Контр-адмирал Сергей Степанович Торбинский, выводя эскадру из Лииннахамари, потеплее закутался в шинель и приступил к скромной трапезе. На столике лежала гагаузская брынза, кольцо украинской смаженой ковбасы, хлеб и стояла кружка с чаем. На мачте гордо развевался Андреевский стяг.
Вот уже год немцы устраивали провокации в Баренцевом море. Поэтому эскадра была укомплектована как следует. В наличии имелся даже подводный ядерный торпедно-ракетный крейсер «Капитан Гаджиев». Флагманом эскадры был линкор «Станислав Терехов». Через час сигнальщики заметили противника. Вражеский корабль «Гросс-адмирал Редер» начал разворачиваться в сторону «Терехова» ...
...И тут в борт «Редера» ударил 360-мм снаряд! На помощь шла союзная английская эскадра, которой командовал вице-адмирал Джон Артур Освальд Руэл Толкин. Его флагман «Королева Беатриса» был украшен к празднику Рождества Христова венками из еловых веток, праздничными подарками, а у грот-мачты стояла рождественская ёлка. Адмирал Толкин был настоящим англичанином и держался традиций во всём. Обмотанная рождественскими лентами и венками башня главного калибра лупила по «Редеру» и морскому охотнику «Ягер» (других немецких кораблей, как оказалось, не было, эти были единственными), и наконец немецкий линкор начал уходить на дно, а «Ягер» добила торпеда с «Гаджиева» ...
Адмирал Толкин, когда победа стала окончательной, пригласил адмирала Торбинского отпраздновать Рождество на борту «Беатрисы». По приказу обоих адмиралов обе эскадры дали по десять залпов салютными снарядами.
- Весёлого Рождества, господин Торбинский! – сказал адмирал Толкин, держа в руке глиняную кружку с глинтвейном.
- Спаси Христос, господин Толкин, - отвечал Торбинский, наливая себе чай в гранёный стакан с подстаканником. Около ёлки в почётной охране стояли несколько матросов – Уильям Бэгинд, Фредерик Бэкворт, Сэм Хэмилтон, Меримак Хейри и Пинкни Дукер. Их аксельбанты украшала бронзовая еловая шишка. Их автоматы были украшены рождественскими лентами.
- За Михаила Третьего, ура! – салютовал Толкин кружкой.
- За королеву Миртл, виват! – поднимал Торбинский свой стакан. – Ура! Ура! Ура! За мир во всём мире!