Полная версия: https://vk.com/club87908871
Фан, брат Джеронимо.
Фан, Ларри. Из апачей-бедонкое. Родился около 1866 года. Его апачское имя Яхечул (Yahechul) означает «Дым вокруг него», подразумевая эффекты от быстрой стрельбы - имя, которое он получил от своих родителей как яростный и храбрый боец, несмотря на то, что был тогда еще подростком. Он был сыном Настихде и Этсонна (Nastihdeh, Ettsohnn). У него было трое братьев и сестер: Тсисна, Бенедикт Йоже, и Якенишишн (Tsisnah, Benedict Jozhe, Jahkenishishn). Фан являлся сводным братом Перико и троюродным братом Джеронимо.
Фан был настоящим героем в битве у ручья Лос-Алисос в апреле 1882 года. Тогда группа апачей была окружена у небольшого пересохшего ручья (арройо) мексиканскими солдатами. После того, как Джеронимо дважды приказал воинам отступить, оставив женщин и детей под огнем, Фан пригрозил Джеронимо застрелить его, если он не отменит приказ. Фан трижды атаковал мексиканскую линию, в то время как Чиуауа вел огонь из укрытия. Вооруженный однозарядной винтовкой с небольшим количеством боеприпасов, Фан убил многих мексиканских солдат, несмотря на то что атаковал их в быстрых передвижениях. Отряду удалось ускользнуть от мексиканских солдат, но среди женщин и детей были жертвы.
Фан был включен в группу Джеронимо в 1884 году как Йа-чу (Ya-chu). Был зачислен скаутом в роту «В» 7-го января 1884 года. Он был одним из четырех скаутов, дезертировавших ночью во время восстания 17-го мая 1885 года. Фан сдался в сентябре 1886 года вместе с Найче и Джеронимо. В списке заключенных, бывших в Сан-Антонио, штат Техас, 12 октября 1886 года, он значился как 20-летний Фан, женатый, а его жене было 19 лет.
Следующий рассказ был поведан Аса Даклуги писательнице Еве Болл в 1955 году. Если это правда, то жаль, что до нас не дошли ни дата, ни точное место происшествия.
Тогда вождь Ху решил совершить нападение на мексиканский шахтерский поселок, чтобы спасти нескольких пленных апачей, захваченных во время сбора и приготовления мескаля. Мексиканцы убили парней постарше, и забрали женщин и детей.
Перед этим Ху отправил Мартина и Фана (троюродного брата Джеронимо) посмотреть, что у них там произошло, и они обнаружили безжизненные тела среди одеял; явно, люди были убиты во время сна. Все они были без скальпов.
Они пошли по следу к деревне, расположенной в каньоне, где старатели рыли землю в поисках золота. Там они увидели глинобитное строение, перед которым днем и ночью расхаживал взад и вперед вооруженный охранник. Не трудно было догадаться, что пленники заперты в этом доме.
Спрятавшись высоко в горах, Фан и Мартин следили за мексиканцами. Недалеко от того места, где они находились, протекал ручей, идущий к тому месту, где были заперты женщины и дети, а рядом стояло большое двухэтажное здание. В детстве Мартина поймали и продали мексиканской семье недалеко от Касас-Грандес, поэтому он знал местные порядки. Он знал, что это сооружение являлось церковью, и что все местные жители ходили туда утром, каждые семь дней недели. В дополнение к передней двери здания, Мартин предположил, что сзади может быть еще одна. Неровный ряд небольших глинобитных хижин тянулся вдоль берега ручья, а ближе к концу каньона возвышалось еще одно массивное низкое здание, вероятно какой-нибудь склад, где несомненно хранилось то золото, которое старатели уже добыли из-под земли. Вокруг этого здания был загон с множеством мулов и несколькими лошадьми. Когда мексиканцы набирали необходимое количество металла, они загружали его и отвозили в «Сьюдад-де-лас-Мулас» - город Чиуауа (Ciudad de las Mulas, Город Мулов).
Мартин решил присмотреть за складом, пока Фан сосредоточит свои действия на тюрьме и церкви. Они видели, как захваченных женщин и детей с корзинами, привязанными к их спинам, повели по мосту и они затем исчезли в туннеле, расположенном на одной стороне каньона. Некоторые приходили с уже нагруженными рудой корзинами, которые относили на склад, но большая часть породы сбрасывалась в ручей с середины моста. Они видели, как одна из женщин упала и была уже нечувствительна к пинкам, поэтому охранник столкнул ее тело в поток.
С наступлением темноты работа была закончена, и охранник бросил пленникам початки кукурузы. Затем все женщины и дети снова были заперты в тюрьме под присмотром охранника.
Мартин сказал: «Женщины должны знать, в какое время люди пойдут в церковь. Если бы ты смог попасть туда к ним!».
«Я думаю, что смогу!» - сказал Фан. «Если крыша позволит, то я смогу проделать в ней дыру и спуститься к ним».
Затем они договорились о месте встречи. Когда костры погасли и деревня уснула, каждый отправился реализовывать свою часть общего плана. Фан пересек мост и проскользнул в заднюю часть церкви. Он увидел вторую дверь, но никаких окон не было, кроме нескольких длинных щелей, прикрытых шкурами у самого потолка. Он взобрался на дерево и легко перебрался снего на крышу. Затем Фан проковырял дыру в глинобитном потолке чердака, повис на руках и нащупал ногами опору, которой оказались дрова. С груды дров он спрыгнул на пол. Прижимаясь к стене он начал обход; вокруг были бочки с водой, стопки одеял, различные продукты, и большое количество боеприпасов.
Дальше Фан сошел на первый этаж по лестнице и оказался перед дверью, которую можно было подпереть изнутри деревянным колом. Не издавая ни звука, он приоткрыл эту дверь и увидел комнату с распятием, пересек ее и осторожно выглянул через парадную дверь. Из тени он увидел охранника, одиноко прогуливающегося перед тюрьмой. Фан проскользнул сзади его и заметил отверстие в стене. Он просунул в него руку и понял, что толщина стены почти равняется длине его руки.
Он думал о том, как привлечь внимание кого-нибудь из своих, незаметно для сторожа, и что делать, если вдруг заплачет ребенок или закричит женщина. Он снял повязку, удерживавшую его волосы, и привязал к концу ее камень. Держа полосу ткани за один конец, он опустил ее через отверстие в темноту и начал осторожно раскачивать из стороны в сторону. Вскоре ее схватил и удержал кто-то изнутри. Легкое подергивание откликнулось на его собственное, а затем послышалось и легкое бормотание.
«Сестра, скоро прибудет помощь. Ху придет. Вы должны есть!». Рабство было хуже смерти, поэтому многие женщины в плену отказывались от еды.
«Мы будем есть» - ответила ему женщина. «Скажи ему, что на рассвете четвертого дня с сегодняшнего все пойдут в церковь и запрут дверь. Все, кроме охранника. Это хорошее время для атаки».
«Так и будет сделано».
Когда шаги стража приблизились, Фан прислонился к стене и задержал дыхание. Из-за темноты охранник не видел его, спрятавшегося в укромном уголке, и когда он ушел, Фан выскользнул на встречу с Мартином, который также добился определенного успеха. К его великому удивлению, склад с золотом оказался совсем без охраны. Внутри он обнаружил множество мешков из воловьей кожи, набитых драгоценным металлом. Для путешествия были приготовлены сосуды с водой и мешки с провизией. Мартин подумал, что прежде чем караван мулов отправится в город Чиуауа с золотом, было бы неплохо предупредить об этом Ху.
Фан согласился с этим предложением, оставаясь в деревне на страже, в то время как Мартин, знавший каждую пядь этой земли, направился самым коротким путем в «крепость Ху». Когда он туда прибыл - очень скоро - Ху, Джеронимо и многие другие воины собрались в поход с лицами, раскрашенными красной глиной.
После нападения на мексиканцев, уже в «крепости Ху» и перед большим костром, вождя недни попросили рассказать, как все случилось, но он отказался от этой чести, попросив Джеронимо сделать это вместо него. Джеронимо начал говорить:
«Мы достигли каньона, где находился поселок, после наступления темноты. Мартин отвел нас туда, где оставался Фан. Каатенею было поручено наблюдать, когда все люди зайдут в церковь, и тихо убить охранника ножом. На рассвете священник зажег в церкви огни. Несмотря на то, что дверь была лишь приоткрыта, мы видели его стоящим на коленях, у подножия распятия. Он встал, подошел к веревке и потянул за нее, и раздался громкий звон. Сразу же стало подходить множество людей. Мы оставались невидимы, пока не убедились, что вошли все горожане».
Когда мексиканцы вошли, Каатеней ударил охранника ножом. Затем Фан незаметно взобрался на глинобитную крышу церкви. Теперь наступила самая важная часть их плана, в которой любая ошибка определила бы судьбу плененных женщин и детей, которых они пытались спасти. Чирикауа ждали в темноте, пока Фан закончит свою работу, чтобы они смогли выполнить вторую часть плана.
«Фан снова поднялся на крышу церкви, с каким-то свертком в руках. Там, не издавая ни звука, он проделал ножом дыру в глиняной крыше. Когда двери церкви закрылись, мы тихонько принесли бревна и камни, из которых сделали баррикаду у обеих дверей, больших и меньших, чтобы никто не смог выйти изнутри. Ху подал знак Фану, который был на крыше, а в руках у него, оказывается, была «бомба из перца чили» (bomba de chile), или скорее дымовая шашка - измельченный на метате (metate, каменная зернотерка) красный перец, смешанный с очень мягкими и легковоспламеняющимися стружками, пропитанными сосновой смолой. Смесь была завернута в кусок кожи, отрезанный от от его рубахи.
Молча он расширил отверстие в потолке церкви, чтобы через него можно было просунуть сверток. Затем Фан достал из свертка все необходимое, и быстро развел маленький костер, от которого и поджог свою бомбу, а когда смесь начала тлеть, сбросил сверток вниз, заткнув отверстие в крыше одеялом».
(Тлеющая смесь была из перца чили и древесиных стружек, пропитанных сосновой смолой [ocote], и завернута в прочный кусок оленьей кожи от его рубахи).
«Вскоре послышались звуки кашля и чихания, стуки и толчки в двери – это были отчаянные попытки открыть их». Мексиканцы запаниковали, пытаясь выбраться из задымленного здания. «Дымовая бомба из чили», (или дымовая шашка), действовала примерно так же, как современный слезоточивый газ. От нее исходил ядовитый, удушливый, жгучий глаза дым, плюс резкий запах перца чили, который сильно раздражал ноздри.
«Фан быстро спрыгнул с крыши. Мы подождали, пока немного утихнет шум, прежде чем освободить наших женщин и детей, запертых в тюрьме, но мы и не собирались освобождать мексиканцев, которые задыхались в церкви. Мы оставили там воинов, пока производили обход по домам, чтобы забрать все, что нам было нужно. Освобожденные нами женщины и дети помогли нам в этом, и затем мы погрузили все вещи на мулов. Мы взяли лошадей для тех, у кого их не было. Среди пленников, не относящихся к апачам, были парни, достаточно молодые, чтобы их можно было обучать как воинов, и с которыми обращались так, как если бы они были апачами.
Мой брат Ху, вождь недни, привез сюда достаточно вещей не только для себя, но и для того, чтобы поделиться ими со всеми. Вы же знаете, что из всей награбленной сегодня ночью добычи, Ху не взял себе ничего. Великий вождь - это тот кто прежде всего заботится о потребностях своих людей, а не тот, который отнимает у них последнее. Запомните это, и передайте это детям ваших детей.
Недни поступили правильно. Они отомстили за смерть своих людей, и честь принадлежит Ху за то, что он руководил атакой, а также Фану и Мартину за то, что они доказали свою доблесть и мастерство в качестве разведчиков. Не забывайте о хорошей работе Каатенея. Я сказал!».
Чирикауа констатировали, что месть свершилась. Сияющие, счастливые лица женщин и детей в тот вечер были достаточной наградой храбрецам.
Некоторые говорят, что этой деревней была Тайопа (Tayopa), добывающая золото и серебро деревня, спрятанная в крутых ущельях Сьерра-Мадре, к востоку от Накори (муниципалитет Накори-Чико, Сонора), который по сей день стоит на прежнем месте. Испанские документы и карты иезуитов указывали на древнее богатство региона. Рабы всегда были необходимы для выполнения тяжелой работы как по добыче руды, так и для ее перемещения на своих спинах. Многие предприимчивые люди путешествовали по Сьерра-Мадре в тщетных поисках этой шахты. Когда в будущем апачей спрашивали о названии того поселения, они отвечали что не знают, и что вообще его больше не существует.
Спасение их родственников возможно и затерялось в архивной истории, но только не в устной традиции апачей.
Аса Даклуги, сын Ху и племянник Джеронимо, был одним из присутствующих на праздновании победы. Он был одним из выживших военнопленных, вернувшихся в Нью-Мексико в 1913 году.
В первые месяцы зимы 1955-го года, незадолго до своей смерти, он рассказал писательнице Еве Болл о нападении с применением «бомбы из чили».