Александр Сергеевич Суворов
О службе на флоте. Легендарный БПК «Свирепый».
2-е опубликование, исправленное, отредактированное и дополненное автором.
560. Четвёртый день войны Судного дня. 9 октября 1973 года.
Сводка погоды: Вторник 9 октября 1973 года. Атлантический океан. Северо-Восточная Атлантика. Северное море. Норвежская метеостанция «Листа флйпласс» (город Вестбюгда, Южная Норвегия), географические координаты: 58.100,6.633, первое наблюдение: 01.01.1973 г., последнее наблюдение: 10.08.2007 г. дала следующие данные по погоде в морском районе на границе Северного моря и пролива Скагеррак: максимальная температура воздуха – 11.0°C, минимальная – 10.0°C, средняя температура воздуха – 10.5°C. Ветер со стороны Северного моря дует со скоростью 14 м/с – это крепкий ветер на 7 баллов по шкале Бофорта. На суше сейчас трудно идти против ветра, а на море волны громоздятся, гребни волн срываются ветром, пена несётся по ветру и стелется полосами по волнам высотой 4,0-5,5 м. Однако за низким песчано-скалистым мысом Скаген волнение небольшое, сюда только доходят океанская зыбь, отражённая от берегов пролива Каттегат, и ветровые волны. Из-за сильного ветра эффективная температура воздуха в районе якорной стоянки БПК «Свирепый» – 0.9°C,
Так и не дождавшись «гостей» с ходовой рубки, вечером я записал в свой дневник-ежедневник:
09 октября 1973 вт. Проводили американский крейсер «Ньюпорт Ньюс» и тут же вернулись к мысу Скаген. Весь день заправлялись с парохода. Лил дождь. Пошёл работать. Очень хорошо, но вечером стал расти зуб мудрости. Всю ночь не спал.
Да, весь день мы, борясь с ветром и волнами, заправлялись с СМТ «Олекма» ДКБФ топливом, ГСМ, пресной водой, принимали некоторые средства жизнеобеспечения, краску и продукты питания. Для этой операции БПК «Свирепый» снялся с якоря и подобрался к месту якорной стоянки танкера «Олекма». Старший помощник командира корабля капитан-лейтенант вместе с вахтенным офицером и штурманом командиром БЧ-1 старшим лейтенантом Г.Ф. Печкуровым рассчитали точку якорной стоянки рядом с танкером с учётом силы и направления ветра. После этого наш корабль вывели в расчётную точку, застопорили ход, бросили якоря в отличный грунт прибрежных вод мыса Скаген и протравив якорную цепь, остановились точно в том месте, где было удобно наладить «канатную дорогу» и развесить шлаги для топлива и воды.
Ветер дул, дождь моросил, а с ветром – сёк лица каплями, как свинцовой дробью, палуба была скользкой, одежда мокрой насквозь, но швартовые команды во главе с молодыми офицерами и опытными мичманами справились, наладили переправу приём и передачу жидких и сухих грузов. Хорошо, что был почти ясный, но хмурый и туманный день, который мешал погрузке и передачи грузов только ветром.
Погода была «нелётная». Фотографировать было неудобно и уже не так уж необходимо, потому что фотоплёнки у меня оставалось всего 3 катушки по 36 кадров каждая, а процесс погрузки грузов я уже снимал неоднократно. Кроме этого днём у меня опять немилосердно заболел зуб мудрости и я не просто страдал, а мучился. За эти занятием меня и застал в ленкаюте заместитель командира корабля по политической части капитан 3 ранга Дмитрий Васильевич Бородавкин.
Замполит пришёл ко мне в ленкаюту пользуясь тем, что корабль не сильно качало на якоре, поэтому нос корабля не так сильно раскачивался вверх-вниз и ходить по трапам и палубе было уже почти нормально, без ощущения тяжести и пригибания к палубе, или невесомости и взлёта над ней.
- Что с тобой? – с тревогой спросил Дмитрий Васильевич, когда я ему открыл входную дверь в ленкаюту. – У тебя лица нет…
- Зуб болит, - коротко доложил я своему начальнику. – Зуб мудрости лезет…
- К доктору, к Кукурузе тебе надо, - посочувствовал Дмитрий Васильевич. – Вон как ты страдаешь. Всё лицо перекосило, осунулось. Похудел. Чем лечишься?
- Спиртом, - честно и откровенно вдруг неожиданно признался я. – Полощу…
- Чистым нельзя, - авторитетно откликнулся Дмитрий Васильевич. – Надо разбавлять. А ещё лучше принять во внутрь стопочку. Полегчает.
Я страдальчески замотал головой, потупил взгляд, чтобы не попасться на ещё большую откровенность и попятился в библиотеку; от меня, наверное, уже разило алкоголем или алкогольным перегаром. Дмитрий Васильевич Бородавкин, вероятно, ничего не заметил или не придал особого значения моим запахам в ленкаюте…
- Я вот что пришёл, - сказал он мне деловито и передал мне пачку газет и журналов, которые получил с танкера «Олекма».
- Вот тебе, якобы, свежая пресса. Оприходуй её в библиотеку, никому не выдавай на руки, но давай только офицерам, мичманам и командирам отделений для подготовки к политзанятиям.
- Следи, чтобы статьи из газет и журналов не вырезали и не выдирали. Следи строго. Грози всеми карами всерьёз. Буду проверять и тебя и нарушителей. Так им и скажи.
- О войне на Ближнем Востоке уже знаете, матрос Суворов?
- Знаю, Дмитрий Васильевич, - ответил я, таким ответом давая понять, что предлагаю говорить друг с другом неофициально.
- Хорошо, - сказал замполит. – Ну, и что ты об этом думаешь?
- Честно? – спросил я замполита.
- Честно и откровенно, - подхватил он мои слова.
- Я ничего не думаю об этом, - сказал я с «хитринкой в уме». – Эта война где-то там, далеко. Они всегда воевали друг с другом, ещё с библейских времён.
- Ну и пусть воюют, - сказал я «уставшим» голосом. – Мне гораздо интереснее ситуация здесь, в море, в Северном море, в Северной Атлантике. Видели, как они на нас набросились самолётами с авианосца? Вот была заваруха, почти как на войне.
- Да-а-а, - протянул задумчиво Дмитрий Васильевич Бородавкин. – Почти как война. Настоящая война. Тут ты прав, матрос Суворов.
- Ну, а всё-таки, что ты знаешь о войне Израиля с арабскими государствами? – спросил настойчиво Дмитрий Васильевич Бородавкин. – О чём матросы говорят в связи с этой войной? Как настроены?
- Да никак не настроены, - ответил я честно и с мукой «во взоре». – Устали все до чёртиков и курить хотят. Надоели всем эти войны, атаки, налёты, бессрочные вахты, вода опреснённая и болячки по всему телу и даже во рту. Надоели!
Дмитрий Васильевич Бородавкин от неожиданности немного опешил, замолчал, насупился, встревожился.
- Ты, Суворов, говори, да не заговаривайся! – строго сказал он мне. – Панику не разводи! Все устали, но чтобы «надоело», - это вы, матрос Суворов, перегнули…
- Наоборот, «недогнул», - сказал я сердито и морщась от зубной боли.- Это я ещё мягко выразился.
- Это ещё почему! – возвысил голос замполит.
- А потому, что вы весь личный состав матросов и старшин держите в неведении о войне на Ближнем Востоке, - сказала я с отчаянной решимостью, почти грубо и даже немного зло.
- Вы, да командир корабля со старпомом, плюс ещё несколько офицеров что-то знаете достоверно, а остальные довольствуются крохами, слухами, косвенными признаками из нашего поведения и поведения американской и натовской эскадры, - сказал я «в сердцах» - с гневом.
- Вы владеете всей доступной информацией, а мы имеем только то, что просачивается к нам. Это неправильно. Моряки, экипаж корабля должен знать, что происходит в мире, что идёт война, что в неё вот-вот могут быть вовлечены и мы, и американцы, и натовцы.
- Ну, это и так ясно, - запальчиво ответил Дмитрий Васильевич Бородавкин. – Вель мы и так уже на боевой службе в дальней морской зоне.
- Да! – тут же отреагировал я. – Здесь, в море, в океане и это так. Но война-то сейчас идёт за тысячи километров отсюда и мы о ней ничего не знаем, поэтому она нас никак не касается…
- Что ты предлагаешь? – с обидой и раздражением спросил замполит.
- Я предлагаю вместо политзанятий по темам программы, а лучше всего в соединении с ними, сделать упор на политинформации о ходе войны Израиля с арабскими странами. Причём лучше всего соединить действия и события там с действиями и событиями здесь, у нас…
- Для чего это?
- А для того, чтобы мы тут почувствовали себя не просто на БС, на вахтах и подвахтах, а как бы на поле боя. Чтобы мы ощущали, что наша стойкость, терпение и выдержка здесь на корабле так же важны, как стойкость, выдержка и отвага там, в бою. Тогда смысл появится всё вытерпеть и всё победить…
- Суворов, - задумчиво спросил меня замполит, капитан 3 ранга Дмитрий Васильевич Бородавкин. – Где вы учились?
- В школе, - ответил я недоумённо, немного остывая от горячечной тирады и отхлынувшей зубной боли.
- А ещё? Может быть, на каких-то курсах или в институте?
- Да нет, - я совсем растерялся. – Поступал в севастопольский приборостроительный институт. Поступал в Черноморское высшее военно-морское орденов Нахимова и Красной Звезды училище имени П.С. Нахимова (ЧВВМУ), но не поступил. Всё…
- Тогда откуда в вас всё это? – спросил Дмитрий Васильевич.
- Чего «это»? – я совсем растерялся.
- Ничего, - тоже устало ответил замполит.
- Отдыхайте. Лечитесь, только без злоупотребления. В крайнем случае – немедленно к доктору. С газетами и журналами сделайте так, как я приказал. Скоро всё кончится. Придём домой, в базу, и всё наладится как было. Ничего менять не будем, но матросам, при случае разрешаю что-то рассказать, как вы это умеете. И скажите им то, что сказали мне. Ясно?!
- Точно так, товарищ капитан третьего ранга, - ответил я, вытянувшись по стойке «смирно».
Дмитрий Васильевич Бородавкин для порядка окинул строгим взглядом помещение ленкаюты, лежащие между банками-скамейками натовские и американские гидроакустические буи с мотками чёрной гибкой проволоки-провода длиной не менее 200 метров; покачал неодобрительно головой; заметил газетный кулёк в уголке (остатки нашего с Мишкой Сысоевым ночного лечения-пиршества); только тут втянул носом запах в ленкаюте; опять показал головой. Но махнул рукой и вышел. Всё теперь было до прихода в базу. В базе будет Большая приборка, Большая стирка, Большая баня. В базе всё будет хорошо, ясно и понятно; будет мир и общее благоволение…
Когда замполит ушёл, я «накинулся» на оставленные им газеты и журналы. Превозмогая сильную зубную боль, я начал их читать и просматривать, как говорится, «от корки до корки». В газетах война на Ближнем Востоке была агрессивной со стороны израильтян и кровопролитной для арабов. Американцы, как всегда, помогали евреям, но по характеру этой помощи чувствовалось, что борьба опять идёт между нами и США, вместе с НАТО. Прочитав несколько газетных статей, я ещё сильнее захотел поведать об этом всем по КГС (корабельной громкоговорящей связи).
Обращаться к командиру корабля или к замполиту с просьбой, разрешить мне прочитать выдержки из статей в газетах о войне на Ближнем Востоке, я не стал, но в столовой и вечером в ленкаюте я кое-что рассказал моим друзьям-годкам и членам комитета комсомола корабля. Как я и предполагал, все высказались, что вникать в эти дела на Ближнем Востоке мы будем в базе, в Балтийске, а сейчас надо ребят настроить, чтобы всё выдержать, вытерпеть и дойти до дома, до базы. Видно было, что все очень устали от этой трёхмесячной и трудной БС. Так что пока для нас главной была наша война…
Настроение у всех было неважнецким ещё и потому, что СМТ «Олекма» не привёз нам писем. Все очень ждали почту, письма, открытки, поздравления. Однако наше судно снабжения, СМТ «Олекма», уже давно было у мыса Скаген, снабжал другие корабли ДКБФ и СФ. Так что нам предстояло ещё немного подождать, чтобы получить всю почту за эти 1,5 месяца в Балтийске.
- Суворов, ты там ближе всех к командованию, - спрашивали меня годки и старшины. - Какая перед нами сейчас стоит боевая задача?
- Не знаю, что будет потом, но сейчас наша задача, - отвечал на свой страх и риск, - ждать американскую эскадру. Они идут в Осло с визитом, а это совсем рядом с нами.
- Ну и что?
- А то, что ещё ни один американский авианосец не был на Балтике и не будет! – уверенно и зло ответил я. - Мы тут на переднем крае, в авангарде, а наш крейсер и БПК в Польше – это вторая линия обороны. Это на первый момент, а на второй и третий – поспеют другие корабли из Балтийска, Лиепаи и Ленинграда.
- Похоже, что так, - согласились ребята.
Мы расходились молча, хмуро, но решительно и быстро. Вахты по боевой готовности №1 ещё никто не отменял, а в это время шёл четвёртый день войны Судного дня на Ближнем Востоке, о котором мы ничего не знали…
8 октября 1973 года в газете «Правда» было опубликовано официальное заявления Советского правительства в связи с возобновлением военных действий на Ближнем Востоке, в котором было сказано следующее:
«На Ближнем Востоке в результате отсутствия политического урегулирования снова вспыхнули военные действия, которые влекут за собой человеческие жертвы, бедствия и разрушения. … Ни для кого не является секретом, что причина создавшегося положения на Ближнем Востоке – экспансионистская политика правящих кругов Израиля. … Срывая все усилия, направленные на установления справедливого мира на Ближнем Востоке, и совершая постоянные провокации против соседних арабских государств, израильская военщина всячески раздувала тление углей военного конфликта в этом районе, развязанного Тель-Авивом в 1967 году. … Ответственность за нынешнее развитие событий на Ближнем Востоке и их последствия целиком и полностью ложится на Израиль и те внешние реакционные круги, которые постоянно потворствуют Израилю в его агрессивных устремлениях. … Советский Союз, верный своей принципиальной политики поддержки народов, добивающихся свободы и независимости, последовательно выступает как надёжный друг арабских государств. Осуждая захватническую политику Израиля, Советский Союз решительно поддерживает законные требования арабских государств об освобождении всех оккупированных Израилем в 1967 году арабских территорий…».
В газетах, переданных мне замполитом, ТАСС сообщал:
- Верховное командование вооружённых сил АРЕ заявило, что 6 октября 1973 года в 13 часов 30 минут Израиль силами нескольких военно-воздушных подразделений совершил нападение на египетские части близ Зафарана и Са-Сохны (в районе Суэцкого канала);
- Представитель военного командования САР объявил по дамасскому радио, что 6 октября в 14,00 по местному времени израильские войска атаковали передовые позиции сирийской армии по всей линии прекращения огня;
- Подразделения египетских войск проводят бомбардировки позиций противника;
- Отдельные части египетских войск, преследуя противника, форсировали в нескольких местах Суэцкий канал и развернули бои на его восточном берегу;
- 7 октября противник под прикрытием военно-воздушных сил сконцентрировал свои бронетанковые части для проведения контратаки на египетские части;
- В ходе боёв 7 октября сирийскими средствами ПВО были сбиты 24 израильских самолёта, которые атаковали объекты в глубинных районах Сирии;
- 7 октября палестинские партизанские отряды обстреляли позиции израильских войск на границе Ливана и Израиля.
Ни у меня, ни у моих товарищей, моряков-свиреповцев, не было причин и оснований не верить указанному Заявлению советского правительства и сообщениям ТАСС (Телеграфного Агентства Советского Союза). Поэтому мы хмуро негодовали, потихоньку ярились и устало готовились к худшему.
На самом деле 6 октября 1973 года около 14 часов советскому послу в Каире В.М. Виноградову по городскому телефону позвонил президент Египта А. Садат и ликующе прокричал: «Сафир! Мы на восточном берегу канала. Египетский флаг на восточном берегу! Мы пересекли канал! (Суэцкий канал»). Так, с нападения египетских вооружённых сил АРЕ (Арабской республики Египет), начался новый раунд вооруженной борьбы на Ближнем Востоке, который в Израиле и в США назвали «войной Судного дня». В арабском мире эжту войну назвали «войной рамадана».
В начальный период вооруженные силы арабских государств достигли заметных успехов в войне Судного дня. Египетская армия форсировала Суэцкий канал, заняла полосу шириной 12-15 км на его восточном берегу канала. Египтяне эффективно использовали советские противовоздушные и противотанковые средства. Сирийцы успешно атаковали Голанские высоты и продвинулись к их гребню. «Несмотря на отчаянное сопротивление израильтян ... в течение первой фазы боёв арабам удалось добиться существенных преимуществ».
СССР придерживался такой позиции: «Израиль являлся оккупантом, захватившим арабские земли, а арабские государства выступали как жертвы агрессии, имевшие полное право освободить свои территории». Москва поддерживала арабские страны политически и дипломатически.
8 октября 1973 года Л.И. Брежнев направил устное послание президенту США Р. Никсону: «Мы вступили в контакты с арабскими руководителями по вопросу о прекращении огня. Мы рассчитываем вскоре получить ответ. Мы считаем себя обязанными работать вместе с Вами, руководствуясь общими интересами сохранения мира и поддержания советско-американских отношений. Мы надеемся, что президент Никсон будет действовать таким же образом». Генри Киссинджер заявил по телефону Добрынину: «Насколько я понял, послание Брежнева сегодня утром гласит следующее: мы должны действовать согласованно. Наш ответ: да. Мы не предпримем ничего без предварительных контактов с вами».
На самом деле сегодня 9 октября 1973 года американская администрация организовала воздушный мост для срочных поставок вооружений Израилю. Этот воздушный мост был введён в действие 9-10 октября 1973 г. и Г. Киссинджер так мотивировал это решение правительства США: «С нашей точки зрения поражение Израиля, нашего союзника de facto, под воздействием советского оружия подорвало бы стабильность на Ближнем Востоке и гарантировало бы ведение постоянной войны с помощью советского оружия против западных интересов... Нам надо было обуздать Советский Союз на период, пока шла война, чтобы позволить Америке взять в свои руки послевоенную дипломатию и тем самым уменьшить советское влияние».
Вот почему сегодня во вторник 9 октября 1973 года советский поверенный в делах в Аммане имел беседу с королем Иордании и заявил, что «СССР полностью поддерживает арабов в их конфликте с Израилем». Он выразил мнение руководства СССР, что «все арабские государства должны были вступить в борьбу против Израиля». Большое значение имели продолжавшиеся поставки советского вооружения армиям арабских государств.
(Здесь и далее цитатные данные из источников книги: М.М. Наринский, СОВЕТСКИЙ СОЮЗ И АРАБО-ИЗРАИЛЬСКАЯ ВОЙНА 1973 ГОДА // Москва: Русский Либмонстр. Дата обновления: 08.01.2020).
7 октября сирийское командование приняло решение остановить наступление и перейти к обороне. Тяжелые потери понесли как сирийские, так и израильские части. 9 октября египетские войска прекратили наступление и закреплялись на достигнутых рубежах. Израильская армия, перебросив резервные части, создала линию обороны на удалении 25-30 км от Суэцкого канала. Чтобы помочь сирийским войскам, попавшим в тяжелое положение на Голанских высотах, египетское командование передислоцировало на восточный берег канала 4-ю и 21-ю бронетанковые дивизии, оставив на западном берегу одну бронетанковую бригаду. Но действовали они медленно и не спеша, это привело к тяжелым последствиям для сирийской, а затем и египетской армии.
8 октября на сирийском фронте израильтяне подтянули 14-ю, 17-ю, 19-ю, 20-ю и 79-ю бронетанковые и 1-ю пехотные бригады и перешли в контрнаступление, сильно потеснив сирийскую армию. Вместе с сирийцами против Израиля сражались 3-я бронетанковая иракская дивизия, 3-я бронетанковая иорданская дивизия, марокканская дивизия. Однако, несмотря на отчаянное сопротивление, сирийские войска и союзные части вынуждены были отступить, практически вернувшись на исходные позиции.
(Здесь и далее цитатные данные из книг: «Война «Судного дня» 1973 г. Противостояние флотов СССР и США на море». Александр Розин (третье издание) и «Война Судного Дня и Пятая эскадра СССР. Часть 2., Я. Ефименко, А. Скулин).
9 октября 1973 г. советский представитель в СБ ООН Я. Малик заявил: «Выход из создавшегося положения следует искать, прежде всего, в решении вопроса о выводе израильских войск с оккупированных арабских территорий. Таким образом, надо не разрабатывать новый план урегулирования, а добиться выполнения резолюции СБ ООН № 242 от 1967 года». В этот день преимущество в войне Судного дня пока сохранялось на стороне арабов.
Всё начало изменяться во вторник 9 октября 1973 года. В понедельник 8 октября АУГ с американским авианосцем «Индепенденс» (Independence CVA 62) присоединилось к флагманскому судну 6-го флота крейсеру «Литтл Рок» (Little Rock CLG 4) к югу от острова Крит. Корабельной десантной группе TF 61 6-го флота США было приказано выдвинуться в залив Суза (на северном побережье острова Крит) и стать там на якорь (TF 61 будет там находиться до 25 октября 1973 г.).
За АУГ с авианосцем «Индепенденс» осуществлял слежение БПК пр.61 (по классификации НАТО - Kashin) «Скорый» КЧФ, бортовой номер «177». Боевому советскому кораблю удалось сократить дистанцию и сблизится с авианосцем, даже войти внутрь ордера кораблей охранения. На палубе авианосца «было тесно от самолётов со сложенными крыльями. Советские моряки наблюдали, как взлетали с катапульты и заходили на посадку «Фантомы». Так продолжалось несколько дней. БПК «Скорый» вместе с авианосцем «Индепенденс» и АУГ маневрировал южнее острова Крит.
Где-то недалеко находились РКР «Грозный», БПК «Красный Кавказ» и БПК «Проворный» (все корабли КЧФ). Они, как и БПК «Скорый», уже несколько месяцев находились в Средиземном море. Потом на кораблях начали заканчиваться запасы топлива. На смену нам подходили другие корабли эскадры, срочно пришедшие из Севастополя. БПК «Скорый» лёг на обратный курс. В точке № 15 его ожидал советский танкер с топливом, ГСМ, продуктами и пресной водой.
Только в современное время (2000-е годы) стало известно, что нашим боевым кораблям ВМФ СССР в Средиземном море «выдавали целеуказание для атомных подводных лодок, вооруженных крылатыми ракетами». При обострении ситуации, существовала реальная возможность «нанесения ракетного удара по авианосным группам 6-го флота США нашими подводными лодками и надводными кораблями, имеющими противокорабельные ракеты». В первой половине октября 1973 года мы «стояли на пороге большой войны». Действия боевых кораблей 5-й Средиземноморской эскадры ВМФ СССР позже назовут «участием в боевых действиях, по оказанию помощи вооруженным силам Египта и Сирии». Характерно, что экипаж БПК «Скорый», получив топливо и приказ возвращаться в базу, в Севастополь, воспринял это с обидой, так как был очень напряженный момент, когда их товарищи, моряки, на кораблях Черноморского и Северного флотов противостояли американскому флоту.
Я очень досадовал на то, что наш командир корабля капитан 3 ранга Евгений Петрович Назаров и замполит капитан 3 ранга Дмитрий Васильевич Бородавкин ничего нам об этом не рассказывали, хотя я уверен, - они знали гораздо больше, чем знал, мог знать или догадываться я. Интуитивно мы все чувствовали, что наши сейчас в Средиземном море не просто несут боевую службу как мы, а по-настоящему «воюют».
9 октября 1973 года РКР «Грозный» пр.58 (по классификации НАТО – Kynda) и флагманское судно эскадры ПБПЛ «Волга» пр.1886 (по классификации НАТО - Ugra) к югу от острова Крит присоединились к БПК «Скорый» в слежении и сопровождение АУГ TG 60.1 во главе с американским авианосцем «Индепенденс» (Independence CVA 62) и флагманским кораблём соединения TF 60/61 американским крейсером «Литтл Рок» (Little Rock CLG 4). Рано утром 9 октября ещё один наш крейсер и БПК прибыли из точки № 5 у острова Китира, пролив Антикитира (Греция) к восточной оконечности острова Крит.
9 октября 1973 года советское разведывательное судно (РЗК) начало контролировать американское десантное соединение TF 61/62 стоящее на якоре в заливе Суза (Крит), РЗК оставался там до 25 октября 1973 года, после чего соединение покинуло залив. Этими действиями кораблей нашей 5-й Средиземноморской эскадры Москва посылала Вашингтону сигнал, что «попытки прервать начавшееся снабжение арабов вооружениями и боеприпасами будут пресечены силовыми методами». В этот период американские ударные соединения только пребывали в определённых районах к югу от острова Крит и ждали, чтобы быть готовыми по сигналу из США прервать потенциальную воздушную переброску советских десантных дивизий в Египет.
Другие корабли 5-й эскадры продолжали отслеживать передвижения американских кораблей 6-го флота ВМС США. Один советский разведывательный корабль (РЗК) контролировал американскую ВМБ в испанском порту Рота, один наш корабль находился у Гибралтарского пролива, два наших сторожевых корабля патрулировали Тунисский и Мессинский проливы. Большая часть боевых надводных кораблей обеих сторон находилась на якорных стоянках в точках около острова Крит. Большинство советских дизельных подводных лодок оставалось в западном Средиземноморье, куда они пришли в начале октября для смены бригад. К югу от острова Крит действовала одна советская дизельная торпедная подлодка и две атомные подводные лодки с крылатыми ракетами.
Непосредственно авианосную ударную группу (АУГ) во главе с американским авианосцем «Индепенденс» сопровождал только один БПК пр.61 «Скорый», так что корабли 6-го флота ВМС США угрозы себе пока не ощущали. Однако пристальное внимание боевых советских кораблей нервировало американцев и они предъявили МИДу СССР ряд нот протеста. Например, 9 октября 1973 года американский вертолетоносец «Гуадалканал» (USS Guadalcanal, LPH-7 с авиагруппой вертолетов HUS.) обнаружил, что по его вертолетам работают радарные станции наведения советских эсминцев.
9 октября 1973 г. во время израильской бомбардировки сирийского Дамаска был разрушен советский культурный центр. В результате налёта были жертвы среди советских и сирийских граждан, находящихся в здании. На рассвете 9 октября 7 истребителей F-4 нанесли внезапный удар по штаб-квартире сирийских ВВС в центре Дамаска. Цель удара состояла в дезорганизации управления сирийскими ВВС и деморализации высшего командования авиации противника. Каждый истребитель нёс по пять тонн кассетных бомб. Цель была успешно поражена, но удар привёл к большим разрушениям невоенных объектов. Один из «фантомов» был сбит сирийской артиллерией ПВО. Повреждения получили телецентр, советский культурный центр, больница, ряд посольств и жилых кварталов Дамаска. Агентство САНА сообщило, что в результате налёта было убито и ранено более 200 человек. В том числе погиб наблюдатель ООН от Норвегии. Под обломками советского культурного центра погибла заведующая курсами русского языка при культурном центре Александра Петровна Калинычева. Вместе с А.П. Калинычевой погиб большой друг Советского Союза, администратор советского культурного центра в Дамаске Мухаммед Амин.
Израильтяне принесли свои извинения за бомбёжку советского культурного центра и гибель советского специалиста. Однако реакция советского представителя в Совете Безопасности ООН на них была предсказуемой. 9 октября 1973 года представитель СССР Я.А. Малик заявил решительный протест, подчеркнув, что «вся ответственность за новые кровавые злодеяния и гибель невинных людей, за разрушение советского культурного центра в Дамаске целиком и полностью ложится на правительство Израиль». Советский представитель внёс предложение, чтобы председатель Совета Безопасности обратился от имени Совета к израильскому правительству с призывом немедленно прекратить бомбардировки. А на израильские извинения, Яков Малик заявил: «СССР не желает слушать извинения и соболезнования от представителя убийц и международных гангстеров».
Через несколько дней после начала боевых действий на Ближнем Востоке, 7 октября 1973 года, было принято решение об организации «воздушного моста» из Советского Союза в Сирию, по которому непрерывно поставлялась в арабские страны советская боевая техника, боеприпасы и другое необходимое военное имущество. Дамасский международный аэропорт был превращён в военно-воздушную базу для приёма советской военной помощи. В Сирии резко увеличилось число советских военных переводчиков. В ночь с 7 на 8 октября 1973 года 339-й военно-транспортный авиационный полк, входивший в 3-ю гвардейскую Смоленскую орденов Суворова и Кутузова военно-транспортную авиационную дивизию, был поднят по тревоге. Было приказано подготовить самолёты под перевозку грузов. Первый грузовой самолёт первым рейсом должен был перевезти 8 тонн зенитных ракет в Дамаск, по маршруту над территорией Венгрии, Югославии, нейтральными водами Адриатического, Ионического и Средиземного морей и далее в воздушном пространстве Сирии. Полёт должен был выполняться под мирным флагом Аэрофлота. Все члены экипажа имели заграничные служебные паспорта и аэрофлотовские лётные документы.
Однако первыми поставки вооружений израильтянам в ходе войны Судного дня осуществили американцы. Ещё в воскресенье 7 октября 1973 года израильский посол в США С. Диниц получил уведомление от Г. Киссинджера, что ракеты «Сайдуиндер» уже могут быть отправлены в Израиль с базы ВМС в Виргинии. Со стороны США было выдвинуто условие, что военные перевозки будут осуществляться самолётами израильской авиакомпании «Эль-Аль», чтобы ничего не могло дать повода обвинить Соединенные Штаты в военной помощи Израилю. Эти поставки вооружений и боеприпасов в Израиль должны были осуществляться в тайне.
Однако корабли 6-го флота США расположились по всему Средиземному морю с явной целью прикрытия «воздушного моста» из США на Ближний Восток. Например, наш визави, американский ударный авианосец «Джон Ф. Кеннеди» CVA 67 был размещён в Атлантике к западу от Гибралтара, фрегат УРО «Harry E. Yarnell» DLG 17 был расположен на линии межу Картахеной и алжирским побережьем, ближе к последнему, сторожевой корабль «Edward McDonnell» DE 1043 - у острова Мальорка, эсминец УРО «CV Ricketts» DDG 5 между Сардинией и Сицилией, ближе к первой, в Ионическом море у Сицилии был развернут авианосец «Франклин Д. Рузвельт» CVA 42, несколько южнее фрегат УРО «Dewey» DLG 14, южнее острова Крит авианосец «Индепенденс» CVA 62, у египетского побережья, напротив Александрии фрегат УРО «Coontz» DLG 9, а южнее Кипра фрегат УРО «Belknap» DLG 26. Такое размещение кораблей военно-морского флота США было не случайным…
Трасса «воздушного моста» из США на Ближний Восток проходила рядом с границами арабских государств, которые поддерживали военный союз Египта и Сирии. Эти арабские государства не только направили свои воинские контингенты им на подмогу, но и как Ливия предоставили свои порты для базирования египетского флота. В ливийском порту Бенгази с целью контроля за судоходством в центральном Средиземноморье находился старый египетский эсминец «El Fateh» и одна египетская подводная лодка. Кроме того и сами арабские государства Средиземноморья вели себя довольно агрессивно. Поэтому отправку АУГ во главе с авианосцем «Джон Ф. Кеннеди» в Средиземноморье отложили и направили в район к западу от Гибралтара, чтобы поддержать американо-израильский «воздушный мост».
О важности воздушного моста и американской военной поддержки Израиля свидетельствует протокол Совещания утром в 7 часов 30 минут во вторник 9 октября 1973 года у премьер-министра Израиля Голды Меир, в котором участвовали:
- премьер-министр Голда Меир,
- заместитель премьер-министра Игаль Алон,
- министр Исраэль Галили,
- министр обороны Моше Даян,
- начальник Генштаба генерал-лейтенант Давид Эльазар,
- начальник Разведывательного управления Генштаба генерал-майор Эли Зеира,
- специальный советник начальника Генштаба генерал-майор Ариэль Ярив,
- господин Мордехай Газит,
- военный секретарь премьер-министра бригадный генерал Исраэль Лиор,
- подполковник А. Шалев,
- подполковник А. Барон,
- бригадный генерал И. Равив,
- господин Эли Мизрахи (составитель протокола совещания).
Этот разговор израильских военачальников хорошо и живо иллюстрирует события первых дней войны Судного дня, мотивацию и обоснование принятия важных тактических и стратегических решений, описывет ситуацию и обстановку на фронтах, точно раскрывает суть военных действий по состоянию на четвёртый день войны – вторник 9 октября 1973 года. Поэтому, используем текст протокола этого совещания с некоторыми редакторскими правками, не искажающими документальную и фактологическую сущность этого события.
Моше Даян:
Сначала общий фон. Насколько я могу судить, у нас нет хороших шансов при попытке форсировать (Суэцкий канал) и в ближайший период нам следует не только воздерживаться от форсирования, но даже и не пытаться приблизиться к каналу (в надежде) отбросить египтян (за него). Мы только вымотаем себе душу – и безрезультатно. Все форты (проходящей вдоль канала израильской оборонительной линии Бар-Лева) окружены. Кроме «Будапешта», не осталось ни одного неокруженного форта. И тут не только то, что они (гарнизоны израильских фортов) не могут удержаться, но и то, что (наши) танки к ним пробиться не могут. Мы больше потеряем бойцов и танков, чем наших людей (сейчас остаётся) в фортах. Добраться до фортов танками невозможно. Брен (162-я дивизия) дважды пытался прорваться к каналу и оба раза не смог, (только) потерял 50 танков на этой местности, вмести с их экипажами. Нам же следует предпринять максимальное усилие с тем, чтобы вывести Сирию из войны. Первое (это позволит нам выделить на каждом этапе] один фронт; второе - проблема (возможного вступления в войну) Иордании и Ирака. Необходимо наивысшее усилие против сирийцев (чтобы нейтрализовать эту угрозу). (Наши) силы на Голанских высотах сражаются хорошо. Есть приказ: не отступаем с Голан. Сражаться до конца, лишь бы не отходить. Значительная задача сейчас: сломать сирийские силы. Остановим любой ценой. В настоящий момент дела там идут неплохо. Предлагаю и прошу утвердить: бомбардировки в Дамаске.
Голда Меир:
Прямо внутри города?
Моше Даян:
Внутри города и в окрестностях, чтобы сломать сирийцев. Они стреляют по нам «Фрогами» (oперативно-тактический ракетный комплекс 9M21/9K52 «Луна» советского производства) уже два дня. Нужно выйти из ситуации, в которой мы сейчас находимся. У Дадо (у начальника Генштаба Давида Эльазара) нет сил для наземного наступления на Дамаск. У нас нет колонны (бронетехники) даже для обманного маневра. Танков у нас сейчас столько же, сколько было в Шестидневную войну (1967 года). Танки (быстро) растрачиваются. Сегодня утром (наши самолёты) работали по аэродромам в Египте. Пусть возьмутся (теперь) за Дамаск, со всей силы: по командным пунктам, объектам энергосистемы и прочее. Задача в том, чтобы с одним фронтом покончить. А на юге будем делать (пока) то, что возможно. По аэродромам в Дамаске прошлись уже достаточно, значительных целей (вне города там) не осталось. Самая значительная цель это Дамаск. Нельзя сказать, что гражданское население не пострадает. Это требует утверждения (премьер-министра и кабинета). Если делать, (то самолёты) вылетят в 9.00, так что утверждение необходимо сейчас. Таков вывод, к которому мы пришли, вернувшись (из поездки по фронтам) в 5.00.
Давид Эльазар:
(Суэцкий) канал. Наше положение там тяжёлое и оно станет легче только в том случае, если сирийцам станет труднее. (В настоящее время) положение сирийцев лучше (нашего), у них есть резервы. Сломать их быстро мы не смогли. Но Сирия может быть сломана прежде Египта. Ребята на Голанах (командующий Северным фронтом генерал-майор Ицхак Хофи, он же Хака, и люди в его окружении) сейчас настроены веселее. Ночью было сильное давление (противника), они его выдержали. Возможно, предпринять дополнительное (наступательное) усилие сирийцы не смогут. Сирийское усилие стало меньше. Ночью они пытались и давили, сейчас есть атака вертолётов и десантников на Голанах. Ребята бьют их. На Голанских высотах (осталось) от 400 до 800 сгоревших сирийских танков. Муса Пелед (командир 146-й дивизии, брошенной 7 октября на Голанские высоты, где она заняла позиции в южном секторе обороны) докладывает, что на направлении Эли-Аль – Рапид им уничтожено 150 (сирийских) танков. Рафуль (Рефаэль Эйтан, командир 36-й дивизии, державшей оборону на севере Голанских высот) тоже говорит, что уничтожил 150 танков. Януш (полковник Авигдор Бен-Галь, командир 7-й танковой бригады, действовавшей в составе 36-й дивизии Рафуля) сражался всю ночь и уничтожил сам (возможно, силами своего отряда) 50-60 танков (противника). (Всего же) 7-я бригада уничтожила свыше 120 танков. В общей сложности складывается изрядное количество. Сирия в неустойчивом положении. (Воздушный) удар по Дамаску нужен, чтобы сломать сирийцев.
Голда Меир:
Почему это их непременно сломает? Разве бомбардировка здесь сломала бы нас?
Давид Эльазар:
Тяжелая бомбардировка здесь – по командному бункеру, по (электростанции) «Ридинг», по Рамат-Авиву – создала бы очень существенные помехи.
Моше Даян:
Они соберутся на совещание и спросят себя, есть ли им смысл продолжать войну. На фронте (их силы) бегут. Они были бы должны прийти к прекращению огня. Они должны прийти к решению, что война не окупается для них. Израильтяне в 60 км от Дамаска. Нужно открыть им еще одну рану, чтобы болело.
Голда Меир:
Если мы произведём бомбардировку Дамаска, не попытаются ли они (ответить)…
Моше Даян и Давид Эльазар (одновременно):
Пусть попытаются.
Давид Эльазар:
Наша авиация господствует в воздухе. Ей, как правило, удаётся обслужить их как следует. Есть проблема со «скадами» (ракетные комплексы Р-17 советского производства), но мы полагаем, что у них нет (обученного) персонала. (Всего) у них 10-12 боеголовок. Это (использование этого оружия) не зависит от их способностей в воздухе. Но если они сделают это, значит, они сделают это. (Из слов начальника Генштаба видно, что он не считает критическим для Израиля ущерб, связанный с применением сирийских ракет).
Голда Меир:
Нет ли чего-то такого, с чего мы могли бы начать в окрестностях Дамаска, (а не в самом городе?).
Ариэль Ярив:
Есть. Вопрос в том, окажет ли это достаточное влияние.
Голда Меир:
Дамаск мог бы стать продолжением чего-то другого, если это только возможно.
Давид Эльазар:
Это возможно, но я хотел бы не этого.
Голда Меир:
Мы (в своё время) говорили (на совещаниях), что если дойдет до войны, то (бомбить будем) объекты энергосистемы и т.п.
Давид Эльазар:
Этого я и хочу, но сначала – Дамаск, (все ключевые объекты) вместе. Я ищу break-through (возможность прорыва), драматический поворот. Поворота достигают давлением. Если это командный пункт, президентский дворец, Асад.
Голда Меир: (что-то сказала, но её реплика осталась засекреченной, что выдаёт некоторую конструктивность этого протокола).
Давид Эльазар: (реплика начальник Генштаба генерал-лейтенант Давид Эльазар осталась засекреченной).
Голда Меир:
Они сидят в центре? (судя по вопросу речь идёт о высшем руководстве Сирии).
Давид Эльазар:
Часть в центре, часть на периферии – и так, и этак.
Игаль Алон:
В каком состоянии противовоздушная оборона Дамаска?
Давид Эльазар:
Есть ракеты, есть (другое) зенитное оружие. Возможно, у нас будут потери в самолётах.
Исраэль Галили:
Скольких это самолётов потребует?
Давид Эльазар:
У меня ещё нет (детальных) планов, я проверяю планы.
Голда Меир:
Помимо того, что нам не нравится делать это (бомбить Дамаск), – может быть, Никсон принял решение в пользу (поставки Израилю) «Фантомов», (и это решение может оказаться под угрозой в случае израильской бомбардировки Дамаска). Я говорила с Симхой (Диницем, сменившим в 1973 году Ицхака Рабина на посту израильского посла в Вашингтоне), в 23.00, ещё до телеграммы. О танках я тоже с ним говорила. Спросила его, может быть, из какого-нибудь места, находящегося в большей географической близости к нам, можно перевезти (в Израиль американские) танки. Если они (американцы) скажут нам, что «Фантомов» не будет, каким окажется наше положение? Говорю это не в качестве возражения.
Моше Даян:
Я не знаю, что скажет на это (как отреагирует на израильскую бомбардировку Дамаска) президент (США).
Голда Меир:
Ясно, что если они (арабы) не получат удара, который заставит их поджаться, то и не согласятся ни на какое прекращение огня.
Моше Даян:
(И тогда к войне) присоединятся Иордания и Ирак. Пока что они (египтяне) сильнее нас в районе (Суэцкого) канала.
Давид Эльазар:
Есть иракская колонна, которая продвигается (к сирийской и иорданской границам).
Ариэль Ярив:
Дело с «Фантомами» – это серьезный аргумент. Надо проверить, можем ли мы добиться нужного эффекта, выбрав типичные военные цели (в районе Дамаска). Это снизило бы (политический) эффект (израильской бомбардировки).
Голда Меир:
Я хотела бы, чтобы он (президент США Р. Никсон) увидел развитие ситуации. Все лицемеры скажут, что мы бомбили город, что мы первыми начали бомбить город (Дамаск). Но я не хочу, чтобы мы потом пострадали и оказались без сил. Этого я очень боюсь. Киссинджер почти открыто говорит русским, что этот «роман» (политика разрядки) не выдержит, если страдают друзья США. А теперь Брежнев скажет: «Что делают ваши друзья, бомбят город?». Но, если это начинается (то это) есть (постепенное) развитие. (Нужно) что-нибудь, с чего можно начать вблизи (Дамаска). Если мы окажемся в ситуации, когда прекращают поставки (оружия) – остановиться (надо отсановить бомбардировки). Нужно начать вокруг, а потом уж дойти до этого (до ударов по целям в самом Дамаске).
Эли Зеира: (присоединяется к дискуссии, демонстрирует карты Дамаска):
По поводу Дамаска, цели делятся на следующие группы: генеральный штаб, министерство обороны, командование ВВС. Это в центре города. (Отвечая на вопрос премьер-министра Голды Меир): Это центр власти. Район редко застроен (жилыми) домами, но это всё-таки внутри города. Торговый центр далёк отсюда, это в пригороде.
Голда Меир:
Если бомбить этот район, в каком радиусе будет влияние (бомбёжки)?
Эли Зеира:
Зависит от точности атакующих сил. Но радиус (достаточно) велик.
Голда Меир:
Что есть важного за чертой города?
Эли Зеира:
Гора Касино за городом плюс армейский центр.
Голда Меир:
Вчера (8 октября 1973 г.) президент (США) принял решение по «Фантомам» (поставки Израилю самолётов F-4), и я не хотела бы, чтобы это прекратилось.
Эли Зеира:
Мы будем вторыми (в плане нанесения ударов по населённым пунктам). Сегодня ночью они обстреливали «Фрогами».
Голда Меир:
Это нужно немедленно опубликовать.
Игаль Алон:
Но не сообщать, (что именно пострадало от сирийских ракет).
Эли Зеира:
Детский дом в (киббуце) Гват (в Изреэльской долине).
Моше Даян:
Здание было пустым.
Игаль Алон:
Сообщить только, что (использовался) «Фрог», и не сообщать, где именно. Сказать: ракеты «земля-земля», не уточняя, где.
Эли Зеира:
Ещё обладающие значением (для удара) объекты вне города:
1. электростанция Дамаска,
2. загородный бункер ВВС,
3. электростанция Хомса,
4. нефтеперегонные заводы.
Всё это будет иметь влияние, но не такое влияние, как (бомбардировка) центрального района в Дамаске. Там влияние будет намного больше. Наши ВВС способны нанести удары и там, и там.
Моше Даян:
Если пилоты будут тщательно целиться, избегая, насколько возможно, ущерба окрестным районам, – я утвердил бы это на данном этапе.
Голда Меир:
Я хотела бы начать с других целей.
Моше Даян:
Это всего лишь вопрос пропаганды.
Игаль Алон:
Моше, верно, что если мы начнём с (удара по сирийскому) Генштабу, это удивит больше, чем если мы начнём в другом месте. Нужно начать с военных целей в Генштабе (так записано в тексте).
Эли Зеира:
(Иорданский король) Хусейн возражает. Это на него повлияет, (тогда как бомбардировка) нефтеперегонных (сирийских) заводов на него не повлияет.
Игаль Алон:
Это оправдано, на мой взгляд. Сообщение должно быть (таким): «военные цели в окрестностях Дамаска». Это не центр города.
Моше Даян:
Это как Кирия (комплекс зданий израильского министерства обороны и Генерального штаба в Тель-Авиве) или что-нибудь в этом роде.
Ариэль Ярив:
Если мы пройдемся по министерству обороны в Дамаске без (удара по сирийскому) командованию ВВС, тоже будет неплохо.
Игаль Алон:
Жаль, жаль.
Голда Меир:
Если уж мы идём сюда (атаковать объекты в Дамаске), тогда лучше и Генштаб (бомбить) тоже. В глазах мира мы всё равно будем преступниками.
Игаль Алон:
Предлагаю послать кого-нибудь к Симхе (Диницу в Вашингтон) – довести до него последнюю информацию и т.д.
Голда Меир:
Я – за. Что ты скажешь, Галили?
Исраэль Галили:
Сколько было «Фрогов»?
Голда Меир:
Почему мы не бьём в набат по этому поводу? Вот, возьми газету, (посмотри) заголовки в газетах. Где там о «Фрогах»? Дай указание созвать иностранных журналистов.
Игаль Алон:
Может быть, лучше – уже во время самой воздушной атаки (в Дамаске).
Моше Даян:
Они уже третий день подряд обстреливают нас «Фрогами».
Исраэль Галили:
Это (созвать иностранных журналистов и сообщить им о сирийских ракетных обстрелах) можно сделать.
Игаль Алон:
Правильная линия, на мой взгляд.
Голда Меир:
Утверждаю.
Моше Даян:
У нас будет проблема (с американцами и пр. в случае воздушной атаки в Дамаске), но мы справимся с ней.
Давид Эльазар:
Разумеется, извещать заранее было бы лишним.
Голда Меир:
А я думаю наоборот. Это не только не лишнее, но, напротив, пусть сядет кто-нибудь и составит телеграмму для Симхи (Диница), чтобы он проинформировал Киссинджера о ситуации и о том, почему мы решили действовать таким образом. Нужно, чтобы немедленно вышла телеграмма премьер-министра Киссинджеру, чтобы Симха мог показать ему правду – почему мы не можем бездействовать. Внизу (на Синае) наше положение лучше. Я не думаю, что (Киссинджер) устоит (перед русскими). У нас нет другого способа действовать, мы выбираем только военные цели (в Дамаске).
Моше Даян:
Объяснить ему, что мы хотим привести к скорейшему окончанию войны.
Голда Меир:
Он (Г. Кисинджер) сказал Симхе (Динице): «Вы обязаны победить».
Моше Даян:
По поводу (Суэцкого) канала…
Голда Меир:
(8.00) Я хочу сообщить правительству о принятом решении, которое будет теперь выполняться. Правительство соберется в 10.00. Я не хотела бы, чтобы они услышали об уже (произведенной нами) бомбардировке (в Дамаске). Созовем правительство в 9.00 и сообщим, что это уже осуществляется.
Моше Даян:
Я снова побывал в Южном округе (на Южном фронте). Египетские боевые порядки у (Суэцкого) канала таковы, что всякая попытка пробиться к каналу танками обходится очень дорого. У них, с одной стороны, много танков и артиллерии. Хорошие новые танки. Пехота (их тоже) хороша, оснащена противотанковым оружием. Брен дважды оставлял по 8 танков (но уничтоженными) в ходе (нашей) атаки. Возможности подобраться к [окруженным] фортам нет, танки должны оставаться вне зоны поражения [египетских] батарей. (Надо) основательным образом изменить ситуацию – я не вижу к этому ключа. Арик (комдив-143 Ариэль Шарон) вызвался пересечь канал по нашему мосту. Нужно подвезти наш мост, это дело медленное и трудное, это сомнительно.
Голда Меир:
Где он хочет форсировать?
Моше Даян:
Возле Кантары. Допустим, мы дадим ему форсировать. Он окажется там с небольшим количеством танков, ситуация фундаментальным образом не изменится. Он будет контролировать лишь один сектор, но это лучше, чем сегодняшняя ситуация. Однако Арик и сам не думает, что это приведет к решающему изменению. Картина, которая вырисовывается со слов трёх комдивов: они не могут захватить прибрежную линию. (Пытаясь сделать это), они теряют танки и вынуждены отходить. У нас на канале порядка 200 убитых, (и) никто не думает, что можно снова забрать прибрежную линию.
Давид Эльазар:
(8.05) Докладывают, что сбили 4-5 сирийских вертолётов. Шесть (вертолётов) сели. В последовавшем бою убито 36 сирийцев.
Моше Даян:
Что мы там делаем? Они (командиры дивизий на юге) спрашивали, могут ли они получить ещё танки с Голанских высот. У них каждый день растрачиваются силы, много танков пропадает. У египтян выведено (из строя) небольшое число танков. Они воюют не танками, они воюют противотанковым оружием пехоты. Серьезных танковых боёв (на Синае) не было. Я не вдаюсь в (детальное обсуждение) вопроса, что можно и чего нельзя сделать. Совсем уж войти туда и стабилизировать линию ( по Суэцкому каналу) невозможно. С теми силами, что у нас есть сейчас, мы не сумеем. Попытки добиться этого причиняют нам (неоправданные) потери. Танковый парк у нас сейчас такой же, как в Шестидневную войну (1967 г.). Это не та задача, чтобы решить её таким образом. Может быть, после (разгрома) Сирии, (но) в ближайшую неделю мы этого сделать не сможем. Поэтому – (надо) стабилизировать (другую) линию, может быть линию Хатам (линия израильских укреплений примерно в 10 км к востоку от Суэцкого канала) или какую-то ещё, пока не покончим с сирийцами. Причинять (противнику) потери и воздерживаться от попыток добиться решающего успеха на египетском фронте сейчас. Что произойдет?
1. (У нас будет) один фронт, на котором мы сможем сосредоточиться.
2. В отсутствие основательных изменений, мы проверим, можно ли стабилизировать более короткую линию (обороны) – не ту, что шла у воды.
Моше Даян:
На мой взгляд, такая линия есть, это линия перевалов. Не отходить туда сейчас, но подготовить её. Если наше положение улучшится, попытаемся атаковать и прорваться. Если ситуация на линии Хатам ухудшится, отступим ко второй линии. Это удаление даёт нам возможность удержания; как бы то ни было, прибрежной линии (у нас сейчас) нет. На мой взгляд, это не только линия отступления, но также и более удобная линия для обороны. Через полтора месяца начнутся дожди и т.п., и эта линия, может быть, станет постоянной.
Давид Эльазар:
Докладывают, что мы закончили атаку двух аэродромов в Египте – Кутания и Мансура. Бомбардировка аэродромов производилась с целью уничтожения, они выведены из строя.
Голда Меир:
Я вот ещё что хочу (сказать). Русские в Совете Безопасности ООН даже не дали говорить о прекращении огня. Мы воюем с египетскими и сирийскими солдатами, но на самом деле это война с советским вмешательством. Всё оружие советское, они подготовили их к войне. Мы спорим с американцами из-за каждого «Шрайка» (американская ракета для подавления радаров противника), а там (у арабов) – сказочное изобилие (советских военных поставок).
Моше Даян:
Сейчас нет причины оставлять линию Хатам. В принципе, никто не говорит про километраж (глубина отвода израильских войск на Синае). Шарм аш-Шейх можно закрыть. Уступим большую часть побережья (Суэцкого) залива. Мы к этому не вынуждены, но технически можно найти в центре (Синайского полуострова) лучшую линию, которая будет включать Бир-Гафгафу (израильский военный аэродром «Рефидим»). Побольше пехоты и десантников. У египтян основную работу (по сдерживанию контратакующих израильских танков) делает пехота.
Голда Меир:
Моше, и что будет? Мы стабилизируем (новую линию), а они будут всякий раз к нам продвигаться.
Моше Даян:
Наша проблема в том, что нам нужно пробраться к каналу, а нас там бьют. Хочу изложить некоторые свои размышления… Нужно призвать старшие возраста, закупить оружие. Эта война не будет короткой, война продлится. Русские наложат вето (на решение Совбеза ООН о прекращении огня, если таковое будет предложено в благоприятной для арабов военной ситуации). Если мыслить шире, я хочу призыва евреев (добровольцев) из-за границы. Закупить противотанковое оружие, краткие курсы подготовки танкистов, вступить в период долгой войны. Максимальная мобилизация. Произвести проверку командных инстанций. Не уверен, что командующий Южным округом сможет контролировать ситуацию, когда Арик (Ариэль Шарон) под ним и т.д. Лучших командиров я готов взять обратно (вернуть из резерва и назначить на высшие командные должности). Лучших командиров призвать. Моти (Мордехая Хода, бывшего командующего ВВС, назначенного в Войну Судного дня авиационным советником командующих Северным и Южным фронтами), Хаима (Бар-Лева, бывшего начальника Генштаба, затем – министра промышленности и торговли, по состоянию на 9 октября 1973 г. – советника командующего Северным фронтом), если он готов. Есть и такие, кого я не стал бы просить. Призвать людей с авторитетом и опытом. Нужно создать такой потенциал. У нас трудности, я (никого) не обвиняю. В первый раз мы потеряли на Хермоне 70 человек, затем атаковали снова, было ещё 30 убитых и т.д. – за (одну) позицию. Можно обойтись и без неё. 70 плюс 30 плюс раненые… Если погибать, то в борьбе за действительно решающие цели. Это не война на три дня, это продлится долго.
Моше Даян:
Многие наши аксиомы опровергнуты:
1. предположение, что мы выведем Сирию из войны за полдня авиацией;
2. (общая) оценка разведки – начнут они войну или нет, как будут воевать и т.д.;
3. предположение, что если (египтяне) наведут мосты (через канал), мы сможем побить их танками.
Мы знаем, где они делают мосты, и ничего в связи с этим не предпринимаем. Есть новая реальность, нужно сорганизоваться и действовать в соответствии с ней. Это общие мысли о том, что для нас хорошо. Может быть, можно взять Порт-Саид, (египетский город у входа в Суэцкий канал из Средиземного моря), но если (это) окажется делом нелегким, (то) не нужно. Закончим с сирийцами и будем сидеть там. Отбросить египтян за канал сейчас невозможно, надо to face it (прямо посмотреть в лицо этому факту).
Давид Эльазар:
(8.25) (Воздушная) атака в Дамаске только в 11.55.
Моше Даян: В таком случае (переносим заседание) правительства на 10.30.
Давид Эльазар:
Наша вчерашняя попытка отбросить египтян не удалась. У нас не было реальной картины сражения. На заседании правительства я получил доклад о том, что Брен (162-я дивизия) уже контролирует мост, просит разрешения форсировать. Рисовавшаяся картина была неверна. План не был осуществлён, он не удался. Отбросить их за канал мы сейчас не можем. У нас три возможности:
1. Район Порт-Саида, где мы вчера уничтожили (зенитные) ракеты. Возможно, что поскольку у нас есть (в этом районе воздушный) контроль, и там нет пока (новых) ракет, мы сумеем там хорошенько пропахать и, может быть, захватить район. Я отдал распоряжение Южному округу подготовить эту (операцию) на ближайшую ночь. К вечеру проверю, осуществима ли она. (В принципе), я за то, чтобы захватить Порт-Саид этой ночью. Это не (потребует) больших сил, это не изнашивание (израильского боевого потенциала), это давление на египтян. Я ищу возможности давления на них. Если в Дамаске (наша воздушная атака) закончится хорошо, я попрошу (того же) в Каире.
2. Дивизии Альберта (Авраама Мандлера) и Брена займут оборону, сорганизуются в соответствующие боевые порядки. Моше прав: некоторые (наши) аксиомы опровергнуты. Другие аксиомы мы (так и) не подвергли проверке, вопреки всем планам (вопрос о превентивном ударе). Если бы мы за шесть часов до начала (военных действий противником) атаковали Сирию и уничтожили сирийские ВВС, (а теперь, в связи с отказом от превентивного удара), у нас до сих пор не было возможности собрать воедино свою авиацию и ударить по всем сирийским аэродромам. Истина состоит в том, что мы не смогли осуществить (свою) доктрину.
3. (Одна) наша дивизия может перебросить плацдарм наружу (на западную сторону Суэцкого канала). Это дивизия, которая вышла в бой (прямо) со склада. Мы там и сям не успели получить всё необходимое снаряжение. Мы вступили в это сражение при мощнейшем давлении (обстоятельств), и это очень трудная ситуация. Две дивизии реорганизуются, и я надеюсь, что сегодня они не подвергнутся серьезной атаке. Дивизия Арика (Ариэля Шарона) реорганизуется. Существует опция позволить Арику (Ариэлю Шарону) атаковать,(но) при сложившемся в настоящий момент положении это нехорошо.
Голда Меир:
Что будет, когда он (Ариэль Шарон со своей 143-й дивизией) окажется там? Что он там (на западном берегу Суэцкого канала) сможет сделать?
Давид Эльазар:
Когда он окажется там (на другой стороне канала), у египтян есть две танковые дивизии, (и) мы не знаем, каковы их потери, насколько тяжелым является их положение. Брен (162-я дивизия) получил (вчера, в ходе неудачного контрнаступления), но и он побил очень много. Он уничтожил танки, которые приблизились к зоне (его атаки). Следом за танками появились (египетские) бронетранспортеры, и он бил пехоту и БТР. То, что нам причинены большие потери и прочее, не значит, что у египтян дело идёт легко. Ребята дрались, египтяне в нелегком положении, хотя и сносном.
Исраэль Галили:
Их 650 танков, – где они? (из уже переправленных на восточный берег канала),
Давид Эльазар:
Они здесь (показывает на карте), тремя сосредоточенными группами. У нас есть там 600 танков, (так что) у них уже больше, чем у нас.
(Позже стало известно, что число египетских танков, переправленных на восточный берег Суэцкого канала, недооценивалось израильским командованием).
Давид Эльазар:
252-я и 162-я дивизии подготовятся к обороне, и мы надеемся, что они (египтяне) не станут их атаковать. Арик (Ариэль Шарон), если у него будет 12 часов, подготовится (к возможной операции по форсированию канала). Но возможно также, что они перейдут в наступление, и тогда нам нужно будет вести оборонительное сражение. Если (наши) дивизии подготовятся, мы сможем провести хорошее оборонительное сражение. (Наша) авиация будет (в случае дальнейшего египетского наступления) вне зоны действия (зенитных) ракет (противника, базирующихся на западном берегу канала). Дивизия встанет со 150 танками и отразит атаку. Наша артиллерия ещё не прибыла. Дивизии должны идти с артиллерийским полком, это 4 батареи. У Брена было только 3 батареи. Не вся артиллерия готова, потому что она ещё не вышла со складов. Если (египтяне) начнут наступление завтра, будем защищаться и, может быть, сломаем (их) атаку. Возможно, что до завтрашней ночи мы сломаем две (их) атаки. И может быть, что мы уже завтра запустим Арика (Ариэля Шарона) внутрь (на западный берег канала). Их силы измотаны, мы внутри (Египта), и сделаем с Каиром то же, что сделаем с Дамаском ( бомбардировка штабов и объектов стратегической инфраструктуры).
Голда Меир:
Не окажется ли Арик (Ариэль Шарон) в ловушке на том берегу?
Давид Эльазар:
При одних обстоятельствах окажется, при других – не окажется. В сегодняшней ситуации это (форсирование канала дивизией А. Шарона) не может рассматриваться, самое раннее – в среду (10 октября) ночью. Но может оказаться, что и тогда будет слишком рано, так что возможно в четверг или в пятницу (11-12 октября 1973 г.). Вопрос, взяться ли пока за северный угол (фронта)? После того, как авиация (там) пропахала, я могу с разумной затратой сил захватить это (район Порт-Саида]. Оборона, если они атакуют — изматывание, авиация. Привести их к пониманию того, что они не могут прорвать (фронт) и двинуться (дальше).
Исраэль Галили:
Могут ли они перевести (на восточный берег канала зенитные) ракеты СА-6?
Давид Эльазар:
Да. Но это не будет ситуация, при которой у них есть 50-60 ракетных батарей, (как на западном берегу Суэцкого канала). В этом будет отличие.
Моше Даян:
Во-первых, это меньше (зенитно-ракетных батарей, чем на западном берегу Суэцкого канала). Во-вторых, (на восточном берегу канала) их можно уничтожить танками. Как только батарея переходит канал, до неё можно добраться. (Но) даже и тогда это будет сопряжено с трудностями: мы будем (атаковать египетские ЗРК) на равнинной местности, (где имеются) наблюдательные пункты (противника), танки и прочее.
Игаль Алон:
С общей стратегической точки зрения, наступление имеет преимущества перед обороной. Но при определённых обстоятельствах оборона предпочтительна. Дать им атаковать и остановить их.
Давид Эльазар:
(Это) шанс, который надо испробовать, как на Голанах. Была атака (противника, затем наша) контратака – они атаковали и сломались. Сегодня ночью они (уже) не проникали (в наши боевые порядки). Мы атакуем последний (сирийский) анклав (на Голанах). Рапид в наших руках. К северу от Рапида есть ещё анклав. Утром его атакуем.
Игаль Алон:
Очень хорошо.
Давид Эльазар:
(Наши) возможности – наилучшая, менее хорошая и плохая:
Первая. Мы будем здесь (указывает на карте), и они станут атаковать. Мы будем защищаться тремя дивизиями, (силы противника) будут сломаны, придём к стагнации, (т.е. к такому положению на Южном фронте, при котором) они не могут продвинуться, но также не могут прервать (боевое соприкосновение с израильскими силами). Это наше первое предпочтение. Численное превосходство в танках у них есть. Мы (тем временем) сидим в Порт-Саиде. Производим вторую бомбардировку в Каире. К этому я хотел бы прийти.
Голда Меир:
Если прогноз в отношении Сирии осуществится, это окажет влияние (и, в частности), освободит (нашу) авиацию (для усиления атак на египетском фронте).
Моше Даян:
Несомненно. Когда там на Голанах начинаются дожди?
Давид Эльазар:
Это может быть с конца октября до начала декабря.
Моше Даян:
Голда, я думаю нам с этим жить долго придётся. До тех пор, пока мы сумеем как следует разобраться с египтянами, нам потребуется время. Одна из вещей, которые помогут разбить Египет, состоит в том, что зимой Сирия парализована.
Давид Эльазар:
(Далее, наша) менее благоприятная возможность. План, который я хотел испытать вчера, не пошёл. Попробую новый план. Надеюсь, что они сломаются прежде, (чем мы будем должны приступить к его реализации). Я не хочу априори уходить ниоткуда. Держаться зубами во всяком месте.
Игаль Алон:
Следя за тем, чтобы растрата (наших сил) была минимальной.
Голда Меир:
Объясни мне пластическим образом: он (Ариэль Шарон со своей дивизией) переходит (на западный берег Суэцкого канала), у них (там) есть танки и прочее. Что будет?
Давид Эльазар:
Его будут атаковать. Он войдёт внутрь (Египта) с 200 танками, (против него) их танки, превосходства в воздухе у них не будет.
Голда Меир:
Как это повлияет на фронт?
Давид Эльазар:
Если он окажется там, египетский фронт сократится. Это повлияет. Но допустим, что это не сработает…
Ариэль Ярив:
Он (Ариэль Шарон) выведет из действия (египетские зенитные) ракеты. Уничтожит большую часть ракет. Они обратят против него часть своих сил. Если это сработает, будет очень хорошо.
Голда Меир:
А я вот опасаюсь, что если это не сработает, это катастрофа. Перейти туда и оказаться в их руках.
Давид Эльазар:
В сегодняшних условиях это (форсирование канала дивизией Ариэля Шарона) не актуально. Только в том случае, если (общая) ситуация станет лучше. Может статься, что они будут атаковать нас, и мы будем вынуждены использовать Арика (Ариэля Шарона) в обороне. (В этом случае при благоприятном развитии событий) сломается (их) наступление, они не смогут продвинуться, придем к балансу сил и тогда станем бомбить Каир. Доставим (новые) танки, евреев (возможно, начальник Генштаба имеет в виду призыв еврейских волонтеров из-за границы, о котором прежде говорил Моше Даян), снаряжение и т.д.
Давид Эльазар:
Третья возможность: они (египтяне) наступают, им сопутствует удача, и в определённой точке они продвигаются и прорывают (фронт). Нельзя исключить такой египетской атаки, которую мы не сможем остановить. Может случиться, что они сломают нам линию (обороны, проходящую в относительной близости к Суэцкому каналу). В этом случае (мы) отходим назад, к горной линии обороны, (она же линия Митле и линия перевалов). Это линия обороны, сопряжённая для нас с серьёзными утратами. (Аэродром) «Рефидим», (командная база в) Умм-Хашибе. Укрепимся в глубине Синая. Возьмем трудный (для прорыва) топографический профиль в глубине Синая. Возможно (также), что они сломаются только на севере Синая. 600 наших танков смогут перемолоть в два раза большие египетские силы. Вопрос не в том, какая из этих возможностей осуществится. Мы взяли Манди (генерала Менахема Марона, командира 440-й дивизии) плюс штаб (его) дивизии плюс пехотные силы, чтобы он подготовил нам линию (обороны в глубине Синая), сосредоточил (там) склады боеприпасов и прочее. Пропихнём ему всё, что необходимо, чтобы он подготовил заднюю линию укреплений, на которой мы сможем удержаться. В принципе – готовиться к долгой войне. Мы будем должны просить (американцев) о большем количестве снаряжения. 400 танков, 40 «Фантомов». Это первая порция, и потребуется ещё много снаряжения. Нам будет необходимо во множестве противотанковое оружие, базуки. (А) мы готовимся к 5 дням войны, не к войне, которая продолжится месяцы.
Ариэль Ярив:
(8.40) Я говорил с Бени (Пеледом, командующим ВВС). На двух египетских аэродромах очень большие разрушения. Египетская и сирийская авиация бездействуют. Сирийцы сбили свой самолёт собственными ракетами. Бени говорит, что в сирийском (боевом) комплексе не получают выражения ракеты.
Давид Эльазар:
Им несладко. (Но) я не знаю в точности, что у них происходит. Возможно, им не хватает ракет.
Ариэль Ярив:
Бени говорит, что авиация хорошо работает на (Суэцком) канале. Ракетами (египтяне по ним) почти не стреляют. Стреляют «Стрелами» (переносные ЗРК советского производства), но не (крупными зенитными) ракетами. Четыре моста разбомбили. Он думает, что больше мостов не осталось.
Исраэль Лиор:
Есть донесение от Симхи Диница. В 8.00 у Симхи встреча с Киссинджером. Он идёт на трудную встречу вместе с Мотой (Гуром, военным атташе Израиля в Вашингтоне). Симха просит в связи с этой встречей:
1. подготовить к 8.00 серьезную бумагу;
2. согласовать ясные вещи по поводу (израильских потребностей в поставках дополнительного военного) снаряжения.
Голда Меир:
Я хочу предложить к обсуждению сумасшедшую мысль. Что если мне тайно, с кем-нибудь подходящим из военных, слетать на 24 часа в Вашингтон? Я вот что имею в виду. Поставить Никсона перед серьезностью положения. (Объяснить ему) – это сделали русские. Больше того, что у нас есть, у нас нет. Это жизни наших людей против советского (военного) комплекса. Скажу ему: «Если ты идёшь с нами, сделай что-то для нас – только в плане (поставок) снаряжения». Если бы у нас был уже весь список… Самое трудное в этом – как выйти и как войти. Поищем способ. Возможно, он (Никсон) скажет: «Только симпатия» (к нам, и всё). (Но) может быть, у него проснется собственная гордость, (когда он осознает), что они (русские) ему делают. Я не обещаю себе успеха, но мне кажется, что, помимо военного действия, – так мне кажется – это, без похвальбы, главная карта, которой мы можем воспользоваться с американцами (это встреча и разговор с Никсоном), и это может увенчаться успехом. Американские танки (находятся на складах) в Европе, – так что же он делает нам, почему не дает?.
Исраэль Галили:
Они не видят ситуацию. По вчерашним сообщениям они не видят (реальную) ситуацию. Они полагают, что мы через 2-3 дня отбросим (египетский) плацдарм (за Суэцкий канал).
Голда Меир:
Пусть (со мной) поедет военный, пусть объяснит им ситуацию лицом к лицу, без компликаций. Нет объективной неизбежности в том, чтобы нас разрушили.
Моше Даян:
Голда, нас не разрушат.
Голда Меир:
(Так и) сказать ему (президенту США Р. Никосну): «Нас не разрушат, но (без дополнительных военных поставок из США) это обойдется страшной ценой».
Моше Даян:
Шесть лет русские пичкали их (арабов) снаряжением и готовили их (к войне).
Голда Меир:
Вот это я и хочу прояснить ему (Никсону). И я спрашиваю, является ли это (тайная поездка премьер-министра Голды Меиор в Вашингтон) совершенно сумасшедшей идеей?
Моше Даян:
Да. Но нужно сделать это.
Голда Меир:
Если это не полное безумие, я хочу, чтобы Симха (Диниц) в 8.00 поднял эту тему с Киссинджером и сказал, что я хочу этого. (Прилететь в США) инкогнито, в полной секретности. Я вылечу, и никто не узнает. Со мной прибудет военный. (Встретившись с Никсоном, я скажу ему): «Наш дух не сломлен, боевой дух не сломлен. (Но действительность состоит в том, что против нас воюют) египетские солдаты, тогда как весь комплекс – русский. Шесть лет они их готовили. Всё, что те способны были принять, русские им дали».
Моше Даян:
Это сильнейший в мире ракетный комплекс (противовоздушной обороны). Даже вокруг Москвы нет такого.
Голда Меир:
Правительство тоже не будет знать о моём отъезде. Секретность имеет здесь решающее значение. Подумаем, как это сделать.
Исраэль Галили:
Что ты от него (от Никсона) хочешь?
Голда Меир:
Пусть даст всё, что у него есть. У него есть танки в Европе – пусть даст. Нам нужны «Фантомы» – пусть даст. Пусть рассматривает это как свой фронт, а не так, что мы душу изматываем, чтобы получить от него один «Шрайк» (американская ракета для подавления радаров противника). Картина, которую я хочу довести до него, не состоит в том, что мы рушимся. Во Вьетнаме полмиллиона солдат – это нет! (Голда Меир имеет в виду, что она ни в коем случае не собирается просить Никсона о помощи американскими силами). Но снаряжение, если у него есть танки на складах.
Голда Меир:
Возможно, он скажет: «Очень сожалею, нет». Значит, будет так. Но я почему-то не думаю, что (будет) так. Есть люди, которых можно послать (вместо меня в Вашингтон). Но здесь мне кажется, как и в 1948 году, как я говорила (тогда) Бен-Гуриону, я смогу сделать это (в 1948 году Голда Меир, глава политического отдела Сохнута, сразу же после провозглашения независимости Израиля выехала в США с целью сбора средств на оборону страны). Что было бы, если бы мы попросили, чтобы (Александр) Хейг, (американский генерал, в октябре 1973 года - глава администрации Белого дома), прибыл сюда инкогнито? Пусть приедет на 24 часа, побывает на севере и на юге, выслушает описание (ситуации) и примет решение.
Игаль Алон:
Я предлагаю представить (Киссинджеру) обе альтернативы, (т.е. поездку Голды Меир в Вашингтон или поездку Александра Хейга в Израиль). Пусть он решит.
Моше Даян:
Ты должна попросить о своей поездке, а потом уже (предложить), чтобы Хейг прибыл (сюда) с визитом. Твоя беседа с Никсоном и визит Хейга не заменяют друг друга.
Исраэль Галили:
Нужно спросить Киссинджера.
Голда Меир:
Я предлагаю, чтобы в 8.00 Симха (Диниц) в ходе своей встречи с Киссинджером, сказал ему наедине, что я пришла к выводу о необходимости (моей личной) беседы с Никсоном. Если я поеду, то поеду без ведома правительства. Вылечу (из Израиля) и въеду (в США) инкогнито. У меня есть ощущение, что в данный момент мне необходима беседа с ним (Никсоном), и я чувствую, что он поймет. Возьму с собой человека, который объяснит военные вопросы Хейгу. Мне нужна беседа с ним (с Никсоном), исходя из оценки дружбы (между нами), и я не сделала бы этого никакому другому человеку. И у меня есть ощущение, что беседа между нами необходима сейчас. Я не хотела бы, чтобы он решал (по смыслу: выбирал между двумя опциями, встречей с Голдой Меир и визитом Хейга в Израиль) сейчас. Не хочу облегчать ему (выбор), предлагая (поездку) Хейга. Не нужно, чтобы он выбирал. (Потому что) я бы на его месте сказала: «Пусть поедет Хейг». Предлагаю, чтобы Симха (Диниц) предпринял попытку. Это не вопреки традиции (передаче) информации, которую Симха передаст.
Моше Даян:
Нужно быть прямее с народом.
Голда Меир:
Верно.
Моше Даян:
Вечером у меня выступление на телевидении. Я могу не проводить его (или) могу провести его, используя подходящие формулировки. Нужно быть прямее с народом. Пресса даёт искаженную картину (происходящего на фронтах).
Давид Эльазар:
Пресс-конференция – вчера я был настроен оптимистичнее, чем сегодня.
Голда Меир:
Нужно решить, следует ли сделать это на телевидении или в Кнессете.
Моше Даян:
Созвать Кнессет – это драматизация, которой я предпочёл бы избежать. По (выступлению на) телевидении можно составить и такое впечатление, которое не будет супердраматичным.
Голда Меир:
По поводу «безумного» (предложения об её поездке в США) – ради Бога, это должно остаться здесь (в секрете).
Давид Эльазар:
У меня нет опыта с тем, что говорят евреям во время войны. При (ограниченных) инцидентах говорят правду. На войне нельзя говорить всю правду. (Говорят): «Мы атакуем и т.д.». Нужно взвесить это. Вчера я был оптимистичнее. Я говорил с большим оптимизмом. Я хочу, чтобы на юге (на Синае) верили, что на Голанах дело идёт хорошо, и наоборот.
Игаль Алон:
Извиняюсь, (но) то, что произошло вчера на Голанах, это драматический поворот (в нашу пользу). Я тоже предлагал вчера бомбардировку Дамаска. То, что мы не можем отбросить египтян от канала, не значит, что они уже в Беэр-Шеве.
Моше Даян:
Нужно объяснить сложность (стоящей перед нами задачи): мобилизация, сдерживание (и затем) разгром (противника).
Нужно сказать (народу), что это трудно.
Голда Меир:
Нужно сказать, что это (война) не на 24 часа. Поставить акцент на том, что What we are faced with. (Объяснить), что перед нами стоит. Чтобы не было оптической ошибки.
Моше Даян:
(Люди) скажут: когда вы два дня назад говорили, что вломите египтянам, вы что – не знали, что у них есть? Вопрос, как объяснить обществу сложность задачи, используя приемлемые формулировки.
Голда Меир:
Главное, истина состоит в том, что они не разрушат нас, и мы вернемся (на оставленные позиции). Чтобы народ не подумал, будто мы пропали. Чтобы (люди) не думали, будто мы медленно умираем.
Исраэль Галили:
При всём почтении к (Ариэльу) Яриву, (выступавшему на Комиссии Кнессета по иностранным делам и обороне), я проверил с Кармелем (возможно, с Моше Кармелем, генерал-майором запаса, затем министром транспорта, в октябре 1973 года - членом Комиссии Кнессета по иностранным делам и обороне) и я не думаю, что правительство и Комиссия по иностранным делам и обороне знают (истинную) ситуацию. Вчера общая дискуссия в (Комиссии) по иностранным делам и обороне была о целях войны.
Голда Меир:
Я пойду на Комиссию по иностранным делам и обороне с начальником Генштаба, он представит карту и опишет (ситуацию на фронтах).
Давид Эльазар:
Мы (заново) принимаем (на службу) «ветеранов партии» (начальник Генштаба использует это шутливое выражение по отношению к генералам запаса, занимавшим в прошлом высшие командные посты в ЦАХАЛе. Шайку (Йешаягу) Гавиша, (командовавшего Южным фронтом в Шестидневную войну), я отправил в Мерхав Шломо (израильский военный и административный район на юге Синайского полуострова) командовать Шарм аш-Шейхом.
Голда Меир:
Посидите и сорганизуйтесь.
Исраэль Галили:
Пошлём телеграмму (Симхе Диницу) ближе к восьми.
Голда Меир: [реплика осталась засекреченной]
Давид Эльазар: [реплика осталась засекреченной]
Исраэль Галили:
Нужно подготовить объяснение тому, что произойдет в Дамаске. Он (Симха Диниц) увидит его (Киссинджера) уже после (израильской бомбардировки) Дамаска.
Голда Меир:
Я предлагаю даже, чтобы он увидел его через 3-4 часа после Дамаска. Предлагаю, чтобы он разбудил его (телефонным звонком) и ещё до встречи рассказал ему. Пусть Симха знает, разбудит его и расскажет ему – что и почему и зачем. Нужно беречь наши отношения с ним.
Исраэль Галили:
Я помню с Шестидневной войны (1967 года), что, согласно закону, можно установить контроль над радио. В этом (радиовещании) могут быть самые серьезные проколы. Мекель (Арье Мекель, политический корреспондент «Коль Исраэль») слышал из авторитетных источников, что Израиль не откликнется на прекращение огня, и это – до обсуждения в Совете Безопасности (ООН).
Игаль Алон:
Я проверю это с точки зрения законности. Я просил выяснить (также), можно ли дать возрастам 17-18 лет подготовку сообразно потребностям армии, чтобы они, достигнув установленного по закону призывного возраста, не нуждались в серьезной подготовке. Это секретная и серьезная вещь, так что я прошу сохранить это в полной тайне. Нужно принимать в расчёт, что это ранняя подготовка подростков.
Голда Меир:
То, что сказал Исраэль (Галили), очень важно.
Игаль Алон:
Проверю с юридическим советником (правительства).
Голда Меир:
Галили и Ярив сядут составлять телеграммы Симхе. Нужно дать ему точные указания по поводу того, что следует сказать Киссинджеру, а потом совершаем телефонный звонок (Диницу) и говорим: «Наши поздравления!» – в том смысле, что это (бомбардировка Дамаска) уже состоялось. И тогда пусть он разбудит его (Киссинджера) до встречи и сообщит ему. Нельзя, чтобы кто-нибудь разбудил его раньше (с сообщением об израильской бомбардировке Дамаска), мы обязаны оказаться первыми.
Моше Даян:
Прошу у премьер-министра разрешения покинуть совещание.
Совещание завершилось в 10.00. Протокол совещания у Голды Меир 9 октября 1973 г. перевёл с иврита Дов Конторер. Источник: Сетевая энциклопедия: Циклопедия.
Иллюстрация: 1989. Египет. Каир. Гелиополис. Музей «Панорама Октябрьской войны 1973 года». Часть круговой 3D диорамы со спецэффектами. Штурм египетскими войсками израильской оборонительной линии «Бар-Лева» на Синайском полуострове 6 октября 1973 г.