Часть 3
Продолжение
Вообще очень интересен оборот мыслей Кеннана по поводу реального положения вещей в СССР, он утверждает: «форма правления является внутренним делом России и допуская, что она может резко отличаться от нашей, мы одновременно имеем право ожидать, чтобы выполнение функций государственной власти не переходило ясно начертанной границы, за которой начинается тоталитаризм. В частности, мы имеем право рассчитывать, что любой режим, который будет претендовать на преимущество перед теперешним режимом, воздержится от применения рабского труда, как в промышленности, так и в сельском хозяйстве. Такое требование имеет свое основание: основание еще более веское, чем то моральное потрясение, которое мы испытывали при виде отталкивающих подробностей этого рода угнетения. Когда режим становится на путь порабощения своих собственных трудящихся, он вынужден поддерживать такое огромный аппарат принуждения, что появление железного занавеса следует почти автоматически. Никакая правящая группа не захочет признаться в том, что она может править своим народом только обращаясь с ним, как с преступниками. Отсюда возникает тенденция оправдывать политику угнетения внутри страны ссылками на опасности, грозящие ей со стороны порочного внешнего мира. При таких условиях внешний мир должен изображаться, как в высшей мере порочный - вплоть до карикатурных пределов. Менее сильные средства здесь помочь не могут. Тщательно скрывая действительность за железным занавесом, режим представляет «заграницу» своему народу в самом мрачном виде; так озабоченные матери пытаются запугать своих детей и укрепить свой собственный авторитет, устрашая их зловещей неведомой силой, которая «схватит их, если они не будут осторожными».
Посмотрите, как ловко он манипулирует советскими законами, представляя их с узурпационной стороны: рабский труд в промышленности и сельском хозяйстве. Интересно, где он видел этот рабский труд, а что в США люди не работают на производстве? А интересен, рабский труд, с восьмичасовом рабочем днем, да ещё с двумя выходными. А вот 10 – 12 - часовой рабочий день в США и в современной России, оказывается не является рабским трудом. Да и аппарат принуждения в СССР был народный и охранял он от преступников этот самый народ, а сегодня при капитализме в России всё в точности до наоборот. Охраняют преступников и воров от народа. Интересно и его выражение, на ссылки опасности, оправдывающие политику угнетения советского общества. На сколько, я видел эту ситуацию, будучи в здравом уме, то «железный занавес» защищал от западного дурмана, а не являлся забором для тех, кто хотел свободы.
Именно западное влияние привело к распаду СССР, его тлетворное наследие, которое убило моральную сторону нашего населения и довело его в настоящее время до внутренних роспрей даже внутри семей, я уже не говорю про друзей и знакомых. Всю Россию разделили на два лагеря и столкнули лбами. Спрашивается для чего? А чтобы меньше задавали вопросов, а этим временем принимаются всё более ужесточающие законы. Вот это является узурпацией власти, а не народное государство.
Многим уже в России безмерно надоела эта комедия с ее бесконечной и утомительной ложью. Причём эта комедия затягивается на неопределённый срок, в силу опасной безответственности. Более того, она становится серьезной угрозой устойчивости государства.
Очевидной необходимостью и единственным решением, заслуживающим поддержки на сегодняшний момент, является пробуждение среди нашего народа в это неспокойное время нового духа, который внес бы в государственное устройство новое содержание. Проснется ли такой дух в этих народах - предугадать невозможно, но если не проснётся, то нас ждёт летальность.
Как раз об этом следующее измышление Кеннана: «В наших размышлениях на эту тему мы должны тщательно отделять вопрос о прямом воздействии, т.е. о таких наших действиях, которые мы непосредственно затрагивали людей и определяли события за железным занавесом, - от вопроса о воздействии косвенном, понимая под этим такие действия, которые бы скорей касались нас самих или наших отношений с другими народами и, следовательно, лишь косвенно и в отдельных случаях могли бы касаться советского мира.
Как это ни прискорбно, при настоящем мировом положении вопрос о прямом воздействии со стороны американцев приходится рассматривать в свете возможности войны или продолжения существующего состояния «малой войны». К сожалению, приходится начать с первой из этих возможностей, так как именно она настойчиво тревожит сейчас сознание многих людей.
Однако, если война окажется неизбежной, - что мы, американцы, можем сделать для содействия возникновению более желательной для нас России? Нас не должны отвлекать несущественные или сбивающие нас с толку формулировки военных целей. На этот раз мы должны будем избежать тирании лозунгов. Мы не должны поддаваться наваждению тех высокопарных, не имеющих ничего общего с реальностью или даже бессмысленных фраз, назначение которых заключается лишь в том, чтобы как-то примирить нас с творимым нами кровавым и страшным делом. Мы должны помнить, что война есть дело разрушительное, ожесточающее человека, требующее жертв, вызывающее разлуку с близкими, распад семьи и ослабляющее внутренние ткани общества; что война есть процесс, который сам по себе не может привести ни к чему положительному. Все мы - побежденные и победители одинаково - обречены на то, чтобы выйти из войны обедневшими и еще более далекими от достижения тех целей, которые мы себе ставим; что как с победой, так и с поражением, связаны почти равные бедствия и что даже самая блестящая военная победа не может дать нам право смотреть в грядущее с иными чувствами, чем горе и унижение за свершившееся.
Если мы будем помнить все это, у нас будет меньше склонности рассматривать военные операции, как самоцель, и нам будет легче вести их так, чтобы они соответствовали нашим политическим целям. Мы должны будем дать почувствовать русскому народу, что мы на его стороне и что наша победа - если мы победим - будет использована так, чтобы предоставить ему возможность самому создать для себя более счастливую жизнь, чем та, которую он знал в прошлом. Для всего этого - самое важное, чтобы мы не забывали о том, какой Россия была и какой она может быть, и не позволяли политическим разногласиям затуманивать этот образ России».
Что – то подобное мы уже слышали в конце 30-х годов прошлого столетия и наступать на грабли дважды не рекомендуется. Приносить России некую «свободу», которую за нас решают и продвигают. Думаю, было бы не просто неуместно, но и чревато последствиями. Поэтому обращаюсь к последователям Навального – не видитесь на этом обмане! Никогда! За всё время капитализм не нёс освобождения народам, а только угнетение и рабство. Это касается и собственного вороватого современного капитализма в России.
Национальное величие России несомненно существует и не подлежит сомнению, что русский народ обладает им в высокой степени. Путь нашего народа из мрака и нищеты был мучительным, он сопровождался безмерными страданиями и прерывался тяжелыми неудачами. Нигде на земле огонек веры в человеческое достоинство и милосердие не мерцал так неровно, сопротивляясь налетавшим на него порывам ветра. Но этот огонек никогда не угасал; не угасает он и теперь даже в самой толще России; и тот, кто изучит многовековую историю русского духа, не может не склониться с восхищением перед русским народом, пронесшим этот огонек через все страдания и жертвы.
Сегодня эта борьба с русским духом вышла за пределы коренной русской территории. Главная трудность, заключается в том положении безмолвной беспомощности, в котором оказался русский народ - под властью современного тоталитарного режима. Тоталитаризм - не национальное явление – это, прежде всего, болезнь, которой в какой-то мере подвержено все человечество. Оказаться во власти такого режима есть несчастье, которое может постигнуть любую нацию в результате чисто исторических причин и которое нельзя связать ни с какой определенной виной данного народа в целом.
Где обстоятельства ослабляют силу сопротивления до известной критической степени, там вирус тоталитаризма возникает сразу. Для того, чтобы в условиях тоталитаризма личная жизнь могла хоть как-нибудь продолжаться, она должна быть налажена путем определённого соглашательства с режимом и при некотором принятии его целей. Что, собственно, и происходит сейчас. Увеличивая давление законами власть пытается нас приучить к определённой форме поведения.
Пережив тоталитарный режим, люди не смогут остаться невредимыми; безрассудное негодование, направленное против целого народа, никогда к хорошему не приводило. Не может быть подлинно устойчивой система, базирующаяся на отрицательных и слабых сторонах человеческой природы, - система, пытающаяся жить за счет унижения человека, питающаяся его страхом и ненавистью, его неразумностью и подверженностью психологическому воздействию. Такая система отражает лишь чувство бесплодности и озлобленность создавших ее людей, и холодный ужас тех, кто по слабости характера или по недальновидности сделались ее последователями.
Те, кто пытается сначала прикрыть личное властолюбие и жажду мести чудовищным обманом свойственным тоталитаризму, кончают тем, что вступают в борьбу против самих себя, в унылую безнадежную борьбу, которую они проектируют на подвластных им людей, делая полем битвы счастье и веру этих последних.
Возможно, что близкие родственники этих людей унаследуют их власть, но процесс наследования не может пойти дальше этого. Они будут двигаться в силу привычки, в результате эмоциональной инерции, полученной ими от своих родителей или родственников, но они уже не в состоянии будут передать ее дальше.
Жестокость, ложь, бесконечное издевательство над человеком, - все эти атрибуты полицейского государства, возможно, и имеют вначале зловещую притягательную силу, но рано или поздно они надоедают всем.
Многие из слуг тоталитарной власти, унизившие себя больше, чем они унижали свои жертвы, зная, что они отрезали себе путь к лучшему будущему, будут цепляться за свою должность. Это касается прежде всего государственных и силовых структур. Но деспотизм не может держаться только на страхе своих тюремщиков и палачей, он должен иметь за собой движущую политическую волю, а её нет.
В те времена, когда деспотическая власть была тесно связана с какой-либо династией или с наследственной олигархией, такая политическая воля была более - менее постоянной. Но в то же время она относилась с каким – то пониманием и творческим интересом к народу, над которым властвовала и трудами которого питалась. Династическая преемственность заставляла ее признавать свои обязательства по отношению к будущему в такой же мере, как к настоящему и прошлому.
Сегодняшнее, современное полицейское государство не обладает этими свойствами. Поэтому общество глубоко и мучительно страдает от этой болезни, как своего рода организм, подвергающийся переменам, обновлению и приспособлению. Поэтому, оно не может остаться больным навсегда, ибо бурные потрясения, вызвавшие судорогу, постепенно начнут терять свою силу. Инстинкт, влекущий к более здоровой и более содержательной жизни, начнет брать верх.
Если рассматривать перспективу, то мы вынуждены признать, что пока видим будущий политический строй России неясно. Пока мало оснований надеяться, что желательные перемены во взглядах и образе действий нашего народа могут произойти без насильственного перехода в преемственности власти, то есть без насильственного ниспровержения строя.
Как бы не складывались события, но России суждено будет обрести свободу путем либо постепенного распада деспотизма, что являет за собой длительный процесс, либо путем бурного прорыва наружу сил свободы.
Однако, при этом следует отметить, что не в коей мере нельзя допустить, чтобы радикальные и прочные изменения могли произойти в результате призывов и советов, исходящих от иностранных государств. Русский народ должен сам взять на себя инициативу и произвести эти изменения собственными усилиями. Только тогда они будут подлинными, прочными и достойными тех надежд, которые возлагают на них другие народы.
Заканчивая повествование скажу, что эту статью Дж. Кеннана мне пришлось найти совершенно случайно, изучая М.М. Карповича, который переводил многие статьи политических деятелей.
Каким бы не был Д. Кеннан, однако, нельзя не испытывать признательности к нему за его стремление понять положение человека, живущего под игом деспотизма.
«Придет время, - писал Дж. Кеннан, - когда ужасная система власти, отбросившая на три десятилетия назад прогресс великого народа, и навела густую тень на чаяния всего цивилизованного мира, перестанет быть реальностью».
К сожалению, в России демократия оказалась сильно скомпрометированной нашими руководителями, включая не компетентных и бездарных, но весьма самоуверенных молодых реформаторов. Реформы должны не разрушать, а улучшать жизнь людей и при этом необходимы терпимость и понимание. Капитализм после Адама Смита и Карла Маркса прошел долгий путь реформ и совершенствования рыночной экономики, но всё равно упёрся в главное препятствие – ненасытность, которое становится его могильщиком. Хотя он и сопротивляется - дни его сочтены. Об этом должны в первую очередь думать наши, так называемые правители. Не пора ли сменить вектор развития государства и вернуться в социализм?
Продолжение