывать, что жизнь нельзя заменить никакими упражнениям;
- всегда помнить, что проблемы нужно решать адекватными способами.»
Возможно, об этой истории следовало умолчать.
Но, во-первых, Петя, заклиная меня многолетней дружбой, потребовал, чтобы я опубликовал её для пользы многих.
А во-вторых, и сам я, поразмыслив, решил, что многие смогут вынести из повествования нечто полезное для себя.
Действительно, разве мало среди нас людей, поддавшихся убеждению рекламы и купивших ценой своего счастья набор радостного горожанина? Или же среди нас нет заразившихся болезнью зарплатного дня? Может быть, мы выработали коллективный иммунитет против вируса вульгарного недовольства? Кто знает, быть может, нет среди нас тех тридцати-, сорока-, пятидесятилетних детей, которые ежедневно сбегают из жизни в альтернативную реальность, в которой они смогут совершить удивительные, но совершенно бесполезные преодоления?
Порой создаётся впечатление, что некогда могучий поток человеческого рода, уклонившись от жизни, обмелел, замедлился и превратился в некое подобие маленьких заводей, в каждой из которых обитает человек, барахтающийся в плодах собственных несостоявшихся преодолений.
Но как же вышло так, что человек стал существовать отдельно от жизни, от удивительной жизни с Солнцем и солнечным светом, с лазурным небом и беззаботными кудрявыми облаками, с планетой, наполненной морями, океанами, реками, озёрами, соловьиными трелями, трепетом листвы, шёпотом трав, чистотой зимнего снега, звоном весенней капели, лаской тёплого лета и красотой золотой осени?
Как же вышло, что человек отделил себя от других людей, прекрасных, хороших и удивительно красивых?
Как вышло, что люди превратили жизнь в плоды несостоявшихся преодолений?
У меня нет ответов на поставленные вопросы, но я точно знаю, что никто в предсмертный час не сможет радоваться о бездарно и безвозвратно утерянном времени, никто не сможет успокоить себя фразами типа: «Всё нормально! Так вышло! Я просто следовал моде. Жизнь, конечно, прошла мимо, но зато я здорово барахтался.»