Анастасия шла из магазина и "переваривала" услышанную там новость о предстоящей нынешней осенью отмене карточек. "Только год, как закончилась эта война, а уже собираются отменять карточки - хорошо, но не известно какие цены будут в магазине на продукты. Как сводить концы с концами - семья большая. А ещё этот налог: надо за год сдать государству 40 килограмм мяса, 8 килограмм масла, 75 яиц и ещё много чего. Хорошо, хоть старший сын и муж работают на заготовке леса и сплаве. Да ещё спасают рыба и грибы - солёной ряпушки и грибов хватило на всю зиму". С такими думами подошла она к дому на полуострове, где небольшим хутором расположено ещё несколько домов. Этот ещё не потемневший дом построили до войны. В строительстве помогали братья мужа и уже через пол года семья переехала в новое жильё. Дом большой, как и у многих жителей посёлка Тикша. Все помещения в нём крайне рациональны и подчинены удобству жильцов: под одной крышей и жилая часть и хлев; сенник - над хлевом, туда ведёт большой помост для заезда на телеге; в полуподвале - погреб. Живут большой семьёй восемь человек: Анастасия с мужем, отец и мать Анастасии, четверо детей. Старший сын Владимир уже год, как вернулся с фронта в свою родную Тикшу. Здесь он родился, вырос, окончил местную школу, работал на сплаве и в 1941 году ушёл на фронт. В доме Анастасию уже дожидалась пришедшая с новостью соседка Анна.
- Настя, завтра из района приезжает налоговый агент описывать скотину, новостью встретила хозяйку гостья.
- А чего описывать всё без изменений -
- Я слышала, что у вас же лишняя овца, припрячь её - всё меньше шерсти и мяса сдавать, - посоветовала соседка.
- Куда спрячешь - не табуретка ведь -
- Найдёшь куда - многие так делают, разве не знаешь, - закончила разговор Анна и, попрощавшись, ушла.
Анастасия пол ночи не спала - думала, куда припрятать ягнёнка, а стоит ли? Вдруг узнают, но всё таки решила поместить животное в подпол.
На следующий день после полудня появился "описыватель" скота, осмотрел скотину в хлеву и пришёл в дом составлять итоговый документ. Вдруг случилось непредвиденное: из погреба, что находился под полом горницы, раздалось громкое блеяние "затворника". Все присутствующие обомлели, ожидая разоблачения, но представитель района будто не услышав этого звука, закончил дело и ушёл. Вечером Анастасия рассказывала пришедшим с работы мужу и старшему сыну Владимиру о случившемся.
- Был сегодня этот агент из Ругозера, описывал скотину. Я спрятала ягнёнка подпол, но, когда этот в комнате писал бумаги, овечка заблеяла. Мы подумали: всё - накажут, дадут штраф или ещё что-нибудь, но агент, как будто не слышал, - делилась пережитым Анастасия.
- А овца громко блеяла? - Спросил Иван, муж Анастасии.
- Да, громко, мы хорошо слышали, - подтвердил Коля, младший сын Анастасии.
- Хороший мужик попался, а могли бы и наказать, - высказал мнение всех членов семьи Владимир.
С этого случая Анастасия и вся её семья поняли, что среди наделённых властью чиновников, встречаются люди, понимающие беды и чаяния простого народа. Всё семейство Коноваловых село за большой стол пить чай с крапивными лепёшками, как всегда из самовара. Хозяйка достала из чулана припасённый и контролируемый ею сахар в виде большого куска и с помощью специальных щипцов стала колоть это лакомство на маленькие кусочки.
- Ой, смотрите, что-то с этой стороны сахарная "голова" какая-то мокрая и желтоватая, не пойму. Ну-ка, сорванцы, признавайтесь, - удивлённо и одновременно строго обратилась к младшим детям Анастасия.
Оживление членов семьи перед чаепитием прервалось неловкой паузой.
- Это Колька с Петькой мочили сахар водой, а потом сосали, - выдала братьев сестра Валя, самый младший ребёнок в семье Коноваловых.
- Вот ведь, оглоеды, ничего нельзя спрятать - всё найдут. Ну, погодите, я за вас возьмусь, - пригрозила Анастасия.
Ситуацию сгладил отец, имеющий более мягкий характер.
- Ладно уж, мать, прости их, скоро, говорят отменят карточки - будет в магазине вдоволь сахара и конфет, - примирительно произнёс отец.
- Что там сахар, эти братья опять откуда-то притащили винтовку и патроны. Я отобрала и в чулан спрятала. Принимай, отец, меры, - продолжила свою воспитательную работу мать.
- Вот за это, парни, получите ремня. Только попробуйте ещё раз сходить к окопам и какой-нибудь трофей принести, - пригрозил сыновьям Иван.
Братья, виновато опустив головы, грызли чёрные крапивные лепёшки. По их внешнему виду непонятно осознают ли они всю опасность поиска трофеев недавней войны или обдумывают новую проказу.
- Завтра мы с отцом плывём в низ по Чирке к Хаудо-порогу разбирать затор, - сменив тему поделился рабочими планами Владимир.
На этом чаепитие, неожиданно ставшее воспитательным моментом, завершилось и все разошлись по своим делам.
Ранним утром следующего дня отец и сын, поместив в лодку запас продуктов, взяв багры и ружьё, поплыли по реке Чирка-Кемь в низ по течению к Хаудо-порогу для разбора затора сплавляемого леса. Река Чирка-Кемь или по просту Чирка довольно крупная "артерия" северо-запада Карелии. Начинается она двумя малыми речками Чирка и Кемь, вытекающими из одноимённых озёр, расположенных в восьми километрах южнее деревни Муезеро. До посёлка Тикша Чирка-Кемь пополянется водами речки Муезерка и множеством мелких ручьёв. В окрестностях Тикши впадает сначала в озеро Матеаярви, затем в Калмозеро и далее уже мощным потоком несёт свои воды на северо-восток, впадая в полноводную Кемь. Ниже Тикши на Чирко-Кеми множество порогов, плёссов, загубин и проходных озёр - есть, где сплавляемому лесу зацепиться и образовать пыж-затор. Берега и окрестности Чирки изрыты огромным количеством траншей, окопов, блиндажей и других сооружений времён последней войны. Здесь в те не далёкие времена размещалось множество финских и наших гарнизонов. Владимир и Иван прекрасно знали расположение этих воинских формирований, так как это их родные места, где они, как и многие местные жители, рыбачили, охотились, собирали грибы и ягоды. Спускаясь сейчас на лодке по реке отец и сын вспоминали, как в первое послевоенное лето, бывали на этих ещё "тёпленьких" фортификационных сооружениях, где ещё не была сорвана колючая проволока, траншеи, землянки и блиндажи стояли целыми, словно ожидая куда-то пропавших бойцов. А сколько трофейного оружия вытаскали местные пацаны, да и взрослые, до того, как прибыли представители МГБ!
- Володя, помнишь, как прошлым летом нашли пушку "сорокпятку" на гарнизоне у Кайбени-ламби, - начал разговор отец.
- Конечно, не часто артиллерию находили, в основном винтовки и автоматы -
- Эту пушечку тогда гэбэшники увезли только в сентябре, ведь никто не взял, -продолжил воспоминания Иван.
- А кому эта пушка нужна, вот винтовок понабрали многие, потом гэбэшники у населения изымали -
- Очень много оружия нашли у гарнизона на Валкеаламби, но больше всего оружия взяли на "Высоком гарнизоне", что перед Келлогорой -
- И ведь всё это железо, говорят, гэбэшники утопили в маленькой ламбушке у "Железных ворот", - завершил трофейную тему Владимир.
- Сейчас стоит тихая погода - глухари будут азартно токовать, после работы надо сходить на наш ток, может получится угостить домашних глухорятиной, - переменил тему разговора отец.
За разговорами не заметили, как преодолели Нахко-порог и уже надо готовится к проходу Лоухи-порога. Хорошо, хоть весенняя вода покрыла все камни и пороги не представляли большой опасности. К Хаудо-порогу прибыли ещё до полудня, пристали в заливе выше порога, где стояла недавно построенная изба сплавщиков.
Здесь уже были четверо рабочих из их бригады. После чаепития у костра и производственной пятиминутки, которую провел Иван, как бригадир сплавщиков, пошли к участку реки между Кривым порогом и Тахто-порогом, к месту залома леса. Работы предстояло на три-четыре дня. За дело взялись рьяно и разобрали затор за два дня, раньше предполагаемого срока и рабочие отправились по домам, а Иван и Владимир решили поохотиться на глухарином току, расположенном в двух километрах от берега реки, около Сярги-ламби. Вернее, на ток пошёл Владимир - ружьё то одно, а отец разжёг костёр на сухом бугре в километре от тока, поставил на огонь чайник и стал дожидаться сына. "Плохо, что одно ружьё, но пусть молодой там попрыгает за петухами, ещё не умаялся на работе", - думал Иван, погружаясь в дрёму в сумерках раннего утра.
Погода была безветренная, на небе ни облачка и это предвещало хорошую охоту. Владимир "на ощупь", стараясь не шуметь, шёл по хорошо известной ему местности. Он не раз бывал на этом току. До наступления рассвета надо было осторожно подойти на край тока, где эти одуревшие от половых гормонов глухари будут петь свои брачные песни, привлекая невест, и драться с соперниками. Охотник, выбрав укромное местечко за большой елью, сел на лежащую валёжину. Хотелось курить, но нельзя - глухарь становится глухим и слепым только во время своей брачной песни, а обоняние не теряет даже в период транса. Вот уже на юго-востоке за деревьями стало как-то немного светлее и эта ещё робкая полоска света стала медленно расширяться и розоветь снизу всё больше и больше. Владимир услышил первый щелчок глухаря, вначале они робкие, редкие, как бы пробные, затем всё чаще и чаще. И, наконец, эти щелчки уже продолжались полноценной песней, какой-то скрипучей, резко набирающей "обороты" и также резко заканчивающейся. Охотник осторожно начал движение к токующему петуху. Владимир по опыту знал, что после этих щелчков будет шипяще-скрипучая песня и и в это время можно сделать только четыре-пять шагов-прыжков без риска вспугнуть птицу. Он без труда допрыгал до токующего ничего не подозревающего глухаря, сидящего на сушине в двадцати метрах от него, и под песню выстрелил. Тяжёлая птица грузно упала не вдалеке от дерева. Подобрав дичь охотник невольно залюбовался подстреленной красно-бровой птицей с характерным лирообразным хвостом. Ещё до войны будучи подростком Владимир под руководством отца первый раз охотился на току и подстрелил своего первого глухаря. Тогда ему было очень жаль эту красивую птицу, но жалость не к лицу мужчине, да ведь это добыча, а её не принято жалеть. Затоковали ещё сразу три петуха и охотник, легко выделив песню ближней птицы, без труда добыл ещё одного красавца. На этом решил остановиться, нельзя злоупотреблять щедростью тока - так учил его отец.
Владимир с двумя глухарями в руках направился в сторону костра, дым от которого был хорошим ориентиром обратной дороги. Уже довольно прилично рассвело, но солнце ещё не появилось над лесом, а только отдельными лучами пробивалось между деревьями. Охотник решил не идти по прилегающему к Сярьги-лабми болоту, а обойти его по бугру, где во время войны стоял финский гарнизон. Вот уже колючая проволока, ограждающая бугор от болота, далее окопы и землянки. Здесь уже всё изрыто - побывали любители "потрофейничать". Владимир спрыгнул с большого камня-валуна на находящийся впритык к нему холмик и, вдруг нога провалилась, образовав небольшую ямку, на дне которой явственно просматривался бревенчатый накат. Поняв, что он обнаружил скрытую землянку, охотник стал искать вход в неё. Вход оказался заложен камнями и заросшим мелкими берёзками и был незаметен. Сама землянка, заросшая мхом, находилась между двумя огромными валунами и была совершенно незаметна. Владимир осторожно руками откопал вход, обнажив старую дверь в неё. Дверь не открывалась и её пришлось сломать. Кое-как протиснувшись в эту землянку размером с приличную комнату Владимир в полутьме увидел, что всё помещение заставлено множеством ящиков, коробок и бочек. Сделав из бересты что-то вроде факела он стал рассматривать содержимое ящиков и коробок. Стало ясно - это продуктовый склад финских солдат. В ящиках были жестяные банки, по всей видимости, консервы, в коробках - галеты и даже плитки шоколада, а вот бочку открыть не удалось. Владимир, положив в карман две жестяные банки с разными консервами и пару шоколадок, направился к костру, где его ждал отец.
- Нашёл финский продуктовый склад, - сходу выпалил Владимир, подходя к костру.
- На бугре около Сярги-ламби? - Спросил отец.
- Да, там всё уже перерыто, а эту землянку никто не нашёл и немудрено - вся завалена. Вот принёс консервы и шоколад, - ответил сын, доставая из карманов консервные банки и плитки шоколада.
Иван и Владимир карелы и их родной язык - северный диалект карельского языка, родственный финскому, поэтому для них не составило большого труда прочитать ещё не утраченные надписи на консервных банках. А в банках, покрытых специальной смазкой, предохраняющей металл от коррозии, оказались консервы из оленьего мяса и лосося, судя по надписи, 1942 года производства. Открыв банки убедились, что содержимое на вид и по запаху вполне нормальное, осторожно попробовали.
- Если до завтра будем живы, значит еда нормальная, - пошутил отец.
- Там этой еды на несколько лет безбедной жизни, - сказал Владимир.
- Надо склад опять замаскировать и будем по тихоньку носить домой, - предложил Иван.
Владимир привёл отца к землянке-складу. Сделав берестяные факел стали досконально изучать содержимое продуктового склада.
- Действительно, здесь есть чем поживиться, еды много, - удивлённо заявил Иван.
- Этими продуктами можно всю Тикшу кормить целый год, а может быть и дольше -
- Смотри, Володя, ящики и коробки жестяные, поэтому мыши не съели эти галеты и шоколад -
- А что же в этих бочках? -
Открыв одну из бочек обнаружили, что она заполнена жиром, которым залит картофель. Этот продукт также идеально сохранился, как и всё остальное. Решили, как и предложил отец, замаскировать землянку-склад и периодически посещая его носить продукты в посёлок. Собирались домой. В наличии оказалось только два мешка. Один заполнили банками с консервами, другой - галетами и шоколадом и на лодке в две пары вёсел поплыли в верх по Чирко-Кеми домой. Два крупных порога лодку пришлось тянуть с помощью каната и уже поздно вечером на озере Новинка пристали к родному берегу. В сумерках ещё не совсем посветлевшей северной ночи разгрузились и наскоро поужинав легли спать - разговор с Анастасией оставили на следующий день.
Утром после завтрака Иван, отправив детей на улицу, рассказал жене об их с сыном удачной находке - финском подарке войны. Анастасия обомлела, когда Владимир принёс из сеней припрятанные там мешки с продуктами.
- Этой еды надолго хватит, только не надо никому говорить о находке - пойдут разговоры и власти всё заберут, - высказала своё мнение Настя.
- А я, думаю, что надо поделиться, хотя бы с соседями и родственниками, голодают ведь, да и "шила в мешке не утаишь", - сказал Володя.
- Давайте, пока подождём, примем решение позже, - предложил Иван.
- Но ведь что-то надо объяснить младшим детям, - сказала Настя.
- Детям прикажем - будут молчать, как миленькие, - неожиданно заявил обычно мягкий Иван.
Настя кликнула детей с улицы и родители объяснили им, что отец со старшим братом нашли финский склад с продуктами и, чтобы продукты никто не отобрал, нельзя никому о находке говорить. Дети, ошарашенные этой новостью, не проронили ни слова, только кивали головами, а, когда Настя разделила и дала им по кусочку шоколада, вовсе сели на лавку, не зная, что делать с этим волшебным лакомством.
И зажили Коноваловы сытно на трофейных финских харчах. Принесённой еды хватило практически на всё лето с учётом собственных овощей, которых семья выращивала в достаточном количестве. И всё бы нормально только надо постоянно скрывать эту еду от приходящих к ним в дом не так редко соседей и родственников, но самое главное: Настя, Иван и Владимир чувствовали себя вроде предателей и трусов, которые пекутся только о собственной шкуре. Первым не выдержал Владимир.
- Вы, как хотите, но я поделюсь продуктами с дядьками и соседями на хуторе, - резко заявил Владимир, но никого не пришлось уговаривать и мать и отец согласились, виновато потупив глаза.
За следующей партией продуктов поплыли в ближайшие выходные на двух лодках, взяв с собой братьев Ивана - Михаила и Николая. Продуктовый схрон был не тронут, загрузились десятком мешков и поздним вечером были уже дома. На семейном совете решили часть продуктов дать многодетным семьям. Через пару недель сделали ещё один рейд за продуктами - скоро зима и будет проблемно попадать к тайнику, не оставляя следов. Очередную партию продуктов разделили практически между всеми домохозяйствами посёлка. "Снабженцы" понимали, что, не смотря на конспирацию и просьбы о не разглашении "продуктовой тайны", информация рано или поздно выйдет за пределы посёлка и дойдёт до соответствующих органов. Так оно и случилось: через месяц после последнего продуктового рейда в посёлок прибыли сотрудники МГБ, допросили Ивана, Владимира и ещё нескольких мужиков, вывезли все из землянки-склада. Провели обыски в домах и изъяли продукты, которые не успели съесть или припрятать жители посёлка. Иван всё взял на себя. Скоро состоялся суд, решением которого Иван получил 10 лет лагерей и вышел только в 1953 году.