http://proza.ru/2023/01/30/1476
Вернувшись домой, Антон написал матери в электронной почте: «твой первый муж умер, сегодня похоронили». На душе было тяжело, но не из-за отца, а из-за бабушки. Антон был неплохим внуком, не доставлял ей хлопот, потому что любил ее. Но после смерти бабушки, которую тяжело перенес, в нем что-то изменилось, то, что она взращивала, захирело без ее тепла. Чтобы избавить себя от переживаний, он ни разу после похорон не появился на кладбище. Теперь ему казалось, что он предал ее.
Антон выпил кофе, пощелкал программы в телевизоре. Бабушкина могилка не выходила из головы. Забулькал компьютер, это означало, что звонили по «скайпу». В мониторе появилась мать со сбившимися, как пакля, волосами.
— Привет, ты спала?
— Дремала. Когда умер?
— Позавчера.
— Почему сразу не написал?
— Это что-нибудь бы изменило?
— От чего умер?
— Тромб оторвался.
— Где похоронили, на Николо-Архангельском?
— Да.
— Кто был?
— Друзья, коллеги, Вячеслав, Леонид, остальных я не знаю.
— Светка была? Его вторая как бы жена.
— Нет.
— Ей сообщили?
— Не знаю.
— Была бы, если б сообщили. Про завещание не говорили?
— Не слышал, вроде нет.
— Надо узнать, есть ли завещание.
— Да у кого я буду узнавать?! — воскликнул он, раздосадованный тем, что мать напрягает даже с другого конца света.
— Антон, ты что, дурак? — пакля заколыхалась на голове матери. — Сейчас решается, кому все достанется. Ты главный наследник, других детей у Юрки, слава Богу, не было. Светка может заявить права, хоть они и не регистрировали отношения, сейчас это можно по закону. Ну, это только через суд. Все должно достаться тебе... — мать выгнула брови. — Только бы он завещание не написал.
— Как же вы все противны! — пробормотал Антон. — На похоронах одно лицемерие. Тебе, наоборот, по фигу, хоть бы каплю сожаления проявила, вы же вместе десять лет прожили, он как-никак мой отец.
— Когда ты перестанешь быть ребенком? — взвизгнула мать. — Какое сожаление, столько лет прошло! Да еще после всех его баб! Лучше послушай, что я говорю…
Антон прервал связь. Компьютер снова забулькал. Антон включил соединение, намереваясь сказать что-то резкое.
— Он же миллионер! — взвизгнула мать, запахивая халат на тощей груди. — Долларовый! Не будь же идиотом! Я бы сама прилетела, если б могла.
Антон держал палец на мышке.
— Ты хочешь, чтобы все этой его твари досталось? Или его дружкам? Или еще кому-нибудь, кто к Юрке никакого отношения не имел? Ты что, не знаешь, как это сейчас делается? Тебе целое состояние должно перейти! — мать повертела пальцем у виска с таким ожесточением, словно вкручивала себе в голову саморез.
— Да? — пробормотал Антон.
— Ты же не интересовался никогда. Так и работал бы в охране до пенсии.
— Ты не говорила.
— Кто ж знал, что он в пятьдесят четыре года копыта отбросит! Антон, повторяю еще раз: твой отец владел целым состоянием, которое теперь должно отойти тебе. Давай успокоимся, я позвоню позже, и мы все обсудим. Только никому не рассказывай! Понял? Тоша, если будешь слушать меня, все будет хорошо. Отдыхай, я позвоню.
Антон знал, что отец состоятельный человек, но, так как они не общались, не рассчитывал на что-то от его щедрот. Мать права, надо успокоиться и все взвесить.
Мать позвонила на следующий день в десять утра. У них в Америке было одиннадцать вечера.
— Тоша, ничего не предпринимай. Если захочешь что-то сделать, лучше посоветуйся. В любом случае наследство перейдет к тебе через полгода. А пока сделай вот что. Первым делом забери свидетельство о смерти. Если похоронами занимались Славка и Леонид, оно у них. Потом ключи от квартиры и дома в Люберцах.
— У кого ключи?
— Узнай. Может, там очередная его шалава живет. Тебе на похоронах надо было это разнюхать. Если не узнаешь, у кого ключи, или окажется, что там кто-то живет, звони мне. Смотри, если заберешь ключи, поройся в бумагах, надо найти документы на все имущество.
— А если там живет кто-нибудь?
— Надеюсь, что нет, а если и живет, не беда, получишь у нотариуса свидетельство о наследстве, придешь туда с участковым и скажешь: «Собственник этого жилья умер, я наследник, а вы здесь на каком основании?» Если пойдет по такому варианту, я тебе подробно все напишу. Сейчас пока забери свидетельство о смерти, ключи, найди документы и закажи выписки.
Антона утомил с утра этот разговор, из которого половина уже вылетела из головы, но мать говорила дело.
Антон позвонил Вячеславу Анатольевичу и начал с того, что спросил насчет девяти дней. Вячеслав Анатольевич ответил, что его непременно ждут, сначала поедут на кладбище, а потом посидят в офисе. Народу ожидается не очень много, поэтому нет необходимости снимать кафе. Антон поинтересовался, живет ли кто-нибудь в квартире отца или в доме. Вячеслав Анатольевич сказал, что никто там не живет, и когда Антон приедет на девять дней, то получит ключи, свидетельство о смерти и документы на отцовское имущество.
Девятый день выпал на выходной. Антон не сказал на работе, что у него умер отец. Вячеслав Анатольевич забрал его у метро Новокосино и привез на кладбище. На этот раз все прошло проще и быстрее, чему способствовал дождь. Ноги вязли в размякшей глине. Отца на фотографии под пленкой было не видно, целлофан изнутри запотел. Народу пришло мало, кроме них и Леонида Алексеевича, только пять человек. Постояли несколько минут, цепляясь зонтами, поправили ленты на венках и поехали в офис.
В переговорной накрыли стол. Как и на поминках, закуски и выпивка были превосходные. Из ресторана привезли горячий шашлык с зеленью и овощами. Из напитков на столе было красное вино, виски, водка и коньяк в красивой бутылке. После пятой рюмки разговоры за столом пошли обо всем подряд, вскользь касаясь усопшего. Вячеслав Анатольевич пригласил Антона пройти с ним. Они перешли в небольшой, но довольно роскошный кабинет: на фоне темно-красного дерева столов, шкафов и коричневой кожи кресел бросалось в глаза множество различных деталей, сверкающих желтым металлическим блеском. Вячеслав Анатольевич и Леонид Алексеевич встретили Антона, стоя возле стола. Антон напрягся, настолько официально они выглядели — в костюмах и галстуках.
— Это кабинет твоего отца, — сказал Леонид Алексеевич и указал на стул. — Прошу садиться.
Все трое сели не за рабочий стол, а за стол для переговоров. Леонид Алексеевич положил перед Антоном бумаги.
— Вот свидетельство о смерти и документы на долю от участия в совместном бизнесе: учредительные документы, решение о распределении долей. Здесь все.
— Ты должен быть в курсе, что, кроме квартиры на шоссе Энтузиастов, твоему отцу принадлежал дом в Люберцах с земельным участком, он его не успел достроить. Также две иномарки, они там же, в Люберцах, несколько счетов, в том числе валютных, и доля в нашем совместном бизнесе, — Вячеслав Анатольевич обвел взглядом стены кабинета, как бы имея в виду, что здесь и делался бизнес. — К сожалению, мы не очень хорошо тебя знаем, надеюсь, ты поймешь нас правильно и не обидишься, и рассчитываем, что ты серьезно отнесешься к нашим словам. Речь пойдет о немалых средствах, которые, судя по всему, станут твоими. Вот ключи от квартиры, — он положил на стол связку ключей с брелком. — Мы закрывали дверь, когда Юру увезли. Кто-то из нас съездит с тобой и покажет, где Юра хранил документы. От нас у него не было секретов.
Антон молча слушал.
— Поедешь на квартиру, найдешь документы на недвижимость, договоры с банками, на машины, короче, на все имущество. Хочешь, храни там, хочешь, забери себе, как знаешь. Еще тебе надо пойти к нотариусу и подать заявление о вступлении в наследство.
— Не знаете, отец написал завещание?
— Нет, — сразу ответил Вячеслав Анатольевич. — Если б написал, мы бы знали.
Леонид Алексеевич продолжил:
— Для чего мы тебе все так подробно рассказываем… Кроме тебя, наследовать после Юрки некому. Можно предположить, что всплывет внебрачный ребенок от какой-то его связи, но вряд ли. Есть одна женщина, его гражданская жена, но они уже больше года как расстались и все это время не общались. Она повела себя очень нехорошо, не буду вдаваться в подробности, поэтому мы не стали сообщать ей о смерти Юры. Она может претендовать на долю, но незначительную. Так что, можно сказать, ты единственный наследник своего отца и должен готовиться к тому, чтобы принять довольно значительное имущество.
— Может, мне придется встретиться с ней и услышать какие-то требования. Могу я знать, в чем она была неправа?
Вячеслав Анатольевич и Леонид Алексеевич переглянулись.
— Она изменяла ему и крала деньги, как подросток, таскала из бумажника, мелко, но тем не менее отвратительно. Это после того, что он для нее сделал. Она инвалид, и он взял ее на иждивение. Именно поэтому она имеет право на наследство, чтобы получать свои выплаты впредь.
— Леонид Алексеевич положил бумаги в папку и подвинул Антону. — Мы были друзьями с твоим отцом, поэтому можешь рассчитывать на нашу поддержку. Мы поможем советом, юридической помощью, как угодно. Будь уверен, мы твои друзья. У тебя, наверное, голова пухнет от информации. Поэтому, думаю, о доле, что перейдет тебе от отца в нашем деле, лучше поговорить потом, а пока сосредоточься на нотариусе. Антон, можешь не сомневаться: то, что мы должны, ты получишь, — он пожал Антону руку и потрепал по плечу.
Антон поехал на отцовскую квартиру в субботу, отработав полторы смены — сутки и день. Он должен был поехать с Вячеславом Анатольевичем, но тот не смог, и Антон отправился на шоссе Энтузиастов в сопровождении Леонида Алексеевича.
Однокомнатная квартира находилась на четвертом этаже величественной сталинки на шоссе Энтузиастов между второй и третьей Владимирской. Антон разглядывал связку длинных ключей с замысловатыми бородками, не зная, с какого начать. Леонид Алексеевич взял у него связку и выбрал нужный ключ. Внутри двери что-то повернулось. Леонид Алексеевич вставил второй ключ, повернул его четырежды и потянул на себя тяжелую дверь.
— Прошу.
Антон шагнул в прихожую. Первое, что обратило на себя внимание, — это запахи. Их было много, необычных, приятных, умеренно терпких, указывающих на то, как могут пахнуть предметы, которые принадлежат мужчине и дорого стоят: туалетной воды, кожаного пальто, висевшего на вешалке, сигарет, кофе, чего-то еще.
— Проходи, — сказал Леонид Алексеевич, нарушив мертвую тишину квартиры.
Он зажег в прихожей светильник и, не разуваясь, прошел в комнату. Распахнул плотные шторы, и комната наполнилась светом. В квартире царил легкий беспорядок: заправленная, но помятая постель, полотенце, брошенное на диван и краем достающее до пола, тапки в метре друг от друга, на журнальном столике белая чашка с остатками кофейной гущи на донышке, на письменном столе раскрытый журнал.
Современные квартиры, в которых бывал Антон, выглядели не так. В них было мало мебели: встроенный шкаф, постель и угол с компьютером. Здесь все оказалось по-другому: длинный шкаф, включающий отделение со стеклянными створками, так называемая «стенка», большой письменный стол с кожаным креслом, уютный диван и палас на полу, еще необычная люстра с восемью абажурами под высоким потолком — в каждом предмете угадывались стиль и качество. Нос щекотала необычная смесь мужских ароматов.
— Надо проветрить, — Леонид Алексеевич открыл окно, ворвавшиеся звуки и свежесть нарушили покой этого жилища.
Антон обратил внимание на одну особенность в обстановке квартиры. Куда ни посмотри, взгляд падал на какой-нибудь предмет эротической направленности. На стене висел плакат, выполненный как черно-белая фотография, изображающий голую девушку с распущенными волосами на фоне моря. На письменном столе находилась металлическая статуэтка в виде женщины в коленно-локтевой позиции. На стене в черно-золотистых рамках висело несколько фотографий. На двух был отец с какой-то женщиной, видимо, гражданской женой. Еще на одной в стиле ретро изображалась пышная дама в белье, какое носили в старину, панталоны, чулки с подвязками, шнуровка. Это фото также было черно-белым. И еще два снимка с горными пейзажами. Когда Леонид Алексеевич отдернул шторы, Антон увидел на подоконнике фарфоровую фигурку девочки, сидящей на горшке. Без сомнений, хозяин жилища был поклонником женщин.
— Антон, давай займемся документами, — Леонид Алексеевич подошел к столу.
Под столом находились тумбочка и сейф. Пошарив в ящике, Леонид Алексеевич достал ключ, открыл сейф и положил на стол черную папку. Он быстро пролистал бумаги и отложил несколько листов.
— Садись, смотри: это — на квартиру, это — на дом и земельный участок, это — договоры с банками. Пусть они будут у тебя.
У Антона рябило в глазах от узоров на бланках свидетельств.
— Давайте оставим это здесь. Когда придет пора ехать к нотариусу, я заеду и возьму документы, — сказал он.
— Хорошо.
Леонид Алексеевич выдвинул другой ящик, в котором лежал большой черный бумажник, банковская пачка тысячных купюр и еще несколько рассыпанных по ящику тысячных и рыжих пятитысячных. Леонид Алексеевич положил бумажник на стол.
— Он Юрин, — сказал он. — Забирай на карманные расходы.
Антон открыл его и увидел ряд карточек и плотную пачку купюр.
— Нет… как-то… — замялся он.
— Забирай, — повторил Леонид Алексеевич. — Если Светка приедет, она уж точно раздумывать не станет. — Это тоже забери, — он кивнул на купюры в ящике.
— Она может сюда приехать? — спросил Антон.
— Комплект ключей у нее был, они ведь здесь не один год прожили. Не знаю, отдавала она их Юре или нет, после того как они разъехались.
— А где она сейчас?
— Юрка ей двушку в Измайлове купил, в Питере у нее своя квартира. Так что не вздумай ее жалеть, она свое получила. — Антон, у меня времени немного, поедем, я покажу тебе дом.
Когда они направились к выходу, он открыл дверь в ванную и включил свет. Раковина, ванна, унитаз и шкафчики были белыми, а стены выложены черной плиткой, пол словно шахматная доска — черно-белый. На зеркале лежал тюбик «Колгейта» и зубная щетка.
— Вот здесь мы Юрку нашли. Сам в коридоре, ноги в ванной. Половина лица побрита, половина в пене. Видимо, внезапно почувствовал себя плохо и потерял сознание.
Антону сделалось не по себе, как будто в квартире еще находился мертвец, замаскированный красивыми вещами и приятными запахами.
Они выехали из Москвы и проехали совсем немного; у Антона возникло ощущение, будто они оказались на окраине провинциального города. Вдоль дороги не было тротуаров, справа и слева из-за глухих заборов торчали крыши частных домов. Улица Лыткаринская — прочитал Антон на заборе. Вокруг было много зелени, кустов, деревьев и затянутых болотной водой луж. Они свернули и уперлись в глухие ворота двухметрового зеленого забора. Первое впечатление — не уровень миллионера, но, когда они вышли из машины и Антон увидел темную островерхую крышу, ожидание стало интригующим.
— По-моему, этот, — пробормотал Леонид Алексеевич, выбрав из связки ключ.
Он открыл замок и распахнул ворота, Антон помог. Он увидел большой двухэтажный дом из красного кирпича, с островерхой крышей, похожий на замок. Кладка была фигурной, с выпуклостями по углам и по верху. Крыша была острой, замысловатой, с парой кованых флюгеров. Козырек, карнизы, дверь, перила на крыльце, отливы и водосточная труба — все коричневого цвета. Окна были узкими и высокими, углубленными в стену, отчего напоминали бойницы. Дальний угол выглядел как пристроенная к дому прямоугольная башня под четырехскатной крышей. Дом понравился Антону.
Справа от дома стояло одноэтажное здание гаража, тоже из красного кирпича, с двумя широкими воротами во всю стену. За домом находилось небольшое недостроенное здание, оно не имело стен, крыша держалась на выложенных из кирпича столбах. Дом выглядел красиво и ново, а свободная от строений территория участка походила на строительную свалку, везде валялся мусор, плиты, кирпичи, куски кабеля, мангал лежал на боку. За забором высились деревья, словно старинный парк, — не слышалось ни людей, ни машин. Антону понравился и дом, и само место, несмотря на далекий от завершенности вид; появилось ощущение родства с мрачным местом, наподобие тех, о которых поется в рок-балладах.
Внутри дом был неотделан. В высокой просторной зале с голыми стенами имелся только диван. Широкая лестница поднималась на второй этаж. Леонид Алексеевич повел Антона в гараж. Там стояли новенький черный «БМВ-Х5» и серебристая «Ауди-А8».
На обратном пути Леонид Алексеевич завел разговор.
— Вячеслав обмолвился, что ты обижаешься на отца за то, что вы не общались. Понимаю, но хочу тебе сказать, что так сложилось не потому, что ты стал ему безразличен. Когда Юрка ушел из семьи, он с головой погрузился в работу. Мы как раз занялись новой темой, отдавались на все сто. Таков закон бизнеса: хочешь чего-то добиться, отдай этому все. Потом, особенно когда стало понятно, что Светка не сможет родить, он часто говорил о тебе.
— Кто мешал ему встретиться, поговорить?
— Мы же гордые, боимся, что нас не поймут, оттолкнут. Я не защищаю его, только хочу, чтобы ты был справедлив. Понятно, что это была ошибка с его стороны. Но знай, Антон, последнее время он часто говорил о тебе, собирался позвонить.
- Но так и не позвонил, — вздохнул Антон.
— Зато позаботился о тебе. Все достанется тебе, и это немало. Не только ты, но и твои дети будут обеспечены. Благодаря Юрке, твоему отцу, у них будет все. Думаю, этого достаточно, чтобы помнить о нем.
http://proza.ru/2023/02/03/2099