Эмилия Шанкс. Какое странное имя. Какое-то не русское. А она и была нерусской. Она была англичанкой. Но родилась в Москве через пять лет после того, как её родители перебрались из Лондона в Россию. А зачем же они перебрались в Россию, в Москву в 1852 году . А затем , чтобы открыть у нас свой бизнес. Очень прибыльный. Ювелирный бизнес. Гламурный и престижный. Отец был потомственным коммерсантом. А когда он приехал в Москву, ему было лишь 24 года.
Её отца звали вполне по-английски. Джеймс Стюарт Шанкс. Он основал торговый дом «Английский магазин Шанкса и Болена». Это был один из самых фешенебельных магазинов в Москве на Кузнецком Мосту. Эмилия Шанкс, его дочь стала художницей. И вы вряд ли знаете это имя.
А она была членом Товарищества Передвижных выставок. Одна из её картин, о которой пойдет речь, хранится в Третьяковской галерее. Правда в запасниках. Её имя почти и неизвестно. А она была интересным художником. А то, что эти картины были созданы женской рукой, это без вопросов. Это бросается сразу в глаза. Ну и хорошо. У неё на картинах нет батальных сцен, производственных сюжетов, жестких противостояний с природой да и со всем, что нас окружает. Зато много семейных сцен, детей и подростков. Вот как в выше представленной картине «Новенькая».
*****
Начиная с XVIII века и вплоть до революции Кузнецкий Мост являлся главной[ торговой улицей Москвы — «святилищем роскоши и моды». Он славился магазинами одежды, книжными лавками, фотоателье и ресторанами.
Большой пожар 1737 года опустошил улицу, однако на ней быстро были отстроены новые здания, здесь разместились лавки. Постепенно к лавкам русских купцов прибавились еврейские, затем немецкие магазины. А потом в Москве образовалась целая французская колония, обосновавшаяся в районе Кузнецкого моста. Французские купцы начали открывать на улице свои магазины, главным образом модных и галантерейных товаров. Уже к началу XIX века Кузнецкий Мост превратился в главную торговую улицу Москвы.
Перед вступлением в город армии Наполеона градоначальник Москвы граф Ростопчин выслал многих торговцев французского происхождения и запретил на Кузнецком Мосту вывески на французском языке. Он запретил и французский язык в дворянской среде. Кстати, дворец – особняк Ростопчина находился совсем рядом от Кузнецкого Моста. Он находится и сегодня там, где был. Не так давно его отреставрировали. Но посетить его нельзя. Он принадлежал КГБ. И сегодня принадлежит всё той же конторе. Как Ростопчин не любил французов, об этом надо прочесть в романе «Война и мир». А вот его жена , приняв католичество, уехала во Францию. А его дочь, которую все французы знают как графиню де Сегюр, основала детскую литературу во Франции. И тоже почила в Париже.
Не любил французов не только граф Ростопчин. Не любил и Фамусов из «Горя от ума» тоже. Вот как он выразился по их поводу всем памятными словами:
А всё Кузнецкий мост, и вечные французы,
Оттуда моды к нам, и авторы, и музы:
Губители карманов и сердец!
Когда избавит нас творец
От шляпок их! чепцов! и шпилек! и булавок!
И книжных и бисквитных лавок!
После победы над Наполеоном французская торговля на улице стала быстро возрождаться. Писали, что на Кузнецком Мосту вновь «засело прежнее владычество французских мод».
Кузнецкий Мост вновь стал зваться «святилищем роскоши и моды». Модные лавки предлагали услуги по пошиву одежды на заказ.
Вся московская аристократия продолжала покупать модные товары на Кузнецком Мосту. В магазинах стали продавать «готовое платье из Парижа», образцы которого экспонировались в витринах на манекенах. И сегодня Кузнецкий мост остается улицей дорогих магазинов.
Кстати, продолжением Кузнецкого Моста служит Фуркасовский переулок. Почему так? В середине 18-го века в переулке располагался дом французского портного Пьера Фуркасе, по фамилии которого переулок называется и поныне.
Позже, интересная деталь, в конце 1865 года Кузнецкий Мост стал первой московской улицей, где было опробовано освещение газовыми фонарями.
Вот и торговый дом господина Шанкса находился на углу Кузнецкого моста и Рождественки. Он сохранился. Что и кто находится в нем сегодня, я не знаю. Господин Шанкс арендовал этот дом под магазин у семьи Третьяковых.
Магазин торговал изысканными галантерейными и мануфактурными товарами, импортированными главным образом из Англии. Павел Михайлович Третьяков предпочитал, чтобы его жена Вера Николаевна и подраставшие дочери покупали одежду у Шанкса. Зачем далеко ходить.
А напротив Магазина Шанкса находился магазин Фаберже. Сам Карл Фаберже заказывал у Шанкса некоторые украшения.
Часто ошибочно думают, что сам Карл и создал всё, что носит имя его фирмы. Нет, это не так. В его фирме работали сотни ювелиров в разных городах. Сам он был, конечно, очень образован. Учился и у нас, и за границей. Но все самые знаменитые изделия, особенно пасхальные яйца, исполнялись мастерами его фирмы. Карл руководил фирмой. Он давал идею и эскиз будущего шедевра, а потом за дело принималась целая команда искусных мастеров.
*****
Семья Шанксов была большой. Многодетной, как скажут сегодня. В ней было восемь детей. Две девочки стали профессиональными художницами. Эмилия и младшая Мария. Маша, к примеру, иллюстрировала произведения Л.Н. Толстого. И раз уж эти иллюстрации появлялись в печати, это значит они были одобрены самим Толстым. Так оно и было. Сестры были хорошо знакомы с семьёй Толстых. Три сестры Лиза, Эмилия и Маша. Старшая сестра Луиза была одним из лучших переводчиков на английский язык романов Льва Толстого, а младшая Мария, также художница, дружила с дочерью писателя Татьяной Львовной. Они часто гостили в Ясной Поляне, помогали Льву Николаевичу переводить письма на английский, общались с друзьями семьи и последователями идей Толстого из разных стран.
Эта английская семья была не бедной. Это была богатая семья. Дети не знали нужды ни в чём. Эмилия с детства любила рисовать. Ничего удивительного в этом нет. Все дети любят рисовать. Сначала это было просто увлечение. Но рисовала она всё лучше и лучше. Увлечение стало переходить в нечто другое. Стало переходить в главное дело жизни.
Никто в семье даже не предполагал, что в качестве своего жизненного пути Эмилия выберет живопись. Этот выбор молодой художницы не сильно одобрялся в семье, но и никто не препятствовал. Когда ей было ужу 25 лет она вступила в известное Московское училище живописи, ваяния и зодчества в качестве вольнослушательницы в мастерскую Поленова. Там же она познакомилась со многими известными художниками. Это важно. Потому как это ещё и связи, так необходимые для продвижения в жизни. Как тогда, так и сегодня. И она закончила училище с большой серебряной медалью за картину «Письмо няни»
*****
А потом она вступила в Товарищество Передвижников. А это было дело не простое, вступление в ряды Передвижников. «Много званных, да мало избранных» - говорил Христос. Многие хотели вступить. Потому как это участие – это было как знак качества, признание художественного таланта. Известность. А ещё и большая возможность продавать свои работы. Поэтому принимали не всех и не сразу. Принимали голосованием. Эмилию Шанкс приняли, не смотря на её английское происхождение. Она была первой женщиной, принятой в мужской ряд передвижников. Я думаю, без связей и тайных пружин со стороны влиятельных и известных художников не обошлось.
Уже на следующий год после завершения учебы работа Эмилии «Старший брат» - жанровая сцена с тремя подростками, увлеченными домашними опытами, - была принята к участию в выставке Товарищества . Это был весьма успешный дебют для Эмилии. Во-первых, картину одобрила строгая отборочная комиссия, в состав которой вошли мэтры Товарищества передвижников. По словам Поленова, «от Шанкс даже Маковский в восхищении». А Поленов был самым большим её покровителем. Она много и подолгу бывала в его имении. И его протеже не подвела создателя «Московского дворика».
Во-вторых, интерес к картине проявила императрица Мария Федоровна. Она почтила своим визитом выставку. Водил по залам выставки и давал необходимые объяснения сам Василий Поленов. Императрица остановилась перед картиной молодой художницы. Её умилил представленный сюжет. В чём-то наивный и искренний.
Эмилия Шанкс Участвовала в 20 выставок. А было их всего 25. Она участвовала в выставках даже тогда, когда её семья и она покинула Россию. Они уехали на историческую родину сразу после начала первой мировой войны.
Уезжала она из России не без внутренней душевной боли. Она родилась в России. И была воспитана на ценностях того, что называется ныне Русский мир.
О горечи расставания с Россией и близкими людьми свидетельствует письмо, отправленное Эмилией своему знакомому в Москве:
«37 Покровка.
Многоуважаемый Сергей Терентьевич
Глубоко тронута Вашим вниманием и сердечно благодарю Вас за портрет и книгу. Но я надеюсь еще часто Вас встречать, т. к. это не совсем верно, что я навсегда покидаю Москву. Слишком многое связывает нас с нею, чтобы сразу все порвать.
Искренне уважающая Вас
Эмилия Шанкс».
*****
Самая известная работа Эмилии Шанкс «Новенькая в школе.». Эту работу приобрёл для своей коллекции П. Третьяков. Она и сегодня хранится в запаснике музея. Единственное объяснение – музей не так уж очень большой. Все стены заняты превосходными классическими полотнами классиков нашей живописи. Русскими художниками. А она, что ни говори, все-таки иностранка.
Но в Лаврушенском переулке рядом, почти впритык, строится еще одно здание для музея. Современное здание. Весьма вероятно оно будет заполнено тем, что все ещё находится в запасниках. Подождём.
«Новенькая в школе». Мы видим девочек подростков. У самой Эмилии детей не было. Понятно, что и внуков тоже не было. Но у неё было множество племянников. И друзей этих племянников. Детей и подростков. И она их любила. Поэтому не сказать, чтобы она была совсем уж одинока и обделена близостью с детьми. Она оставила много портретов своих малолетних родственников. То есть, она была хорошо в детской теме, когда создавала это полотно.
На картине «Новенькая» нет родных ей детей. Но девочка в центре совершенно реальный персонаж. Новенькая была дочерью плотника, который реставрировал знаменитую избу в Филях. Избу, в которой состоялся генеральский совет после Бородинского сражения.
А у Шанских находилась дача вблизи знаменитой избы. Художница была знакома с дочерью плотника. И попросила её позировать её для своей картины. Та с радостью согласилась.
И вот она стоит перед сверстницами. Все одеты в стиле строгости, соответствующей заведению. Дело происходит в женском пансионе, в классной комнате.
Психологически напряженный момент встречи новой ученицы. Вот она впервые вошла в класс. Она никого не знает в этом классе. Но она вероятно интуитивно чувствует, что она невольно вторгается в неведомый ей мир, весь сотканный из непростых отношений. И ей предстоит занять в этом мире свое место. Место достойное, не унижающее её подростковое достоинство и удобное существование в этой пока неизвестной ей среде. А это так не просто. За это место надо ещё побороться. И как часто бывает, что жалости к себе в этой попытке заявить о себе ждать не приходится.
А я это хорошо знаю. Вспоминаю и мои школьные годы. Моя семья в те далёкие годы переехала из Замоскворечья в новый район Москвы – Черёмушки. И мне пришлось в мои 13 лет идти в новую школу, в новый класс. Мучительный момент. Я по природе моей интроверт. И любил больше быть незаметным. Внимание ко мне со стороны меня пугало и невероятно раздражало. А тут я оказался как раз в центре молчаливого внимания. Это напрягало всю мою психику. Я испытывал вероятно тоже состояние, что и девочка на картине.
Посмотрите , с каким испытующим напрягом она смотрит на своих будущих одноклассниц. Её встретили три девицы. Думаю так, что это они правят всем в этом классе. Лица двух мы не видим. Но хорошо видим выражение лицо третьей. В этом выражении никакой приветливости. А вот скрытая угроза на лице налицо. Дескать, мы ещё посмотрим, что ты за птица.
Ещё одна, сидящая за партой, с любопытство смотрит на происходящее. У меня такое ощущение, что её симпатия на стороне новенькой. И ещё одна девочки, заткнув уши, уткнулась в учебник, лежащей на парте перед ней. Она прекрасно знает, кто есть кто в этой классной среде. Но она живёт своей жизнью.
Вот и все. Вроде бы и сказать больше нечего. Потому как всё сказано живописными средствами художницей. Видимо , она хорошо знала то, что представила нам на картине.
*****
Эту работу «Новенькая» приобрел прямо с выставки для своей коллекции П.М. Третьяков. А это было не просто приобретение. Купил сам Третьяков. Это значило признание и высокий личный рейтинг художницы. Известный критик В.В. Стасов после посещения выставки писал о картине: «Уже в прошлом году была на выставке у передвижников милая вещица г-жи Шанкс: “Старший брат”. Но на нынешний раз она прислала картинку, в которой еще более грации и правдивого выражения. Она называется “Новенькая”, и дело происходит в женском пансионе».
И всё-таки она уехала. Уехала на историческую родину. Уехала без особого желания покидать то место, где она родилась и в котором находились её настоящие корни. Воздух, которым она дышала с детских лет, поменяла на лондонские туманы. Решение было вызвано смертью отца в 1911 году и отъездом других членов семьи и друзей. Ей было непросто расставаться с привычной жизнью, с друзьями.
Перед отъездом из России в 1913 году в Москве прошла последняя персональная выставка Э.Я. Шанкс, на которой было представлено более 50 работ художницы.
Чем же занимались Мария и Эмилия после переезда в Англию? Мария прожила в Эссексе, а потом в Девоне еще полвека (до 1949 года), участвовала в деятельности толстовского сообщества. Вероятно, что- то рисовала для себя - в семье хранится ее пейзаж с сельским домом, в котором она жила.
Эмилия провела оставшуюся часть жизни - более 20 лет - в Лондоне (она умерла в 1936 году). С собой она вывезла из России около десятка работ. В первые после отъезда годы Эмилия приезжала в Россию и даже участвовала в передвижных выставках вплоть до 1915 года.
*****
А вот как описала сюжет картины «Новенькая» неведомая мне поэтесса. Как уже было сказано , моделью для новенькой послужила девочка Кораблёва – дочь плотника.
Белый фартук к форме прииголен,
А глаза чернючии, что ночь, -
Как-то примут новенькую в школе -
Евдокию, плотникову дочь?
Смотрит исподлобия, с опаской,
Проступил румянец на щеках,
Пот прошиб, уже влажнеют глазки.
И передник комкает в руках.
Обступили. Смотрят с интересом,
И вопросом каждый взгляд горит:
И откуда ты взялась, принцесса? -
Слишком благородная на вид.
Но молчит принцесса Кораблёва.
Всё равно узнают, наконец:
Дочка кружевницы, -
что ж такого, -
Плотник и столяр её отец.
Он (отец) на всю прославился округу -
Экспонат музейный произвёл -
Приложил к избе Филёвской руку,
Действуя умело и трезво.
А портрет - свидетельство былого
В Третьяковке, пусть в запасниках, -
Женщины - вне времени земного,
Что меня качала на руках.