АВТОР - МАРИНА БЕЛУХИНА: http://proza.ru/avtor/uevfybnfhbq
Публикую на своей странице по её просьбе.
- Зоя, надень под платье, намного теплее будет! - уговаривала Люся дочь, держа в руках нежно-сиреневый шерстяной свитерок. - В школе, наверное, холодно!
- Да мне совсем не холодно, мама! – отнекивалась Зоя, торопливо натягивая на себя рейтузы. – Опять пузыри стоят, - расстроенно произнесла она, посмотрев на отвисшие коленки. - Что за наказание?! Мам, дай резинку! Подвяжу хоть что ли их.
Достав из шкатулки моток резинки, Люся обернула её вокруг Зоиного пояса, отмеряя нужную длину.
- Крепко не затягивай! Дышать ведь тяжело будет! – видя с какой силой стягивает её Зойка, посоветовала она.
- Ничего! Главное, чтобы коленки не болтались! – отмахнулась от матери девочка, накручивая на подвязанную резинку пояс. – Ровно чучело хожу в этих дурацких рейтузах!
- Ох, какие мы стали разборчивые! – слегка повысила голос Люся. – В наше время не то, что рейтузы – шаровары за счастье были в твоём-то возрасте!
- Ой, мама, правда, что ли, в настоящих шароварах ходили? Смешно же!
- Бедно раньше жили, Зоенька. Сейчас это кажется смешным и забавным, а мы, чуть снег сойдёт, босиком бегали. Не дай Бог вам это пережить! - бросив взгляд на часы, спохватилась. - Всё! Давай бегом в школу, а то опоздаешь!
- Уже лечу! – обув свои маленькие, аккуратные валеночки, любовно подшитые Василичем, Зойка выпорхнула из дома.
Как только она вынеслась за калитку, здесь же тормознула и поставила ноги в третью позицию, бормоча себе под нос:
- Исходное положение… Встала… Левая нога вперёд, левая рука на поясе… Чёрт! Портфель ещё этот! - она быстро перекинула портфель в правую руку, - На счёт раз – ногой шаг вперёд, подскок с поворотом…
- Зойка, ты чего там скачешь? – услышала она голос Сашки Добромыслова,
пробирающего по сугробам с заднего двора соседского дома.
- Танец разучиваю! Неужели непонятно? – огрызнулась девочка.
- Скоро уроки начнутся! Опоздаем! – круглый и румяный, что колобок, по уши в снегу Сашка, наконец-то, выкарабкался на узкую тропинку.
- Боишься, так беги! – беспечно махнула рукой Зойка в сторону школы.
- Ничего я не боюсь! Пошли давай быстрее! После уроков танцы свои учить будешь!
- Раскомандовался! – девочка сузила свои чёрные глазища и вдруг спросила с нотками подозрительности. – А ты почему каждый день крутишься возле нашего дома?
- Тебя жду!
- Это ещё зачем?! – Зойка недоумённо развела руки в сторону. - Я без тебя дорогу знаю!
- Отец сказал, что девочек надо всегда защищать! – важно, по-взрослому ответил Сашка.
- Нашёлся тоже мне защитник! – и Зойка прыснула, залилась своим звонким беспечным смехом. – Ты даже ростом меньше меня! – сквозь смех продолжала она откровенно издеваться над бедным мальчишкой.
Сашка насупился, от обиды нижняя губёшка слегка начала дрожать, и только серые, что хрусталинки, глаза его смотрели спокойно и решительно.
- Пошли давай! – он важно задрал рукав своего пальто и посмотрел на часы. - Через десять минут урок начнётся.
- Ой! – вместе с Зойкой весело подпрыгнули кверху помпоны её кроличьей шапочки.
В школу они вбегали последними. В коридоре, возле раздевалки, Зоя кинула портфель на лавочку и собралась было переобуть сменную обувь, как прямо у её ног проскочил маленький серый комок с длиннющим хвостом.
- Мамочки! – завизжала девочка, кинув свой мешок с тапочками.
Сашка тут же оказался рядом.
- Не бойся! Это всего лишь крысёнок!
- Без тебя знаю! – стуча от страха зубами проговорила Зойка, забираясь на лавку с ногами. – И не боюсь! Просто неприятно.
Только что розовые от мороза щёчки девочки вмиг побледнели, а глаза, казалось, сделались ещё шире.
- Ладно тебе, вылезай! – подал ей Сашка мешок со сменной обувью.
- Что стряслось опять у тебя, Миронова? – выглянула из раздевалки техничка, баба Клава. – Визжишь, что поросёнок недорезанный!
- Крыса!
- Я те сейчас задам! – грузная баба Клава опрометью метнулась к стоявшим в углу мётлам и, схватив одну из них, направилась к ребятам. – Ишь моду взяли ругаться!
- Баба Клава, ты чего?! – непонимающе смотрела на неё Зойка, продолжая стоять на лавке.
- Да не крыса это была, а крысёнок! – рассудительно произнёс Сашка.
- А! Вона что! – уже мирно проговорила баба Клава, возвращая на место своё орудие труда. – Я-то, глухая тетеря, сразу не поняла.
- Зойка, давай быстрее! Звонок уже должен быть! Пока баба Клава одумается, мы успеем до класса добежать! – прошептал Сашка.
Первым стоял русский язык. Как только начался урок, Евгения Михайловна раздала тетради для контрольных работ. В Сашкиной красовалась кругленькая красивая пятёрка за предыдущий диктант, а свою жиденькую, с огромным минусом троечку Зойка постаралась скорее спрятать, перевернув тетрадный лист.
С русским языком дела у неё всегда обстояли неважно. Ещё куда ни шло – математика, считать она умела хорошо, проблем со сложением, вычитанием, умножением и делением у неё не было, по чтению даже на пятёрку могла иногда вытянуть. Стихи в классе лучше неё никто не читал, Мария Савельевна – их первая учительница, всегда хвалила её за выразительность. А русский? И кто придумал в нём столько правил? Как будто заняться людям больше нечем?! Осваивали бы лучше космос! На Марс слетать хочется, говорят, что там, вероятно, тоже есть жизнь. Вот это дело! У марсиан, наверное, куда проще язык, чем у нас, у землян...
- Пишем сегодняшнее число, ниже – диктант, - Евгения Михайловна неспеша обходила класс, легонько касалась рукой чьей - то спины, это означало, что надо сесть ровно, а не «в три погибели», как она говорила, кому-то поправляла тетрадь, чтобы она лежала строго под наклоном. У Зойки, как ни клади тетрадь, буквы всё равно пляшут в разные стороны, как бы она не старалась их выводить. Не то, что у Сашки – у того прямо буква к букве, с правильным соединением.
Зойка скосила глаза на Сашкину тетрадь.
- Миронова, смотреть надо к себе в тетрадку, а не к соседу по парте! – здесь же последовало замечание от учительницы. И как она только всё успевает увидеть! Зойка же только на секундочку оторвалась от своей писанины, хотела подсмотреть, как правильно пишется слово «защебетали», и сразу попалась.
Сашка незаметно сдвинул тетрадь ближе к ней. Раньше он всегда прикрывал левой рукой написанное, чтобы Зоя не могла списать, а теперь не только даёт списывать, так ещё и ошибки покажет. Странный он стал. Со школы её провожает – молчаливо идёт сзади и сопит. Сегодня явно её ждал, когда она из дома выйдет. Смешной какой-то! Маленький, белёсый, с круглыми, всегда румяными щёчками – завяжи ему бантики – от девчонки и не отличить будет. Она-то думала всегда, что Добромыслов злой и вредный, а он оказывается совсем неплохой мальчишка. С ним, наверное, даже можно дружить!
- «Пришёл» пишется через «ё», - Сашка тихонечко толкнул её по руке. – После «красивая» - запятая.
Зойка послушно внесла исправления. Сашка всегда был прав. Недаром же он отличник.
Отправив Зою в школу, Люся долго стояла возле окна, наблюдая за подпрыгивающей, словно воробей, девчушкой. Как же быстро растут дети! Уже сейчас заметно, что обещает стать красавицей: худенькая, что тростиночка, ноги длинные, цыганские огромные глазища так и сверкают из-под густых длиннющих ресниц. Улыбка чуть тронула её пухлые губы. Вспомнилось, как старшеклассницы устраивали между собой соревнования: кто больше спичек положит на ресницы, та и победитель. Сама Люся никогда участия в них не принимала, но смотрела с интересом. Летит время… Давно ли она сама бегала в школу наперегонки с Илюшей и Митей? По лужам либо по сугробам, по грязи или траве - им было совершенно неважно. Мальчишки ей поддавались, и она это прекрасно знала, но всегда от души радовалась, когда добегала первой до дверей школы. Илюша всегда был последним. Митя во всём превосходил его, да и не только его. Равных ему во всей округе не было. Учёба, спорт, музыка, рисование, сила, наконец! Он везде лидировал. За это, наверное, и полюбила в своё время, оставив в стороне Илью. А когда пришлось выйти за него замуж, заставила себя смириться со своей участью и жить новой – одной на двоих с Илюшей жизнью. Нет, на троих! С ними ещё дочь, пусть и не Ильи, но любит он её не меньше, чем бы родную любил. Этого нельзя было не увидеть и не почувствовать. Кому как не матери об этом знать?!
Вчера Анна Петровна уехала в больницу за сыном. Сегодня Илюшу выписывают, и с вечерним автобусом они будут дома. Как же погорячилась она тогда, сказав мужу, что у них будет ребёночек... Теперь надо искать выход из создавшейся ситуации. Придётся признаться Анне Петровне, она что-нибудь придумает, но только не сейчас. Пусть Илья окрепнет после операции. Зря она тогда поехала к Мите, но время вспять не повернуть и ничего уже не исправить. Что случилось, то случилось. За три недели болезни Люся много передумала. Хотела было поделиться с Ольгой Анатольевной, спросить у неё совета, но не смогла, не хватило совести. А потом для себя решила, что это был всего лишь сон и не более. Илюша о нём никогда не узнает. Как только Люся пришла к этой мысли, сжилась с ней, дела её пошли на поправку. Даже Анна Петровна на другой день отметила, что состояние её улучшилось настолько, что можно больше не беспокоиться. Болезнь отступила.
Не торопясь, Люся перемыла в доме полы, специально для Илюши сварила куриный бульон, часть которого заправила для них с Зоей картошкой и вермишелью, приготовила паровые котлеты с рисом, на всякий случай отварила несколько рыбинок минтая, вдруг муж не захочет котлет. Для компота достала с чердака убранные на зиму яблоки – антоновку. Пока занималась домашними делами, не заметила, как началось смеркаться. Зою сегодня Василич в город повёз на занятия, скорее всего на одном автобусе с Илюшей и вернуться.
В хлопотах она не увидела, что подъехала машина, услышала топанье в сенях, дверь открылась и в дом вошёл Илюша, а следом за ним Анна Петровна и незнакомый мужчина.
- Илюшенька! – обрадовано вскрикнула Люся и, откинув в сторону полотенце, осторожно обняла его и ласково прижалась к гладко выбритой щеке. - Я думала, вы с вечерним автобусом приедете.
- А нас Виктор Иванович привёз. Ему спасибо! – кивнула в сторону мужчины свекровь. - Он, оказывается, хороший знакомый Мити. В одном доме живут.
- Ой, да что это я?! Здравствуйте! – Люся протянула руку, - Людмила!
- Виктор, - гость немного замешкался, - Иванович! – договорил он и крепко пожал ей руку.
Проходите! Что же вы у порога-то встали? – засуетилась Люся. – Сейчас я стол накрою, вы же с дороги голодные. Анна Петровна, Илюша, поухаживайте за Виктором Ивановичем, а я быстро, у меня всё готово.
- Я помогу тебе, оно быстрее получится, - Анна Петровна, закатав рукава на кофте, тут же стала накрывать на стол.
- Анна Петровна, у меня водка в холодильнике. Доставать? – шёпотом, чтобы не услышал Виктор Иванович, спросила Люся.
Свекровь, немного подумав, утвердительно кивнула головой.
- Мне же за руль, - отодвигая в сторону стопку, попытался было отказаться от выпивки Виктор Иванович.
- Даже не думай! Такую дорогу проделал и думаешь, что мы тебя обратно отпустим? Нет уж! Места хватит! Заночуешь у нас, Виктор Иванович, а завтра с утречка и поедешь. Так что не обижай хозяев, уважь! А я пирогов испеку в дорогу, да и дома лишними не будут. Побаловать-то тебя некому, как я поняла! – замахала руками Анна Петровна. – Да и мне компанию составишь!
За столом Люся не столько ела, сколько смотрела на Илюшу. Исхудавший, бледный, с тёмными кругами под глазами, но такой родной...
- Илюшенька мой вернулся! – радостно закричала Зойка, ввалившись в избу до ушей в снегу и, как была, в валенках и шубке, не обращая ни на кого внимания, кинулась к отчиму.
- Зоя, осторожно! – тут же перехватила её испуганная Люся. – Илья после операции!
- Знаю я, мама! Не маленькая! – она приподнялась на носочки, обвила склонившегося к ней Илюшу и расцеловала. – Как же соскучилась я по тебе, Илюшенька! – крупные слезинки катились по её румяным с мороза щёчкам, а губы расплывались в улыбку. – Сейчас деда с бабулей придут, они тебя ждали, переживали сильно.
- А я-то как скучал по тебе, Заюшка! – проговорил Илья, развязывая на девочке шапочку. Он что-то тихо проговорил ей на ушко, Зойка засмущалась и, окинув взглядом сидящих за столом, вежливо поздоровалась.
Наконец-то, ты дома! – оставшись одни, тихо проговорила Люся, нежно обнимая мужа за плечи. – Сейчас застелю постель, и ложись отдыхай. Намаялся с дороги, да ещё гости никак не хотели расходиться. Не Василич, так до утра бы, наверное, просидели.
- С чего устать-то мне, родная? Лежу и сижу, больше ничего не делаю… - вздохнув, ответил Илья. – Ты сама после болезни ещё не успела отойти. Похудела вон как, в лице ни кровинки…
- Всё хорошо, Илюшенька, не переживай! Три недели мать с Василичем ничего делать мне не давали, сами по хозяйству справлялись. Отдохнула я хорошо за это время, как в санатории побывала, - Люся постаралась как можно веселее улыбнуться. – Зойка и та на цыпочках по дому ходила!
Илья попытался помочь ей убрать со стола, но Люся решительно воспротивилась и чуть ли не силком отогнала его от раковины, а полотенце, смеясь, спрятала за спину.
- Сейчас управлюсь! Я быстро!
Она понимала, о чём хочет, но боится спросить Илья, и к этому разговору была готова, просто старалась непонятно для чего его оттянуть. Краем глаза посматривала на присевшего возле печки на корточках Илью. Дрова догорали, и в отблеске пламени его волосы отливали медью. Он никогда не стригся коротко. В больнице они ещё больше отросли и теперь крупными кольцами падали на его сильную, жилистую шею.
«Как же мне спокойно и легко, когда рядом Илюша…» - ополаскивая в тазу тарелки, подумала Люся. – У меня всё! – вслух сказала она, расставляя остатки посуды.
Илья отложил в сторону кочергу и поднялся.
- Всё сама и сама! Как будто я какой инвалид вернулся, - грустно улыбнулся он.
- Никто не говорит, что ты инвалид, но поберечь себя немного надо, Илюша! Месяц-другой и будешь, как прежде, колоть дрова. А пока, временно, больше отдыхать и гулять по свежему воздуху. Нагуливать аппетит! А то вон какой худющий стал! Рубашкой можно два раза обернуться…
- Поправлюсь, Милушка, обязательно поправлюсь! И опять буду носить тебя на руках, как прежде! Не имею права иначе! – докуривая большими затяжками папиросу, ответил Илья.
Затушив в пепельнице окурок, он крепко прижал Люсю к себе и тут же, испугавшись, ослабил объятья.
- Вот ведь медведь!
- Ничего, Илюшенька! Пока можно… Срок-то совсем маленький.
- Родная моя! – враз разгорелись от счастья глаза, поднялись кверху руки и ласково затеребили волосы, горячие, сухие губы покрывали шею, лицо отрывистыми жадными поцелуями. – Я боялся! Боялся спросить у тебя! Ты же так долго болела, и я, дурак, решил, что она, болезнь эта, не иначе как связана с беременностью. И мать мне не говорит всей правды, скрывает, чтобы не волновался. Вот ведь болван! Самый настоящий болван я, Милушка!
Проснувшись поутру, Люся вначале лениво потянулась в постели, потом откинула в сторону одеяло. В доме было тепло, из кухни доносился запах пригоревшего молока. Никак Илья решил приготовить на завтрак кашу и, как всегда случается, молоко у него слегка пригорело. Она любила этот запах с раннего детства, это обещало сытный и вкусный завтрак, а зачастую ещё оставалось и на ужин. Но сегодня он показался ей немного резковатым. Люся опустила на пол ноги, наклонилась было за тапками, и здесь же почувствовала комок в горле. Тошнота подступила неожиданно и резко. Она даже не успела добежать до кухни, как её вырвало. Голова кружилась, всё расплывалось перед глазами.
- Мила! – увидела она склонённого над ней Илью, придя в себя. Он смотрел на неё испуганно и растерянно, не зная, что предпринять.
- Форточку открой, пожалуйста, - тихо попросила Люся.
- Не надо было вчера этих посиделок! Ты ещё не до конца выздоровела, а здесь столько хлопот на тебя взвалилось...
- Это токсикоз, Илюша!
Счастливо-глупое, такое родное, а главное, живое лицо мужа плыло в её глазах. Она и сама не могла понять отчего – то ли от головокружения, то ли от влаги, застилавшей глаза. Чудо! Оно свершилось! И, скупая на слёзы Люся, разрыдалась.