Глава LXIV. Спектакль для министра
Спустя некоторое время в дом, где остановился министр де Лувуа постучал охранник и доложил, что маршал д’Артаньян просит принять его и четверых его спутников. Один из спутников был в тряпичной маске цвета стали, закрывающей всё его лицо.
— К чему такие церемонии? — удивился де Лувуа, сам выходя навстречу маршалу и его спутникам. — Мы же все свои – служилые люди! Маршал, вы можете заходить ко мне и без доклада!
— Господин министр, я прошу удалить всех людей, чтобы принять меня и моих спутников без свидетелей, — сказал д’Артаньян. — Это дело государственной важности.
— Что ж, граф, это, конечно, довольно необычно, ведь мой адъютант всегда при мне, как и секретарь, — ответил маркиз. — Но если вы настаиваете, я готов удалить всех моих людей.
— Я настаиваю, маркиз, — сказал д’Артаньян.
— Он настаивает, — поддакнул Портос и выразительно взглянул в глаза министру.
Увидев очень близко от своего лица большое лицо Портоса на огромном туловище, министр невольно вздрогнул и усомнился в целесообразности устранения своей охраны, однако, зная, что д’Артаньян является особо доверенным лицом Короля, не решился проявлять признаки трусости.
— Этот разговор только для посвящённых, — сказал Атос с мягкой улыбкой.
— Портос, кажется, вы напугали господина министра, — сказал с усмешкой Арамис, все четверо рассмеялись, после чего министр также рассмеялся, хотя в душе ему было не до смеха.
«Если бы д’Артаньян хотел меня убить, он легко мог это сделать, — подумал министр. — А если он захочет меня арестовать, ему это не удастся даже с этими четырьмя спутниками, поскольку повсюду верные мне люди».
После этих мыслей де Лувуа, действительно, понял, что его посетители шутят, рассмеялся уже искренне и сделал знак секретарю, адъютанту и охранникам удалиться.
Едва лишь в комнате остались только министр и его гости, человек в маске снял её и показал своё лицо.
— Ваше Величество! — воскликнул де Лувуа, узнав Короля. — Какая неожиданность и какая честь! Я немедленно распоряжусь…
— Господин маркиз, — сказал Луи-Филипп, ибо это был он. — Я прибыл инкогнито, и также инкогнито покину вас очень скоро. Я хочу убедиться в том, насколько точно вы поняли мои указания, и насколько точно вы их выполняете.
— Ваше Величество, я рад принимать вас здесь, и прошу простить меня за неподобающую обстановку, я сейчас распоряжусь, чтобы приготовили всё необходимое…
— Не надо, Лувуа, я же сказал, что я здесь запросто, без чинов, инкогнито, — возразил Луи-Филипп. — Слушайте же меня внимательно и отвечайте на мои вопросы.
— Да-да, конечно, — пролепетал маркиз.
— Подтверждаете ли вы, что если я прикажу вам освободить Карла Лотарингского, не назвав пароля, то вы откажетесь это сделать? — спросил Луи-Филипп.
Министр покрылся холодным потом. Он помнил, что Король велел в таком случае отказаться от выполнения подобного приказа даже если он исходит от самого Короля, но он боялся вместе с тем и перечить Королю.
— Я подтверждаю, что такое распоряжение было вами выдано, — сказал он, не зная ещё, как ему поступить, если Король всё же потребует освобождения Карла.
— Всё в порядке, не беспокойтесь, — сказал Филипп. — Я не собираюсь отменять своего распоряжения, не называя пароля, а, кроме того, для того, чтобы вы успокоились на это счёт, я назову вам пароль. Он звучит так: «Счастлив Король с такими слугами!»
— «Счастлив Король с такими слугами!» — подтвердил де Лувуа. — Именно так.
— Ну вот и разобрались, — сказал Филипп, усаживаясь в кресло, которое министр услужливо пододвинул. — Теперь же поговорим вот о чём. Вы, как я понимаю, ещё не успели отправить Карла под конвоем в Париж?
— Он будет отправлен немедленно, — пролепетал де Лувуа. — Произошла лишь небольшая задержка с подготовкой кареты, поскольку на имеющихся каретах не было решёток. Я не рискнул отправлять его в карете без решёток, чтобы он не сбежал.
— Не беспокойтесь, маркиз, вы всё прекрасно делаете, — вновь успокоил Луи-Филипп министра. — Я лишь хотел бы воспользоваться задержкой, которая возникла, для того чтобы переговорить с Карлом Лотарингским в вашем присутствии и в присутствии этих господ, после чего вы отправите его, но тихо, так чтобы об аресте герцога знали как можно меньше людей.
— Я тотчас же велю его доставить, — воскликнул де Лувуа.
— Не прежде, чем я снова надену эту маску, — возразил Луи-Филипп. — Я не желаю, чтобы меня видели ваши солдаты. Когда его доставят, пусть охранники выйдут из комнаты и подождут за дверью, а после того, как мы переговорим, они его заберут.
После того, как распоряжения Луи-Филиппа были в точности выполнены, в результате чего перед ним стоял Карл Лотарингский, принц снял маску.
— Карл Лотарингский! — сказал он, обращаясь к пленнику. — Я нахожусь здесь для того, чтобы смягчить вашу участь и даже, быть может, возвратить вам свободу, но она будет возвращена вам не в данный момент. Если вы смиритесь и признаете мою власть над вами, я рекомендую вам выслушать меня внимательно. В этом случае вас скоро освободят, вы сможете вернуться в свой дворец и я уже позаботился о том, чтобы слухи о вашем аресте не распространялись за пределы вашего дома. Если же вы проявите непокорность, я не могу обещать вам даже сохранения вашей жизни.
— Вы не тот, за кого себя выдаёте, — сказал Карл. — Я не думаю, что этот разговор имеет какой-либо смысл.
— Хорошо, я понимаю, что вы имеете в виду, но вы ошибаетесь, — сказал Филипп. — Прежде, чем я буду продолжать разговор с вами, я прошу господина военного министра, маркиза де Лувуа, рассказать вам о том неординарном приказе, который я дал ему в Лувре, а также о том диалоге, который мы имели перед вашим приходом.
— Смею ли я в вашем присутствии?.. — проговорил де Лувуа.
— Я приказываю вам, — ответил Филипп.
— Перед тем, как отправить меня для ареста господина герцога Лотарингского, вы, Ваше Величество, сказали мне некий пароль… — сказал де Лувуа.
— Не надо его называть, достаточно того, что я его сообщил, — перебил министра Филипп. — Расскажите же, для чего я его вам дал?
— Вы сказали, что я должен буду арестовать господина герцога, и этот приказ не может быть отменён даже вами самими, если вы перед этим не назовёте мне этого пароля, — сказал министр, который ничего не понимал в происходящем.
— Именно так, маркиз. Даже я сам без знания пароля не смог бы отменить приказа о вашем аресте, — подтвердил Филипп. — Вы понимаете, герцог, глубинную суть этого приказа? — спросил Филипп и крайне высокомерно посмотрел на Карла.
— Полагаю, что да, — сказал Карл, и склонил голову.
— Скажите, господин министр, назвал ли я вам в точности этот пароль? — спросил Филипп министра.
— Да, слово в слово! — подтвердил де Лувуа.
— Надеюсь, герцог, вы понимаете значение и этого факта, — отметил Филипп. — Итак, я полагаю, вы не сомневаетесь в том, с кем вы говорите, и, следовательно, какова моя власть над вами? Полагаю, вы возьмёте назад свои слова о том, что я не тот, за кого себя выдаю.
Вместо ответа, герцог преклонил одно колено.
— Хорошо, я доволен! — ответил Филипп. — Можете встать с колен. Итак, вы повинны передо мной и знаете о своей вине, она несомненна. Я намеревался серьёзно наказать вас. Но я могу вас простить. Однако, запомните это хорошенько, я не собираюсь решать вашу судьбу здесь и сейчас. Вас отвезут в Лувр, где я повторно буду иметь с вами разговор, если мне будет это угодно. В качестве напоминания самому себе об этом намерении я дам вам ходатайство за вашу свободу, написанное маршалом д’Артаньяном, которое я ещё не читал, и не намереваюсь читать, пребывая здесь инкогнито. Однако, маршал и его друзья уверяют меня, что, изучив его детально, я, вероятнее всего, полностью вас прощу. Что ж, я не возражаю, но у господина маршала есть условие. Он хочет заступиться за одного своего друга, гвардейца по имени де Планш, который вами чрезвычайно обижен. Дело в том, что юный родственник этого гвардейца, Жюль де Брион, был обманут вашим вербовщиком солдат по имени Монба. Вы должны расторгнуть незаконную вербовку Жюля де Бриона и наказать мошенника Монба. Также вы должны компенсировать Жюлю де Бриону те деньги, которые ваш вербовщик Монба хитростью выманил у него, а также возместить моральный ущерб, скажем, в размере пятой части от этой суммы. После чего разбирайтесь с вашим Монба сколько угодно.
— Я немедленно напишу распоряжение по этому делу, если за мной сохранена моя власть в моём герцогстве, — сказал герцог.
— Вы арестованы пока лишь временно, считайте, что вы всего лишь задержаны для разговора со мной в Лувре, или в Бастилии, это я решу в Париже, — ответил Филипп. — Таким образом, все ваши права герцога сохраняются, если над вами не состоится суд, и вам не будет вынесен приговор. Всё зависит от моего с вами разговора в Париже, помните об этом. Вы должны будете рассказать мне абсолютно всё, и в особенности, пересказать дословно этот наш с вами разговор, ибо до самой минуты этого разговора я намерен забыть его и не вспоминать, поскольку мне не приятно помнить об измене своих вассалов.
— Я в точности исполню ваши распоряжения, Ваше Величество, — ответил герцог.
— Также помните об обещании, которое вы дали господину герцогу д’Аламеда, — добавил Филипп. — Этот человек находится у меня на службе, как и трое других дворян, присутствующих здесь, поэтому всё, что исходит от них, исходит от меня. Помните об этом!
Герцог опять преклонил одно колено.
— Хорошо, я доволен, — ответил Филипп. — Граф де Ла Фер, вы хотели что-то добавить к моим словам?
— Благодарю, Ваше Величество, за то, что позволили мне добавить несколько слов, — сказал граф и поклонился с достоинством. — Я хочу утешить герцога, сообщив ему, что в ответ на возможность совершить индивидуальный осмотр его казематов и даже заночевать в них, ему предоставляется столь же познавательная возможность ознакомиться с казематами Бастилии. Прошу вас, герцог, рассматривать это лишь как ответную любезность, которая позволит и вам также удовлетворить своё любопытство и сравнить ваши казематы с казематами Его Величества. Не задерживайтесь там, герцог, поэтому постарайтесь убедить Его Величество при разговоре в Париже в том, что вы уже не вынашиваете те планы, за которые подверглись аресту, надеюсь, временному.
— Вы, монсеньор, видимо, также хотели что-то сообщить герцогу Лотарингскому? — спросил Филипп, обращаясь к Арамису.
— Я со своей стороны хочу напомнить герцогу о достигнутой договорённости и в качестве жеста доброй воли вручить ему ещё одну порцию лекарства, которую ему надлежит принять ровно через двадцать восемь дней, начиная с этого, — сказал Арамис. — Я свои обещания выполняю, так выполняйте же и вы свои.
После этих слов Арамис вручил герцогу небольшую коробочку, которую герцог с удовольствием принял от Арамиса.
— Господин маршал? — спросил Филипп.
— Вот письмо с моим ходатайством за вас, — сказал д’Артаньян. — Если вопрос с Жюлем де Брионом будет улажен, я готов оставить вам это письмо, чтобы вы могли его вручить Его Величеству непосредственно в Париже.
Герцог взял в руки письмо и внимательно его прочитал.
— Благодарю, граф, — сказал герцог, закончив чтение. — Вы, действительно, очень убедительно заступаетесь за меня. — Я немедленно напишу обещанное распоряжение, как только получу бумагу и перо.
— Господин барон, вы хотели бы сказать своё напутствие герцогу Лотарингскому? — спросил Филипп.
— Господин герцог, я не сержусь на то, что кровать, предоставленная мне для ночлега, была слишком короткой и узкой, а матраса на кровати не было, — ответил Портос. — Что было, то было. Я также не сержусь на то, что нам пришлось лечь спать голодными, не пропустив даже по бокалу бургонского на сон грядущий. Моё напутствие простое. Уважайте и цените вашего Короля и не ешьте морепродуктов. Если мои друзья хотят вашей свободы, значит, этого же самого хочу и я. Храни вас Господь!
После этого герцог написал распоряжение об устранении несправедливости по отношению к Жюлю де Бриону, они обменялись документами с д’Артаньяном, Филипп надел свою маску и все пятеро покинули дом, в котором временно остановился военный министр де Лувуа.
— Ну, кажется, мы сделали всё, что необходимо для блага и спокойствия Франции, — сказал Атос. — Куда же мы направимся теперь?
— Мы выполнили лишь то, что необходимо для счастья Короля, а также для счастья и спокойствия монсеньора Принца, — ответил д’Артаньян. — Но мы ещё не сделали всего, что в наших силах для счастья и спокойствия Франции. Судьба королевства сейчас решается в Голландии.
— Вы говорите о продолжении войны? — спросил Арамис. — Что же мы можем сделать с этой проблемой для счастья и спокойствия Франции?
— Мы можем её закончить, — ответил д’Артаньян. — Ведь я теперь маршал, и с нами практически Король Франции!
— Вы хотите её выиграть? — спросил Атос.
— Этого я не говорил, — ответил д’Артаньян.
— Боюсь спросить, вы хотите её проиграть? — спросил Арамис.
— Этого я не только не говорил, но даже и не думал! — ответил д’Артаньян.
— Вы собираетесь заключить мир? — спросил Портос.
— Мир заключают монархи, а не маршалы, — возразил д’Артаньян.
— Так как же вы, чёрт возьми, хотите окончить эту войну? — спросил Арамис.
— Ваше преосвященство, господин епископ, генерал ордена Иезуитов, вы ругаетесь не как прелат, а как самый настоящий мушкетёр, — сказал д’Артаньян с укоризной.
— Я и есть мушкетёр! — ответил Арамис. — До последней капли крови и до последнего вздоха! Так что же мы будем делать?
— Для начала мы едем в Голландию, — ответил д’Артаньян. — А там видно будет.
— Вместе с вашими дамами? — спросил Портос.
— Княгиню Монако и Сюзанну мы попросим ожидать нас в более подходящем для дам месте, — ответил д’Артаньян. — Я попытаюсь их уговорить.
— И не пытайтесь, у вас ничего не получится! — сказал со смехом Атос. — Эти дамы – не из тех, кого можно уговорить на подобное. Думаю, что княгиня Монако даст сто очков вперёд самой герцогине де Монпансье, а что касается Сюзанны де Кампредон, то тут никакие сравнения не годятся.
— Вы правы, Атос, я также не надеюсь уговорить их остаться в безопасности, — согласился д’Артаньян. — Я лишь сказал, что попытаюсь это сделать. Если я даже не попытаюсь их уговорить, ведь я этого никогда себе не прощу, а если у меня это не получится, значит, нам остаётся лишь положиться на нашу удачу, на нашу отвагу и на нашу дружбу.
— И на наши шпаги! — воскликнул Портос.
— Что ж, как всегда, один за всех? — спросил Арамис.
— И все за одного! — дружно ответили Атос, Портос и д’Артаньян, а также присоединившийся к ним Филипп, который уже узнал цену этого девиза мушкетёров и выучил его.
(Продолжение следует)