с чужого компьютера
Роман Эсс
----------
Русская деревня.
По деревне бродит всем известный Рубль
и бормочет шутку в небо голубое:
- Кто бы дал мне денег сделать себе зубы,
пол-миллиона денег с этой нищетою.
А старухи ахают, злые ревашистки,
стервы краснозвездные, языки что бритовки.
А старухи эти просто атеистки,
и не знают, ведьмы, ни одной молитовки.
И стоит деревня во полях бурьяна
вперекор московским дурням да ворюгам.
И стоит деревня что большая рана,
и глядит заброшенно, ужас чиновнюгам.
Ночью воют тут лешаки да жабы,
а места конкретные, а места уремные!
И в избе потерянной середи державы
дом рублевский гниленький
схож с могилой стремною.
Из тупого радио радость безкручинная
голозада дура все шипит стоваттием.
Бродит, бродит Лихо тут, Лихо матершинное,
закрывая родину основным проклятием.
------------------------------------
Леса.
Лишь Смерть владеет этим царством снов:
Все тлеет здесь – и люди, и природа.
И даже камень умирать готов,
И даже звезд кругом следы ухода.
Где те певцы младые, кого мир
Превозносил, казалось, так недавно?
В могиле тлеет бытия кумир,
Окончив жизнь позорно и бесславно.
Где этот мира юный полубог,
Что собирал сто тысяч вседосужих?
Где эта месса подле его ног
Нимф молодых, патлатых фавнов дюжих?
Где свисты, клики, блицы, шрифт газет
И микрофонов мировая слава?
Здесь Смерть кругом. Здесь молодости нет.
Здесь поступь Смерти и ее держава.
Здесь поступь Смерти всюду. Слушай эр
Движенье сфер небесных скрежетанье –
То Смерти шаг, то Смерти слышен серп
Даже в площадки детской щебетаньи.
Едва родившись – все обречено.
Мир дураков – он любит от рожденья
Бродить по свадьбам и пирушкам, но
Дурак всяк любит только дом веселья.
Люблю ходить в дома, где стон и плач,
Где нищета привычна словно горе.
То дом печали, царство неудач,
Там светит Тьма за окнами как море.
Там гроб стоит, лишь свечечкой одной
Чуть освещаем с чтением Псалтири.
Тут – все мертвы! Здесь вечный упокой.
А мраз и хлад как в январе в Сибири.
Здесь бродит в окнах миллион теней
Давно умерших, всеми позабытых.
Здесь царство Смерти. Средоточье дней.
Итог страданий, горя и молитвы.
Здесь мудростиь мира. Средоточье-ночь
И самый центр бездвижимой вселенной.
Стоит здесь время даже, превозмочь
Не в силах звук молитвы сокровенной.
Не ад, не рай – долина Смерти здесь,
А для теней – лишь краткая дорога.
Я изучил долины Смерти песнь,
Но ложь слова. Все ложь вне царства Бога.
Под мертвым блеском молодой луны
Люблю бродить в лесах еловых, леших,
Скользя снегами мертвой стороны
При свете звезд, давным-давно сгоревших.
----------------------------------------
Вокзал.
Грустно,холодно,зябко и сыро
на вокзале республики Тьма.
Еле светят чужие квартиры,
но сияет на взгорье тюрьма.
Неизбывные души народа
в безработной убогой стране
видят дождь беспросветный, голодный
на железных скамейках во сне.
Электрички развозят по свету
по райцентрам здесь каждую тень.
Что я делаю тут без билета
и с пустым кошельком целый день?
Тут же бродят мошенники,воры,
проститутки,бомжи и хамло,
длинноногие фифы в коридорах,
где хохочет всемирное Зло.
Что за темные,бледные лица
суетятся и ждут поездов
сей округ деревенской столицы
не людей - а ходячих гробов.
Понесет их судьбиной уремной
стороной кто на север, на юг
мимо кладбищ великих, огромных,
мимо всех полусгнивших лачуг.
-----------------------------
Тьма.
Что там несется в небесах,
Пылая топкой паровоза?
Свивая смерчи на снегах,
Все выстужая в лед морозом.
Кто там скулит, стенет, взвывая?
Метель иль волки за мостком?
Кто там на кладбище мигает
Во мгле неверным огоньком?
Клыками щеряся на выси,
Кряхтя, садится на крылец
Скулить о вечной жуткой жизни
Непоминаемый мертвец.
Перечисляя званий, премий
И многотомной лжи обман
В глухоневнемлющей деревне
Давно уснувших поселян.
Пусты могильцы неживые.
Живые в темный час живых
Храпят, проспав свою Россию
И дух отшедший пресвятых.
Спят в городах архиереи,
Дневных пророчиц нудный вой,
Спят казнокрады, задогреи
Из кресел кожаных с женой.
Поэты спят и патриоты,
Смотритель спит кремлевских звезд,
Воров дневных спят сверхдоходы
В костюме сером «Хьюго Босс».
Всю ночь стучат мне в дом снаружи
И дышат в стекла синим льдом
Неупокоенные души
С промерзлых кладбищ за прудом.
Несметных духов легионы
Несет над сонною страной
Мороз забвения бессонный
Близкогрядущею войной.
И дремлет мертвая Россия
Под гулом, посвистом чертей,
В дома попрятавшись глухие
Как за бойницы крепостей.
Бессонный ангел полуночи.
Води недремлемой рукой!
Не спи, не спи в сей час порочный
Нерассветаемой страной.
---------------------------------
Не льсти отчеству...
Не льсти отчеству, ни другу,ни властям,
ни черни злой, сжигай ее кумиры,
любви земные приравняй к страстям,
не пой глухим на светлых стогнах мира.
И обличай погрызенные молью
богатых души - пусть ревет народ,
плюя в тебя.Ты ж солью, только солью
в кормушки сыпь им,пусть оно ревет!
Сжигай в костре элит скотописанье
писак червивых, пошлых журналюг.
Терпи изгнанье и колесованье -
и станешь небу и пророк, и друг.
Лети над жизнью, грозный серафим,
масонский мир Кощеев вседержавных
войной сжигай, рази мечом своим
в Нью-Йорке рай вампиров кровожадных.
Бери в пучок их души по всей тверди
с их толерантностью,с сей мерзостью проклятой,
Содом их жги, все предавай там смерти:
Гори же ярко Бафомет рогатый!
--------------------------------
Погибель.
Здесь прозябать год от года
богоотверженных стран
средь нечестивых народов -
доля восточных славян.
Трон здесь вампирами занят
из понаехавших вне
с красными, злыми глазами
в лагерной нищей стране.
Из крематория в пламени
корчится власть их в гробах.
Нет уж имперского знамени,
гимна и даже герба.
Красной звездою придавлен
тает безбожный народ -
то Третий Рим обезглавлен
в грязь он истоптан и мертв.
То не Москва золотая -
Азия небу в укор,
нехристианского рая
полуязычный позор.
Здесь на позорищах мира,
росс, на грядущее знай:
Запада змея-кумира
выжжет безбожный Китай.
------------------------
Мажорки.
Свистят красивые девчонки
в Порше при утренних лучах,
все разодеты в пух и прах.
Мы ж ходим в старых рубашонках
и в деревенских кирзачах.
На иномарках как богини:
Олимп столичный и стихи.
Соплюшки катят городские
вдоль деревенской нищеты.
И этих злобных, жадных фурий
несет языческий Меркурий.
Среди бурьяна и колосьев
мелькают крылышки химер -
здесь у асфальта на откосе
благословил их Люцифер
писать столичные кошмары
за их на евро гонорары.
Ни одна стерва не побросит
нас в прозодежде хоть в райцентр.
Живут как боги ветродуи:
для них мы быдло и ботва.
Плюет в провинцию глухую
давно нерусская Москва
под рэп в бутиках новомодных,
свистя в Париж на самолетах.
Несут конфеты стюардессы,
бриллианты блещут в высотах -
то в Боинге несутся бесы
из Шереметьево, и страх,
и ужас липкий, ужас сладкий
американской свиноматки
гремит мелодией в ушах.
И освящает Пекло ада,
сев им мажоркам на закорки,
бог злых царей-иллюминатов
змееголовая Геката
сама из гавани Нью-Йорка
благословляя их судьбу
сидеть на русском на гробу.
И 666 на лбах цифирью
над Псковом, Тверью и Сибирью
несет над нами каждый день
над нищетою деревень
московским Хаосом-бедламом
жрет золотая гексаграмма.
--------------------------
Тени.
Во крематории сгоревших
теней белесых маета,
в смерть и забвение сошедших
стихов советских пустота.
Московских кладбищ не Россию.
обходит, морщась, Гавриил -
черногранитную гордыню
атеистических могил.
А май в России, в пепелищах
горелых изб в деревне сей
на сельском кладбище у нищих
поет веселый соловей.
Здесь петухи орут с восторгом,
гоняя тени неживых,
а мужички смолят махорку
из серых букв советских книг.
В стране пустой и окаянской
витают птахи у дубков
от глада умерших в гражданской
вдов, и детей, и стариков.
В руинах бывшего лесхоза
меж битых, старых кирпичей
переплавляет злато в слезы
московский царственный Кощей.
Колокола.
В белесом мареве до дома
дорога зимняя длинна,
и средь тайги и бурелома
идет неясная луна.
Запой ты песню хрипло что ли,
под дизель огоньком горя,
в забытых урковских юдолях,
все лагеря и лагеря!
Поселки гиблые все реже,
и спуск опасный и крутой.
Десятилетьями тут нежить
и прозябанье с нищетой.
Так умирают в беспробудье
без всякой гори без войны,
и номерные редко люди
тут на обочине видны.
Прибавь газку, угрюмый Ленчик,
в их память чтоб метель мела.
И вот запел магнитофончик:
"Колокола!Колокола!"
И если выйдет солнце даже,
то видны станут по стране
для украшенья пейзажа
пустые церкви на холме.
И никого совсем не жалко,
и счастье в жизни не украсть.
Гори, жизнь-дура, зажигалка,
и нищета, и сучья власть.
---------------------------
про Бога,авторская песня...
Покуда наш автобус потерялся
Как шар земной, мы развели костер
По всей вселенной. С нами Бог остался,
И Он ведет про небо разговор.
Как там живут, и что едят на ужин
И как по злату ходят просто так,
Как ходим мы по всяким разным лужам
И про дома о десять этажах.
И про лифты, которые ни разу
Не поломались. И на сто квартир
Есть ресторан, есть магазин, есть с газом
Камин, уют и зимний Божий мир.
Куда ни глянь: ни черной засыпухи,
И избы все как терема стоят.
Ни старика и ни одной старухи –
Все молодежь, в подьезде не галдят.
Там в небо свет, и ангелы-сиротки
На землю смотрят как луна прудом.
Пастух на дудке там в лугах высоких
В высоких травах вечерял с конем.
А тут тоска! Но даже две бутылки
Сегодня есть, есть даже колбаса.
На четверых у нас есть хлеб и вилка,
И «Прима» есть. Есть долгих три часа.
Сидим, поем «Бутырку». Снег угорский
Нас покрывает мокрый у лесов.
А мимо катит патриарх московский
С кортежем джипов, снайперов, ментов.
Костер чадит, вино горчит, чалдоны.
Жизнь кандыбает – сломана нога.
Ну а вокруг все лагеря да зоны,
Шныри, тоска, болота и тайга.
----------------------------------
Где кладбищ сельских дикая сосна...
Где кладбищ сельских дикая сосна
Накренена на черные деревья,
В морозной мгле печальные селенья
Глядит одна печальная луна.
Кипит мороз. Полночный русский мрак,
Поземкою сбегая в огороды,
Полками бесов носит за овраг.
Кричат, шумят: Настали наши годы!
Под пентаграммой ржавой в целине
Едва чуть видны через робкий лес
Славян могилки при большой луне
Да неуместный православный крест.
Уж мира полночь в русские кладбища!
Полки вампиров лакомится жирным
Из теледыр в масонские капища
Ползут и лезут к городским квартирам.
Там пляс и вой! По колесастой черти
Цыганку пляшет тьма на русском гробе.
Уж мира полночь! Бьют часы на тверди
Конец безбожным Штатам и Европе.
В телеигле Останкино там чертом
Пять Вавилонов с блудницей кровавой
Под Бафометом варят по ретортам
Мор, глад и меч народам с пентаграммой.
---------------------------------------------
Все мглы и мглы...
Все мглы и мглы! Две слабые звезды
Едва мерцают в грозных мрачных тучах.
В деревне темной голые кусты
Ерошит ветер в пустоте дремучей.
Поэт забвенный, в дикой стороне
Всю ночь брожу я по замерзшей глине.
Два фонаря! Вот только други мне
На безответной гибельной пустыне.
Чуть желтых окон тает два огня
В тяжелых мглах на черных километрах.
Все снег и дождь! При круге света я
О злой тоске задумаюсь поэтов.
Под черным ветром окаянных лет
Угрюмый лес чуть виден, стонет, плачет.
На сотни верст живой души здесь нет.
Как все черно! Как беспросветно-мрачно!
Темнеет церковь за селом вдали,
Да иногда в трухлявые коряги
Вдруг мертвый месяц трупом из петли
Щербатит зубы в жуткие овраги …
----------------------------------------
Какие страшные пространства
Под гулким снегом, боль моя!
Лесов да кладбищ государство
В моих полунощных краях.
Здесь по полгода в зимнем хладе
Варили сталь - и сам Гермес
Ковал оружие армаде
Железных ангелов небес.
Отсюда в мир живых и мягких
Он им сойти благословил,
И в печи доменной во мраке
Сам ад малиновый варил.
Цивилизаций всех в отшибе
Куем мы вам, прогнившим, гроб!
Мы кузнецы, куем мы гибель
Для всех Америк и Европ!
Отсюда - в мир исходят войны
К багровым ночи облакам.
Неисчислимо, ровно, стройно
Идут полки возмездья к вам!
На ваше мелкое тщедушье,
В кухонный рай сервизов злой -
До основания разрушить
Ваш ветхий сытый мир больной.
Чья это поступь, глянь на окна,
Качает люстры при луне?
То не восход идет с Востока-
Тьмы грозных ангелов в броне.
-----------------------------
Глупое детство.
Серый и скушный город советский,
жизнь тараканья квартир
железобетонным проектом еврейским
быт и без муз, и без лир.
И полумертвой природы закаты,
вызов святым и Творцу,
у ядовитого химкомбината
в трупном всецарском лесу.
И деревенской тоски охломоны
с матом в хрущобах вселясь...
Ну и ДК, точный храм Соломона -
это советская власть.
Бледных жучков копошение в клумбах,
желтый, оранжевый дым,
хлор в водяных и прикухонных трубах,
а кислород остальным.
Под матершиною сельского Хама
как на Венере рассвет.
И никого не волнует, что храма,
храма тут Божьего нет.
Пусть воплотят пятилетку до срока,
в космос скокочут толпой!
Эх, убежать бы в деревню, сорока,
над ядовитой водой!
Коммунистическим этим наследством
многих еще сооблазнят.
Серое марево, глупое детство,
магния перфторхлорат.
------------------------------
Сентябрь.
Она прошла далеко,
Она прошла укромной
Походочкой высокой
Для неги сладкой, дремной.
При рельсах осиянных
Полуночной луной
В сапожках долгожданных
Она пошла со мной.
И в доме среднерусском
Скрипучем и пустом
Нездешней павой в узком
Жакете входит в дом.
Березовым монисто
Сверкало в сентябре
Как лик луны сребристый
На бархатном бедре.
И кружевные дали
Вдруг ослепляли близь -
И зайчики мелькали
В глазах как кошке «Брысь!»
И длился, длился, длился
Как рай подлунных стран
Локон волос – и вился
Предутренний туман.
В ведре всходило солнце,
А изморось легла
На край седой колодца
Убогого угла.
И чем светлей всходило,
Тем тела ее страсть
Горела как светило
Нагая, не стыдясь.
Был потрясен, рассеян
Как платьица подол
Весь яблоком усеян
Избы старинной пол.
Дивился чайник бедный,
Дивился йод один
На шрамик чуть заметный
В серванте трех богинь.
И плакали старушки,
Качая головой
Следами в пристанюшке
Бессоницы ночной.
И плакали про юность,
Как все ни назови,
Когда она споткнулась
Хмельная от любви.
А простыни висели,
И звякнуло стекло
В дому крупнопанельном
Смертям смертей назло.
------------------------
Придет весна,посадят огороды......
Придет весна,посадят огороды
И губернатор выедет в леса
К себе на дачу. Прочие отходы
Растянутся за ним на три часа.
И вновь,и вновь появятся цыгане
Сюда цыганить изо всех сторон.
Из зимних нор повылезут селяне,
Неандертальцы городских времен.
Их нищий вид,вневременный и жалкий,
Отметит вновь заезжий человек,
И собирательство,охота и рыбалка
Начнутся вновь в наш 21 век.
И ты пойдешь полями к водокачке
Сбирать куски с богатого стола
К стальным дверям торговки и казачки
Вдоль по шоссе соседнего села.
И посмотрю не у родных порогов
После застольных тостов и речей
Сквозь лунный блеск в железную дорогу
На ресторан проезжих москвичей.
Наутро в путь апрельский и туманный
Чрез одинокий в колее сугроб
Как путник,странник одинокой, странный
Меня приветит встречный чей-то гроб.
И как на Пасху красят желтым яйца,
В разбитой ферме лесополосы
Увижу лик грядущего китайца:
Теплицы,фермы,баки,огурцы…………
-----------------------------
Мертвит мороз леса и поле......
Мертвит мороз леса и поле,
сокрылся зверь и как во сне
все тихо при большой луне.
Снегов печальные юдоли
в дворцах блескучих изо льда,
внизу чуть зыблется вода.
И неохотно выйдет солнце
над пеленою снеговой
в ольховник мертвый, неживой
на промерзающем болотце.
Здесь жизнь кипела и ушла
на тихой улочке села.
Огонь, живи, будь новым солнцем,
лей свет в убогом камельке
на чай остывший в уголке,
на синь снегов в глухом оконце,
природы зимние красы
и на ненужные часы.
----------------------------
Тайга.
Наш убитый машиненок
В тридцатьградусный мороз
Всего в сорок лошаденок
Одиношенек меж звезд.
Целых сорок километров
До глухого Починка
Окружает нас без ветра
Неходимая тайга.
Никого: лишь космос черный,
Да мороз, да темь, да ночь.
Оживают дол и горы,
Давят: некому помочь!
Тут еще в году запрошлом
Заплутавший бензовоз
Под морозом и порошей
Без костра один замерз.
Иногда, как злые волки,
Загораются в лесах
На обочинах осколки
От бутылок как глаза.
Говорит шофер мой хилый:
« Ничего, смотри смелей!
Будем жечь до утра шины.
А подохнем – веселей!
Нехорошее тут место.
Сколь разбилось тут людей!»
Обступают нас у леса
Духи темные теней.
Гнутый у овражной кручи
Ржавый крест среди полян.
Смерть кругом! Мороз зыбучий
Да искрящийся туман.
------------------------------
Люблю тебя, моя отчизна......
Люблю тебя, моя отчизна,
Где все друг другу хитро лгут,
И где с осознанным цинизмом
Лжецам местечки раздают.
Где в популярности писатель
Давно завравшийся себе,
А правдолюбец как предатель
Толпой повешен на столбе.
Где агрессивные плебеи
Вершат мещанский самосуд,
И ближним тяжкие каменья
Всегда за пазухой несут.
Где сатанинские идеи
Как крысы бродят в головах,
Где воздух сам давно пропах
Мертвящей бездарью и ленью.
Где дик мороз, но души тают
Среди двуногого зверья,
Где над Москвой злой дух витает
Непогребенного вождя.
Где богомерзнейшая сволочь,
Зазвав весь мир себе на помощь,
Легко меняет веры, цвет,
Засловоблудивши весь свет!
Где все – пародия на веру,
Где облепила царский трон
Иноязычная химера
В зловещем хохоте ворон.
Где до сих пор владыка ада
В дела народца своего
Из пятирогих звезд злорадно
В страну взирает далеко.
Где лжет историк, спит священник,
Поэт боится, сутенер-
На месте князя, где без денег-
Раскольников холит топор.
Где семь кругов земного ада
Телеанчутки создают,
А светлый гений демократы
В культуре – сукой волокут.
Где для воров и лихоимцев
Всемирный выписан закон.
Где мудрость гибнет в психбольницах,
а психи подпирают трон.
Где убивают умолчаньем
В зловещей зависти к уму,
А дураков с образованьем
Не счесть и небу самому.
Где на века наук удавку
Одел лукавый книжный плут,
А подчиненные пиявки
Христову кровь в чернила льют.
Где власть с ворьем, заплывши жиром,
В Канарах греет зад и хвост,
А в промерзающих квартирах
Детей скосил туберкулез.
Где на костях, слезах, могилах
Цветут как опиумный мак-
Бассейны, дачи, деньги, виллы.
Там любят. Лишь своих собак!
Где в храмах важно фарисеи
Благословляют злых воров –
Господ солидных,что пузея,
Пузеют пуза – от гробов.
Их рыл чиновных хрюк кабаний
Несется в жизнь (а жизнь как морг!)
Ведь ты, рабочий, ты, крестьянин,
Им будешь быдло, банк и торг!
Где над столицей бесовщина
Зады угрела в свете звезд –
О среднерусскую равнину
Мир оболванив под гипноз.
Где плачет тихая природа
На раны выпитой земли…
Люблю тебя, тюрьма народов,
И ненавижу, черт возьми!
Гуляй, немытая Россия
На радость мировым чертям!
Но знай: грядет на Суд Мессия
К твоим пределам и долам.