Эта история произошла очень давно, в девяностых годах прошлого века, когда я была наивной, полной надежд студенткой. Мне бы хотелось слегка приврать и сказать, что мне до сих пор страшно или что я поседела, но это будет неправдой, хоть и красивой. Поэтому расскажу все как было.
Я тогда сдала свою первую сессию, и подруга уговорила меня поехать в студенческий лагерь в горах. Я была домашней, изнеженной девчонкой и перспектива умываться в холодной, горной речке, самой топить русскую печь и мыть голову в тазике меня не очень прельщала. Я сначала отказалась, но подруга схитрила и слегка нажаловалась на меня моему папе.
- Если бы у меня была хоть малейшая возможность вернуться в прошлое и съездить в такой лагерь, я бы пешком пошел. Езжай, придурь, потом мне еще спасибо скажешь! - строго велел папа. - А ты не кудахтай! - это папа сказал уже маме, которая тут же запричитала надо мной, как над покойницей.
- Как она там сама? А вдруг что заболит или горло застудит или...
- Так, ты молчи, а ты собирайся, - ткнул папа пальцем в маму и меня и пошел курить на кухню.
- Распорядился! Тебе просто плевать на нас с дочерью, - крикнула ему в спину мама и ринулась за ним - ругаться и вспоминать все папины грехи. А я задумалась. Настоящей студенческой жизни я действительно "не нюхала". Жила в родном городе, после института всегда торопилась домой, где меня ждали обед, чистая одежда и любящие родители, готовые всегда выслушать и помочь. Проблемы девчонок, живших в общежитии, казались мне неразрешимыми и страшными, а сама мысль о самостоятельности пугала меня до чертиков.
- Ладно, поеду.
- Ты так тяжко вздыхаешь, как будто бы тебя на каторгу отправляют, а не на отдых, - съехидничал отруганный папа и, пока мама вымещала гнев и расстройство на грязной посуде, тайком сунул мне денег на шоколадки.
Так я и попала в тот лагерь, еще не зная, что полюблю долину, в которой он располагался, что буду рваться туда каждый год, а когда начнется взрослая, суетная жизнь, буду безмерно тосковать по той свободе, летним, ночным кострам, жареным грибам и самому лучшему аромату на свете - аромату горящих дров в печи. Я все спутала: зиму, лето, это от чувств и той особенной тоски, которая нападает, когда вспоминаешь молодость. Мда... быстро она прошла, незаметно... Нет, прочь тоска, лучше вспомнить ту зиму и то самое страшное в моей жизни гадание.
Наверное, сначала надо немного рассказать о лагере. Представьте себе горную долину, грозную реку - быструю, холодную, коварную, а на ее берегу пару десятков домиков. Десять "летних" - деревянных, с тонкими, несерьезными стенами и столько же "зимних" - кирпичных, капитальных, с печами и солидными, не пропускающими холод, дверями. Всесезонный туалет на пригорке, баня, столовая, домик руководства, домик поваров, домик сторожа - вот и весь лагерь. Даже забора нет, да и зачем он нужен? С одной стороны река, с другой, дорога. И лес, красивее которого я не видела. Немного мрачный и очень торжественный. Сказочный лес, наполненный духами. В таком лесу нельзя громко разговаривать, а уж если потеряться... тут уж как сам лес решит. Позволит - найдешь дорогу, а нет... Снова я о мрачном. Никто и никогда в том лесу не оставался, кроме того козла, да и тот, говорят, вернулся потом все-таки. Это я вперед забежала, возвращаюсь и продолжаю.
Так вот. Уже по пути в лагерь (ехали мы туда на автобусе, это надо запомнить, в моей истории он сыграет свою очень важную роль) мне, шутливо-торжественно представили соседок по домику и сказали, что пора уж повзрослеть и отцепиться от маминой юбки. И этот отдых станет началом моей новой жизни. Я же была мрачна и полна самых разнообразных страхов (мама и сама пугалась придуманным ужасам, и меня напугала до чертиков), я боялась заболеть, упасть в реку, угореть, отравиться, упасть и сломать ногу или руку или ногу и руку, заблудиться в лесу и... Список страхов был огромен, почти бесконечен. Сначала я пыталась озвучить его своей подруге, но она на меня так мрачно посмотрела, что я поняла: еще немного и подруга отправит меня жить в другой домик к абсолютно незнакомым девочкам с другого факультета. Это напугало меня еще сильнее, я замолчала и про себя тихонько ругалась на папу, который чуть ли не силой заставил меня поехать. "Послушала бы маму и сейчас гуляла бы по городу или в кино сходила бы", - тихонько расстраивалась я, и даже прекрасный лес не мог утешить меня.
Я плохо помню первый день, когда я с ужасом смотрела на старые, неудобные кровати, на топор, на поленницу дров, на высокомерную печь, которая все никак не хотела разжигаться и меня трясло от холода и страха. Я выглядела, да и была, конечно, такой несчастной, что все девчонки (нас в домике было восемь) пожалели меня, взяли надо мной шефство ("ладно, сегодня дрова рубить не будешь!") и торжественно поклялись, что этот отдых я не забуду никогда. Что ж, слово свое они сдержали.
Когда кажется, что все так плохо, что и словами не передать, надо немножко подождать. Тогда я этого простого правила (конечно, оно не универсально) еще не знала и сама удивилась, когда уже на следующий день мне стала нравиться эта полудикая жизнь. Я быстро привыкла к реке и горам, лес очаровал меня своим могуществом и вдруг я поняла, что это место - мое и свою душу я буду хранить именно здесь.
Очень быстро я научилась рубить дрова и мыться в тазике, привыкла к столовской еде и каждый день мысленно благодарила папу за шоколадки. В горах почему-то всегда очень хочется сладкого. Дни стали размеренными и ... я не знаю, как их описать. Приятными? Слабо сказано. Насыщенными? Да, да, миллион раз да! Восхитительные дни, незабываемые дни! Лыжи, коньки, прогулки по заснеженному лесу, танцы в столовой, первые ухаживания, робкие поцелуи, а потом долгие, ночные разговоры с девчонками. О чем же мы говорили до часа ночи? Сейчас и не вспомню, наверняка о чем-то очень важном.
Неделя то ли пролетела, то ли протянулась. С одной стороны мне казалось, что я только что приехала, с другой было чувство, что я живу здесь всю свою жизнь. И страшно не хотелось уезжать. Я утешала себя, что еще целая неделя впереди, но горечь скорого отъезда и возвращения в привычную жизнь начала точить мою радость. Наверное поэтому я и предложила погадать, чтобы еще больше насытить и вроде бы удлинить хотя бы одни сутки.
На что гадают девчонки? На суженного - ряженного, конечно. Мы дождались полуночи, выключили свет, зажгли свечу и, перебивая друг дружку, начали предлагать гадания.
- Сжечь бумагу и посмотреть на что будет похожа тень от нее!
- Нет, давайте воск выливать!
- Дура, так порчу выливают, а не гадают!
- Девчонки, у меня кофе есть, давайте сварим и погадаем!
- Откуда кофе? Ты почему молчала?
- Оставляла на потом.
- Какой, такой потом! Завтра же сварим! Сейчас нельзя, потом не уснем.
- Давайте блюдце вертеть!
- Это же не гадание!
- Какая разница! Дух чей-нибудь вызовем! Мерлин Монро! Или даже самого черта? Давайте?
Да, гадание не задалось сразу. Мы хихикали, пинались ногами под столом, завывали от притворного ужаса, было так весело и уютно, что когда я случайно посмотрела в окно, я не поверила своим глазам. Потом моргнула несколько раз и только после этого торжественно и громко заорала. Девчонки удивленно уставились на мое искаженное лицо и выпученные глаза, медленно повернули головы и тут же присоединились к моему воплю.
Представьте: ночь, тихо, в домике тепло и чадит свеча, а за окном луна светит так ярко, что, если будет такое дикое и странное желание, можно выйти на мороз и спокойно почитать книжку, тени четкие, ясные, заснеженные ели торжественно окружают домик и, пугающая и неожиданная, козлиная морда в окне. Прелестная мизансцена. Жуткая.
Нам показалось, что козел (или мы своими идиотскими придумками все-таки вызвали самого черта?) не просто зловеще пялится на нас, а еще и говорит что-то. То ли проклинает, то ли к себе зовет.
Мы заорали еще громче, так, что козел-черт нас услышал и внезапно исчез, как и не было его.
- Надо выйти и посмотреть, - глупо предложила я. Мои зубы выбивали чечетку, руки тряслись, и я до сих пор не понимаю, как тогда мне в голову пришла такая идиотская мысль.
- Нет! - тут же завопили мои подруги и ринулись к двери: запирать, загораживать ее всеми имеющимися в доме стульями.
Ночь мы почти не спали. Нам казалось, что вокруг домика бродит кто-то, скребется в дверь и что-то шепчет. Было невероятно страшно, но почему-то и очень весело, наверное потому, что мы не верили, что с нами может случиться что-нибудь ужасное.
Утро слегка успокоило нас, и мы боязливо, держась друг за дружку, уверяя себя, что нам все приснилось, привиделось, тихонько вышли из домика, обошли его и...
Под окном были следы копыт. Мы заорали и рванули обратно в дом.
- Что вы так орете? Что случилось? - вслед за нами в дом вбежал испуганный начальник лагеря. Он как раз неторопливо шел в столовую, чтобы снять пробу с дрянной, подгоревшей каши, а наши вопли испортили его спокойное утро и почти довели его до инфаркта.
- Ккккозззеллл, следы, - мы наперебой начали рассказывать ему, как мы наверное вызвали черта, он пришел в виде козла и ломился к нам в дом (мы сами сразу поверили в эту версию).
- Тьфу, дурынды! У сторожа козел сбегает постоянно, когда его уже волки сожрут!
- Сторожа или козла? - неосторожно переспросила я.
- Придержи язык! Как фамилия? - тут же вскипел начальник, а я заревела, я всегда реву, когда на меня орут.
- Ладно, успокойтесь! Пошли на ваши, то есть козлиные, следы смотреть, - велел начальник.
- Ну вот, видите? Потоптался козел под вашими окнами и пошел себе в лес, чтобы его волки сожрали! И зачем так орать! Идите на завтрак! - начальник удовлетворенно ткнул пальцем в цепочку следов, тянувшихся от нашего окна в самую чащу. Девчонки успокоено вздохнули, но тут меня осенило:
- А вдруг это не козел был?
- А кто? У волков копыт нет, - засмеялся начальник, - ты, как там твоя фамилия, иди уже на завтрак!
- Нет, а вдруг это сторож был?
- В каком смысле?
- В прямом! Вдруг он в козла превращается? Вдруг он оборотень?
- Вот дурында! Как там тебя? Ладно, пойдемте, я вам сторожа предъявлю и вы спокойно пойдете на завтрак. Лады?
- Лады, - ответила я за всех и мы пошли здороваться со сторожем (нелюдимый, вечно небритый и слегка поддатый дядька). Дом сторожа был заперт на висячий замок, а в сарае спокойно жевал сено козел. Самый обыкновенный и не страшный.
- Он? - спросил начальник, показав на козла пальцем. Козел хрипло закричал, наверное, ему не понравилось, что в него тыкают пальцем.
- Вроде бы он, - нестройно ответили мы, - нам все козлы на одно лицо, морду вернее.
Начальник что-то пробурчал про бабскую дурость и козлов, которые нам еще, как пить дать, встретятся в жизни и что конкретно этот далеко не самый страшный.
- Ну, довольна? - спросил меня начальник, как самую противную и дотошную дурынду, а я заорала. Мои вопли подхватили подруги. За неделю мы так сдружились, что уже стали мысли друг дружки читать.
- Да что же вы снова орете?
- Козел в сарае, а сторожа нет!
- И что?
- Сторож козлом оборачивается! Обернулся и в лес ускакал!
- Вот дурынды! Почему ускакал? Ходит человек по делам.
- Где ходит?
- Так, марш на завтрак, а я сторожа поищу, - строго велел нам начальник.
Мы неохотно пошли в столовую, во-первых, нас кормили ужасно, а во-вторых, нам было интересно, найдется ли сторож. За завтраком мы не столько пытались впихнуть в себя рисовую кашу, как рассказывали всему лагерю про приключение с козлом и про то, что сторожа нет в его доме, и что надо бы пойти по козлиным следам и выяснить, как и что. Мы не успели составить план кампании, как к нашему столику подошел смущенный начальник и сказал, что сторож таинственно исчез. Я снова заорала и потребовала, чтобы меня сегодня же отправили домой, девчонки тоже сказали, что они не хотят оставаться в лагере, где сторожа в козлов превращаются в буквальном, а не переносном смысле.
- Цыц! Что ж вы такие голосистые! - начальник был красным и слегка встревоженным. - Как я вас отправлю? Автобус рано утром уехал за продуктами, в город уехал, приедет поздно ночью, у водителя жена родила, он отпросился, проведает ее в роддоме и приедет. Но поздно приедет, усекли?
Я было заикнулась, что пешком уйду, но тут начальник по-настоящему разозлился и сам начал на нас орать.
- Глупости из головы выкидывайте, или запру вас на ночь! - строго велел начальник и выскочил из столовой. Я и сама не знаю зачем, но я решила проследить, куда он пойдет. Пошел он к дому сторожа, огляделся (я спряталась за поленницей) и топором (я не увидела откуда он его вытащил) сбил замок с двери, снова огляделся и тихо вошел в дом. Не знаю, что он там хотел найти и что он там делал (пока он ходил за новым замком, я прокралась в домик и быстро осмотрелась: ничего интересного, это было жилище одинокого, неопрятного человека, ни козлиных голов на стенах, ни пентаграмм, ни черных свечей, ничего интересного там не было), но наверняка начальник тоже начал подозревать что-то нехорошее, поэтому и решил вломиться в чужой дом, а потом еще и замок поменял на большой, амбарный, грозного вида.
Я уже поняла, что своей настойчивостью и настырностью довела начальника до белого каления, поэтому решила не высовываться и не интересоваться, зачем он все это сделал.
Тот день пролетел так же ускоренно-медленно, как и все предыдущие. Я почему-то предчувствовала, что мне нужно наслаждаться каждым мгновением той зимы, что она не повторится и что потом, когда меня одолеет грусть-тоска, я с удовольствием перенесусь в необычный январь. Я и наслаждалась, и страшилась прихода ночи.
Нам было страшно ложиться спать, мы сели за стол, погасили свет и начали сплетничать. Мы и сами не поняли, когда и почему разговор свернул на топкую тему страха и ужаса. Мы вспоминали все истории о духах и привидениях, о странных совпадениях и внезапных смертях. Мы опасливо косились на то самое окно и продолжали пугать друг дружку. И вот когда я собралась рассказать, как мамина знакомая ночью ходила на кладбище, чтобы набрать земли, я случайно глянула в окно. К стеклу прилипла страшная физиономия, она разевала рот и что-то говорила, голоса слышно не было, но скрип, с которым рука физиономии царапала окно, был настолько ужасным, что вопль застрял у меня в самом сердце. Девчонки, удивленные моим внезапным молчанием, тоже посмотрели в окно.
Своими криками они разбудили весь лагерь. Как потом выяснилось, никто и не спал, даже начальника лагеря слегка напугала наша история и он потом сказал, интуиция не дала ему уснуть. Мой крик постепенно оттаял в сердце, и я присоединилась к дружным воплям. Физиономия недоуменно вытянулась, а потом исчезла (как выяснилось уже через несколько минут, она просто увидела людей с фонариками и радостно поспешила навстречу). Не физиономия сама по себе, конечно, а сторож - замерзший и уставший. Ему повезло, что его не отходили поленом и не попытались проткнуть осиновым колом, а просто слегка дали в ухо и отвели в столовую, чтобы он рассказал всем (к тому моменту весь лагерь бурлил, словно и не ночь на дворе, а ясный день), как он перекидывался или не перекидывался в козла, да и вообще что произошло на самом деле.
Оказалось, дело было так: накануне, то есть, в ночь явления козла, сторож и водитель слегка отмечали новорожденную дочку водителя. Молодой отец был пьян и без вина, а вот сторож усугубил и выпил намного больше своей привычной нормы. Водитель ушел спать, сказав, что ему рано вставать, а вот сторож умудрился заблудиться в прекрасно знакомом, как марка любимого портвейна, лагере и почему-то решил заночевать в автобусе. Как известно, Боженька бережет пьяных и убогих, поэтому сторож не замерз (да и одет он был тепло), а мирно уснул на заднем сидении и проснулся только тогда, когда автобус уже приехал в город. Водитель его отругал, конечно, велел ждать, пока он управится с делами и повидает жену. А уже ближе к вечеру они поедут обратно. Так и сделали. Но вот незадача. За несколько километров от лагеря, водитель вдруг решил повидать кума, который жил на так называемом кордоне, и как не уговаривал сторож довести его до дома, то есть лагеря, потому как там козел некормленый или даже волками понадкусаный, водитель уперся и ни в какую не соглашался.
- У тебя же еще продукты для лагеря! - пытался настоять сторож, но водитель отмахнулся, сказав, что это не срочно, потерпят, а ему отдохнуть хочется и вкусно поесть, и вообще, если сторож так за козла переживает, вполне может и пешком дойти. Подумаешь, несколько километров по дороге.
Забегая вперед скажу, что потом за это приключение влетело всему персоналу, даже поварам превентивно, но зато они готовить вкусно начали.
Но вернусь к сторожу. Он и пошел. Действительно, что там идти. Пришел, козла проведал, а домой попасть не может. Замок другой! Можно, конечно, в сарае переночевать, но холодно, вот он и решил постучаться в первый попавшийся домик, попроситься на постой. На его несчастье, да и на наше тоже, таким домиком оказался наш.
- Кретин! Кто бы тебя пустил к студенткам? - бушевал начальник, а сторож виновато эхал и говорил, что не подумал. - Не подумал он!
- Да все этот козел, волки его задери! Если бы не он...
- Ладно, всем спать! Разбор полетов завтра! - строго велел начальник и лично проводил сторожа, чтобы он не нашел еще одно приключение.
Я хотела было спросить, как же так получилось, что козла мы нашли в сарае с закрытой дверью. Кто же ее тогда закрыл? Сам козел, что ли? Но начальник так злобно посмотрел на меня, что я решила не уточнять. Действительно, какая разница, кто закрыл дверь. Если, конечно, козел действительно был козлом, а не этим самым... вы поняли, да? Козел, кстати, еще не раз сбегал и однажды отсутствовал целую неделю, но потом, как говорили, вернулся в родной сарай. Я так и не поняла, зачем сторожу этот козел был нужен. Или это все-таки был не совсем козел? Ответы на эти вопросы я так и не получила. Все кануло в лету, забылось, затерялось во времени. Да, это и называется жизнью.
С тех пор прошло много лет, но те каникулы, тот козел так свежи в моей памяти, словно эта история, забавная и немного (как кажется сегодня) страшная, произошла лишь на прошлой неделе. Эх, не удержалась я от банальности, но что поделать, если иногда лучше и не скажешь. Вот так вот!
©Оксана Нарейко