Он нежно касался моих губ подушечками пальцев, словно пытаясь изучить их форму, цвет, запечатлеть в своей памяти их рельеф, их особенность, как у отпечатков пальцев или ушной раковины. Я наблюдала за ним, затаив дыхание, в страхе помешать его причудливому "обряду".
Затем его ладони объяли мои щёки, и большими пальцами он осторожно гладил мои скулы. В этот момент его лицо не было расслабленно, наоборот, он сосредоточенно вглядывался в каждую черту моего лица. Брови были сведены и образовывали глубокую морщинку. А губы сжаты в узкую полоску, лишь иногда он покусывал нижнюю губу и один раз вовсе улыбнулся, когда принялся изучать мои глаза, гладить указательным пальцем мои брови и ресницы.
Он молчал, и я не смела перебить эту тишину. Мне не было неловко. Честно говоря, я не помню, о чём думала и что ощущала в тот момент. Наверное, это казалось мне странным, но милым. Сейчас же я думаю, это вовсе не странно. Не понимаю, почему сама не делала того же, почему не разглядывала его лицо так подробно, с жадностью и таким интересом узнать что-то новое о нём.
На этом "обряд" не завершился, казалось, это было только начало. После он принялся целовать каждый сантиметр моего лица: лоб, нос, глаза, щёки, губы, подбородок, шею. Это нежные и лёгкие прикосновения губ, словно прикасался пёрышком.
Всё это не было похоже на ласку мужчины, что пытается обольстить женщину. Я чувствовала себя божеством, а его представляла свидетелем чуда, что благоговеет перед Светом, перед Прекрасным. С подобным трепетом он изучал меня.
Его поцелуи не переросли во что-то. В этом осталась некоторая недосказанность. Мне хотелось большего, но я всё так же не смела прерывать его "мистерии".
Он гладил мои волосы, иногда завивая на палец локоны. Его карие глаза блестели от преисполненности, словно он отправился в интересное путешествие и вернулся с новыми знаниями и ощущениями.
Я глубоко вдохнула, и он испугался этого громкого для нашей тишины звука, посмотрел в глаза, вопрошая о моём состоянии. Наверное, только сейчас он подумал о том, как странно было всё это действие, таинство, о котором знаем только мы.
Наконец, в тишине прозвучал его голос.
- Извини, - неловко прошептал он, - но я просто в ужасе от того, что могу так любить.
И я в ужасе от того, что так любима...и люблю.