Российские войска и подразделения Народной милиции ДНР усиливают воздействие на украинских боевиков к западу от Донецка. В ходе продолжающихся действий по ликвидации украинских гарнизонов в Марьинке и Авдеевке накануне были уничтожены десятки огневых точек противника. Укреплённые линии, которые противником были обустроены в этих районах, накануне в течение многих часов, включая ночные часы с 26 на 27 августа, подвергались артиллерийским и авиационным ударам.
Работали «Грачи» - штурмовики ВКС России, которые уничтожали бронетехнику и артиллерийские установки ВСУ, размещённые на упомянутых территориях. Действовали ударные вертолёты, которые отсекали возможность для украинских боевиков и иностранных наёмников осуществлять перегруппировку и отход на другие позиции, а также обеспечивали блокировку подвода сил и средств противника к позициям.
Используемая тактика проста и эффективна. Состоит она в том, что сначала в течение двух-трёх часов по позициям противника беспрерывно отрабатывает артиллерия, не давая, что называется, поднять головы. Затем вместо боевых снарядов на позиции ВСУ отправляются снаряды агитационные. В них - листовки для тех, кто после длительного огневого воздействия с нашей стороны пришёл к логичному выводу о бесполезности своего «отсиживания» в окопах и блиндажах и решил сдаться. В листовках содержится подробное описание того, как это можно сделать.
Через некоторое время в дело вступает авиация, включая беспилотную. БПЛА выявляют очаги украинской активности после артподготовки. Штурмовая и армейская авиация отрабатывают в первую очередь по выявленной военной технике ВСУ и укреплённым огневым точкам.
Затем очередная «серия» от артиллерии, которая длится до трех часов.
Далее процесс повторяется, и может продолжаться сутками. В таких условиях украинские войска несут большие потери, большой процент находящихся «на передке» боевиков получает контузии и теряет возможность к полноценному сопротивлению. Действия российской авиации пресекают возможность подвода к Марьинке и Авдеевке сколько-нибудь крупных сил противника с западного направления.
На данный момент большая часть территории Марьинки находится под контролем наших войск. Штурмовые действия в отношении Авдеевки и Марьинки ведутся сразу с нескольких направлений, что дополнительно деморализует и дезориентирует противника. Одно из направлений - со стороны созданного нашими войсками плацдарма после освобождения села Пески.
(Из военного обозрения)
Весь август бои на авдеевском направлении продолжались. Днем шла контрбатарейная борьба, ночами перестрелки.
Однажды в сумерках, прихватив винтовку, продуктов и воды на сутки, Максим вместе с Крабом отправились на снайперскую охоту. Место для засады выбрали накануне.
Это был сгоревший на нейтральной полосе украинский танк с валявшейся в стороне башней.
Из окопа пробрались в воронку от фугаса, где у пулемета бдил передовой дозор. Оттуда (ребята пожелали ни пуха - ни пера) по-пластунски двинулись к машине, что темнела в сотне метрах впереди. Когда оказались рядом, в нос ударил запах падали и гари, заползли меж траков под днище.
Оборудовали позицию для стрельбы, стали ждать.
Утро выдалось прохладным и туманным, с первыми лучами солнца возобновилась артиллерийская канонада. В глубине нацистской обороны вспучились разрывы, такие же - на позициях союзных войск. Из-за пока еще светлого горизонта вынеслась пара «Грачей»* нанеся по целям ракетный удар, вверх полетели дымные обломки.
Все это время Максим, поставив винтовку на боевой взвод, наблюдал в окуляр украинскую передовую. Краб с автоматом наизготовку, глядя меж траков по сторонам, обеспечивал безопасность.
После очередного разрыва впереди обрушилась стена кирпичного здания, а когда чуть улеглась пыль, из развалин выскочил десяток украинских солдат, ища новое укрытие. Поочередно ловя их в сетку прицела, Максим застрелил двоих. Остальные исчезли.
- Качественно работаешь, - оценил Краб. - Справа еще один.
Чуть довернув винтовку, Максим плавно нажал спуск. Взмахнув руками, нацик завалился на спину. Еще через несколько минут вокруг танка стали рваться мины, по броне забарабанили осколки, отползли к центру днища.
- Засекли! - выплюнул изо рта песок напарник.
Ответить Максим не успел. Что-то тупо ударило в бок, свет в глазах померк, и он куда-то провалился. Когда пришел в себя, над головой светлел высокий потолок, хрипло попросил пить. В губы уткнулся носик поилки, заработал кадыком.
- Где я? - сделав последний глоток, скосил вбок глаза. На стуле у койки сидела молоденькая девушка в белом халате. На нагрудном кармашке алел крест.
- В Донецком институте восстановительной хирургии, - улыбнувшись, чуть наклонилась вперед. - Молчите. Вам нельзя говорить.
- Понял, - прикрыл глаза и снова отключился.
Ночью очнулся во второй раз.
Свет в палате был погашен, в широкое окно лился лунный свет, создавая ощущение нереальности. Попробовал повернуться со спины на бок, тело пронзила боль. Когда отпустила, пошевелил пальцами на руках, затем с трудом приподнял их - оказались целы. А вот тела ниже пояса не чувствовал, словно онемело.
Утром уже другая медсестра, пожилая, умыла Максиму лицо, после чего накормила с ложки мясным бульоном, а с поилки сладким какао с булочкой.
- Ну вот, - промокнула салфеткой губы. - Выздоравливай, сынок.
Когда выкатила из палаты столик на колесиках, сбоку раздался голос, - привет. Нашего полку прибыло.
Скосил туда глаза.
Рядом, через тумбочку, стояла койка. На ней с загипсованной ногой, подтянутой к блестящему кронштейну лежал смуглый брюнет его лет. Напротив еще двое, старше: один, с забинтованной до глаз головой, второй, бородатый, с аппаратом Илизарова на предплечье.
- Давно я здесь? - спросил смуглого Максим.
- Сегодня второй день, как доставили на каталке.
Познакомились ближе. Все трое оказались ополченцами.
Брюнета звали Олегом, воевал пулеметчиком; второго Жорой, был командиром танка, того что с аппаратом - Драган. По национальности серб, служил в артиллерии.
Разговор прервался появлением в палате врача. Был он лет шестидесяти, полный, в белом халате и такой же шапочке. Сопровождала медсестра.
- Здравствуйте больные, - пророкотал густым басом и направился к койке Максима. - Нутес, молодой человек, - присел на стоявший у нее стул. - Как себя чувствуем?
- Спасибо, доктор, нормально, только вот ног не чувствую.
- Поглядим, - отвернул с них одеяло и пробежался пальцами по обоим. Тело тут же прострелила боль, Максим сцепил зубы.
- Ну вот, - удовлетворенно хмыкнув, вернул на место. - То послеоперационный синдром. Вам батенька, здорово повезло.
- В смысле?
- Осколок, сломав ребро, застрял в паре миллиметров от позвоночника. Еще бы чуть дальше и могло быть много хуже.
- А теперь?
- Теперь я его извлек, через месяц - полтора будете как новенький.
- Не знаю как вас и благодарить, доктор, - с чувством сказал Максим.
- Пустое, - махнул рукой и сказал медсестре стоявшей рядом несколько фраз на латыни. Та записала шариковой ручкой в тетрадь.
- Ладно, - потрепав по плечу, развернулся к соседу. - А как у вас батенька дела?
- Все путем, Владимир Николаевич, - улыбнулся тот. - Только вот груз на штативе сильно ногу тянет. Боюсь, станет, длиннее другой.
Доктор ощупал ногу, подкрутил что-то на штативе, обернулся, - как теперь?
- Вроде нормально.
- И я так думаю. Через пару дней груз уменьшим.
Встав, поочередно осмотрел остальных, дав помощнице еще пару указаний, «поправляйтесь» распрощался. Оба вышли из палаты.
- Это лечащий врач? - проводил их взглядом Максим.
- Бери выше, - хмыкнул Олег. - Заведующий отделением. Дока в своем деле. Фамилия Осипенко, раненые дали кличку «Батенька». Он мне фактически спас ногу (пошевелил пальцами на стопе.) Сложный перелом бедра. Хотели отрезать, Батенька - не дал. Теперь иду на поправку.
- Еще из советских врачей, - добавил из своего угла Алексей. - Теперь таких мало.
Спустя два часа Максима свозили на каталке в процедурную на перевязку, она была болезненной. Терпел, скрипя зубами. Отодрав прикипевшие к ране бинты ее помазали чем-то жгучим и, намотав свежие, отвезли обратно. В обед накормили супом, макаронами с котлетой и напоили компотом. После него уснул.
Когда проснулся в окна светило вечернее солнце, за стеклом на ветках прыгали воробьи. Из соседей в палате был только Олег. Под головой две подушки, читал книгу.
- А где ребята?
- Гуляют в больничном парке. Они ж ходячие, - повернул лицо.
- Что читаешь?
- «Время жить и время умирать» Ремарка.
- Хорошая книга, читал когда-то. Жаль того парня.
- А мне нет, - закрыв, положил на тумбочку. - Все равно он был фашист. И убивал наших всю войну. Прозрел, когда прижало.
- Может и так, - согласился Максим. - Интересно, будет ли такое у бандеровцев?
- Глубоко сомневаюсь, - скрипнул койкой сосед. - Эти твари похлеще фашистов. Помню в 2015-м, под Дебальцево, я тогда воевал у Мозгового*, мы захватили пятерых рогулей во время атаки. Оказались из батальона «Донбасс».
Прошмонали, у двоих оказались мобилы. А в них съемки пыток наших пленных, да такие, что у нас волосы стали дыбом. Особо запомнилась одна. Подвешенный за ноги на стволе орудия ополченец. Торс голый, вниз свисают нарезанные из кожи ремни. Это у них называлось тюльпан.
- Ну и? - побледнел Максим.
- Расстреляли всех к такой матери.
- Правильно, так им и надо гадам (замолчали).
- Ты сам родом откуда? - спросил чуть позже Олег.
- Из Подмосковья, а живу в Крыму.
- У нас давно?
- С 2014-го с перерывом.
- А я из Артемовска, который теперь Бахмут. До войны был учителем истории.
- Где подшибли? - кивнул на ногу Максим.
- Неделю назад в Песках. При их зачистке. А тебя?
- В районе Авдеевки.
- Как там?
- Идут позиционные бои. Медленно, но продвигаемся.
- Ясно.
За дверью палаты послышались шарканье ног и веселые голоса. Отворилась, вошли Жора с Драганом. Оба в синих больничных халатах и шлепках, танкист нес в руке целлофановый пакет.
- Угощайся, братва, - оделил из него лежачих золотистого цвета грушами. - Бабуля в парке угостила. Из своего сада.
- Дюшес, - понюхав плод, со знанием дела сказал Максим. Зачавкали душистой сладостью.
- Ну и как там, на воле? - сплюнул в ладонь косточку Олег.
- Ништяк, - уселся на койку Жора.
- Солнечно и тепло, - добавил Драган. - Как у нас в Сербии.
- Так ты что? В самом деле серб? - удивился Максим. - Думал шутка.
- Самый настоящий, - белозубо улыбнулся. - Из Лозницы. Это в сотне километров от Белграда.
- А откуда так хорошо знаешь русский?
- Выучил, - здорово похож на наш.
- Приехал воевать добровольцем?
- Да. С группой четников. Летом 2014-го. Нас было десять.
- А кто такие четники?
- Сербские партизаны. Во время событий в Югославии воевали с албанцами.
- Так у вас был свой отряд? - спросил Жора.
- Да. Назывался именем полковника Шевича. Это наш национальный герой. Командовал им Братислав Живкович, в прошлом парашютист, имевший опыт боев в Косово и Метохии. Вскоре отряд вырос до тридцати пяти бойцов и участвовал в операциях под Луганском, в Краснодоне и Славяносербске. На счету имел несколько подбитых украинских танков с бэтээрами и пару десятков уничтоженных националистов.
После заключения Минских соглашений наши ребята вернулись в Сербию, а мы с командиром остались. Состоим в первом армейском корпусе народной милиции ДНР. Кстати, в Донбассе немало наших земляков, - поудобней устроил раненую руку.
- Точно, - доев яблоко, сказал Олег. - Две сотни лет назад сербы из Военной Краины* основали здесь военные поселения. Пришли по приглашению Екатерины II двумя гусарскими полками, вместе с семьями. Командиры - полковники Шевич и Прерадович. Поклялись на верность и были поселены на берегах Северского Донца и Лугани, для защиты южных рубежей России от турков. Тогда эта местность получила название Славянской Сербии.
- А Славяносербск на Луганщине, это не оттуда? - поинтересовался внимательно слушавший Жора.
- Именно. Сначала именовался Подгорное.
На следующее утро после обхода в дверь палаты постучали, на пороге возникли Бес с Вояжем. В накинутых на плечи белых халатах, у командира в руках астраханский арбуз, у Генки подмышкой картонная коробка.
- Здорово бойцы! - протопали берцами к койке Максима.
- И вам не хворать, - откликнулись раненые.
- Это тебе витамины, - определил Бес на тумбочку арбуз. - А это к чаю, - достал из кармана бутылку коньяка и поставил внутрь.
- В дополнение портативный «Самсунг» - опустил Вояж сбоку на пол коробку. - Чтобы не быть оторванным от мира.
- Спасибо, - засмущался Максим. - Только телик зря. У нас у Жоры (кивнул на танкиста) имеется смартфон.
- И ничего не зря, - пошевелили пальцами на ноге Олег. - Час работает, восемь заряжаем. Плазма?
- Она. Диагональ пятнадцать дюймов.
Рядом с напольной розеткой, в углу палаты оказался ввод кабельной антенны. Распаковав, Вояж установил аппарат на подоконнике, подключив, нажал кнопку пульта.
На экране возник генерал Конашенков, доложивший бодрым голосом:
«В результате поражения высокоточным оружием склада боеприпасов 95-й десантно-штурмовой бригады в районе Славянска Донецкой Народной Республики, уничтожено свыше трёх тысяч 122-миллиметровых артиллерийских снарядов, мин, а также более тридцати националистов.
Высокоточными ударами ВКС России по скоплениям живой силы и военной техники ВСУ в районах Лозовое, Белогорка и Белая Криница Херсонской области уничтожено более сорока националистов и десять единиц специальной автомобильной техники. Противник несёт значительные потери.
В Соледаре, в ходе мероприятий по доукомплектованию 10-й горно-штурмовой бригады ВСУ более трети мобилизованных граждан самовольно оставили свои подразделения, убыв в неизвестном направлении. Укомплектованность бригады личным составом из-за больших потерь остаётся менее 50 процентов.
В районе Марьинки Донецкой Народной Республики, в связи с большими потерями и нехватки боеприпасов, больше половины военнослужащих 3-го батальона 66-й механизированной бригады ВСУ самовольно оставили боевые позиции и покинули район боевых действий.
Продолжается нанесение ударов оперативно-тактической и армейской авиацией, ракетными войсками и артиллерией по военным объектам на территории Украины. За сутки поражены девять пунктов управления, в том числе 46-й аэромобильной бригады в районе населённого пункта Белая Криница Херсонской области, 56-й мотопехотной бригады в районе Яснобродовка Донецкой Народной Республики, 28-й мотопехотной бригады ВСУ в районе Николаева.
Уничтожено большое число военнослужащих резерва ВСУ, вооружения и военной техники, прибывших для разгрузки на железнодорожную станции Калининдорф Херсонской области.
Кроме того, уничтожены девять складов ракетно-артиллерийского вооружения и боеприпасов в районах населённых пунктов Краматорск, Николаевка, Красное Донецкой Народной Республики, Малиновка Харьковской области, Гуляй Поле, Самойловка Запорожской области и Березнеговатое Николаевской области, а также три склада топлива в районах Харькова, Богодухова и Чугуева Харьковской области.
Российскими средствами противовоздушной обороны за сутки уничтожены четыре украинских беспилотных летательных аппарата в районах населённых пунктов Коробочкино Харьковской области, Первомайское, Ясиноватая Донецкой Народной Республики и города Херсон. Также перехвачены: баллистическая ракета «Точка-У» в районе Донецка и семь снарядов реактивной системы залпового огня «Ураган» в районах населённых пунктов Никольское и Стаханов Донецкой Народной Республики» добавил генерал-лейтенант.
«Всего с начала проведения специальной военной операции уничтожено: 267 самолётов, 148 вертолётов, 1747 беспилотных летательных аппаратов, 365 зенитных ракетных комплексов, 4334 танка и других боевых бронированных машин, 799 боевых машин реактивных систем залпового огня, 3310 орудий полевой артиллерии и миномётов, а также 4922 единицы специальной военной автомобильной техники».
- Да, потери они несут серьезные, - сказал Драган, когда генерала сменил блок рекламы. - Цифры впечатляют.
- Вот только особого продвижения у нас нет, - хмыкнул Жора. - Топчемся на одном месте. Особенно на Авдеевском направлении.
- К тому есть причины, - взглянул на него Олег.
- Какие?
- Там глубоко эшелонированная оборона, с капитальными укрытиями, окруженная минными полями.
- Ну, так надо взламывать.
- А мы что делаем? Хреном груши околачиваем?! - вызверился на него Вояж.
- Тихо, тихо, горячие финские парни, - осадил их Бес.
- Чего это финские? - обиделся Жора. - Я коренной русак.
- Да я это так, к слову. Все рассмеялись.
Гости посидели еще полчаса, а потом распрощались, пожелав оставшимся выздоровления.
Этим же вечером, попросив у Жоры смартфон, Максим позвонил Лике. Та несказанно обрадовалась, - как дела, любимый?
- У меня все нормально, дорогая. Теперь буду выходить на связь чаще. Отозвали на месяц в тыл.
- Может я оставлю Максимку у друзей и приеду навестить?
- Исключается.
- Жаль. Передаю трубку ему. Желает поговорить.
- Здравствуй папка! - возник в ней звонкий голос. - Когда вернешься? Мы с мамой по тебе скучаем.
- Как только получится, сын. К школе уже подготовились?
- Ага. Купили ранец и книжки с тетрадками. А еще форму.
- Как поживает твой приятель Айк?
- Щас он сам скажет, (Из смартфона дважды басовито гавкнуло).
- Насколько понял, хорошо, - улыбнулся отец. - Передай трубку маме.
Беседовали еще минут десять, затем Максим сказал «буду теперь звонить чаще». Отключились.
- Да, хорошо поговорить со своими, - заворочался на своей койке Олег. - А вот у меня с родителями и женой связи нет. В Артемовске по - прежнему укропы.
- Ничего, - откликнулся Жора. - Скоро освободим и его. А потом Соледар с Северском и Краматорск.
Помолчали. Сидевший у окна Драган затянул хрипловатым голосом
Тамо далеко, далеко од мора,
Тамо је село моје, тамо је Србија.
Тамо је село моје, тамо је Србија.
Тамо далеко, где цвета лимун жут,
Тамо је српској војсци једини био пут.
Тамо је српској војсци једини био пут.
Тамо далеко где цвета бели крин,
Тамо су животе дали заједно отац и син.
Тамо су животе дали заједно отац и син…
вздохнув, закончил.
- О чем песня? - повернул в его сторону голову Максим.
- Про Сербию, друже (тепло на него взглянул). Это очень старая песня, еще в первую мировую сложили наши солдаты.
- Ясно.
С появлением в палате телевизора стали постоянно смотреть новости, из которых узнали о продвижении союзных войск вперед на других участках, подготовке референдумов о вступлении в состав России Запорожской и Херсонской областей, обстрелах украинской армией Запорожской атомной электростанции.
А еще - о нарастающем в Европе и США кризисе экономики, где немалую роль сыграли антироссийские санкции, небывалом росте цен на энергоносители на мировом рынке.
- За что боролись, на то и напоролись, - оценил Жора. - Сучье племя.
- Да, как у вас говорят «не рой другому яму, сам в нее попадешь», - добавил Драган.
Через неделю Максим смог сначала садиться на постели, а потом передвигаться по палате с помощью ходунков. Заживление раны шло нормально, наложенные швы сняли, дело шло на поправку.
- Со следующего понедельника батенька, будете заниматься лечебной гимнастикой, - сказал на очередном обходе заведующий отделением.
Вскоре из палаты выписали Жору. Распрощавшись, он уехал в свою танковую часть, на освободившееся место положили нового. Это был ополченец из мобилизованных в начале спецоперации, получивший ранение в плечо под Соледаром. Звали Андрей, в недалеком прошлом студент.
- И на кого же ты учился? - поинтересовался Олег.
- На программиста в Донецком национальном университете.
- А кем воевал?
- Оператором квадрокоптера.
- Приходилось сталкиваться, - вспомнил Максим. - Редкая специальность. Как получил ранение?
- Давали очередные целеуказания нашей батарее «Градов». А когда меняли позицию, попали под прилет. Осколком перебило ключицу.
- Ничего, ты молодой. Срастется быстро, - сказал расхаживавший по палате Драган, баюкая свою руку. Она заживала плохо, предстояла еще одна операция.
Теперь в палате целыми днями смотрели телевизор, впитывая новости с фронта.
Из них следовало, что союзные силы продолжают наступать по всей линии фронта и продвигаются в Харьковской области. Отмечалось давление на противника в районе Барвенково с Изюмом, прорыв на Бахмутовском направлении и взятие Зайцево. Разгром украинских боевиков в районе Угледара и успешная работа на Николаевском направлении.
В то же время на Авдеевском направлении особых подвижек не было. Оттуда продолжались каждодневные обстрелы Донецка и его пригородов. Начались обстрелы и Запорожской АЭС на освобожденной российскими войсками территории.
Одним таким днем в палате появилась живописная фигура: рослый, лет за сорок крепыш, бородатый, в камуфляже с серебристой нашивкой на рукаве в виде черепа. На голове папаха, на поясе «стечкин» в кобуре.
Оказался тем самым командиром четников, о котором рассказывал Драган. Поздоровавшись со всеми, обнялся с земляком «добар дан друже» и вручил тому пакет гостинцев. Из второго оделил сопалатников кистями винограда.
Просидел час, рассказав о делах на фронте и в тылу, а потом, пожелав всем выздоровления, ушел.
- Колоритный у тебя командир, - оценили соседи. - Чем-то похож на Ковпака.
- Это кто? - вскинул бровь Драган.
- Знаменитый советский партизан времен Великой Отечественной войны. Командир соединения. Бил бандеровцев на западной Украине только пыль летела.
- Уразумел.
В начале сентября Максим сменил ходунки на костыли (лечебная гимнастика давала результаты) ему разрешили выходить на прогулки в парк. Он был небольшим, с двумя аллеями и старыми тополями. Тут и там на скамейках сидели ходячие раненые и больные, с пришедшими их навестить. Сверху, кружась, тихо опадала листва.
После Беса с Вояжем к нему однажды ненадолго заехал Ким, сообщив о делах в батальоне, и завез кое-что из вещей Максима, в том числе смартфон с зарядкой, теплую куртку и электробритву. А еще семьдесят пять тысяч рублей - доплату за «боевые».
- Общался с твоим заведующим отделением, - сказал в разговоре. - После стационара тебе дадут время на долечивание амбулаторно. А в конце сентября истекает твой контракт. Будешь продлевать или нет?
- Буду, - не раздумывая ответил Максим. - Надо добивать этих тварей.
- Понял. Так и передам комбату. Он, кстати, этим интересовался. Если что надо, звони.
Крепко пожав руки на прощание, расстались.
- Я тоже после выписки вернусь к своим ребятам, - сказал со своей койки Олег.
- И мы тоже, - добавили Андрей с Драганом.
На следующий день раненым сообщили, в институте для них будет дан концерт известной российской рок-певицей Чичериной.
В отличие от подавляющего числа маститых тамошних «звезд», шарахающихся от Донбасса как черт ладана, она постоянно гастролировала здесь, выступая перед ополченцами и его жителями.
Концерт состоялся через два дня, в актовом зале института при большом стечении раненых, гражданских больных и свободного от дежурства медперсонала. Максим с Драганом и Андрей, придя пораньше, заняли места в первых рядах. Вскоре зал заполнился до отказа.
Чичерину встретили аплодисментами (в Донецке ее хорошо знали), ответила приветственными взмахами рук. На вид была хрупкой и моложавой, со стрижкой под мальчишку, одета в защитного цвета камуфляж. На футболке под распахнутой курткой, белая литера Z . Сопровождала группа музыкантов, тоже в камуфляже. Заняла свои места.
Пройдя к микрофону вынула из штатива «В очередной раз здравствуй Донбасс!».
- Здравствуй! - откликнулись многочисленные голоса.
- А теперь буду петь. Для вас (сделала шаг вперед).
В воздухе возникли гитарные переборы, за ним размеренный ритм ударных, и над ними поплыли слова песни
Где-то далеко ведут бой в чужих городах.
Наши мечты, погибает любовь и наш страх.
Наши голоса навсегда остались во тьме.
Где-то далеко умирать на войне.
И опять все готово для того что бы рвать.
И легко наполняются яростью наши сердца.
И плевать, что никто не хотел умирать.
Нам не жалко себя, а, тем более, слов и свинца…
Зал внимательно слушал.
А когда закончились последние, взорвался овациями. Слушатели громко хлопали в ладони, обменивались мнениями, кто-то громко закричал «браво!»
- Здорово поет, - наклонился к Максиму Андрей, Драган растроганно блестел глазами.
За первой песней последовали еще несколько, столь же глубоких и содержательных, спустя полтора выступление группы закончился. Теперь зал аплодировал стоя.
Из первого ряда встал парень с рукой на перевязи и, поднявшись на сцену, вручил Чичерине огромный букет осенних астр.
- Ну как концерт? - встретил товарищей Олег, отложив в сторону книгу.
- Давно на таком не бывал, - откликнулся Андрей. А Максим согласно кивнул, - здорово.
- И главное слова, берут за душу, - присел на свою койку Драган.
Поговорили еще, а потом он прошел к подоконнику и включил телевизор. На канале «Россия 24» шел обзор новостей. Сообщалось об урожае собранной пшеницы, мерах по укреплению отечественной экономики, а также ее стагнации в Европе. И, как непременно в каждом выпуске - о ходе специальной операции.
Спустя еще несколько дней, в субботу, в институт приехал командующий корпусом, средних лет приземистый генерал с группой штабных офицеров. Обойдя палаты, вручили раненым награды.
К уже полученному в прошлую кампанию Георгиевскому кресту, Максим получил российскую медаль «За отвагу». Такие же вручили и Олегу с Драганом. Раздобыв двести граммов медицинского спирта, вечером по тихому «обмыли» награды...
(Фото. Сербские добровольцы в Донбассе)