Перст судьбы глава 3-4

    
   – Нет!
     Любаву словно сбросили с утёса, и она летела вниз, пока столкновение с землёй не вышибло из неё дух. Очнулась в каком-то богом забытом домишке, а рядом в комнате с низким потолком, увешанной травами, сидела незнакомая старуха. В её волосах было полно соломы, будто она забавлялась с любовником на сеновале.

     Пытливо глядя на Любаву, старуха спросила:

    – Раз тебя ко мне прислали, говори, зачем ты здесь?
    – Не знаю, думала, вы мне объясните, как я сюда попала.
    – Тогда говори, чего ты больше всего на свете хочешь?
    – Изменить судьбу.
    – Безнадёжно. Не будет у тебя судьбы.
    – И что мне делать?
    – Сменить тело. На что ты готова? – Она сказала так, будто человек – это конфета. Раз! – и новая обёртка.
     Женщина несла бред. В её годы маразм случается часто. Любава решила старуху не огорчать:

   – На что угодно. Мне терять нечего.
   – Смотри, пути назад не будет. Я дам тебе новое тело, а дальше сама. Чтобы переродиться, надо умереть.

     Любава кивнула. В горле вдруг пересохло. Она обхватила себя за плечи, словно друга перед долгой разлукой. Старуха, что помогла ей, не обманула, просто не сказала о последствиях. Желание изменить судьбу сбылось, но Любава и в дурном сне представить не могла, какой ценой! Сначала услышала голоса:

   – Смотри, что я нашёл!
   – Клад? Мертвеца? Всё сгнило, поехали. – В шалаш, где она лежала на прелой траве, влез незнакомец. – Да тут баба лежит, молодая. – Голос был грубым и  неприятным.
   – Демьян, тащи девку сюда.
   – Уступи её мне.
   – Подожди, дай посмотреть, стоит ли она чего-нибудь.

     Когда он появился, Любава дрожащим от страха голосом спросила:

   – Что вам нужно? Что вы здесь делаете?
   – Никто тебе ничего не сделает. Просто встань, я посмотрю.

     Сомлев от страха, Любава встала. Если бы змея могла говорить, её голос звучал бы так же грубо и хитро, как у человека, которому доверять нельзя. Он протянул руку и сорвал с неё  рубашку.

   – О! Да ты подойдёшь. Одевайся и выходи.

     Одежда в шалаше была не её. Что случилось с её черными волосами? Она их обрезала? И почему они стали белокурыми? Мужчин оказалось трое. Обшарили шалаш, на который и Любава смотрела во все глаза, не понимая, как она здесь оказалась. Ничего не найдя, поехали дальше, посадив её  к худому, пахнувшему немытым телом мужику. Солнце уже садилось, когда её сняли с лошади, и Любава побежала в кусты оправиться. Возвращаясь, услышала: «Повеселимся этой ночью, ставь котёлок на костёр». Умотанная, она мгновенно уснула, положив голову на седло. Её опять разбудили ненавистные голоса:

   – Я первый увидел её. Она моя!
   – Не имеет значения, она моя, а вот мой пистолет.
   – Кончайте, она не достанется никому. – Раздался ещё один голос, и заскрипели камни. Человек удалялся.

     Любава снова начала засыпать, когда услышала шепот:

   – Я его задержу в лесу. Мы быстро управимся. Оба.
   – А если она расскажет?
   – Так мы ей пригрозим. Давай бросим жребий. – Легкий бросок, а потом, – держи её, а я того.

     Любава быстро перевернулась и увидела две ухмыляющиеся рожи. Она едва успела крикнуть, как ей заткнули противной, пахнущей лошадьми тряпкой рот и зажали руки. Похотливо хихикая, начали сгибать её ноги к бёдрам. Она извивалась, но её держали крепко, набросив юбку на голову. Хватка вдруг ослабла. Послышались удары и оправдания:
 
   – Мы хотели только немного позабавиться.
   – Мы её ещё не обидели.

     Любава чувствовала себя бесконечно униженной. На её тело смотрели люди, которых она ненавидела.

   – Послушайте, вы, мы её продадим человеку, которому не нужны объедки. Вам, тупоголовым, это ясно? – Обернулся к девушке, обнадёжил, – больше они тебя не побеспокоят.

     Любава была в ярости:

   – Кто вам дал право продавать меня кому-то? Я не вещь.

     Вожак посмотрел на неё озадаченно, а потом рассмеялся и ответил:

   – Ты женщина. Значит, тобой можно владеть, купить и использовать. – Он повернулся и отошёл к костру.

     Поутру Любава проснулась от того, что чья-то рука сжимала грудь и трясла её за плечо. Открыв глаза, увидела ухмыляющегося Демьяна. Любава уговаривала себя: «Я должна сохранить рассудок, несмотря ни на что. Я должна помнить о Павле. Иголкой впивалась мысль, почему она была в шалаше одна, и одежда, там лежащая, была не её.
     После несколько дней тяжёлого перехода, глубокой ночью, они прибыли на чей-то прииск. На стук долго не открывали, наконец, вышла женщина и придирчиво оглядела грязную, усталую девушку. Хлопнула в ладоши. На руках сверкнуло множество браслетов. Шатаясь от усталости, Любава приняла руку пришедшей служанки, которая повела её в ванную.
 
   – Сейчас принесут воды. Мадам не позволит вам лечь грязной в чистую постель.
      Любава спала на ходу, и когда девушка её помыла, пришла хозяйка. Рассмотрев пленницу, восторженно сказала:

   – Вставай, я на тебя посмотрю. О-ля-ля! За тебя можно выручить большие деньги.

     Любава с презрением посмотрела на неё:

   – А по какому праву вы торгуете людьми?
   – Ах! Так ты, наверное, ещё и защитница бесправных? Иногда я забываю, что такие, как ты, существуют. – Она помолчала и ещё раз внимательно оглядела Любаву. – Да, тебе очень повезло, ты в ярости кажешься ещё красивее. Я продам тебя богатому человеку, некоторые из них на девственницах женятся, а если ты ему  надоешь, даст денег на безбедную жизнь.
   – Но я замужем.
   – Ты сказала, пока её мыла, проверила?
   – Да, она девушка. – Служанка подвела Любаву к зеркалу, чтобы одеть её в розовую с кружевом рубашку. Сонная, ничего не понимающая Любава недоумённо смотрела в зеркало. Белокурую, с шапкой пышных волос, аккуратным прямым носиком, белолицую, с голубыми глазами женщину она видела впервые. С ней столько всего за эти дни случилось, что думать о женщине в зеркале совсем не хотелось. Может, ей всё это снится? И ещё хочется спать, спать, спать… Долго никто её не будил, а когда просыпалась сама, съедала холодный обед или ужин, стоящий на маленьком столике. Она не знала, день сейчас или ночь. Шторы были плотно закрыты. Наконец, её разбудила служанка, принесла чистую одежду и поторопила:

   – Три дня прошло, хватит спать, пойдем на чаепитие.

     Причесав и нарядив Любаву, она повела её в холл. Там был сервирован стол, и мадам пила чай с двумя очень красивыми молодыми людьми. Любава кинулась к ним:

   – Меня здесь держат пленницей. Помогите. Вызовите урядника.

     Молодые люди, покраснев, отвернулись. Немедленно вбежала служанка и отвела Любаву в её комнату. Вскоре её посетила мадам.

   – Уже все знают, что будет небольшой вечер, и я представлю потрясающую красавицу. Будут только мужчины. У всех у них безупречный вкус и большие деньги.
   – Не думаю, чтобы вы вот так же улыбались, если бы это вас готовили на продажу как животное.

     Мадам громко рассмеялась:

   – Я бы многое отдала, чтобы быть такой же молодой и прекрасной, как ты. Быть приманкой – это так волнующе и случается только однажды. Тебе понравится. Ты даже не понимаешь, насколько тебе повезло. Молодость проходит быстро. Так пользуйся ей! Наслаждайся! – Она подвела Любаву к зеркалу показать, как она хороша, но поняв, что Любава смотрит в зеркало жадно, не отрываясь, встала между ней и зеркалом, спросила, – скажи, что произошло? Что ты там увидела?

     Голос Любавы был тускл и невыразителен:

   – Себя, я увидела себя. И мужа.
   – Ты просто что-то вообразила. – Мадам перекрестилась и вышла из комнаты. Перед сном она вскрыла конверты с предполагаемыми цифрами. Она знала заранее, кому достанется Любава, только бы он захотел прийти. Засыпая, она молилась усерднее обычного. Любаве тоже не спалось, ей показалось, что её позвали. Она повернулась на зов и увидела в зеркале своё прежнее лицо, а рядом лицо Павла. Он смотрел на неё с ненавистью. Любава в ужасе замерла, послышался стон, а когда он оборвался, Павел вместе с прежней Любавой исчез. Утром служанка принесла платье, она делала ей причёску и, не переставая, болтала:

   – Мадам вами довольна. Говорит, что лучшей девушки ей не приходилось предлагать. Мужчины будут в восторге. Мы вас продадим как следует. Будьте спокойны. 

     Любава ещё не видела, как женщины оголяют ноги, в её кругу считалось неприличным, если платье не закрывало щиколотку, но то, что было на ней надето сейчас, казалось просто невообразимым. Перед входом в зал, она спросила:

   – Как я покажусь в таком виде перед мужчинами?
   – В таком виде? Но вам придётся обнажиться намного больше.

     В зале послышались аплодисменты, и Любава услышала мадам:

   – Сейчас появится та, о которой вы все наслышаны.

     Зазвучала музыка, и Любаву вывели на небольшой помост. Она была рада, что из-за яркого света не видит мужчин в зале. Две служанки начали её раздевать, они поворачивали Любаву кругом, чтобы были видны все части её тела. Ей было слышно, как переговаривались между собой мужчины. И вот она осталась стоять только в туфлях на высоком каблуке и чёрных шёлковых чулках, удерживаемых чуть повыше колена кружевными подвязками. Девушки повернули её кругом и вынули шпильки из волос. Золотой водопад упал на плечи и спину Любавы. И тогда тишину взорвал гром аплодисментов.   

     Глава 4

     Павел с Максимом разделились, объезжая выставленных в ночь дозорных. Приехав первым, Павел увидел, что Любавы нет. По следам борьбы понял: случилось что-то  неладное. Не поехав в сторону, контролируемую Максимом, он поскакал вперёд. Он гнал коня всю ночь. Уже рассвело, когда прогремел выстрел, и пуля ударила ему в плечо. Оглядываясь, он схватился за ружьё. Кровь капала из раны, и с каждым шагом лошади боль становилась всё сильнее. Павел увидел подскакавшего
Максима, теряя силы, бросился к нему:

   – Ты её нашёл?
   – Как же ты беспокоишься о своей женщине. Жаль, что она не отвечает тебе взаимностью. Мы с ней давно договорились о встрече, очень давно.
   – Я тебе не верю, – прохрипел Павел.
   – Твоё право не верить, но мы с ней уезжаем. Я заберу твою лошадь. – Немного отъехав, Максим обернулся, прицелился Павлу в голову и выстрелил. Павел упал, но ветер донёс до него слова, – ну вот, владелец умер, а его молодую жену не смогут нигде найти. Земля моя. Но даже если бы золото было мне не нужно, всё равно я бы его убил. Я бы убил всех Павлов Чернышёвых на свете. Ненавижу.

     Ехавшая на прииск семья дивилась на кружащих в небе стервятников, пока все разом не увидели неподвижное тело. Мужчина лежал ничком под беспощадным солнцем. Вокруг головы расплылось кровавое пятно. Кровь запеклась и на плечах.  Пульс еле прослушивался, но мужчина был жив. Очень медленно ему влили несколько капель воды в потрескавшиеся от жары губы. Павел повернул голову на бок и застонал. Этот стон услышала, смотря в зеркало, Любава, увидела его полный ненависти взгляд. Глава семьи, переглянувшись с женой, хотел его оставить. Непонятно, сколько у него ран. С головы до пояса он был покрыт пятнами засохшей крови. Но вмешались дочери:

   – Папа, мы его сейчас отмоем и перевяжем, пусть едет с нами.
   – Девочки, мы же ничего о нём не знаем. Если выживет, придётся жить с ним вместе, пока не поправится.
   – На это уйдут месяцы, – мечтательно вздохнула старшая. 
   – С незнакомцем. Высоким и красивым, – высказала своё мнение младшая.
   – Хватит, девочки. Хоть мы и в дикой чащобе, это не значит, что мы будем вести себя, как дикие звери.

     Отмыв и перевязав Павла, отодвинули свой нехитрый скарб и положили гостя в кибитке на пол. Молодой организм быстро затягивал раны. Тася и Арина, хорошенькие, высокие, сильные, с прекрасными каштановыми волосами, очень хотели завладеть вниманием Павла. И хотя это им пока не удавалось, они под руководством матери заваривали травы, перевязывали, опекали раненого как могли. Когда он начал вставать, полюбил по вечерам сидеть у костра. Однажды Арине не спалось. Увидев, что он сидит один, она подошла налить себе кофе. Зябко потёрла запястья и, вздрогнув, сказала:

   – Ночи становятся ужасно холодные. Правда?
   – Садись, я тебя одеялом накрою. – Когда он его накидывал ей на плечи, она подставила лицо, ожидая поцелуя. Сработал мужской инстинкт, и он её поцеловал. Арина прижалась, но Павел ничего к девушке не почувствовал. – Арина, тебе лучше вернуться в кибитку. – Девушка, будто в забытьи, счастливо улыбнулась. А Павел смотрел, как она уходит, и шептал: «Будь ты проклята, Любава. Будь ты проклята». Он пытался вновь ощутить на губах поцелуй Арины, но видел в воображении только Любаву. Он понимал, что Арина готова была ему отдаться, и прошло много времени, когда он, наконец, заснул. Чем дальше они ехали, тем больше Павел страдал от внимания Арины. Старался уединиться. Арина, надеясь на замужество, призналась родителям, что Павел её поцеловал. И отец, вооружённый признанием дочери, приступил к Павлу с допросом:

   – Я бы хотел узнать о твоих намерениях. Моя дочь очень молода и держится вольно, мне это известно. Но как к этому относишься ты?
   – Я сожалею о том, что произошло, но никаких намерений у меня нет.
   – Ты женат?
   – Да, у меня есть жена, только я не знаю, где она сейчас.

     Обе сестры расстроились, но когда через две недели приехали на прииск, отдали свои симпатии другим молодым людям. Благодарный Павел расстался  с попутчиками; золотые монеты у него никто не тронул и, поделившись с приютившей его семьёй, ушёл. Когда уходил, девушки долго смотрели ему вслед, мечтая, что их мужья будут походить на него. Павел решил зайти в кабак, разведать обстановку. Услышав свою фамилию, стал прислушиваться к разговору сидевшей рядом подпитой компании.

   – Эй, парень! Тебя заинтересовал наш разговор.

     Павел беспечно улыбнулся.

   – Да я так, прислушался, когда вы упомянули имя Любава. У меня была знакомая с таким именем.
   – Тогда садись, расскажи про свою Любаву, не верю, что на свете есть ещё одна Любава Чернышова.

     Павлу понадобилась вся сила воли, чтобы не выдать своих чувств. Так это о ней  говорили. И она,  шлюха, ещё имеет смелость носить его имя. Павел встал и представился:

   – Меня зовут Павел Жуков.

     Мужчины тоже назвали свои имена. Краснолицего, самого пьяного мужика, звали Данил. Он заговорил:

   – Наша Любава настоящая красавица. И с таким телом!
   – Нет, это не та Любава, что я знал. Моя была не такая хорошенькая. – Он усмехнулся. – А с вашей Любавой есть шанс получить свидание?
   – Да. Но эта девчонка чересчур дорога. Она действительно очень дорогого стоит. Понимаешь, она работала в заведении, а это самый настоящий классный бордель. Выходила на сцену, и две девушки раздевали её догола на глазах у всех. А теперь она ушла от Мадам и работает у этого блондина, он очень хорошенький и здорово похож на Любаву. Они с этим парнем держат магазин. Если ты покупаешь у них в магазине, то можно и пошалить немножко на стороне. Ты понял, о чём я говорю?

     Павел насильно улыбнулся, но глаза у него не смеялись.

   – Да, наверное, понимаю. А где живёт это Любава?
   – Так они вместе и живут на втором этаже, над магазином.
   – Парень, у тебя в такой одежде шансов нет. Даже у Мадам, она старателей не обслуживала. – Когда Павел, уже уставший сдерживать эмоции вышел, Данила рассмеялся. – Да этот парень на всё пойдёт, чтобы до неё добраться. Он увидит её и решит, что она продаётся, и… – Тут он обратил внимание на то, что его приятели не смеются. – Ладно, ребята, я пошутил.
   – Данил, тебе всё известно об аукционах у Мадам. И ты прекрасно знаешь, что Любава в борделе никого не обслуживала. И мне Любава нравится. Никто никогда не был в её комнате, зато все пытались туда проникнуть.
   – Да чёрт возьми, я его просто разыграл!

     Павел вышел из кабака в смятении. Она здесь и работала в самом настоящем борделе. Выходит, она Максиму надоела? Не сознавая, что делает, Павел отправился к магазину. Он долго стоял и смотрел на него. Потом увидел, что дверь открыта. И Любавин голос:

   – Алёша, давай закупим хоть немного, голубых, зелёных, розовых тканей.
   – Любава, ну когда ты поймёшь: старательские жёны, если у них завелись деньги, даже перед дулом пистолета не передумают. Эти люди обожают пурпур.
     Улыбнувшись, Любава повернулась к двери и мельком увидела Павла. Ноги  у неё подкосились, и она ухватилась за Алексея, чтобы не упасть.