Зима в этом году была суровая, со снегом, замерзшим прудом и непробиваемой коркой льда на лужах. Наташа успела много раз покататься на санках, измерить высоту снега во всей околице, полизать сосульки и переболеть ветрянкой. К концу января она натешилась снегом и зимой и начала ждать весну.
– Мама, а когда начнется весна? – спрашивала она маму и наконец дождалась ответа: «Завтра первое марта, начало весны».
Проснувшись утром, девочка бросилась к окну, чтобы увидеть наступление долгожданной поры: теплое солнышко, бегущие ручьи, пробивающиеся на деревьях почки и летящих с юга птиц, – то, что рассказывали о весне и в садике, и дома. А вместо этого все было как вчера: хмурое небо и осевший рыхлый снег.
– Мама, но весна не наступила! – с недоумением оглянулась Наташа на маму.
– Календарная весна наступила, а настоящая весна придет попозже, когда солнце пригреет, растопит снег и мерзлую землю.
Прошло пол весны, дневной свет каждый день все дальше прогонял вечернюю темноту, снег растаял, лужи высохли, а листья на деревьях так и не выросли. Наташа ждала и терпела, сколько могла, но потом запаниковала.
– Мама, все деревья замерзли в зимние холода и погибли. Что же сейчас делать?! Как мы будем без деревьев?
– Все в порядке, просто их время еще не пришло.
– Как не пришло? – изумилась Наташа. – Ты сама говорила, что скоро май, последний месяц весны, а за ним и лето.
– Еще несколько дней – и появятся и почки, и цветы, так что не переживай! – успокоила мама.
Ближайшую неделю Наташа провела, как на иголках, – так ей было страшно, что мама ошиблась. И вот дождалась: весна все быстро исправила, – и робкие нежно-салатовые почки быстро превращались в яркие сочные листья. Какое счастье! Какая красота!
Из окна детской видны два ряда высоких крепких тополей. Маленькая Наташа часто наблюдает, как шелестят, словно перешептываясь, их плотные темно-зеленые листья.
– Вот они между собой болтают, и нагоняют ветер, – размышляет девочка.
Летом, в жару и солнцепек ей нравится такая разговорчивость листьев, но обычно в особенно жаркие дни тополиные листочки уныло обвисают – им от духоты тоже не до разговоров.
Сегодня очень ветреный день. Такой ветреный, что все верхушки тополей дружно склоняются вправо, едва выпрямятся и склоняются еще ниже.
– Какие же глупые! Сами себя губят, – с возмущением и сочувствием думает Наташа. И тут же находит для себя новое объяснение. – Наверно, это деревья в лесу очень сильно шелестят листвой и нагоняют такой ветер, а наши тополя возмущаются и этим его только усиливают.
Но лес далековато, его из икон дома не видно. Странно, что и в больших полях тоже бывает ветрено, даже если поля кажутся почти бескрайними. Вот и зимой то же самое – листьев нет, а ветер ого какой дует. А много ли голыми ветками ветра намашешь? Для Наташи это всегда было большой загадкой, и однажды она попробовала поделиться своими догадками с папой, но он только отмахнулся:
– Не говори глупости, Наташка! Не листья на деревьях разгоняют ветер, а ветер, то есть движущийся воздух, колышет листву. Подрастешь – и поймешь.
Но откуда же берется ветер, почему иногда он нежный, а иногда злой и сильный?
– Наверно, папа тоже не все знает, но ему не хочется в этом признаться, – решила девочка и больше папу такими вопросами не донимала.
А еще Наташу очень интересует небо, вернее, два неба.
Одно высокое, ярко-голубое, по дальнему краю которого движется солнце, а пониже плывут облака: то легкие белые, то плотные и тяжелые темные. Где-то там, наверно, живет Боженька, о котором рассказывала бабушка, смотрит на всех сверху и улыбается в седые усы. Наташа часто пытается разглядеть Его, наверняка спрятавшегося где-то за облаком и наблюдающего за ней.
Другое небо совсем низкое, тусклое и однообразно серое. Наташе представляется, что Боженька натягивает его над землей, словно крышечку спичечной коробки. «Сердится, наверно, и не хочет нас видеть. Но как-то все равно Он нас чувствует», – переживает девочка и старается Боженьку не сердить. Ведь и ему одному там плохо и скучно, и ей здесь без его солнечной улыбки тоже очень неуютно.