Вы тоже заметили?
Дождь хлещет безостановочно уже сутки. Посреди улицы в центре города огромная лужа. Мужчина в хорошем костюме тычет то носком, то каблуком добротной туфли в это озеро, пытаясь как-то через него переправиться. Рядом похожей эквилибристикой занимаюсь и я.
– ****ец, а не погода! – в сердцах говорит он.
Я хмыкаю.
– Не, ну разве не так? Не согласны? – поворачивается он ко мне.
– Почему не согласна? Согласна. И не только погода…
– Да? – радостно вскидывается он. – Вы тоже заметили?
***
холера
Бабушка напутствует меня:
– Ты ж смотри осторожнее с этой холерой.
– Да с какой холерой, бабушка?
– Ну, как его там – с коронавирусом, холера его возьми.
***
в парке «Музеон»
Гости столицы фотографируются на фоне церетелевского памятника Петру I. Одна подруга – другой: «Ты щелкай, чтобы царь был вертикально. Ему так лучше».
***
Разгар дня, пекло невыносимое, а в Третьяковку на Крымском валу тянется огромная очередь. «Вот это наши люди! – восхищенно думаю я. – Ничто им не помеха в стремлении к прекрасному». На информационных щитах объявления о нескольких выставках, какая же вызвала такой интерес… В хвосте очереди мужчина с кислым лицом.
– Извините, а вы куда стоите – на Шишкина или на Айвазовского?
– Откуда я знаю, – раздраженно бросает он. – Вон, у жены спросите, – указывая на болтающую рядом по телефону супругу.
***
Магнитная буря
Очередь у школьного домофона после окончания уроков. Детей ведь просто так теперь не заберешь – в предбаннике, перед турникетом с охраной, нужно набрать номер кабинета, назвать фамилию и попросить учительницу выставить ее ученика вон (полагаю, не без удовольствия).
В очереди пожилая женщина – аккуратная, в костюме, с прической. Когда подходит ее черед, нажимает кнопку и сообщает: «Надежда Владимировна, здравствуйте. Будьте добры, Романа Кириллова. Ой, что я говорю! Кирилла Романова!» Весь предбанник согнулся пополам. Потом разогнулся, но не я (я смешлива). Рядом со мной так же «душится» мужчина с бородкой, утирая слезы: «Ладно, скоро сами такими будем».
Через некоторое время начинают появляться вызванные дети. К нашей героине бросается девочка. Публика замерла – все же помнят, что смеялись над мальчиком.
– Бабушка, ты чего, мне Надежда Владимировна сказала, что ты вместо меня какого-то Кирилла вызывала.
– Ой, Кира, я что-то совсем сегодня, магнитная буря, наверное…
– Да… Надеюсь, Кира хотя бы знает, где они живут, – уже без смеха замечает мой бородатый сосед.
***
Мальчишка выскакивает из дома на улицу и кричит: «Здесь льет как из-под ведра!»
***
С любовью к ближнему
В вагон метро заходит пожилая женщина во взлохмаченном, когда-то светлом тулупчике, с рыжей котомкой в руках. Никто не спешит уступить ей место. Я сижу посредине шестиместной грядушки и выжидаю, что поднимутся сидящие рядом молодые ребята. А тем временем бабуля, потрясая котомкой, издает вопль: «Ну-ка, суки, гниды, быстро встали!» Девушка рядом вскакивает, заслышав рев даже через наушники. Но бабуля сесть не спешит. Она идет по всему отсеку из двенадцати мест, наклоняясь, заглядывает в глаза каждому «невставшему» и отчетливо, с большим чувством желает: «чтоб ты сдох» или «чтоб ты сдохла», в зависимости от гендера.
***
фу
Бегу вечером домой. Навстречу женщина с мелкой собачонкой. Собачонка на длинном поводке принялась тщательно меня обнюхивать, тереться об ноги. Хозяйка с непередаваемым отвращением: «Гоша, ФУ!»
Почувствовала себя полным «фу».
***
Бабушка-старушка и весна
В музыкальной школе, в перерыве между занятиями, чтобы не тратить драгоценное время, мальчик Федя 9 лет учит с бабушкой стихотворение Александра Блока:
Ветхая избушка
Вся в снегу стоит.
Бабушка-старушка
Из окна глядит.
Федя повторяет эти первые строки елейным голосом. Но мысли его от избушки далеко – крадется взглядом и ручками к смартфону, который бабушка предусмотрительно отодвинула подальше.
– Федя, ну переходи уже ко второму куплету!
Прочитывают вместе несколько раз, Федя послушно бубнит следом, но запомнить не может и снова, и снова возвращается к бабушке-старушке.
– Ты что, ненормальный?! – переходит в наступление его собственная бабушка.
– Ой, интересно, а сколько я шагов сегодня сделал? – вскидывается Федя и хватает телефон под предлогом посмотреть шагомер.
Бабушка срывается на крик.
– Раз ты так, пойду учить стих к другим бабушкам.
И с учебником под мышкой обиженно уходит к вахтершам, где немедленно заводит шарманку про бабушку-старушку.
– Чего там старушка? – переспрашивают вахтерши. – Мы же сами такие, ты погромче давай.
Но Федя, обладающий приличным басом (на фольклоре учится!), считает, что стихи должно читать тихо и нежно, с придыханием. Строфа про старушку повторяется столько, что запомнили все вокруг. С трудом, подсказывая каждое слово, добираются до конца стихотворения.
Внукам-шалунишкам
По колено снег.
Весел ребятишкам
Быстрых санок бег…
Бегают, смеются,
Лепят снежный дом,
Звонко раздаются
Голоса кругом…
В снежном доме будет
Резвая игра…
Пальчики застудят, –
По домам пора!
Завтра выпьют чаю,
Глянут из окна –
Ан уж дом растаял,
На дворе – весна!
Подходит разъяренная бабушка.
– Выучил?
– Выучил, – гордо, однако, с упреком в адрес несправедливой родственницы говорит Федя. И… с выражением декламирует четверостишие про бабушку-старушку, которая из окна глядит.
– А дальше? – взрывается хором весь присутствующий коридор.
– Дальше… дальше… – мнется, чешет затылок. – О! Вспомнил. А дальше: «На дворе весна!»
– Ааааа! – убегает на улицу бабушка.
– А что такого? Если правда весна, – бормочет Федя, плетясь к выходу.
***
Разгрузочный день
Были в понедельник (это важно) в зоопарке.
Для хищников там существует практика разгрузочных дней. Раз в неделю – без пищи. Наверняка это полезно, ведь в природе они далеко не каждый день находят добычу, но, привыкшие к ежедневной халявной еде на блюдечке, звери ужасно по этому поводу грустят. Мы-то их прекрасно понимаем:) Да и чем им заниматься в том зоопарке, как не есть или не ждать кормления?
Говорят, несчастные даже научились прятать, зарывать кусочки мяса, но тут им вороны не дают скупердяйничать.
В этот голодный день они подходят к решетке, попрошайничают или взывают к твоей совести издали. А тут Поля с бочонком соленого попкорна. С каким страданием и укоризной смотрела на нее лиса! И на этот бочонок.
Теперь думаю – надо тоже возродить разгрузочные дни. Я раньше то по пятницам голодала, как Поль Брэгг велел. То в течение многих лет на экадаши (два раза в месяц, на одиннадцатый день после новолуния и полнолуния). А теперь сплошной гастрономический марафон. И когда отвыкаешь от регулярных ограничений, уже сложно притормозить, вот если только в клетку запереть. В зоопарк что ли попроситься?
***
Репетиция взрослой жизни
На детской площадке мальчик лет четырех носится за девочкой того же возраста с криком: «Викуся, Викуся, беги ко мне!» Догоняет. Девочка разворачивается, достает из-под мышки медведя и бьет им мальчика по голове. Тот сначала огорошено, а потом со жгучей обидой и мелодраматической интонацией: «Викуся! За что, Викуся?!»
***
Ступор
Совершенно не могу находиться в маске.
Полагала, со временем привыкну, но нет.
Как только я ее надеваю, у меня отключается мозг.
Я забываю, как дышать, чем думать, и каким образом я обычно это делаю.
В магазине стою перед полками, изнемогаю и мучительно вспоминаю, зачем пришла. (И затылок не почешешь, и нос не потрешь.) Но этого показалось мало. Добавились перчатки! Прелестная резиновая зелень размера L, продаваемая в метро. Натянув их, стекленею уже окончательно. Даже если тележка чем-то наполнилась, ведь надо еще расплатиться. Достать карточку магазина и пластиковую, пакет, сложить продукты. Потею лицом и руками, задыхаюсь…
И каждый раз вспоминаю свою кошку Клепу, когда ей купили шлейку для прогулок. Стоило (вопреки отчаянному сопротивлению) ее нацепить, кошка ложилась на пол и категорически отказывалась двигаться. Ее можно было только тащить волоком. Причем по ее глазам я понимала, что она не то чтобы не хочет идти, она не понимает, как! Мгновенно и напрочь Клепа забывала навыки передвижения. Забывала, какая она смышленая и шустрая. В надежде на привыкание раз в месяц мы натягивали на нее сбрую, но результат прежний: выпученные глаза и плотное мертвое прилегание к полу.
Равно как у меня с масочно-перчаточным обмундированием.
***
бибер
Вызвала сантехника.
Починил кран, спрашиваю:
– Сколько я вам должна?
Здоровенный детина по имени Абдул переминается с ноги на ногу…потом неожиданное:
– Болеете?
– Да вроде нет.
Думаю, это он о коронавирусе, мож, боится по квартирам ходить, перестраховывается. Хотя не первой свежести маска у него, как у многих, на подбородке болтается. Или вид у меня совсем уж карантинный. Краситься пора, думаю. Но дальше совсем странное:
– Умер кто?
И с опаской кивает на кухню. А оттуда – Реквием. Я до его прихода Генриха Бибера слушала. Как раз секвенция «Dies irae» из «малого» Реквиема звучит. Канонический текст Фомы Челанского. Судный день, мир во прахе. Tuba mirum – труба призывает души к ответу. Пятиголосный хор. Кошмар последнего дня. Стенают и трепещут струнные. Каются и молятся грешники. Плач Lacrimosa. Даже Абдулу не по себе стало.
– Да нет, – смеюсь. – Это музыка. Австрийское барокко, – зачем-то начинаю ему объяснять.
– Вон оно как! – ободрился Абдул: – Тогда с вас 500.
***
Годичные кольца
На улице разговаривают две женщины. Буквально негодуют:
– Она выглядит гораздо старше. Лет на пятьдесят!
– А ей сколько?
– Через месяц будет 48!
– Ужас!
Как они считывают разницу – по годичным кольцам, как у деревьев, что ли?
***
мосгаз
Мосгаз, в образе крепыша средних лет, прорвался в квартиру для ежегодной плановой проверки. Осмотрев все, приступил к краткому уроку ОБЖ.
– Если почувствуете запах газа, что станете делать?
– Ну… Буду думать, – я как-то сразу не нашлась.
Он от смеха аж сложился пополам. Я, говорит, собираю женские ответы. Обычно отвечают либо «мужу позвоню», либо «посмотрю в интернете». Но «буду думать» от женщины слышу впервые. Звучит как анекдот, не находите?
Я, что характерно, не находила. Ишь умник! Но про «перекрыть вентиль–открыть окна–позвонить "104"» послушно повторила, чтобы не рассказывал потом, что бабы не только думать, но и запомнить ничего не могут.
***
Совсем читать перестали
На остановке одна тетушка рассказывает другой:
– Мои дочки в детстве так любили читать! Ленка, маленькая, возьмет книгу и листает, листает, а потом оглянется на меня – хвать страницу, вырвет, в рот засунет и жует, жует… И младшая за ней повторяла. А теперь выросли и вообще ничего не читают.
Так я внукам эти дочкины детские книги показываю: «Видите, это мама ваша читала». Думаю, может, хоть полистают, тоже порвут чего, а они даже смотреть не хотят. Совсем дети читать перестали.
***
Глонасса не знает
Когда возвращалась с Бутовского полигона.
До метро и железнодорожной станции ходит один рейсовый автобус. Раз в час. Подгадала к расписанию, стою на остановке. На лавочке двое дачников, мужчина и женщина лет 65-70, соседи.
Обсуждают напившегося накануне Лешку. Тот зарезал кролика, и, то ли обмывая, то ли переживая, напился и всю ночь бродил по поселку. Женщина: «Я всегда говорю, что самому своих животных лучше не убивать. Соседа попроси. Ты моего зарежешь, я – твоего. И всем хорошо». (Особенно кролику, думаю я.)
Дальше она же мечтательно: «Вот приеду домой, выпью кружку кефира с конфеткой!» Через паузу, с вызовом, как будто кто-то возражает против такого изысканного лакомства: «Или две кружки с двумя конфетками!» Сосед меланхолично, но одобрительно кивает. Мол, с двумя даже лучше.
Но, видимо, чувство голода продолжает ее терзать, поэтому берет у соседа телефон и начинает звонить в справочную. Я и не знала, что такие службы существуют и туда прям возможно дозвониться. Но у них номер под рукой, видать, не в первый раз. Представляется Ниной Николаевной и сообщает, что сидит на конечной остановке, здесь толпа (нас ровно три человека, включая ее), автобус уже давно должен быть (опаздывает на 5 минут). В ответ ее долго выспрашивают, какой номер рейса, где именно она ждет. Нина Николаевна по-военному, но с легкой угрозой рапортует:
– Повторяю. Я на полигоне!
В голосе металл, так и чудится продолжение: «Стрелять буду!». Если учесть, что дачные участки в бывшей спецзоне раздавали исключительно сотрудникам МГБ и МВД, то природа этих интонаций угадывается.
– У вас же есть система ГЛОНАСС!
На этих словах я аж поперхнулась.
– Вы же можете посмотреть, где этот водила хренов сейчас находится. Что вы мне маршрут пересказываете, я его без вас помню. Столько народу ждет!
(Народу не прибавилось – нас по-прежнему три человека.)
Тут выныривает автобус.
– Да она пьяная там, Глонасса не знает!
Возмущенно и одновременно удовлетворенно констатирует Нина Николаевна, берет тележку и лезет в автобус.
***
разговоры
Пожилая пара в «Перекрестке».
Женщина перебирает плитки шоколада.
– Тебе же нельзя шоколад! – протестует ее спутник.
– Вот поэтому и покупаю, – отвечает, сварливо.
***
Сумка-палка
Южный рынок. Бабушка пыхтя поднимается по лестнице, тяжело переставляя хозяйственную сумку на колесах. Навстречу ей спускается мужчина, видит эту картину, выхватывает сумку и мчится по лестнице наверх. Вслед ему раздается пронзительный крик бабушки. Бросаюсь ее утешать – думаю, испугалась, что украли сумку.
«Сынок, – вопит бабушка. – Куда ты?! Это же моя палка!»
Оказывается, сумка служила опорой при подъеме. И вот теперь бабуля едва удерживает равновесие, не говоря о том, чтобы двигаться дальше.
Сынок, смущенно извиняясь, поспешил вернуть сумку-палку на место.
***
Квашеная капуста
Такое ощущение, что при нашем «Магните» организованы ускоренные курсы русского языка. Появляются продавцы – по-русски ни бельмеса. Через какое-то время начинают слегка понимать вопросы и даже пробуют отвечать, но их тут же забирают, видимо, в более престижное место, а у нас снова, как в «Золотом теленке»: «твоя-моя не понимай».
Заходит в магазин старенький дедок с палочкой, с трудом передвигается, но одет добротно, глаз ясный. Спрашивает у юноши, который раскладывает товар, где найти квашеную капусту. Тот с готовностью, дважды почтительно назвав «дядей», берется сопроводить. Черепашьим шагом совершают полный круг по магазину. Когда заходят на второй, я влезаю. Я всегда в подобных случаях влезаю, натура такая.
– Вы уже прошли капусту.
Веду их к полке с пластиковыми банками.
– Эта не такой капуста! – взрывается юноша. Наверное, искал дубовую бочку, в которой заготавливают капусту у него дома (в Узбекистане или Киргизии). С негодованием хватает банку и громко, протяжно читает по слогам: «Ка-пус-та ква-шЁ-на-я».
И победно на меня смотрит. Предлагаю:
– А если попробовать прочитать так: «Капуста квАшеная».
У мальчика в глазах ужас в попытках осознать несознаваемое и сопоставить несопоставимое.
– Это она, она, мне такую и надо! – давно лопочет дедушка.
Ползем с ним на кассу. Интересуюсь:
– А вам кроме капусты больше ничего не нужно?
– Так мне ж нельзя «беленькую», врач запретил. А коньячку можно. Вот жена и шантажирует. Сказала, если принесу капусту, 50 грамм нальет.
– Вообще-то я имела в виду картошку или хлеб. Но так тоже хорошо.
На прощание церемонно пожал мне руку и пожелал процветания дому. Надо полагать, чтобы квашеная капуста никогда не переводилась.