(Из сборника "Третья Мировая Война" http://proza.ru/2021/04/16/172)
***
Первоисточником для данной публикации «США Против Народов планеты в 1940 – 1980 г.г.» является дословный перевод (с английского языка) вступительной статьи «A brief history of the Cold War and anti-communism» из книги «Убивая Надежду» (Killing Hope), написанной дипломатом США, г-ном Вильямом Блюмом (Об авторе Уильяме Блюме можно прочитать здесь: http://proza.ru/2023/02/05/37).
Факты, изложенные в этой главе весьма интересны в свете настоящих событий (2022-2023).
Особый интерес для читателей может представлять список первоисточников, приведённый в конце статьи.
***
«Краткая история холодной войны и антикоммунизма»
(Выдержки из введения, издание 1987 года. США)
К концу Второй мировой войны каждый американец старше 40 лет подвергался примерно 25 годам антикоммунистической радиации - среднему инкубационному периоду, необходимому для возникновения злокачественной опухоли.
Антикоммунизм жил своей собственной жизнью, независимой от своего капиталистического отца.
В послевоенный период вашингтонские политики и дипломаты среднего возраста все чаще видели мир, состоящий из "коммунистов" и "антикоммунистов", будь то нации, движения или отдельные люди.
Это комическое видение мира, в котором праведные американские супермены повсюду борются с коммунистическим злом, превратилось из циничного пропагандистского упражнения в моральный императив внешней политики США.
Даже понятие "некоммунистический", подразумевающее некоторую степень нейтральности, в целом получило скудную легитимность в этой парадигме.
Джон Фостер Даллес, один из главных архитекторов послевоенной внешней политики США, выразил это кратко в своей типично простой, моралистической манере:
"Для нас в мире есть два типа людей: есть те, кто являются христианами и поддерживают свободное предпринимательство, и есть другие". (14)
Как подтверждают несколько тематических исследований в настоящей книге, Даллес воплотил это кредо в жесткую практику.
Слово "коммунист" (равно как и "марксист") так часто употреблялось американскими лидерами и средствами массовой информации, что сделало его практически бессмысленным.
Левые сделали то же самое со словом "фашист".) Но простое наличие названия для чего-либо - ведьмы или летающие тарелки - придает этому определенное доверие.
В то же время американская общественность, как мы видели, была приучена реагировать на этот термин по-павловски: он по-прежнему означает худшие эксцессы Сталина, от массовых чисток до сибирских лагерей рабского труда; это означает, как заметил Майкл Паренти, что "классический марксистский -Ленинские предсказания [относительно мировой революции] рассматриваются как заявления о намерениях, направляющие все современные действия коммунистов" (15).
Это означает "мы" против "них".
И "они" могут означать крестьянина на Филиппинах, художника-фресковеда в Никарагуа, законно избранного премьер-министра в Британской Гвиане или европейского интеллектуала, камбоджийского нейтралиста, африканского националиста - все они, так или иначе, являются частью одного и того же монолитного заговора; каждый, в некотором роде, угроза американскому образу жизни; нет земли слишком маленькой, слишком бедной или слишком далекой, чтобы представлять такую угрозу, "коммунистическую угрозу".
Случаи, представленные в этой книге, иллюстрируют, что в значительной степени не имело значения, называли ли себя "коммунистами" конкретные объекты вмешательства - будь то отдельные лица, политические партии, движения или правительства.
Не имело большого значения, были ли они знатоками диалектического материализма или никогда не слышали о Карле Марксе; были ли они атеистами или священниками; существовала ли сильная и влиятельная коммунистическая партия или нет; было ли правительство создано в результате насильственной революции или мирных выборов... все были мишенями, все "коммунисты".
Еще меньшее значение имело то, что в картине фигурировал советский КГБ. Часто звучало утверждение, что ЦРУ проводит свои грязные трюки в основном в ответ на операции КГБ, которые были "еще более грязными".
Это ложь, сделанная из цельного куска ткани. Возможно, в жизни ЦРУ был единичный подобный случай, но он хорошо скрывался.
Отношения между двумя зловещими агентствами отмечены братанием и уважением к коллегам-профессионалам больше, чем рукопашным боем.
Бывший сотрудник ЦРУ Джон Стокуэлл написал:
“На самом деле, по крайней мере, в более рутинных операциях оперативники больше всего боятся посла США и его сотрудников, затем ограничительных телеграмм из штаб-квартиры, затем любопытных, сплетничающих соседей в местном сообществе, как потенциальных угроз для операций.
Следующей должна была прийти местная полиция, затем пресса. Последним из всех является КГБ - за мои двенадцать лет работы в отделе расследований я никогда не видел и не слышал о ситуации, в которой КГБ атаковал операцию ЦРУ или препятствовал ей. (16)
Стоквелл добавляет, что различные разведывательные службы не хотят, чтобы их мир был "усложнен" убийством друг друга.
Это еще не сделано. Если у сотрудника ЦРУ спустит шина в темноте ночи на пустынной дороге, он без колебаний согласится подвезти офицера КГБ - скорее всего, они вдвоем зайдут в какой-нибудь бар, чтобы вместе выпить.
На самом деле офицеры ЦРУ и КГБ часто развлекают друг друга в своих домах. Файлы ЦРУ полны упоминаний о таких отношениях почти на каждой африканской станции. (17)
Сторонники "борьбы с огнем огнем" порой опасно близки к утверждению, что если КГБ, например, приложил руку к свержению правительства Чехословакии в 1968 году, то для ЦРУ вполне нормально приложить руку к свержению правительства Чили в 1973 году.
Это как если бы уничтожение демократии КГБ переводило средства на банковский счет, с которого ЦРУ затем имеет право снимать средства.
Что же тогда было общей нитью для различных целей американского вмешательства, которое обрушило на них гнев, а часто и огневую мощь самой могущественной нации в мире?
Практически в каждом случае, касающемся Третьего мира, описанном в этой книге, это была, в той или иной форме, политика "самоопределения": желание, порожденное осознанной необходимостью и принципом, следовать по пути развития, независимому от целей внешней политики США.
Чаще всего это проявлялось в (а) стремлении освободиться от экономического и политического подчинения Соединенным Штатам; (б) отказе свести к минимуму отношения с социалистическим блоком, или подавлять левых у себя дома, или приветствовать американскую военную базу на своей земле; короче говоря, отказ быть пешкой в холодной войне; или (в) попытка изменить или заменить правительство, которое не придерживалось ни одного из этих стремлений; т.е. правительство, поддерживаемое Соединенными Штатами.
Нельзя слишком сильно подчеркивать, что такая политика независимости рассматривалась и выражалась многочисленными лидерами и революционерами Третьего мира как политика, которую по определению нельзя приравнивать к антиамериканизму или прокоммунизму, а просто как решимость сохранять позицию нейтралитета и неприсоединения по отношению к-по отношению к двум сверхдержавам.
Однако снова и снова будет видно, что Соединенные Штаты не были готовы смириться с этим предложением. Арбенс из Гватемалы, Моссадык из Ирана, Сукарно из Индонезии, Нкрума из Ганы, Джаган из Британской Гвианы, Сианук из Камбоджи... все, настаивал дядя Сэм, должны недвусмысленно заявить о себе на стороне "Свободного мира" или пострадать от последствий. Нкрума изложил аргументы в пользу неприсоединения следующим образом:
Эксперимент, который мы опробовали в Гане, по сути, был направлен на развитие страны в сотрудничестве с миром в целом. Неприсоединение означало именно то, что в нем говорилось.
Мы не были враждебны странам социалистического мира в том смысле, в каком были враждебны правительства старых колониальных территорий. Следует помнить, что, хотя Британия стремилась к сосуществованию с Советским Союзом у себя дома, этому никогда не позволялось распространяться на британские колониальные территории.
Книги о социализме, которые были опубликованы и свободно распространялись в Великобритании, были запрещены в Британской колониальной империи, и после того, как Гана стала независимой, за рубежом предполагалось, что она продолжит придерживаться того же ограничительного идеологического подхода. Когда мы вели себя так же, как британцы в своих отношениях с социалистическими странами, нас обвиняли в пророссийских настроениях и внедрении самых опасных идей в Африку. (18)
Это напоминает американский Юг 19-го века, где многие южане были глубоко оскорблены тем, что так много их чернокожих рабов дезертировали на северную сторону во время гражданской войны.
Они искренне думали, что чернокожие должны были быть благодарны за все, что их белые хозяева сделали для них, и что они были счастливы и довольны своей участью.
Известный луизианский хирург и психолог доктор Сэмюэл А. Картрайт утверждал, что многие из рабов страдали от формы психического заболевания, которую он назвал "драпетоманией", диагностированной как неконтролируемое стремление сбежать из рабства. Во второй половине 20-го века эту болезнь в странах Третьего мира обычно называли "коммунизмом".
Возможно, наиболее глубоко укоренившимся рефлексом коленного антикоммунизма является убеждение, что Советский Союз (или Куба, или Вьетнам и т.д., выступающие в качестве суррогата Москвы) - это тайная сила, скрывающаяся за фасадом самоопределения, разжигающая гидру революции или просто неприятности, здесь, там и повсюду; еще одно воплощение, хотя и в гораздо более грандиозном масштабе, пресловутого "внешнего агитатора", того, кто регулярно появлялся на протяжении всей истории... Король Георг обвинил французов в подстрекательстве американских колоний к восстанию... разочарованные американские фермеры и ветераны, протестовавшие против своего тяжелого экономического положения после революции (восстание Шейса), были заклеймены как британские агенты, стремящиеся разрушить новую республику... В забастовках рабочих в Америке конца 19 века обвиняли "анархистов" и "иностранцев", во время Первой мировой войны - "немецких агентов", после войны - "большевиков".
А в 1960-х годах, по словам Национальной комиссии по причинам и предотвращению насилия, Дж. Эдгар Гувер "помог распространить среди полицейских мнение, что любой вид массового протеста является результатом заговора, обнародованного агитаторами, часто коммунистами, "которые вводят в заблуждение в остальном довольных людей"." (19)
Последняя ключевая фраза, которая отражает конспирологический менталитет власть имущих - идею о том, что ни один народ, кроме тех, кто живет под властью врага, не может быть настолько несчастен и недоволен, чтобы прибегать к революции или даже массовому протесту; что только агитация посторонних вводит их в заблуждение. по этому пути.
Соответственно, если бы Рональд Рейган признал, что у масс Сальвадора есть все веские причины восстать против их ужасного существования, это поставило бы под сомнение его обвинение и обоснование вмешательства США, что это в основном (только?) Советский Союз и его кубинские и никарагуанские союзники, которые подстрекают сальвадорцев: эта кажущаяся волшебной сила коммунистов повсюду, которые одним движением своего красного запястья могут превратить мирных, счастливых людей в разъяренных партизан.
ЦРУ знает, насколько это трудный подвиг. Агентство, как мы увидим, пыталось разжечь массовое восстание в Китае, на Кубе, в Советском Союзе, Албании и в других странах Восточной Европы, но безуспешно. Писцы Агентства возложили вину за эти неудачи на "закрытый" характер вовлеченных обществ. Но в некоммунистических странах ЦРУ приходилось прибегать к военным переворотам или внебюрократическим уловкам, чтобы привести своих людей к власти. Она никогда не была способна разжечь огонь народной революции.
Более того, признание Вашингтоном заслуг и достоинств конкретного мятежа в странах Третьего мира вызвало бы вопрос: почему Соединенные Штаты, если они должны вмешаться, не встанут на сторону повстанцев? Это не только могло бы лучше послужить делу защиты прав человека и справедливости, но и лишило бы русских их предполагаемой роли. Что может быть лучше для того, чтобы сорвать Международный коммунистический заговор? Но это вопрос, который не осмеливается озвучивать в Овальном кабинете, вопрос, имеющий отношение ко многим случаям в этой книге.
Вместо этого Соединенные Штаты по-прежнему привержены своей слишком знакомой политике установления и/или поддержки самых мерзких тираний в мире, чьи злодеяния против собственного народа ежедневно освещаются на страницах наших газет: жестокие массовые убийства; систематические, изощренные пытки; публичные порки; увольнения солдат и полицейских в толпы; поддерживаемые правительством эскадроны смерти; десятки тысяч исчезнувших лиц; крайние экономические лишения... образ жизни, который фактически является монополией союзников Америки, от Гватемалы, Чили и Сальвадора до Турции, Пакистана и Индонезии, всех участников Священной войны против коммунизма, всех членов "Свободного мира", региона, о котором мы так много слышим и видим так мало.
Ограничения гражданских свобод, существующие в коммунистическом блоке, какими бы суровыми они ни были, бледнеют по сравнению с освенцимами кустарной промышленности "Свободного мира" и, за исключением этого любопытного ментального ландшафта, населенного законченными антикоммунистами, могут иметь мало или вообще ничего общего с различными американскими вмешательства, предположительно, во имя высшего блага.
Интересно отметить, что как ни банально для американских лидеров говорить о свободе и демократии, поддерживая диктатуры, так и российские лидеры говорят об освободительных войнах, антиимпериализме и антиколониализме, делая крайне мало для реального продвижения этих целей, несмотря на американскую пропаганду.
Советам нравится, когда их считают чемпионами Третьего мира, но они остались в стороне, делая немногим больше, чем повторяя "цок, цок", в то время как прогрессивные движения и правительства, даже коммунистические партии, в Греции, Гватемале, Британской Гвиане, Чили, Индонезии, на Филиппинах и в других местах пошли к стенке при американском соучастии.
В начале 1950-х годов Центральное разведывательное управление спровоцировало несколько военных вторжений в коммунистический Китай. В 1960 году самолеты ЦРУ без какой-либо провокации разбомбили суверенное государство Гватемала. В 1973 году Агентство поощряло кровавое восстание против правительства Ирака.
В американских средствах массовой информации того времени, а следовательно, и в американском сознании, этих событий не произошло.
"Мы не знали, что происходит", стало клише, используемым для высмеивания тех немцев, которые заявляли о незнании событий, происходивших при нацистах. И все же, был ли их стандартный ответ таким притянутым за уши, как нам хотелось бы думать?
Отрезвляюще размышлять о том, что в нашу эпоху мгновенных всемирных коммуникаций Соединенным Штатам во многих случаях удавалось организовать крупномасштабную или маломасштабную военную операцию или предпринять другую, столь же вопиющую форму вмешательства, причем американская общественность узнавала об этом только спустя годы, если вообще когда-нибудь.
Часто единственным сообщением о событии или участии США была мимолетная ссылка на тот факт, что коммунистическое правительство выдвинуло определенные обвинения - как раз тот вид "новостей", от которых американская общественность была хорошо подготовлена, чтобы сразу отмахиваться, а пресса - не следить; как немецкий народ был учили, что сообщения из-за границы о злодеяниях нацистов были не более чем коммунистической пропагандой.
За редким исключением, эти выступления никогда не попадали в заголовки газет или вечерние теленовости.
У некоторых обрывки историй всплывали то тут, то там, но редко собирались вместе, чтобы сформировать связное и поучительное целое; фрагменты обычно появляются спустя долгое время после свершившегося факта, тихо похороненные в других историях, так же тихо забытые, вырываясь на передний план только тогда, когда к этому вынуждают чрезвычайные обстоятельства, например, иранцы удерживали сотрудников посольства США и других американцев в заложниках в Тегеране в 1979 году, что привело к появлению множества статей о роли Соединенных Штатов в свержении иранского правительства в 1953 году.
Это было так, как если бы редакторов подтолкнули к мысли: "Эй, что же мы такого сделали в Иране, что все эти люди так нас ненавидят?"
В недавнем прошлом Америки было много иранцев, но в отсутствие "Нью-Йорк Дейли Ньюс" или "Лос-Анджелес Таймс", которые явно хватали читателя за воротник и прижимали к его лицу, раскрывали весь смысл содеянного... в отсутствие NBC , воплощающего все это в реальные фотографии реальных людей на принимающей стороне... в таком отсутствии инциденты становятся несущественными для подавляющего большинства американцев, и они могут честно сказать: "Мы не знали, что происходит".
Бывший премьер-министр Китая Чжоу Эньлай однажды заметил: "Одна из восхитительных черт американцев заключается в том, что у них абсолютно нет исторической памяти".
Вероятно, все еще хуже, чем он предполагал. Во время аварии на АЭС "Три Майл Айленд" в Пенсильвании в 1979 году японский журналист Ацуо Канеко из японской службы новостей Киото провел несколько часов, опрашивая людей, временно размещенных на хоккейном катке - в основном детей, беременных женщин и молодых матерей. Он обнаружил, что никто из них не слышал о Хиросиме.
Упоминание этого имени вызвало недоумение. (20)
А в 1982 году судья в Окленде, штат Калифорния, сказал, что он был потрясен, когда были допрошены около 50 потенциальных присяжных заседателей по делу об убийстве, приговоренном к смертной казни, и "никто из них не знал, кем был Гитлер". (21)
Для внешнеполитической олигархии в Вашингтоне это более чем восхитительно. Это непременное условие.
Исчерпывающий отчет об американских вмешательствах настолько скрыт, что, когда в 1975 году Исследовательскую службу Библиотеки Конгресса попросили провести исследование тайной деятельности ЦРУ на сегодняшний день, она смогла выявить лишь очень незначительную часть зарубежных инцидентов, представленных в этой книге для тот же период. (22)
Для всей этой информации, которая проникла в массовое сознание или в школьные тексты, энциклопедии или другие стандартные справочные издания, в Соединенных Штатах с таким же успехом могла бы существовать строгая цензура.
Читателю предлагается ознакомиться с соответствующими разделами трех основных американских энциклопедий: Americana, Britannica и Colliers. Имидж энциклопедий как окончательного хранилища объективных знаний терпит крах.
То, что равносильно непризнанию американского вмешательства, вполне может быть связано с тем, что в этих уважаемых работах используется критерий, аналогичный критерию вашингтонских чиновников, отраженному в документах Пентагона. Газета "Нью-Йорк таймс" так резюмировала это в высшей степени интересное явление:
Тайной войны против Северного Вьетнама, например, не наблюдается... как нарушающие Женевские соглашения 1954 года, положившие конец войне во французском Индокитае, или как противоречащие публичным политическим заявлениям различных администраций.
Тайной войны, поскольку она является скрытой, не существует в том, что касается договоров и общественного положения. Кроме того, секретные обязательства перед другими странами не воспринимаются как посягающие на полномочия Сената по заключению договоров, поскольку они публично не признаются. (23)
Цензура де-факто, которая оставляет так много американцев функционально неграмотными в отношении истории внешней политики США, может быть тем более эффективной, что она не столько официальная, жесткая или конспирологическая, сколько безыскусно вплетена в ткань образования и средств массовой информации.
Никакого заговора не нужно. Редакторам "Ридерз Дайджест" и "Ньюс энд Уорлд Репорт" не нужно тайно встречаться с представителем NBC на конспиративной квартире ФБР, чтобы планировать репортажи и программы на следующий месяц; простая истина заключается в том, что эти люди не достигли бы занимаемых должностей, если бы сами не имели всех прошли по тому же туннелю замаскированной истории и вышли с той же избирательной памятью и общепринятым мнением.
"Переворот в Китае - это революция, которая, если мы проанализируем ее, мы увидим, что она вызвана теми же самыми вещами, которые вызвали британскую, французскую и американскую революции. 1124 Космополитическое и великодушное чувство Дина Раска, тогдашнего помощника госсекретаря по делам Дальнего Востока, впоследствии государственного секретаря.
Точно в то же время, что и выступление г-на Раска в 1950 году, другие члены его правительства активно готовили свержение китайского революционного правительства.
Это было обычным явлением. Для многих случаев, описанных на следующих страницах, можно найти заявления высокопоставленных или средних чиновников Вашингтона, которые ставят под сомнение политику вмешательства; которые выражали опасения, основанные либо на принципе (иногда на лучшей стороне американского либерализма), либо на опасении, что вмешательство не послужит какой-либо стоящей цели, может даже привести к катастрофе.
Я придавал мало значения таким несогласным заявлениям, как, впрочем, в конечном счете, и лица, принимающие решения в Вашингтоне, на которых в спорных мировых ситуациях можно было положиться, разыгрывая антикоммунистическую карту. Представляя интервенции таким образом, я заявляю, что американская внешняя политика - это то, что делает американская внешняя политика.
***
СПИСОК ПЕРВОИСТОЧНИКОВ
14. Tuchman, p. 676.
15. For some detail of the oppression and atrocities carried out by the Chiang regime against the Taiwanese, see Scott Anderson and Jon Lee Anderson, Inside the League (New York, 1986), pp. 47-9, citing prominent American Generals and a State Department official who was in Taiwan at the time. Also see Fleming, p. 578-9. In 1992, the Taiwan government admitted that its army had killed an estimated 18,000 to 28,000 native-born Taiwanese in the 1947 massacre. (Los Angeles Times, 24 February 1992).
16. Felix Greene, A Curtain of Ignorance (New York, 1964)
17. Tuchman, p. 676; Fleming, pp. 572-4, 577, 584-5; Milovan Djilas, Conversations with Stalin (London, 1962), p. 164; New York Times, 7 November 1945, p. 12; 14 November, p. 1; 21 November, p.2; 28 November, p. 1; 30 November, p. 3; 2 December, p. 34.
18. New York Times, 12 January 1947, p. 44.
19. William Manchester, American Caesar: Douglas MacArthur 1880-1964 (London, 1979), p. 535.
20. Foreign Relations of the United States, 1949, Vol. VIII, The Far East: China (U.S. Government Printing Office, Washington, 1978), passim between pp. 357 and 399; 768, 779-80; publication of this volume in the State Department's series was held up precisely because it contained the reports about Chou En-Lai's request (San Francisco Chronicle, 27 September 1978, p. F-1).
21. See Indonesia 1957-1958 chapter and The Guardian (London), 24 August 1985. 22. New York Times, 25 April 1966, p. 20.
23. All other Burma: David Wise and Thomas Ross, The Invisible Government (New York, 1965, pb edition), pp. 138¬44; Joseph Burkholder Smith, Portrait of a Cold Warrior (New York, 1976), pp. 77-8; New York Times, 28 July 1951; 28 December 1951; 22 February 1952; 8 April 1952; 30 December 1952, p. 3; opium: Robbins, pp. 84-7.
24. Washington Post, 20 August 1958, Joseph Alsop, a columnist who had been a staff officer under General Chennault and was well connected with Taiwan. Over the years he performed a variety of undercover tasks for the CIA, as did his brother Stewart Alsop. (see Carl Bernstein, "The CIA and the Media", Rolling Stone maga¬zine, 20 October 1977,)
25. Quemoy and Matsu: Stewart Alsop (formerly with the OSS; also see note 24), 'The Story Behind Quemoy: How We Drifted Close to War', Saturday Evening Post, 13 December 1958, p. 26; Andrew Tulley, CIA: The Inside Story (New York, 1962), pp. 162-5; Fleming, pp. 930-1; Wise and Ross, p. 116; New York Times, 27 April 1966, p. 28.
26. Wise and Ross, p. 114.
27. Air drops: Wise and Ross, pp. 112-5; Thomas Powers, The Man Who Kept the Secrets (New York, 1979), pp. 43¬4; Newsweek, 26 March 1973.