Мара выхватила последнюю фотографию из своего альбома:
– Чигин, я вам альбом решила показать, самое дорогое, что у меня есть. А вы, вы всё опошлили! Вот ваш марсианин. С ним одни хлопоты были и никакого удовольствия. А это его подарок, – она показала на Ипполита. – Тоже одни хлопоты. Жрёт, как паровоз, и пердит также! Всё! Всё получили? А теперь пожалуйте на выход, сударь! У нас к вам нет никаких вопросов. Скучный вы человек. Я вам торт пришлю на день пограничника “Прагу”.
– Это зачем? Я полицейский.
– Бестолочь вы, а не полицейский! К вам со всей душой, а вы Брестскую крепость организовали. Проводите товарища на выход, Парамарибо.
«Сходил к Машке на блины – блины были, а Машки не случилось», – философски заключил Чигин, привыкший довольствоваться малым для получения высшего удовольствия, для поклонения своему единоличному богу: тщеславию.
С голографической картонки на него смотрел высокий, как африканский кипарис, марсианин в обнимку с Марой, держащей на руках совсем маленького Ипполита. Ревнивым взглядом мужчины, видящего предмет своих воздыханий в чужих объятиях, он тут же заметил снобистскую отстранённость инопланетянина. Это казалось странным для интимных отношений между рядовым экспедитором и начальницей межпланетной таможни "Камчатка". Сыщик сразу почувствовал некую фальшь в том, как марсианин держал руки, как улыбался.
«Надо будет выяснить, кем сейчас работает этот пассажир. Вдруг ниточка и образуется? С этими марсианами никогда не знаешь, разведчик ли он или шпион. Одно известно на точно, всё это было ещё до конфликта с империей. А война, как известно, производит с людьми весь странные ракурсы, если не сказать большего, совсем особенные метаморфозы. Мара, конечно, улыбается, как всякая молодая женщина. А вот его улыбочка весьма примечательна: зубы оскалил, а глазки то холодные, совсем холодные. Я таких товарищей знаю: или это редкостный подлец, или аферист, что одно и то же. Тогда, зачем ему нужна Мара? Такие фрукты за просто так ничего не делают. Ещё Ипполита этого зубастого подарил. А это совсем подозрительно», – пробормотал себе под нос Чигин.
Из конторы Домового комитета он и не собирался уходить. Дождался под неприязненным взглядом Парамарибо, когда несравненная Мара Филипповна изволит спуститься вниз. Сначала услышал характерный стук по титановым ступенькам двадцати четырёх когтей Ипполита, потом чёткий цокот женских шпилек.
– Вы ещё здесь? Вам, кажется, указали на дверь? Или что-то непонятно?
– Мара Филипповна, – деловитым тоном обратился сыщик. – Мне требуется имя экспедитора. Вы должны содействовать, иначе я не смогу вас защитить.
– Нет, каков наглец! Ещё и в защитники записался. Боюсь, господин сыщик, что на этом моё отношение к вам сильно переменится.
– Вот и хорошо. Имя? – не сдавался Феоктист Петрович.
– Нет.
– Отлично! Тогда буду вынужден обратиться к товарищу Аристову с рапортом. Расследованию мешаете. А это дело подсудное.
– Побойтесь космоса! Разве фотографии мало?
– Вынужден настаивать!
Рука Мары опустилась на загривок Ипполита.
– Буся, ты кушать хочешь?
Стриженый хлыст с красной кисточкой судорожно дёрнулся вверх и отчаянно заколотился по фиолетовым бокам. Буся громко проглотил набежавную в пасть слюну, отчего Чигину стало крайне неуютно.
– Это будет на вашей совести. Пусть жрёт, но имя вы мне назовёте.
– Там на обороте написано. Буся, фас!
Стоявший неподвижно у входа полицейский комод мгновенно ожил и отправил мощный разряд тока в прыгнувшее на сыщика животное. Буся от внезапной боли громко пукнул и сел на задницу. Потёр одной из шести лап опалённый нос. У хищника от боли навернулись на глаза крупные слёзы.
Выскочивший наружу под прикрытием секретера, Чигин видел сквозь прозрачную дверь, как Мара протянула зверю живую ящерицу, которую достала из железного в заклёпках ящика у стены. Буся благодарно хрустел рептилией и злобно косился двойными зрачками сквозь стекло на Чигина, запоминая его личность в мельчайших деталях.
После опасной экспедиции на первый этаж Чигину захотелось выпить непременно водки и обязательно со сладким кофе. Жуткий двойной капкан щёлкнул в нескольких сантиметрах от его ширинки. От сильнейшего выброса адреналина действительность замедлила свой бег в несколько раз только для того, чтобы жертва атаки успел произвести ревизию будущих отверстий в своём теле.
Отпивая из металлической кружки с двойными стенками крепкий напиток, Феоктист Петрович перевернул фотокарточку. На голографическом картоне прочитал выведенную каллиграфическим почерком надпись:
Дорогой Маре на память от преданного поклонника.
Вечно твой Арон Герштад-Вяземский.
Наклон букв показался Чигину знакомым, очень знакомым. Цепкая память полицейского услужливо предоставила текст наградной грамоты от Военного Совета Марса.
«Вот это дела! – мысленно воскликнул сыщик. – Мара-то у нас женщина с огоньком. Что она у нас тут делает при таких любовниках? Верховный Совет Марса, шутка сказать! Только воздыхателей с Марса мне и не хватало для полного комплекта. А чё, здесь кого хочешь Кондратий зажмёт: сначала дождь чумурудный, потом святая троица с нагрузкой, и персик в холодильник – хахаль с Марса. Приехали! Остаётся только снять штаны и кричать: живая сёмга!
Критически посмотрев на пустую рюмку и квадратную тарелочку с надкусанной долькой лимона в сахаре, сыщик попросил бармена повторить водку и чашку марокканского кофе.
Этиловый спирт, разбавленный водой, заставил скривиться. Сыщик мгновенно закусил долькой лимона и сделал глоток обжигающего кофе. В голове образовалась лёгкая хмарь, эмпирически похожая на окружавший высотку дождь.
– И что в народе? – поинтересовался у бармена.
– Да так себе. Кисло. После нервов все ходят опустошённые, будто примороженные. Всеобщая апатия. Ну сам посуди: вот сейчас Семарг повернёт ключ. Мы приготовились. Я обнял жену, поцеловал дочку. Потом это скунс в ломпасах, похожий на хорька, заявляет, что «до особого распоряжения», видите ли! Это что такое? Нет ну ты мне ответь, не как полицейский, а как обычный человек, это правильно разве?
– А что с этим дождём не так? Говорят, уже на всех этажах мокнет?
– Послушай, не смешно даже. На титановых фермах появился странный зелёный налёт. А ведь это титан, не бронза и не медь. И узор жуткий. От него мороз по коже. При взгляде на него хочется исповедаться первому встречному в том, чего и не делал, а только собирался. Нет, не может обыкновенная плесень такой эффект производить!
– Это точно. Я стараюсь не смотреть. Все преступления махом в голову лезут. И ладно бы картинки там всякие, кровь, грязь, трупы. Не-а, Ты только не смейся: чувства!
– Что – чувства?
– Вот именно, они самые. Только, все сразу. Не по отдельности, а в компании. И последний вздох умирающего ребёнка, и хрип негодяя. Мрак.
– Слышишь что ли?
– Не зли меня, а то заведение закрою. Что чувствовал в тот момент. Понял?
– Подожди, давай за счёт заведения налью.
– Всё, работать надо идти. А у тебя разве не так?
– Как тебе сказать? Так, да не так. Зарезать всех хочеться. Всех без исключения, так я вас ненавижу.
– И как работается?
– На травку перешёл.
– Наркоманишь?
– Вот ещё. Таволгу завариваю. Свояк с Земли присылает. Хочешь угощу.
– А ты знаешь, ты меня на одну мысль навёл. Всяческих благ.
Призрачная идея затеплилась в голове сыщика после слов бармена.
––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Внимание! Знак Ер (Ъ) – указывает на вторую часть главы.
Глава 12 Откровения Мары http://proza.ru/2023/01/29/1876
Глава 13 Логика против эмпиризма http://proza.ru/2023/02/12/791
Весь текст на дзен-канале ГИПЕРПАНК
Ссылка в подвале авторской страницы