Я пошла за святой водой. Серое сырое послеобеденное время. Шла с мыслями, что придётся долго стоять в очереди, неизвестно сколько: часа два, три...да ещё и по такой погоде. Возникал вопрос: «И что в это время делать?» Не повяжешь, а дома недовязанные шарфы и носки ждут. В телефоне тоже не будешь зависать. Как-то не укладывается: идти к Храму, стоять за святой водой и уткнуться в телефон, отвлекаясь на всякие соцсети. Значит, постою.
Постою. Подышу. Подумаю.
Скопление народа – прекрасная возможность заняться изучением типажей, наблюдением характеров. Посмотрю живых людей. Как любому автору и художнику, мне это необходимо. Мне это интересно. Реальные непридуманные персонажи. Какие они – жители Белгорода 2023?
Скопление народа – может и прилететь или теракт. Мысли глупые по сути своей и неуместные в светлый праздник, только в последний год без них не обходится. Они липнут к потным ладоням, когда особенно громко, и прячутся в самых тёмных уголках лабиринтов извилин. Но сейчас я прогнала их прочь.
Чарльз Диккенс ходил по рынкам и театрам, напитывался персонажами на подмостках реальности, вел блокнот с коллекцией имен. Моя "коллекция" давно не пополнялась. У нас то ковид, то СВО. Не ходим на работу, не ездим в общественном транспорте, дети не ходят в школу, сидят "на удалёнке".
На полпути к очереди я обогнала пожилого мужчину. Он явно тоже шёл туда: в его пакете я разглядела очертания трехлитровой банки. Как-то подсознательно совестно стало, что я вот так за пятьдесят метров до цели обогнала дедушку. А с другой стороны, что такого? Он медленно шёл, я хожу быстро – одним человеком больше, одним меньше перед ним в очереди. Я же не подрезала его перед самым носом. Да может, он и не за водой, мало ли куда.
В хвосте очереди стояла женщина в красном берете, за которой мне предстояло занять. "Кто там в малиновом берете...", – промелькнули в мыслях известные строки А.С. Пушкина. Стала за малиновым беретом. Обогнанный дед дошел через полминуты и занял за мной. Проверила время: 14.28. Стоять до вечера? Скучно. Ко мне все спиной. Можно только шапки рассматривать и изучать затылки. Но даже по шапкам и затылкам можно сделать определенные социологические выводы и ответить на вопрос «какие люди пришли за святой водой в светлый праздник Крещения».
Какие они, люди в очереди? Разные. И мужчины, и женщины. Разных возрастов. Пожилые, средних лет, подростки, люди с детьми. Вот несколько модниц. У одной шапка-луковка, на штанине джинсов от колена до низа нарисован Микки Маус. Другая в модных безразмерных брюках, сильно расширенных к низу, и в светлом пуховике оверсайз. Третья в дубленке цвета "пыльная роза", четвертая прошла с ней рядом в оверсайз штанах такого же цвета, а рядом с ними, как по сценарию, оказалась ещё одна юная поборница стиля в грубых здоровенных берцах нежно-томного пудрово-розового оттенка. У многих такие ботинки и сапоги на литой громоздкой протекторной подошве. У меня самой почти такие же. Они удобные, стопа высоко от холодной земли, в них можно долго ходить, но они не украшают женскую ножку. Люблю на женщинах узкие высокие сапожки с аккуратными носами и небольшими каблучками. Сразу ноги становятся ножками, а женщина – женственной. А эти, что модные, и в которых я сама стою, – для активной, стремительной современной жизни. Удобно мотаться в них: на работу – с работы, в магазин – из магазина с тяжелыми сумками, с ребенком погулять, собаку выгулять, бродить долго по городу, путешествовать. Даже сидеть в поезде или в самолете в таких удобнее, чем в узких на каблуке.
В таких удобнее и надежнее убегать. От кого? Да мало ли. Раньше, когда я выбирала аккуратные сапожки на каблуке, подруга, наоборот, брала обувь прочную, удобную, с хорошей подошвой и без каблуков. В детстве она пережила войну в Грозном, голод, обстрелы, вооруженных террористов, полное опасностей и злоключений бегство в мирную Белгородскую область. Много лет прошло с тех пор, как её семья перебралась в Белгород, где был асфальт, фонари, автобусы, а главное, никакой угрозы, если не считать хулиганов и бандитов, на которых можно наткнуться в любом городе. И объясняла она свои предпочтения так:
- Люблю обувь, в которой можно долго ходить и легко убегать от опасности.
- От какой опасности тебе тут убегать? Войны нет, – отвечала я.
- Да, знаю, – смеялась она. – Но всё равно, привычка уже с детства. Я чувствую себя в такой обуви более защищённой.
Да. Теперь и в Белгороде, пожалуй, такая обувь самая лучшая, учитывая события.
Наблюдая людей, я пожалела, что не взяла блокнот для зарисовок. Можно было сделать несколько набросков. Очередь за мной приросла. Мы медленно, но продвигались. За это время подошёл мужчина лет сорока – мой ровесник, может, чуть старше. За ним заняла пожилая женщина в шубке и другие люди.
Мужчина начал разговор по телефону. Он просил сына оторваться от уроков, прийти сюда, сменить его и набрать бабушке воды. Подросток явно артачился «на том конце провода», как сказали бы раньше. А сейчас так и не скажешь, нет никакого провода, а только волны. Из разговора с другими собеседниками выяснилось, что заботливый отец хотел «вытянуть его, чтоб немного прошёлся, а то так и будет сидеть в четырёх стенах». Да, вытянуть детей на улицу целая забота. Сначала их не вытянешь туда, а вечером, когда совсем темно, не загонишь их обратно домой. Совсем как мы. А если они гуляют, так не мяч гоняют, не в «Казаков-разбойников» играют, а сидят группками, такими горстками, рассыпанными по скамейкам у подъездов, на площадках, и наблюдают, как один из них играет в смартфоне. Болельщики. Не все так, конечно. Спортом многие занимаются, но и такое – нередкое явление современной жизни.
Мужчина объяснял сыну, какая это церковь:
- Ну возле рынка, мы ещё летом тут гуляли.
Понятно, не прихожане. В церковь не ходят.
Занялся первый разговор. О том, что в «деревянной» народу меньше и стоит туда пойти. Прошла мимо нас бабушка и улыбаясь стала увещать:
- Что тут стоять? Езжайте на «деревянную», там почти никого. Всего-то пару остановок проехать.
Пока дойдешь до остановки, пока дождешься автобуса, пока доедешь – то же время тут выстоишь.
Отец с телефоном, возразил:
- Да я был там в обед, с работы шёл. Там очередь большая, да еще и в три человека.
- Да что вы говорите! – изумилась по-доброму бабушка.
Выяснили время и поняли, что там за двадцать минут так ситуация поменялась.
Мимо очереди в сторону бака с водой прошла ещё одна пожилая женщина, хмурясь и громко причитая: «Кошмар! Кошмар, что делается! Сколько народу…»
Через какое-то время она возвращалась тем же путем: «Кошмар! Какой кошмар!»
Интересно, она на протяжении всего своего променада восклицала это? Чтоб вся стометровая очередь услышала и осознала, частью какого кошмара является?
Да уж, люди в церковь не ходят, даже не помнят, где она находится, стоять долго за святой водой не хотят, все очень заняты, все спешат. Сам факт, что занятые и не особо верующие люди всё-таки каждый год приходят и выстаивают длинную очередь, вызывает негодование и причитания хмурой старушки. Зато все хотят счастья и благодати. Божьей или просто, как жизнь пошлёт. Но в церковь ходить – пустое. Да и некогда. А эти все очереди, скопища народа – это вообще кошмар. Как же много нас, людей, оказывается. И все чего-то хотят, все за чем-то стоят, и не только мне одному нужно, получается. Так и живём. Спешим да ропщем.
Не в осуждение кого, не обвиняя, без злобы и без раздражения. Лишь портрета нашего общечеловеческого ради. Занимательные наши характеры и судьбы – разноцветные штрихи единого большого живописного полотна.
Видимо, стоя в хвосте очереди, именно такие настроения заметны.
В следующие полчаса никаких разговоров не было, ничего примечательного не происходило. Я лишь периодически узнавала чуть больше подробностей из жизни и семейного положения мужчины по его телефонным разговорам. Также рассматривала окружающих людей, группку полицейских и прихожан.
В церковь заходили, из церкви выходили. Молодые, хорошо одетые женщины в основном. Проходя мимо просящей женщины с бумажным стаканом в руке (она завсегдатая тут) многие давали милостыню. То слышался звон мелочи, то я видела купюры по сто рублей. От нашей очереди отделились два молодых человека в чёрных куртках и джинсах и направились в сторону храма. Синхронно сняли шапки перед крыльцом, синхронно осенили себя крестным знамением трижды. Я подумала, что братья, хотя, возможно, отец с сыном. Через время они вышли. «Точно, братья, – поняла я. – Одному лет тринадцать, старшему лет семнадцать». Они приблизились к своему месту в очереди. Так и есть: младший ровесник моего сына, а старший с подростковой сыпью по щекам и вискам. А черты лица красивые, точёный нос, подбородок, породистое симпатичное лицо. Красивый молодой человек.
По мере приближения к баку с водой в нашем звене этой протяженной человеческой цепи вспыхнули первые робкие зарницы надвигающегося разговора. По классике жанра и по законам природы всегда на собрание из пяти-семи человек найдется болтун, который уже насмотрелся на окружающих, ему стало скучно, он не выдерживает молчания и начинает пробный заход с незначительных реплик или вопросов:
- Что там? Движется вроде, – начал пожилой мужчина со стеклянной банкой в пакете. Судя по всему, он обращался к даме в шубке и к заботливому отцу с телефоном. – Там несколько краников.
- Да, два.
Помолчав минуту, он попытался еще раз:
- Льют, льют… И не видно, чтоб подливали. Не подходил никто. И святого… этого… что-то не видно.
- Да я проходила мимо, там от церкви шланг протянули к баку. Из водопровода прямо и льют, – заметила дама в шубке.
- Там на «деревянной» вроде привозят, подливают, – добавил мужчина с телефоном.
- А тут водопроводная. Так можно было и дома набрать, не ходить сюда, не стоять, – с улыбкой подытожила дама.
- И никто не выходит, не святит, – усмехнулся дед с банкой. – Но все стоят за святой водой.
- Ну так стоит же целый год, не протухает, не пахнет, – подметила дама.
Дед лукаво фыркнул.
Молчавшая до этого женщина в красном берете, что стояла передо мной, повернулась к беседующим и с улыбкой выдала свою версию:
- Я думаю, они просто в бак кладут крест серебряный.
Дед быстро нашелся:
- Да так и дома можно набрать и ложку серебряную держать.
А сам стоит. И все стоят.
- Ну знаете, как я слышала, надо верить. Помогает только с верой, – заступилась за святую воду и за веру в целом дама в шубке.
- А вы верите? – тут же выпалил старичок.
- Я женщина практичная, всю жизнь отработала, сама всего добивалась… я верю в реальность. Только в то, что есть. Остальное – не знаю.
- Но за водой стоите? – хихикнул добро дед.
- За водой стою.
- А зачем?
- Так и вы же тоже стоите.
- Так и я стою. Традиция вроде как.
- Традиция, вот и стоим, – подтвердила дама.
- Ёлки тоже на Новый год ставим. Стоят.
- Стоят.
- Яйца на Пасху носим, стоим, – усмехнулся старичок.
- Да-да, традиция. Так вот постояли и поговорили хоть, а то сидеть дома целыми днями – скука.
- Это да, польза какая-то есть. И всё же не пойму, нет святого попа. На Пасху периодически выходит, святит.
- Так он, может, в церкви, выйдет еще?
- Да не! Так стойте набирайте. Вот, прямо льют из водопровода! И когда она успевает выкристаллизоваться?
- Сегодня из всех кранов, говорят, святая течёт. Можно дома покупаться.
Старичок снова ухмыльнулся. Затем продолжил:
- Смотрю, вы пластиковую взяли, а я со стеклянной пришёл, – зашуршал пакетом он. – В стеклянной точно год простоит. Или в эмалированной, в нержавейке. А в пластиковой протухнет.
- Так я перелью дома. Не тащиться же сюда со стеклянной.
- А я вот пришёл. Так и что с ней потом? Что вы делаете?
- Ну как, добавлять понемножечку в чай, в пищу. Просто пусть в доме стоит.
- И что? Помогает?
- Да…если бы помогало так… не было бы ни болезней, ни войны этой.
Мужчина с телефоном, который молча слушал всё это время, понял, что тема не раскрыта, и решил добавить:
- Умывать детей, когда болеют и на ночь, если сон плохой. Дома можно побрызгать – для защиты, там, и чтоб всё было хорошо.
- Да? Правда? – оживилась дама, проявив искренний интерес. – Вот как, значит. Надо попробовать.
- Да. Ещё я машину, когда купил, то тоже окропил.
- Даже так! Как интересно. И теперь надёжно ездить, да?
- Думаю, да. Надо верить, – улыбнулся мужчина.
- Надо тоже попробовать, да, – заключила дама.
В это время из дверей церкви вышел мальчуган лет шести, развернулся ко входу, бойко перекрестился несколько раз, откланялся.
- Ух, какой! Всё знает, как надо, – тут же подметил внимательный дед.
- Молодец. Сам всё. А что ж он, один? – удивилась дама в шубке.
- Да не, с кем-то, конечно.
- Один вроде как, никого с ним.
- Маленький ещё. Кто ж такого пустит одного?
- И точно, вон к матери пошёл.
- А у неё ещё один в коляске.
- Детей стали рожать. Многодетных стало больше.
- А что ж не рожать, когда ещё и платят за это? Вон, по полмиллиона теперь за второго, а за третьего вообще почти миллион. Вот и рожают.
- Да и пусть рожают. Это ж хорошо.
- Да я и не против, пусть, конечно, хоть по шесть, хоть по семь. Тем более, столько платят.
- И пусть платят. Это ж попробуй их вырастить, поднять, прокормить. Одно образование сколько стоит!
- Ай, да раньше мы и без денег. Рожали вот. Как-то поднимали.
- Раньше и цен таких не было. Сейчас репетитору отдай, в кружок отдай, в ВУЗе отдай. А раньше образование было хорошее и бесплатное. И пионерская организация.
Мужчина с телефоном снова подключился к обсуждению:
- Сейчас снова возрождают пионерское движение, только иначе называется.
- Да? Правда? – удивилась дама.
- Да, что-то вроде того. И бесплатные кружки появляются. В школах открывают такие секции, например, от ДЮСШ. Бокс, футбол. Бассейн бесплатно или по доступным ценам.
- Ну не знаю, вот мои внуки ходят – за всё платим. Репетитору тоже платим, да так много. Может, потихоньку и наладят как раньше.
Видимо, старичку с банкой нечего было добавить про детей или внуков, и он решил вернуть разговор в плоскость текущего момента:
- А вот вы бы пошли в бассейн, если б вам бесплатно дали? – обратился он к даме.
- Ну нет! Я не плаваю.
- А на лыжи? Если б ещё и зима была?
- Да какие лыжи! – усмехнулась она.
- Так, а с палками этими ходите? С северными?
- Скандинавскими? Нет. Я и без палок хожу.
- Как так?
- Просто хожу. В магазин, с собакой гуляю. Вот сюда пришла, постояла, подышала.
- Ну это мало. Что там собака – побегает вокруг дерева, и домой.
- Несколько километров в день прохожу!
- Ой, да ладно! Хорошо, если километр. А для здоровья больше надо.
- Я на здоровье не жалуюсь.
- Не жалуетесь?
- Нет. У нас все в роду долгожители. Такой вот у нас род! Хороший род, я им горжусь.
- Вот как! И какая же у вас фамилия?
- А зачем это вам?
- Ну как, говорите, родом гордитесь. Хочется знать, что за род такой. Фамилия русская?
- Да, русская, конечно! – весело и гордо ответила дама.
- Так какая? Вот есть у нас русские фамилии: Ватутин, Курчатов, Королёв…
- Нагорная я!
«Красивая и ладная фамилия», – подумала я.
- Нагорная? – протянул дед.
- Да. Фамилия сама за себя говорит – на горе мы, – бойко и шутливо заключила Нагорная дама в шубке.
Дед выдержал паузу и резюмировал:
- Хохляцкая фамилия.
Никто никак не отреагировал. Даже никто не оглянулся. Может, он ожидал другой реакции, хотел подискутировать или затронуть тему войны. Может, ничего не хотел, но дед ещё раз повторил это для пущей убедительности:
- Хохляцкая.
Видимо, дама лишь улыбнулась. Она не стала ни спорить, ни сомневаться. Украинская или русская, не имеет значения. Фамилия красивая и звучная – Нагорная.
Известное собрание изречений Христа тоже называется Нагорной Проповедью. Слово славянское.
Мы уже почти подошли к баку с водой. Я проверила время. Прошло всего минут сорок. Занимательный разговор иссяк, и в освободившуюся нишу внимания тут же стал проникать сырой холод извне. Вдруг стало зябко. Я почувствовала, что подмёрзла, пальцы остыли, лицо похолодело, и теперь уже не терпелось поскорее набрать воды и вернуться домой, в тепло и уют.
Та, что «в малиновом берете», тоже лишь сейчас заметила:
- Холодно-то как стоять. Сыро, ветер пробирает до костей.
- Да, погода, конечно… на Крещение, – поддержала её соседка по очереди.
- В прошлом году дольше стояли, и не так холодно. Хотя мороз был.
А правда, в этом году у нас совсем зима скудная. Почти без снега, без морозов. На Рождество выпал снег и подморозило. Москву совсем замело тогда, авиарейсы задерживали. И нам от Москвы немного насыпали русской зимы. Сказочные был дни. Как в детстве. Но не долго. Помню, как на Крещение, лет пятнадцать назад, в Белгороде было -33 градуса. Мы возвращались ночью из гостей. Мороз кусался за те части тела, до которых мог достать: за веки и переносицу. И кусался больно. Дышать было тяжело – воздух стал как ледяная вата, а на месте пальцев рук и ног ощущалось что-то чужое, бесчувственное и мёрзлое. Весело было.
Не те нынче крещенские морозы. Сегодня в Белгороде +3 градуса.
По такому случаю, в парке рядом с храмом были разлиты широкие лужи. Чуть поодаль от нас стояли мальчики на берегу одной из луж. Они нагнулись вперед и увлеченно рассматривали в зеркальной крещенской воде себя, церковь, купола, небо и птиц, стайкой курсировавших туда-сюда по своим птичьим делам. А немного ближе к нам сидели на скамейке две молодые женщины с колясками. Они оживленно беседовали, малыш лет трёх гулял рядом. Пользуясь предоставленной свободой и вседозволенностью, он обнаружил совершено бесхозную, никем не занятую и томящуюся от скуки лужу. Кто же в силах пройти мимо такой удачной и привлекательной находки? Сначала малыш радостно, но осторожно, забежал в воду. Я повернулась в сторону происходящего и стала наблюдать. Заметила, что и мужчина с телефоном тоже с интересом смотрит на беззаботного малыша. Юный естествоиспытатель уже проанализировал результаты хождения по луже и решил усложнить суть эксперимента, добавив в уравнение новые неизвестные. Карапуз подпрыгнул. Вполсилы. Потом ещё. И ещё. Ох, что ж за радость это такая неописуемая – прыгать по лужам, да чтоб брызги до ушей! И как взрослые этого не понимают? Малыш скакал восторженным лягушонком по водоёму, а мы всё наблюдали. И ждали реакции его мамы. Мама у лягушонка оказалась спокойной и добродушной. Она, не прерывая разговора с подругой, просто подошла и выудила своё сокровище, подхватив под мышки. Сокровище в пёстреньком пухлом комбинезоне весело задрыгало ножками в полёте.
Мы по очереди набрали святой воды по своим бутылкам и банкам и разошлись по своим дорогам, делам и судьбам. Случайные собеседники, рассказчики и слушатели, непреднамеренные попутчики на неполный час времени, нечаянные созерцатели детской непосредственной нечаянной радости. Но каждый ушёл не с пустыми руками. И не только унося с собой обыденные сосуды, полные чудесной святой воды. Каждый получил то, в чём нуждался: интересную живую беседу – кто заскучал, новые возможности применения святой воды – кто не знал, а я – новые зарисовки характеров и типажей живых людей, земляков, современников.
Я возвращалась домой со святой водой. Серость и сырость погоды не замечались. В мыслях прокручивала беседу и вспоминала реплики, сомневалась, стоит ли всё это переносить на бумагу, интересно ли это, нужно ли кому… И возникал ещё один вопрос: «Если бы я не обогнала не нарочно дедушку со стеклянной банкой, завязался бы этот разговор, сложился бы он именно так, а не иначе?»
Белгород
19 января 2023 год
Крещение
Церковь Почаевской иконы Божией Матери