Теперь, после того, как я практически официально причислен к лику святых, о чем прямо свидетельствует мною полученный (и нотариально заверенный) отзыв от одного из Древних Богов - от Виктора Левашова (свидетельствует сам факт получения - http://proza.ru/2022/11/11/1691), мне больше нечего желать (пускай, меня немного расстраивает, что, когда я предъявляю сей отзыв в продуктовом, мне почему-то не делают скидки, - впрочем, этот вопрос необходимо решать на государственном уровне: я уже давно посылаю запросы о том, чтобы баллы, накопленные на Проза.ру можно было бы тратить в интим-магазинах, но, кажется, для правительства существуют сейчас якобы куда более важные дела); да, желать мне больше нечего - ибо я преисполнен.
Однако капустник в честь этого провести все же следует (начало которому положено в тексте "Праздник 99"). Куда без него?
Вот, веселые затейники съезжаются со всех окрестностей в наш поселок - даже двое городских пожаловали. Зал битком - люди ждут, когда начнется. А там уж и артисты вышли поприветствовать:
Все на сцене - стар и млад
Всяк талантами богат
Кто поет а кто танцует
Кто художества рисует
Собрались мы здесь для вас
Чтобы радовать ваш глаз!
Пускай всем будет вам приятно
И очень даже всё понятно
1. Девочка и мальчик, которые в тебе
- Ну и дурак ты, Генка! Понял ты? Дурак!
- А чего это я дурак?
- Сам посуди: ты зачем целую банку чернил-то выпил? Вон, до сих пор синее на языке.
- Чтобы забыть.
- Чего забыть?
- Увиденное.
Ангелов, что покидали рай.
Разочарованных Алис, машущих шарфами.
Летающие мясные поезда…
- Какие поезда?
- Мясные. Из Алис. "Куски мраморного мяса противоестественным образом скреплялись меж собой, формируя нечто, напоминавшее о молитвенно сложенных ладонях, и очевидно, за счет тяги двигателей, скрытых за провалами изящных ртов, вполне уверенно поднимались в воздух".
- М-м.
- Вот мой игрушечный поезд так, конечно, не умеет. Да и вряд ли его можно пересобрать, оснастив подобными миниатюрными двигателями. Видишь ли, для того чтобы соорудить такой, пусть и крошечный…
- Т-с-с! Слышишь?
- Что?
- Снова кто-то наверху заиграл на пианино. Всякий раз, как нажимают на клавиши, его деревянные молоточки будто перемещаются в меня и стучат, так и стучат прямо по ребрам изнутри, что невыносимо досаждает. Сейчас вот платье на себе разорвать аж хочется, а поможет разве? (Топнув ногой.) Да прекратите там, в конце концов!
- Папеньки нет. Маменьки нет. А я ничего не слышу.
- И я не слышу, и я не слышу. Ну и что?
(С надменным видом прикладывает к носу платок. Начинает передразнивать.)
"Папеньки… Маменьки…" Какой ты все-таки!
- Какой?
Какой я все-таки?
(Девочка уходит. Мальчик, нервно усмехнувшись, с деланой вальяжностью, которая, впрочем, бесславно слетает на первых же словах, обращается к смущенным взрослым.)
- Видали? Когда вот у нее идет так носом кровь… Стоит появиться тонкой струйке, как… - и это несмотря на наше с ней близкое родство… Мне как бы становится понятным, что вы… что вы…
Что вы обычно чувствуете.
2.
Официантка
(проходя мимо столика Павла, резко бросает на пол поднос):
- Ха-ха, я фея с обезображенным лицом! Это такое… такое внезапное озарение! Простите, но даже смеяться хочется от счастья…
Павел:
- Подождите…
- …и отчего же раньше я не подозревала? (Павлу.) Ну а ты? А ты? (Сюсюкая.) И кто это на нас так глазенки вылупил? Вы-лу-пил! Но ты не бойся, ты не бойся, слышишь? Все будет… обещаю тебе, все будет хорошо… (Присев, гладит по руке.) Мы с тобой… мы пройдем через всё вместе…
- Да подождите. Я ведь вас видел уже один раз в самолете. Вы были стюардессой, правильно?
- Нет, ты не можешь так говорить. (Встав.) Нет… Нет-нет, только не это… Неужели и ты меня не понимаешь? Я полюбила тебя, а ты теперь крадешь мое лицо… И ты туда же. (Смеясь.) Ну скажите, ну как же мне, ха-ха, каким это образом мне следует извернуться - и шею при этом не свернуть - чтобы посмотреть хоть раз, один единственный раз, на одно малюсенькое… ма-лю-сень-кое, черт возьми, мгновение, посмотреть на свое собственное лицо своими же собственными глазами? Ха-ха! Ну это же… Да откуда мне знать? Ну откуда мне знать, кто я такая?
- Для этого существуют зеркала. Так вас из стюардесс уволили? Или сами?
- Глупенький, какие зеркала? Ты про отражения? А ты видел мое отражение в ложке с того подноса? Посмотри, оно до сих пор на ней. До сих пор ведь. Ну вранье же, ну оно же краденое, как ты не поймешь… О! Скажи мне лучше - если любишь, твои глаза не соврут, - какое у меня лицо? А? Какое?
- Что, какое? Нормальное. Широкие скулы. Подбородок симпатичный…
- Ну хватит, хватит уже! Да что же ты несешь? Вор! Ты вор! Ты… Нет-нет, я напугала, я обидела тебя. Просто ты не понял, не понял еще ничего, ты не хотел ведь, правда? Я могу быть какой угодно, и ты тоже, раз все равно не видим своих лиц… (Снова гладит по руке.) Все будет хорошо… Мы с тобой, мы вместе уйдем странствовать по свету: ты - нарядившись ослом, а я состригу волосы, чтобы походить на мальчишку, и солнце… солнце… Оно не сможет нас достать…
(Встав.)
Вот послушай: ты же не видишь сейчас его, это солнце, больше похожее на уродливый шар, которое сшили из бледно-желтых лохмотьев, с глазами-впадинами и кривым ртом, населенным несколькими ожившими зубами, не менее хищными и отталкивающими на вид; и как оно мерзко пускает слюну, сотрясаясь от злобы, покуда буравит нас преисполненным ревностью взглядом.
Оно же, ха-ха, оно же теперь ничего нам не сделает! Мы скроемся, мы устроим маскарад! Ну что, идем? Идем?
Нам нужно спешить, ведь Король ярмарок уже воцарился в моих лимфоцитах, и смеются суставы, и мрак бродит по обездоленным позвонкам, с благодарностью припадая к коленям; а из всепожирающей улыбки солнца вот-вот хлынет дождь, чтобы стекать по моей золотистой груди, усеянной плеядой веснушек.
И вот я буду в дороге об этом петь, а ты будешь играть на сделанной из тростника панфлейте…
Кстати, а ты знаешь, что такое trobar clus?
- Значит так, моя дорогая.
Существует такое особенное время суток - которое, впрочем, и не время суток вовсе, - но когда ни на один, в том числе и на самый заслуживающий того предмет, не падает тень, и когда все вокруг застывает, все в покое, и даже чертик, только что в страхе цеплявшийся за маятник старинных часов, силясь забраться по его скользкой поверхности обратно в убежище, из которого он во сне выпал, - даже он вдруг прекращает свою потешную борьбу, с тем чтобы, обо всем позабыв, обрести мышцами небывалую твердость и теперь безмятежно висит, не думая ни о чем;
так вот, именно в этом времени суток я пребываю с самого утра - а потому меня не смутят никакие ваши выходки, и ничто не выбьет меня из колеи - как бы вы там ни старались.
Надеюсь, однажды такое время наступит и для вас. Уважаемая…
(Вглядываясь в ее бейджик.)
…Саломея?
3. Конкурс афористов
(Выходят двое участников и соревнуются друг с другом.
В конце зрители голосуют за более мудрого, и победителя награждают грамотой.)
1-й: - Кто у женщины на уме, тот и на языке.
2-й: - Много болтает тот, кто меньше знает.
1-й: - Необходимо горячее сердце, чтобы броситься в огонь.
2-й: - О ком не вспоминают, о том не говорят.
1-й: - Если кто-то мокрый, то он, похоже, побывал в воде.
2-й: - Не подходи к огню, чтобы не обжечься.
1-й: - У змей нет ух.
2-й: - Волк кусает, даже когда ластится.
1-й: - Прага - столица Чехии.
2-й: - Уточки говорят: кря-кря.
1-й: - Голем - это… такой там… из еврейской мифологии…
2-й: - Если ты споткнулся, то, значит, ты идешь.
1-й: - Если ты не спотыкаешься, то, значит, ты лежишь.
2-й: - Можно спорить о правах, а можно на права сдавать.
1-й: - Вишневое варенье варится из вишни.
2-й: - Иногда вишню от черешни отличить довольно тяжело без специального исследования.
1-й: - После долгого пребывания во мраке, свет невыносим.
2-й: - Если кто-нибудь поёт, то это вовсе не значит, что он счастлив.
1-й: - Женщина без бороды - скорее всего, женщина.
2-й: - Пироги не разговаривают, но и не молчат, ведь для того чтобы молчать, прошу заметить, нужно уметь и разговаривать.
4. Заседание
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. На повестке дня: гражданин Серпухов похож на горшок. Ваши замечания по этому поводу, может быть, возражения?
А.И. Если позволите, то начну я. На мой взгляд, Серпухов и правда похож на горшок. И в особенности, головой. Боюсь показаться излишне категоричной, но это, по сути, первое, что приходит на ум при взгляде на Серпухова.
К.Л. А я в свою очередь хотел бы добавить, что и не только головой, но, скажу больше, всем телом. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но, как по мне, достаточно всмотреться в него повнимательнее, чтобы это понять. Анна Игоревна, вы не согласны?
А.И. Нет, что вы, здесь действительно сложно не согласиться.
К.Л. Также хотелось бы подчеркнуть, что все мной вышесказанное основано на долгом наблюдении за Серпуховым, то есть это не взято просто так, с потолка.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Очень хорошо, а вы что скажете?
П.Т. Даже не знаю, можно ли тут что-то присовокупить. По мне, так горшечность Серпухова совершенно очевидна. Я лишь удивлен, что есть те, кто готовы с этим поспорить.
А.И. И ведь действительно есть, я сама всегда поражаюсь: абсолютное нежелание смотреть в лицо фактам!
СЕРПУХОВ. Ну вы закончили? Я могу идти?
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. К сожалению, нет, вы не можете идти, ведь вы – инвалид-колясочник. На тот случай, если вы спросили всерьез.
К.Л. Что, прошу заметить, только усиливает его сходство с горшком. Не знаю, показалось ли вам то же самое, - скажите мне, Анна Игоревна, если я не прав.
А.И. Нет, вы подметили как всегда очень точно. В этом отлично проявляется ваша натура – так вот допытываться до сути вещей.
К.Л. Благодарю, мне очень важно знать ваше мнение. Я рад, что меня поддерживаете именно вы.
А.И. И я рада тому, что вы рады.
П.Т. Я тоже рад сидеть рядом с такими замечательными людьми.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Все рады - так и запишем.
П.Т. Все, кроме Серпухова, потому что он похож на горшок.
А.И. Ну это уже довольно опрометчиво так заявлять. Точные причины мы еще должны выяснить, прежде чем делать скоропалительные выводы. Какими бы очевидными они нам не казались.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬ. Согласен. Значит, нужно спросить у самого Серпухова.
А.И. Правильно. Скажите нам, Серпухов, только честно, вы рады?
К.Л. Да, рады или нет?
СЕРПУХОВ. Вы знаете, рад. Рад безмерно. Рад безмерно тому, что, хоть я и сижу рядом с вами почти каждый день, но до сих пор не такой же тупица.