Целую неделю стояла жара. Такого жаркого июля никогда не было в Сибири, и это отмечали все старожилы. Так хотелось искупаться, но пруд что-то рано позеленел в то лето. Решение созрело в голове быстро: пойти до Любашки и позвать её на речку. И вот я уже бегу по переулкам со своей Кирова улицы через Свердлова, через Красноармейскую на Октябрьскую улицу к Любашкиному дому.
Влетаю в ограду, а навстречу мне у крыльца встречается Любашкина старшая сестра, строгая такая. В руках у неё было сало, которое только, что она достала из погреба. Спрашиваю её:
-Любашка дома?
-Дома.
-Хочу её на речку позвать. Так искупаться хочется!
-Ну, идите купайтесь, на мельницу идите, только сначала сало вот поешьте, чтоб не утонуть! – Сказала она и засмеялась.
Мы вошли в дом. Любашкина сестра нарезала маленькими кусочками сало, а Любашка надевала купальник. Сало было, конечно, суперское. Посолено оно было с чесночком и пересыпано в разрезах сухими семенами укропа. Налупились мы этого сала и пошли к реке, на мельницу. Было это после шестого класса, и нам было по 13 лет отроду.
От мельницы шла небольшая насыпь земляная, а по ту и другую сторону от неё была река наша Галка. По правую сторону от мельницы сидел мужчина с удочкой, и мы разместились на левой стороне, короче, разделяла нас от него насыпь. Странно, но на берегу в тот день никого не было. Только на противоположной стороне реки у берега купались маленькие дети. Мы спустились вниз к самой реке и плюхнулись в воду. Любашка плавать не умела. Она немного поплескалась и сказав, что вода холодная, вышла на берег.
Но я-то! Я должна была, конечно, показать всё,на что только могла быть способна!
Короче, и ныряла, и плавала, и на спине лежала с газетой в руках, и мне никогда не было холодно в воде. Любовь к воде будет и у моих сыновей. Они оба будут заниматься плаваньем, иметь разряды и очень-очень красиво будут плавать.
Любашка с восторгом смотрела на меня, сидя на берегу. Наконец, последний мой коронный номер – кручусь в воде вокруг своей оси. Кручусь, кручусь и теряю сознание. Это потом, когда буду уже взрослой, пойму, что случилось тогда в воде со мной, что часто в этом возрасте и мальчики, и девочки кратковременно теряют сознание, а тогда я пошла ко дну.
Когда сознание моё включилось, я всё равно не ощущала дна, барахталась в воде и никак не могла встать на ноги или поплыть. Макушка моей головы то покажется, то исчезнет, и Любашка сначала думала, что я продолжаю показывать ей свои фокусы. Она смеялась своим заразительным смехом, но вдруг всё-таки поняла, что я тону. Она совсем забыла, что не умеет плавать и кинулась ко мне. Зайдя по шею в воду, ей удалось схватить меня за руку, и я потянула её за собой. Она закричала: "Помогите!"
Мужчина, что рыбачил по другую сторону насыпи, бросился к нам в воду прямо в одежде. На Любашку он закричал: "Иди, плыви к берегу!" И она поплыла, сама того не понимая, что она плывёт. Меня из воды он вынес на руках, положил на бок, давил, ворочал меня, и из меня лилась вода… И кашель…
Когда я пришла в себя, первое, что увидела перед собой - это Любашкино лицо в слезах. Она плакала, причитая: "Если бы не было этого рыбака, мы могли бы утонуть…" "Нет, - отвечала я – как мы могли утонуть? Мы ведь сало ели!" И Любашка засмеялась. Я почему-то точно знала, что утонуть мы тогда не могли.
Я лежала на берегу, ожидая, когда силы вернутся ко мне. Во всём теле была дикая слабость. Любашка посмотрела на меня и тихо сказала:
-Ты, наверно, напишешь об этом стихи?
-Нет! Ты что? Зачем про это писать?
-Я тоже так думаю. Ведь если сестра моя или родители об этом узнают, то меня сроду на речку больше пускать не будут. Стихи можно просто написать про речку.
-Про мельницу я напишу! – Почему-то заявила я.
-Почему про мельницу? - Спросила Любашка.
-Потому, что она красивая, деревянная и похожа на самолёт! – Ответила тогда я.
Любашка начала смеяться своим безудержным смехом и говорить мне:
-На какой самолёт? Где ты такие самолёты видела?
-В журнале! Перед кино журнал показывали, и там летали такие самолёты, как наша мельница!
Любашка недоверчиво скосила на меня свои ясные глаза, в которых было и удивление, и недоумение, и какой-то восторг. И новый приступ смеха опять подступил к ней, и я тоже начала смеяться, совсем забыв, что несколько минут назад мы с ней тонули в своей любимой речке Галке.
Жаль, конечно, что не сохранилось стихотворение про мельницу. Сейчас бы оно для меня прозвучало, как шедевр. Мельницы ведь той давно нет, и речка вся пересохла, да загадилась. Пусть хоть маленький рассказ останется о мельнице, о речке, и о сале тоже. Сало такое сейчас тоже не сыщешь!
Снимок сделан уже много лет спустя, когда речка уже обмелела, но мельница ещё была. Сейчас, говорят, уже и этого ничего нет. И районный центр, такой, некогда большой, превратился в малую деревню. Это район крайнего севера, куда ссылали наших дедов, вместе с нашими родителями, которые были ещё детьми. Очень хорошо видны: берег, насыпь, мельница. Вот здесь всё и происходило...
Вдалеке виден деревянный мост через речку Галка-это была дорога на д. Вавиловка, Чернышёвка... Но самое главное - это то, что на этом мосту проходили все наши свидания с нашими мальчишками, но это было чуть позже, в 16-17 лет.
На фото, на первом плане, где купаются дети, если поднятья на горку, то справа будет дом родителей моего мужа... Не могу без волнения об этом писать... Странности судьбы: мы жили в одном селе, но до определённого момента судьба нас не сводила и даже не показывала друг другу. Мы, так долго ничего не знали друг о друге, а жизнь проходила рядом, параллельно...
Он явился ко мне, как будто с неба, как самое большое удивление в моей жизни. Может от того, что у речки два берега, и я всегда купалась на другой стороне и разница в возрасте, конечно... Он тоже писал смешные стихи и, так заразительно смеялся... Он во всём находил смешное...
Всё бесконечно дорого! Может у нас всё-таки будут внуки и кто-нибудь это прочтёт и увидит это старое фото, на котором наши святые места детства...