Детство – когда всё удивительно
И ничто не вызывает удивления.
А. Ривароль.
- Сёмка, сынок, что с тобой? Проснись, - тормошила среди ночи мать кричащего во сне восьмилетнего сынишку. – Успокойся! Ну, что там тебе приснилось? – обняла мальчугана и прижала к себе.
- Мам! За мной такие злые собаки бежали. Я влез на забор, а одна из них прыгнула и сдёрнула с ноги кроссовок. Ух-х! Хорошо, что ты меня разбудила, - говорил Сёмка сквозь слёзы.
Мать гладила сына по голове – он стал потихоньку успокаиваться, приходить в себя от сна. До утра было ещё больше двух часов. Сёмку, аккуратно укутанного в одеяло, вновь стал одолевать сон. Он засопел и мать, осторожно ступая по скрипучему полу, вышла из комнаты.
Проснувшись утром, Сёмка настороженно посмотрел на ещё тёмное окно квартиры, разрисованное лёгкой изморозью в виде снежинок и веточек ели – не появятся ли собаки. Сидел на кровати, свесив ноги, время от времени зевал во весь рот. Карауливший его кот Пушок щекотал лапкой – поторапливал в школу.
Во дворе сонному второкласснику приветливо каркнула старая ворона, которую Сёмка частенько угощал хлебом, возвращаясь из школы. Но сегодня он ворону даже не заметил – вяло плёлся следом за матерью.
- Веселей шагай, сынок, поторапливайся, мне ведь вовремя надо успеть на работу.
Ворона, видимо, обиделась на старого приятеля, перелетела на другое дерево.
- Ка-р-р! – теперь уже громче и более протяжно прокричала она, вытянув вперёд клюв и расправив крылья.
- Да принесёт он тебе гостинец, не переживай, - заступилась, и как бы оправдалась за сынишку мать.
Ворона промолчала и не стала преследовать Сёмку. Возле школы заботливая мама передала сынишке пакет со сменной обувью, обняла его на прощанье.
- Ну, сынок, иди. Будь внимательным на уроках.
Отойдя от матери, Сёмка растянулся на укатанном скользком тротуаре, да так, что пакет вылетел из рук и заскользил вперёд его.
- Сёмка! Да что ж ты сегодня такой рассеянный? Надо смотреть, сынок, под ноги. Видишь, какая скользкая дорожка? – помогла подняться сынишке.
На уроках Сёмка витал где-то в облаках. В начале третьего урока получил замечание, а в конце – двойку, которую учительница поставила в дневник. Настроение у него испортилось мгновенно, как старые дедушкины часы, когда Сёмка взялся их ремонтировать. Даже Петька – оболтус, сидевший за соседней партой и строивший ему гримасы, не смог его не только рассмешить, но даже вызвать на лице улыбку.
На большой перемене Ольга Сергеевна, не пожалевшая двойку для украшения его дневника, поинтересовалась его самочувствием. Увидев подавленное состояние, повела Сёмку к школьному врачу, но результаты осмотра тревоги не вызвали: ртутный столбик в градуснике замер на отметке 36,6, словно примёрз, горло было в порядке.
- Тебе кто ночью мешал спать? – спросила после осмотра врач.
- Собаки мне приснились. Я так испугался, что разбудил криком маму.
Ладно, иди домой, не ходи на урок физкультуры, - разрешила учительница.
- Хорошо, - протянул Сёмка слабым голосом.
Яркое солнце, тихая безветренная погода позволяла побродить по городу, домой торопиться не обязательно – родители на работе. И решил Семён завернуть на аллею Славы к памятнику погибшим воинам в Великую Отечественную войну, к Вечному огню. Любил он ходить к обелиску – читал на плитах фамилии погибших защитников Отечества, нашёл такую же фамилию, как у дедушки. Долго стоял у Вечного огня. Смотрел на пламя, а в памяти всплыло лето, когда он гостил на каникулах в деревне. Часто ездили с дедушкой на пасеку, где под вечер, по просьбе деда, Сёмка собирал хворост. Когда солнце уходило за горизонт, у шалаша, на окраине берёзовой рощи разжигали с дедом костёр, спасаясь от комаров.
Воспоминания о лете вызвали блаженную улыбку на его лице. У Сёмки приподнялось настроение. Замечтавшись, он провёл пакетом с обувью над огнём. Приподнял, посмотрел – пакету хоть бы что – целёхонек. Опустил его ниже и опять проделал свой трюк. В этот раз пакет слегка съёжился. В третий раз Сёмка двигал пакетом по центру пламени более медленно. Пакет задымился, стал расплавляться. Из образовавшейся дыры выпал один кроссовок и угодил прямо в огонь. Сёмка стал выталкивать ногой кроссовок – задымился на ноге сапог. Вот незадача. Ему всё-таки удалось достать горевший кроссовок, но для носки он, к сожалению, был не пригоден. «Ух, ты! Вот погорел, так погорел!» Улыбка исчезла с его лица.
Проходивший мимо плотный, с жирным лицом, мужчина хохотал до слёз.
- Слушай! Ну, ты и юморист! Молодец! Хоть фильм снимай, да в «Ералаш» отправляй – сюжет – «нарочно не придумаешь».
Сёмке было не до смеха. Он растерянно смотрел на обгоревшую обувь – глаза наполнялись слезами. Собрав остатки скарба, Сёмка медленно, как будто ему на плечи взвалили мешок с песком, побрёл домой. Да и портфель с двоечкой – лебёдушкой добавлял тяжести. Обдумывая, как сгладить неудачу, происшедшую с ним, вспомнил слова деда: «Запомни, внучок, золотое правило – самое последнее в жизни – это врать и воровать».
После долгих раздумий решил, что расскажет матери всё, как было, а там – будь что будет. Вечером мать долго воспитывала сына, даже пригрозила:
- Деревни тебе не видать, как собственных ушей. Понял?..
Но вот об этом, как раз, Сёмка не переживал, знал – как только закончиться учебный год, дед сразу приедет за ним. Перед сном Сёмка тихонечко подошёл к матери, прижался к её руке:
- Мама, понимаешь, просто день какой-то выдался для меня невезучий. Я ведь мог сочинить историю и сказать тебе неправду. А врать нечестно, подло. Так?..
- Так, так, сынок. И сон твой, наверное, оказался вещим. Ну, ладно. Спокойной ночи. А что правду сказал – молодец…