РАССКАЗ-БЫЛЬ.
Вроде недавно это было, а сегодня кажется, что давно. Короче, накануне того, как крымчане вернулись на родину, а американцы восприняли это, как воровство их собственной территории с видом на Чёрное море до зарезу им необходимое; прямо кушать не могут от расстройства. Итак, прибыла я к польско-немецкой границе в комфортабельном /с кондиционером, ТВ, откидными сидениями для сна, горячим кофе/ автобусе по маршруту "Львов-Кёльн" и отправилась, куда все: в туалет. Подставляю под водяную тёплую струю руки на пару с приветливой, вроде, женщиной в большом зеркале напротив. Разговор между нами-девочками завязывается моментально на почве духов. Мол, до чего же приятные на нюх! Французские или польские? – Отвечаю, что вроде, французские, "Гуччи-2", говорят, дефицитные даже в Париже, но польские "Быть может" – самые наилюбимейшие! По молодости в СССР – самые, самые были... Так нам, – говорит улыбашечка, – сам Бог велел познакомиться. Я – Ядвига, полька. А Вы? Отвечаю: "Я – Галина, тоже славянка". Не знала, к сожалению, что имя у неё католическое и сокращённо не только Ягодка, но и Ягуся и даже Яга. От радости к родственной польской душе на ум сразу пришли: Анна Герман с песней Пахмутовой "Надежда", пани Моника и прочие персонажи советского субботнего "Кабачка 13 стульев". Конечно же, Барбара Брыльска, Зося, влюблённая в русского солдата – героиня известного фильма о войне от талантливого режиссёра, актёра Збигнева Цыбульского, трагически ушедшего в мир иной в 40 лет. В общем, сразила наповал Ядвигу любовью к польской культуре и даже чуточку знанием её языка.
В ответ она стала дружелюбно приглашать в "личное ауто", оставить долбаный автобус и пересесть к ней в машину: "Ваша очередь подойдёт не скоро, а мы уже почти на границе. Тем более, мы в Дойчланде живём в соседних городах; доставим прямо к подъезду. Давайте я с вещами вам помогу." – "Я без вещей, только дамская сумочка". Вот так я, наивная душенька, жаждущая общений-приключений, и согласилась. А на самом деле даже намёка на общение не получилось. Ядвига уселась впереди рядом с мужем-водителем, а я на заднем сиденье с двумя, как потом оказалось, польскими гастарбайтерами, едущими искать счастья в германских полях на уборке спаржи. Да, ладно, – думаю, – помолчим, всё равно ночь, спать охота. Катимся по второму автобану всё прямо и прямо на Запад. Сначала мелькают названия ГэДээРовских городков. Даже направление на Карл-Маркс-Штад промелькнуло; мой дядя майор там служил, но был категорически против нашего с сестрой отъезда в виду замужеств в ФРГ. С братом, отцом нашим, так до смерти и не разговаривал из-за этого.
После указателя на ФээРГэшный Ганновер часа в три ночи, вдруг, свернули с автобана направо по просёлочной дороге, не столь бесшумной и широкой. Минут через пять тормознули у какого-то сарая и водитель скомандовал пацанам на выход и самим искать работу. Мол, здесь много наших, разберётесь. Спаржа уже поспела. А меня повезли к лесополосе для расплаты за проезд. Когда категорически в этом отказала, начался обыск. Ягуся рванула мою сумку и начала тщательный пограничный досмотр. Уж, так старательно и рьяно искала денЮжку, что даже подкладку с фирмовыми буквами "Луи Виттон" оборвала. Обзывая при этом искусными русскими матами. Я – и Бэ, я – и Мэ... далее запикивать. Само собой, я – "Руска швиния", звезда на букву "Пи" и выбросят они меня здесь, в поле.
Как вдруг, в тот момент, когда Ягуся нацелилась на мою пазуху, куда я осмотрительно спрятала приличную сумму, супруг её останавливает. При "паспортном контроле" он видит солидную визитку, анонсирующую перечень услуг строительной фирмы моего супруга с изображением крыши старинного дома. Показывает своей бабе, то бишь, – Яге. Моментальное преображение лиц – выпученные глаза, слащавые улыбочки: "Та мы ж, пошутили. Довезём бесплатно до дома." – "Придурки! Гните спины на уборке спаржи. А могли бы получить достойную работу у моего мужа. Высадите, биттэ, на автобане". К счастью мой автобус подошёл ровно через пять минут. Мамой клянусь! Сама глазам своим не поверила...