Аппендицит
В больницу перед Новым 1985 годом не положили в надежде, что боль в животе сама собой пройдет. Я вынужден был в новогодние дни находиться на строгой диете. Любимые маринованные опята врачи есть строго-настрого запретили, мотивируя тем, что это тяжелая пища для желудочно-кишечного тракта и может провоцировать сильный болевой синдром кишечной колики.
Через две недели после новогодних праздников боли в животе возобновились с утроенной силой. Меня отец госпитализировал в военный госпиталь с согласия начмеда Владимира Ивановича Левашкевича, как сына военного офицера, отставника запаса. Притом он являлся участником и инвалидом Великой Отечественной войны. В областном центре самого близкого мне человека знали многие. Он среди горожан имел большой авторитет. Многие годы являлся самым лучшим председателем автокооператива в области.
В середине января меня положили с сильным болевым синдромом в животе в военный госпиталь, в хирургическое отделение. Я в нем пролежал двадцать один день.
В 80-е годы в Советском Союзе разразился экономический кризис. Прилавки продовольственных магазинов на периферии от Москвы и Ленинграда были в основном пустые или полупустые. Очереди растягивались за многими продуктами питания и промышленными товарами чуть ли не на километр. С медикаментами в огромной тоталитарной коммунистической державе возникли огромные проблемы.
Меня лечили дорогостоящими по тем советским временам лекарствами: шиповниковым и облепиховым маслом, фесталом и внутримышечную инъекцию но-шпы от боли делали. Этот медицинский препарат в 80-е годы ХХ века в совке считался как самое наилучшее лекарство для лечения желудочно-кишечного тракта. Простыми гражданами Страны Советов он воспринимался как дефицитный и недоступный. В аптеках его не продавали и по льготным рецептам не выдавали никаким категориям граждан. В военном госпитале проводили физиопроцедуры в области живота.
Я лежал с военнослужащими и отставниками в восьмиместной палате. Моя кровать возле бетонной стены находилась. В один из дней утром во время медицинского обхода, когда группа военных врачей вошла в палату, мое туловище лежало на постели, а ноги были задраны кверху. Больные с трудом от происходящего смех сдерживали. От увиденного у медиков непроизвольно хохот разразился. Первоначально у постороннего создаться могло впечатление, что я решил гимнастикой заниматься.
Врачи задумались во время моего осмотра. При пальпации живота у всех лицо было серьезное, и люди в белых халатах между собой разговаривали на медицинском языке. Сложно было понять их профессиональную беседу. Подполковник медицинской службы только сказал:
– Сергей, лежи, с кровати не поднимайся. Будем думать, какое лечение еще назначить.
Подняв голову, обратился к постовой медсестре:
– Грелку с холодом приготовьте и Сергею минут на двадцать на живот положите. Одновременно ему внутримышечную инъекцию обезболивающего лекарственного препарата баралгин сделайте.
Три молодых хирурга настаивали на операции, но начальник хирургического отделения подполковник медицинской службы Петр Михайлович Савичкин никак не решался положить меня на операционный стол и вырезать отросток. На операции настаивала и хирургическая медсестра.
– В связи с основным заболеванием - последствия детского церебрального паралича у Сергея имеется синдром кишечной колики. В связи с этим периодически проявляются такие боли в животе, - было сказано на обходе начальником отделения.
Другие врачи и младший медицинский персонал в этом поставленном диагнозе сильно сомневались. Температура тела и анализ крови были в норме. Несмотря на это в палате между врачами завязалась дискуссия дальнейшего метода лечения, которая продолжилась в ординаторской. Медицинский персонал около часа обсуждал сложный диагноз кишечной колики. К единому мнению так и не сумели прийти. У медиков сомнения появились в правильности назначенного лечения, и были вопросы, как можно с данной патологией заболевания состояние здоровья больного улучшить.
Высокая, стройная медсестра Ольга была молодая, но уже с опытом работы в хирургическом отделении. Несколько лет назад медицинское училище закончила. Свою дальнейшую трудовую деятельность решила связать с хирургией. Ей тогда едва ли двадцать пять лет исполнилось. Где-то через час после обхода она пришла в палату, подойдя к кровати, мне сказала:
– Сергей, давай мы тебя завтра прооперируем. Вырежем аппендикс и заодно посмотрим на операционном столе кишечник. Сегодня после обеда я тебя заберу в гигиеническую комнату. Сделаю клизму и побрею, помогу принять душ. Потом напишу в журнале распоряжение поменять постельное белье. На ночь постовая медсестра сделает успокоительный укол, чтобы ты ночью хорошо спал. А завтра с утра заберем тебя первого в операционную и сделаем операцию.
Видимо, при разборе случившегося сильного приступа колики в кишечнике у медперсонала возникла идея меня оперировать, но при моем согласии. В тот момент в ответ медсестре я что-то невнятное промычал. Сам не знаю, почему так произошло. Я не из трусливых и прекрасно понимал: без операции не обойтись. Мне уже до этого несколько раз приходилось в городской больнице с адскими болями в животе лежать. Одним словом, промолчал. У Ольги на мое такое поведение на лице появилось удивление. Она даже во время разговора плечами показала свое изумление. Меня тогда не стали оперировать, продолжили медикаментозное лечение. В госпитале три недели пролежал и был выписан в удовлетворительном состоянии.
По прошествии семи дней боль в желудочно-кишечном тракте возобновилась и усилилась. Она отчетливо стала спускаться вниз и локализироваться в правой стороне живота. В субботний праздничный день 23 февраля я превратился в белое полотно, даже завтракать не стал.
Однако, несмотря на слабость и боль в животе, в морозный, ветреный день я стал собираться на сходку книголюбов. В те годы СССР был самой читающей страной мира. Книги, журналы, газеты печатались миллионными тиражами. Ни одна страна не могла похвастаться такими цифрами. Но парадокс состоял в том, что в Советском Союзе книга входила в разряд дефицита как и многие промышленные товары народного хозяйства и продовольствия. Пустых полок не наблюдалось только в отделах политической литературы.
Калужские книжники в 70-е в начале 80-х годов в городе колыбели отечественной космонавтики собирались возле букинистического магазина. Он находился на главной улице города не далеко от железнодорожного вокзала в пятиэтажке за жилым зданием, в котором располагались кассы аэрофлота.
Однажды в один из летних дней в начале 80-х годов была устроена на неофициальное сборище книжников со стороны органов милиции облава. Я тогда перешел учиться на последний курс финансово-экономического института.
Спекуляцией в совке являлось, когда человек за дефицитными импортными сапогами простоял, ниспавши практически сутки, и купил их за 60 рублей, а затем их продал в два раза дороже.
Слово совок появилось в конце 1970-х, широко вошло в речевой обиход на перестроечной волне, в середине 1980-х, практически заменив довольно резкие изречения «совдеп» и «совдепию» (от советский депутат). «Совки» были просто противоположностью «демократов». «Совок» — это собирательное понятие, которое характеризует всю систему Советского Союза в целом, и если сейчас это слово произносят с пренебрежением, то раньше «совок» звучало обидно. Совок он и есть совок глаголет народная молва. Это слово еще в восьмидесятые-девяностые среди молодежи было распространено. Он имел иронично-негативный оттенок. Такой же, как и колхоз и колхозник, характеризующего малообразованного, недалекого человека. Посмеяться в те времена было над чем.
В тоталитарном, закрытом от всего прогрессивного мира ленинском государстве никакой демократии не было даже близко. Выборы воспринимались многими гражданами как фикция.
В день выборов избиратель получил избирательный бюллетень, но, вместо того чтобы не глядя опустить его в избирательную урну, стал его читать.
– Что вы делаете? – грозно спросил его наблюдатель в штатском.
– Хочу знать, за кого я голосую.
– Да вы что, не знаете, что выборы тайные?!
Всегда на каждом избирательном участке в бюллетени был написан только один кандидат, который на государственный пост выдвигался. Он набирал при стопроцентной явке избирателей все эти сто процентов. Откровенный абсурд советской системы.
Таким образом, из обычного законопослушного гражданина, счастливый обладатель сапог стал спекулянтом. Ему грозило два года изоляции или штраф в размере 300 рублей. Для сравнения. У меня зарплата была на спичечно-мебельном комбинате «Гигант» у инженера-экономиста в отделе главного конструктора в группе надежности составляла 120 рублей минус подоходный налог, а по инвалидности второй рабочей группы 50 рублей от «социального» совкового государства получал. Если моя месячная зарплата превышала 1 (один) рубль даже одну копейку, то в этот месяц полностью лишался пенсии по инвалидности. Такие были установлены звериным, бесчеловечным законом нормативы для советских людей с инвалидностью!
В Советском Союзе практически все население чем-то спекулировали. Не было такого советского человека, который хотя бы раз не «наварил» на дефиците. Каждый член общества знал, что спекуляция – это риск, но все равно простаивали в огромных очередях или по великому знакомству «заднего» входа старался купить товара побольше и продать подороже.
Для этого в УК РСФСР была отдельная часть статьи «Мелкая спекуляция, совершенная повторно, – наказывается исправительными работами на срок до одного года или штрафом до двухсот рублей с конфискацией предметов спекуляции». Статья же за спекуляцию в виде промысла или в крупных размерах подразумевала лишение свободы на срок от двух до семи лет с конфискацией имущества.
Вернемся к книжникам, собирающимся у букинистического магазина. В студенческие годы я ходил с самодельным дипломатом. В те годы это был писк моды в среде студенческой молодежи. Неизвестно, на каком предприятии изготавливали подпольно дипломат. Он был произведен из толстой фанеры и обшит темно-малиновым дерматином.
В столичное Измайлово я уже самостоятельно ездил на книжную барахолку за художественной литературой.
Одним из летних субботних дней как обычно книголюбы собрались у калужского книжного букиниста. Своим ходом шла продажа, по советским меркам спекуляция, и обмен литературы. Я в тот день сумел сплавить парочку книг. Другими словами спекульнуть. Все шло своим чередом. Ближе к двенадцати раздался свист. В один миг все в рассыпную бросились. Я человек медлительный из-за паралича двигательной системы. Правда, говоря в самый последний момент, успел закрыть свой книжный саквояж и двинулся на остановку. Далеко не мог убежать. Меня в сквере имени 50-летия ВЛКСМ (комсомола) догнал сержант милиции и схватил за локоть левой парализованной руки.
– Немедленно остановись и открой свой дипломат. Ты спекулянт и книжный фарцовщик, - грозным голосом произнес молодой сотрудник милиции. Скорее всего, недавно мобилизовался из армии, и в дальнейшем жизнь решил с органами правопорядка связать.
У меня в голове моментально как у шахматного аналитика прокручивались идеи, как выбраться из создавшейся сложной жизненной нестандартной ситуации. Тогда не было сотовых аппаратов. «Обезьянник» я не собирался посещать и в нем время проводить. Притом за это могла быть статья «за спекуляцию». В дипломате находилось несколько разных книг. Я в считанные секунды принимаю нестандартное решение. В связи с физическими недостатками и картавой речью следует предстать перед блюстителем порядка не вполне здравомыслящим субъектом. В надежде, что этот финт прокатит. Так и произошло в действительности. Через два метра молодой «мусор» меня отпустил. В это было даже трудно поверить, что достаточно легко отделался.
Домой вернулся позже обычного и взвинченный. Родители это сразу заметили и меня стали расспрашивать. Я все без утайки во время обеда рассказал, какая была на сходке книголюбов облава.
Ровно через неделю вечером отец с радостью мне вручает книгу «Как побеждали Бобби Фишера». Я от радости и счастья на седьмом небе находился.
– Папа, дорогой, где ты раздобыл такую замечательную интересную и дефицитную шахматную книгу? В наших профессиональных кругах она высоко котируется, – с восторгом у самого близкого человека спросил.
– Я тебе в прошлую субботу ничего не стал говорить. После твоего возвращения из массовки книголюбов побывал у своего однополчанина Николая Яковлевича Шведова на работе и все рассказал, как тебя чуть было не увезли в отдел милиции.
В те годы Николай Яковлевич работал заместителем начальника Ленинского РОВД (районный отдел внутренних дел) города Калуги. Его непосредственным начальник управления внутренних дел Калужской области являлся генерал-майор Эммануил Михайлович Данилов.
После некоторой паузы папа продолжил:
– Через два дня Николай Яковлевич меня вызвал к себе в отделение на Суворова. Мы долго разговаривали на многие темы. В беседе вспомнили свою молодость в грозные годы войны, как с фашисткой нечистью на фронте воевали. При разговоре мне сообщил, что нашли этого милиционера и провели с ним разъяснительное собеседование. Сержант собирался выслужиться перед руководством и получить тем самым раньше, чем положено очередную звездочку на погоны. Николай Яковлевич знает, что ты сильный шахматист. Регулярно областную газету «Знамя» читает. Он в курсе, что в жизни себя тренерской работе собираешься посвятить, когда появится в городе такая возможность. В Калуге на высшем уровне ходят разговоры, что шахматную школу намереваются открыть.
* * *
Отец, не долго думая, утром позвонил гражданскому хирургу Олегу Анатольевичу Смирнову, близкому человеку нашей семьи. В областном центре его считали и воспринимали как одним из лучших специалистов в данной медицинской области. Многие называли хирургом от Бога. Через несколько лет трудовой врачебной деятельности стал заведующим отделением, а чуть позже заместителем главного врача больницы по медицинской части. За заслуги в медицине указом президента страны было присвоено звание «Заслуженный врач Российской Федерации».
Олег Анатольевич сразу в морозный февральский выходной день к нам с другого конца города приехал. Врач прощупал мой живот, после чего сказал:
– Воспалился аппендикс. Нужно срочно делать операцию.
По телефону вызвал неотложку. Ее пришлось около часа дожидаться.
В больнице у меня взяли анализ крови. Лейкоциты значительно положенную норму превышали. Моча уже не шла. Медсестра с помощью катетера взяла мочу на анализ. Процедура неприятная и очень болезненная.
Результаты медицинских исследований показали, что начался воспалительный процесс. Попросили расписаться на согласие операции и увели в хирургическое отделение. Затем в палату пришла медсестра и повела меня в гигиеническую комнату.
Она попросила снять нижнее белье и расположиться на медицинской кушетке, которая находилась у стены для необходимой процедурной обработки кожных покровов перед операцией. После завершения этой медицинской манипуляции я вернулся в палату.
Пришел молодой хирург ростом под два метра, который меня привез в больницу, и говорит:
– Я сегодня тебя не буду оперировать. До понедельника понаблюдаем, а уже тогда решение примем.
– В таком случае я собираюсь и домой ухожу. В понедельник положат в военный госпиталь и вырежут аппендикс, имеется такая договоренность, - мной было сказано гражданскому хирургу.
Олег Анатольевич отозвал в сторонку отца и шепотом ему сказал:
– У Сергея острый аппендицит. Воспалился аппендикс. Операцию немедленно буду делать.
Это самая распространенная патология органов брюшной полости, требующая хирургического лечения. Еще Леонардо да Винчи описывал данное заболевание, воспаленный отросток обнаруживался на вскрытиях, но медики не придавали этому серьезного значения, поскольку первопричиной считали воспаление слепой кишки. Первая достоверно описанная успешная операция по поводу аппендицита была проведена английским хирургом в 1735 году в Лондоне. Аппендэктомию выполнил основатель госпиталя Святого Георгия королевский хирург Claudius Amyand. Оперируя 11-летнего мальчика по поводу пахово-мошоночной грыжи с наличием в ней кишечного свища, он обнаружил, что причиной фистулы явился перфоративный аппендикс. Отросток и окутывающий его сальник были резецированы, ребенок поправился. С этого момента постоянно совершенствуются диагностика и лечение данного заболевания, и если пару сотен лет тому назад аппендицит являлся приговором для пациента, то сегодня при своевременном обнаружении он успешно лечится.
Разговор двух мужчин не слышал. Я захотел с больничной кровати встать и собирался на выход. Меня остановил отец, который все время рядом находился.
В палату вбежала как ошпаренная постовая медсестра. Она мне сделала два укола в левую руку. Минут через пять пришла сестричка и спросила:
– Ты самостоятельно дойдешь до операционной или каталку прикатить?
– Я сам дойду, - твердым голосом ответил.
Женщина в медицинском халате подхватила меня под руку и повела в операционную. В предбаннике эскулапы попросили полностью раздеться. Я голенький, и выбритый чем-то напоминавший младенца, при поддержке медика прошел к операционному столу. Медперсонал помог мне взобраться на железный холодный стол. Быстро привязали руки и ноги к узкому, но длинному столу. В то мгновение был, как Христос распят. Над моей головой горела огромная лампа. Анестезиолог медленно вводил внутримышечно инъекцию в левую руку чуть выше локтя и мне говорил:
– Медленно считай до ста.
Успел досчитать до десяти. Мне стало хорошо и спокойно. Появились галлюцинации. Я поплыл и моментально вырубился. Операция длилась около часа. У меня был гнойный аппендицит.
Когда закончилась операция, медсестры в палату привезли и медленно с каталки переложили на больничную кровать, которая посередине палаты находилась. От наркоза быстро стал отходить. Боль нестерпимая стояла. Немного воды просил выпить, но мне было отказано. Отец у постели говорил:
– Потерпи сынок. Ты у нас сильный. После операции нельзя пить.
В первые сутки родители по очереди влажной тряпочкой губы смачивали. Из-за жгучей, нестерпимой боли, где был вскрыт в правой подвздошной стороне живот, я непроизвольно выполнял двумя руками легкие физические движения. Они многим напоминали и показывали, что очень хочется с девушкой сблизиться. От этих моих непреднамеренных действий у присутствующих на лице выступала улыбка.
В палате после операции Олег Анатольевич родителям сказал:
– Если еще прошло бы часа два, то аппендикс лопнул. Начался бы перитонит. У Сергея был острый флегмонозно-язвенный аппендицит. Аппендикс находился завернутый за кишкой. До него было сложно добраться.
В связи с перенесенной сложной хирургической операцией только через две недели из стационара был выписан. На больничном листе месяц пробыл.