Вчера я очень расстроилась и долго плакала. Как в детстве. Когда меня в детстве несправедливо наказывали, например, в детском саду, для меня это было настоящее горе. Я плакала и никак не могла успокоиться. При этом я чувствовала себя очень одинокой, потому что мамы, которая могла бы меня утешить, не было рядом. И даже если мама находилась рядом, она не всегда принимала мою сторону – она чаще всего вставала на сторону взрослых, почему-либо вступавших со мною в конфликт. И в этом случае горе моё было безутешным. И когда мама наказывала меня, как я считала, несправедливо, я переживала такое же глубокое горе. И самым главным в этих слезах было то пронзительное одиночество, которое я переживала.
Но с годами ничего не изменилось. И когда я плачу от обиды, я ощущаю то же вселенское одиночество. Есть место в душе, которое могла занять только мама. Но она его не заняла. А душа предавать не умеет. И поэтому это место, по праву принадлежащее только маме, душа никому не отдала, и оно до сих пор вакантно и будет вакантно всегда.