Для тех, кто любит мемуары и историю культуры XX века.
Софья Прокофьева «Дорога памяти». – М.: Время, 2015.
Воспоминания сказочницы, поэта, художника, написанные ею в возрасте 86 лет.
Они вместили в себя длинную жизнь и огромное количество интересных встреч.
Софья выросла и всегда жила в большой, богатой талантами семье. Отец Леонид Фейнберг – художник, писатель, музыкант. Первый муж матери – художник Валентин Яковлев. Раннее детство прошло на Маросейке в старом доме с голландскими печами и скрипящим темным паркетом. Первым ее мужем был Олег Прокофьев, сын Сергея Прокофьева. Их сын, тоже Сергей Прокофьев, стал одним из самых известных в мире антропософов и жил в Швейцарии. Второй муж – Виктор Белый, сын композитора Белого, автора «Орленка».
Героями книги выступают именитые обитатели Дома композиторов на Третьей Миусской, где Софья Прокофьева росла и жила, а также художники, литераторы.
В небольших по объему мемуарах представлена целая галерея известных людей, встреченных Прокофьевой благодаря как семейным связям, так и собственному пути: Александр Гольденвейзер, Наталья Гутман, Мстислав Ростропович и Галина Вишневская, Роберт Фальк, Генрих Сапгир, Борис Пастернак, Анна Ахматова, Арсений Тарковский, Анастасия Цветаева, Лиля Брик, Инна Лиснянская, Семен Липкин, Борис Слуцкий, Лев Гумилев, отец Александр Мень.
Конечно, это не проработанные портреты, а, скорее, говорящие ёмкие зарисовки. Чувствуется, что у автора художественное образование (Суриковский институт). Несколько фраз-мазков, акварельный абзац и человек перед глазами как живой. Одна деталь или разговор – и уже готовый образ, в капле отразилось целое море.
Прокофьева дружила с Марией Степановной Волошиной и неоднократно ездила в Коктебель сначала с отцом, который впервые попал в «Дом поэта» подростком, потом с сыном, которого Волошина считала «своим мальчиком».
Инна Лиснянская предстает в книге великим импровизатором. Можно было назвать имя любого поэта и тему, и она тут же выдавала стихи в его манере. Так, в такси из Малеевки она «легко, воздушно, без всякого усилия и запинок» прочитала поэму в стиле Ахмадулиной на выбранную Прокофьевой тему «Плед». Те же ритм, рифмы, интонации. «Особый дар, посланный таинственно и неспроста. Особая награда, редкая и неповторимая… Больше я никогда не слышала подобной импровизации».
Разумеется, книга полна приметами страшного сталинского времени; многих друзей дома арестовывали, пытали, ссылали, расстреливали. Сталинские лагеря Софья Леонидовна называет не иначе как концлагерями.
Первая свекровь, испанка Лина Прокофьева, восемь лет провела в лагерях, предварительно подвергнувшись пыткам на Лубянке. Когда после тяжелой работы Лина Ивановна забывалась тяжелым сном на дощатых нарах, крысы слизывали с ее лица крем, который она просила ей присылать. Смешная деталь: после освобождения Тихон Хренников выхлопотал ей тесную однокомнатную квартирку на Кутузовском. «Передняя была такая крошечная, что однажды французский посол, будучи в гостях и желая пропустить ее в комнату, попятился и влетел прямехонько в совмещенный санузел».
Очень интересно свидетельство о жизни Веры Николаевны Марковой. Леонид Фейнберг женился на ней после смерти Сониной матери.
Маркова была энциклопедически образованным человеком, а за светлый жизнерадостный характер получила домашнее прозвище Добрушка. С Софьей они стали очень близки. «Почти сорок лет мы прожили, сближаясь, даже не сближаясь, сливаясь душами в одно целое».
Лично я давно преклоняюсь перед Верой Николаевной, обожаю и ее собственные стихи, и волшебные переводы японской поэзии, и, конечно же, переводы Эмили Дикинсон. Поэтому так восхитила история ее «знакомства» с Дикинсон.
Однажды в букинистическом магазине на улице Качалова по случайной рекомендации художницы Веры Тарасовой Маркова купила тонкую книжечку Дикинсон. И пришла в восторг: «Это встреча, которую я ждала, и ждала давно. Мне кажется, в прошлой жизни она была моей сестрой». «Так порой случайно сказанные слова, названное имя становятся вдруг судьбоносными, входят в нашу жизнь, становясь неотъемлемой ее частью. И потом, оглядываясь назад, не понимаешь, как жил без этого раньше», – резюмирует Прокофьева.
Напоследок еще один потрясающий факт.
Долгие годы каждое утро Софья просыпалась под звуки Баха. Это играл ее дядя Самуил Евгеньевич Фейнберг, блистательный музыкант, педагог и композитор (всю жизнь носивший зашитую в воротник ампулу с цианистым калием на случай ареста). «С этого начинается его день, да и мой тоже. И вся квартира наполняется таинственной музыкой, хотя комната дяди Сени – в дальнем ее конце. Музыка окружает меня, рождая необыкновенные образы и видения…»
Все думаю – каково это изо дня в день, с самого своего рождения, просыпаться под Баха в исполнении гениального пианиста.
И как тут было не начать придумывать сказки или обрабатывать средневековые легенды?! Или не написать такую светлую книгу воспоминаний?..
Да, в «Дороге памяти» немало печальных строк. Трагические судьбы, тяжелое время. Нельзя также сказать, что автор давал своим героям только лестные характеристики, отнюдь.
И все же общее впечатление от ее рассказа – свет, принятие и отражение коллективного таланта.