Случай на сплаве

    
  Видлица-кормилица -  река,  которая  среди  многих  других,  поит водами  Ведлозера  Ладогу. С  давних  времён  селились  на  её  берегах  люди,  названные  в  последствии     карелами-ливвиками. Река  давала  практически  всё  для  существования. В  её  желтовато-болотистых  водах  водилось много  рыбы  от  простенькой " салаки"  до  аристократических,  но  не  редких  для  того  времени  лососёвых. Берега  кормилицы  привлекали  сухопутную  и  водоплавающую  живность:  могучих  сохатых,  свирепых  медведей   и  кабанов,  разнообразных  пернатых. Трудолюбивые  бобры  и  мускусные  крысы-ондатры  появились  уже  позже. Заливные  луга  были  отменными  сенокосными  угодьями  местного  населения. Само  отдалённое  положение  богатой  реки  позволяло  людям  скрываться  от  врагов,  да  и  от  местных  властей,  всегда  желающих  поработить,  использовать  аборигенов  в  корыстных  или  в  государоственных  интересах. Так,  по  всей  видимости,  в    18  веке  появилось  большинство  деревень  на  реке  Видлице,  жители  которых  спрятались  от    чиновников  Петра  1,   загоняющих  местных  крестьян  на  работы  в  Петровские заводы. Сегодня  мы  знаем о существовании  более  десятка  населённых  пунктов,  рождённых  и  вскормленных  рекой  Видлицей. В  верховье  реки  на  берегу  Ведлозера  - Кодасельга. В среднем  течении -  деревни:  Койвусельга,  Пульчейла,  Рогокоски;  хутора:  Капой,  Кужой,  Шалгу,  Бокки,  Варлакко. Ниже  по  течению:  Легмойла,  Мотовка,  Большие  горы. В  самом  низу - Видлица   и  Усть-Видлица.
 
       В   новейшей истории  с  развитием  лесозаготовок  у  реки  появилась  ещё  одна 
важнейшая  работа. Видлица,  как  и многие  реки,  стала  транспортной  артерией  для  заготавливаемого  в  окрестностях  леса.  Для  этого  в  истоке  реки  у  озера  Ведлозеро  была  построена  плотина,  подготовлены  биржи,  то  есть,  расчищены  удобные  для  укладки  штабелей  берега,  в некоторых приречных  населённых  пунктах  воздвигли  бараки  для  проживания  не местных  сплавщиков. Стали  прибывать  рабочие  из   других  регионов  страны,  так  называемые  "вербованные". Сплав  леса -это  событие,  песня  и  целая  жизнь  для    людей. Это  сезонная  работа,  которая  начиналась  после  вскрытия  реки  ото  льда. В  это  время  не  только  оживала  природа  после  зимней  спячки,  но  и  появлялось  какое-то  возбуждение  и  эйфория  у  людей,  готовящихся  к  сплаву. Люди  ждали  большую  воду,  ждал  спуска  в    реку  подготовленный  и  уложенный  в  штабеля  лес. Лес  пускали,  когда  река  максимально  наполнится  водой,  одновременно  с  открытием  плотины. Надо  видеть,  как  река,  подхватив  брёвна,  мощным  потоком  с  рёвом  остервенело  несёт  их  вниз  по  течению  в  ненасытную  Ладогу. Лес  бьётся  о  камни,  берега,  сдирается  кора,  отдельные  брёвна,  поднимаясь  на  дыбы,  трещат  и  ломаются. Страшно  смотреть  на  эту  стремнину!  А  сплавщики?  Для   них  это  обыденная  работа, Многие  поднаторели  так,  что  могут  запросто  даже  на  одном  бревне  преодолеть  порог. Поражает  сила  реки,  но  что  это?  Местами  река  не  справилась  с  поставленной  задачей!?  Где  ни  где  появились  "заломы  и  пыжи":  некоторые  брёвна,  цепляясь  за  камни,  коряги  и  берега,  закрывают  проход  сзади  напирающим  брёвнам  и  движение  леса  по  реке  прекращается. Вот  тут  то  и  возникает  у  сплавщиков  трудная  и рискованная  работа:  как  можно  скорее  разобрать  залом  и  восстановить  проход  леса.

       В  один  из  таких  дней  в  самый  разгар  сплава  бригаду  сплавщиков  из  деревни  Рогокоски  направили  на  разбор  залома  около  порога  Силей,  название  которого  переводится  с  карельского,  как  "гладкий".  Мария  Антонова,  работавшая  в  этой  бригаде,  немного  подзадержалась,  посмотрела  скотину  и  на  ходу  прихватив  горсть  сухих  трубочек-макарон,  двинулась  догонять  мужиков  и  баб. Ещё  смолоду  у  неё  почему-то  появилась  привычка  грызть  сухие  не варёные  макароны  и  она  иногда  давала  волю  своей  странной  привычке. Хрумкая  макаронами,  Мария шла по  Рогокоскинской  дороге. Ещё  не  везде  появилась  трава,  но  уже  желтела  вдоль  дороги  вершинками  соцветий  сурепица,  появились  одиночные  тоже  жёлтые  цветки  мать  и  мачехи. Настроение  было  хорошее,  солнечный  день,  тепло. Подумалось:  почему  первыми появляются  желтые  цветы. Пролетела  через  дорогу  бабочка  голубянка. Скоро,  наверное,  будет  лёт  белых  подёнок,  а это  верный  признак  того,  что  на  ручье  Онгимуса  пойдёт  салака. Эту  дурнушку  сачками  ловят  все  кому  не  лень.

    С  такими  думами  Мария  подходила  к  порогу,  где  уже  слышался громкий  крик  и  какая-то  возня. Что-то  случилось. Выйдя  на  поляну  перед  порогом,  Мария  увидела,  как  на  краю  залома  на  брёвнах  стоят  двое  вербованных,  неразлучные  друзья,    Вася  маленький  и  Вася  большой,  и  остервенело  дубасят  баграми  что-то  тёмно-коричневое. Остальные  члены  бригады  кричат,  кто  поддерживает  вербованных,  а  кто  просто  орёт  от  возбуждения. Оказалось,  когда  сплавщики  начали  разбор  залома,  из  леса  почему-то  выскочил  медведь-пестун,  бросился  в реку и  поплыл  на  другой  берег,  прямиком к  вербованным,  а  те не то   от  испуга,  не  то  от  охотничьего  азарта  начали  бить  зверя  баграми. На  помощь  "охотникам"  поспешили  двое  местных. Миша  орал  на  всю   округу,  заглушая  шум  порога,  начал  пускать  красные  кровяные  пузыри,  в  конце  захрипел  и  наконец,  затих. Затихла  и  вся  бригада. После  непродолжительной  паузы  подтянули  тёмно-коричневое  в  кровавой  пене  тело  пестуна  к  берегу. Кто-то  из  рабочих  схватив лапу  медвежонка,  рассматривал  когти,  но  зверь  внезапно  дёрнулся  и  его  тут  же  угостили  очередной  порцией  тумаков. Добив  животное,  сплавщики  вытащили  тушу  на  берег  и  принялись  созерцать  добычу.  Пестун  выглядел  жалко: небольшой,  тощий (видно,  что  после  зимы),  шерсть   свалена,  один  коготь  наполовину  сломан,  весь  в  кровавой  пене. Кто-то  решил  схохмить: 

-Давайте  посадим  на  велосипед,  вот  умора  будет!-

Сказано -  сделано. Мишка  сидит  на  велосипеде,  прислонённом  к  дереву,  лапы  привязаны  к педалям,  морда  на  бок,  но  глаза  открыты.

-А  ну,  как  уедет  на  велосипеде  и  не  догоним, - пошутил  Вася  маленький.
 
-Смотрите,  смотрите,  слеза,  плачет! -    воскликнула  Мария.

И  действительно,  из  одного  глаза  Мишки  скатилась и пропала  в  густой  шерсти  слеза. Все  затихли,  у  женщин  засоловели   глаза,  начали  шмыгать  носами. Мужики  отвернулись,  кто-то  закурил. Молчание  нарушил  внезапно  появившийся  припоздавший  бригадир  Тойво  Саарикоски,  всегда  спокойный  и  немногословный  финн. Тойво с  минуту  молча  смотрел  на  "живописную"  картину,  потом  коротко  воскликнул: 
-Перкелле!!",  - взял  багор  и  пошёл  к  залому. Работали  молча,  не  смотрели  друг  на  друга,   каждого  мучил  один  вопрос:

- Зачем?-