Погода испортилась. Несколько дней с короткими остановками шли дожди: то тихие, едва шелестящие, то резкие, громыхающие.
Утка Охка готовилась стать мамой. Она долго искала уютное сухое местечко для гнезда, но земля была сырой, трава – неприятно мокрой. Наконец в старом дереве, почти у самых корней, Охка увидела дупло, заглянула в него и подумала: «Уютное местечко для гнезда». Она спряталась в дупле, пригрелась и уснула. Разбудила Охку непривычная тишина: дождь закончился. Солнце высушило траву - трава поднялась, выпрямилась, радуясь тёплому дню. Охка потянулась, покрутила головой и неожиданно увидела выпученные золотистые глаза, похожие на светящиеся фонари.
– Ты кто? – спросила Охка.
– Кто, кто… Дед Пихто! – услышала в ответ. Какая тебе разница? Сидишь в дупле – вот и сиди. Златоглазка я.
– А ты не кусаешься?
– Ещё чего придумала! Утки мне не враги. Я тлю ненавижу, клещей… Так ненавижу, что даже лапки начинают чесаться!
– Тлю?! А кто это?
– Да ты что! – возмутилась Златоглазка. – Это самое вредное насекомое. Если нападёт на растение, от него ничего не останется.
И вдруг она сложила крылья домиком и упала на землю.
– Ой-ой-ой! – запричитала Охка. – Умерла! – И захлюпала клювом, приготовившись плакать.
– Что это с тобой? – услышала утка. – На неё, как ни в чём не бывало, смотрели выпученные золотистые глаза.
– Ох! - с облегчением вздохнула Охка. – А я подумала, что ты умерла.
– Насмешила! Я услышала, как птица летит, и притворилась мёртвой. Знаешь, какой у Златоглазок слух! Ого-го какой!.. Я даже ультразвуки слышу.
Охка промолчала. Она не знала, что такое ультразвук, и решила, что обязательно сходит в лесную библиотеку и прочитает об ультразвуке в энциклопедии.
– Всё, некогда мне! – объявила Златоглазка. – Надо о потомстве позаботиться.
Она уселась на травинку, выплюнула клейкую капельку, вытянула её вверх, стрункой. Потом перелетела на вторую травинку, на третью… А к самой макушке каждой «струнки» прикрепила по маленькому зелёному яичку. Травинки сразу стали похожи на булавки с жемчужными головками.
– Ох, какие яички! – удивилась Охка. Маленькие, зелёненькие, сверкающие! Как красиво!
Златоглазка посмотрела на утку, и её счастливые глаза засверкали ещё ярче.
– Ну, всё утка, прощай! И пусть твоё потомство будет таким же злым, как моё! – И улетела.
А утка задумалась:
– Какое странное пожелание! Утята не могут быть злыми! Да и Златоглазка ничего плохого мне не сделала. Разве она злая?
Две недели Охка любовалась травинками, на которых жемчужинки постепенно меняли цвет: становились бледнее, бледнее, а потом вдруг стали коричневыми – из них появились личинки. Они открыли огромные рты и сразу стали охотиться на тлю и клещей: стреляли в них «ядом», чтобы обездвижить, а потом высасывали из них жидкость.
– Правду сказала Златоглазка. Действительно, злые, – подумала Охка. – Но тле и клещам так и надо: один вред от них!
И только она подумала об этом, как скорлупки яичек, которые она грела своим горячим телом, лопнули - из них появились утятки. Мама утка закрякала от удовольствия и ещё раз повторила вслух: – Мои детки самые красивые и самые добрые. Есть они сами пока не умеют – их надо кормить. Гадостью утята не питаются. Мелкую рыбку любят, лягушек, икру и… личинки. Вспомнив об этом, Охка заохала:
– Ох-ох-ох… Жалко: Златоглазкины личинки-то… Но, хорошо подумав, решила: – Личинки личинкам рознь. Златоглазкины ядовитые – ими я кормить своих деток не буду.
Решила, ласково посмотрела на спящих утят и отправилась на поиски детского питания.