Ночью Митька спал плохо. Синяк гудел и не давал удобно улечься на подушке. Из головы не выходил позор на уроке литературы. Тут ещё мыши, как сдурели. Они яростно шуршали и скреблись где-то в комнате чуть не под ухом.
- Пшть! – шикал на них Митька, но они затихали совсем ненадолго и вновь принимались за наглый шобот. Только под утро мыши затихли, а Митьке удалось уснуть крепким сном.
- Доброе утро, моё солнышко-колоколнышко! – слышал он сквозь сон ласковый голос бабушки Любушки и никак не мог проснуться. Он даже не мог пошевелить ни одной рукой или ногой. А бабушка всё журчала убаюкивающим ручейком:
- Поднимайся давай, поднимайся, родненький. Петушок пропел давно, смотрит солнышко в окно. Рубашечка, брючки наутюжены – заждались. Вот я те и пирожочков ещё положу в портфелик… - и вдруг она осеклась и громко испуганно произнесла: - Ой!..
Митькин сон сразу сдуло, как ветром! Он пробкой выскочил из-под одеяла, но было уже поздно: бабушка держала в руках вчерашний пакет с пирожками. Но самое ужасное было то, что ночью над ним вовсю потрудились мыши! Наконец-то они вволю наелись сказочных пирожков бабушки Любушки. А хуже всего оказалось то, что серенькие грызуны здорово изгрызли обезображенный маслом дневник, который следом за пакетом бабушка выхватила из ранца. Она рассматривала круглыми глазами не только жирные листы, но и двойку, да ещё и с записью: «Весь урок литературы ел пироги!» Из-за драки вчера Митька даже не удосужился лишний раз заглянуть в дневник и теперь моргал на запись, как баран на новые ворота, со злостью думая в адрес мышей: «Не могли эти длиннохвостые обжоры слопать двойку вместе с писаниной Анны Васильевны!»
- Митюнюшка, и как ты всё это мне объяснишь? – растерянно обратилась к нему бабушка.
Пришлось рассказать ей всё именно, как на духу. Иначе бабушка могла бы подумать невесть чего, обидеться и даже уехать в свою деревню. Она же терпеливо выслушала внука и вдруг грустно сказала:
- Ты, Митенька, прости меня, родненький. Ведь это я – старая, всё тебе подсуропила. Ведь знаю, как соблазняешься на мои стряпки, а об таком не подумала…
- Бабуль, ну ты что?! – оборвал её Митька и обнял, прижавшись фингалом к тёплой мягкой щеке. Даже боль под глазом отошла. Митьке вдруг бесконечно жалко стало бабушку, её труды, заботу. А она твёрдо сказала, отстраняя его от себя:
- Но вот, дневник-то я тебе должна справить новый. Свою вину сама и буду заглаживать! Ты же спокойненько ступай в школу, а я следом приду.
Митька понял, что бабушку не остановит ничто! И лучше было её не трогать, иначе у неё поднимется давление, она сляжет в постель и во всём придётся признаваться родителям. Мать сразу заведёт ужасные нотации, а отец закроет на ключ кладовку с коньками и лыжами до тех пор, пока в дневнике не появится пятёрка по литературе. Нет, нет и нет!!! И Митька поплёлся в школу, в жутких переживаниях размышляя о том - как же бабушка поменяет дневник? Что она будет говорить Анне Васильевне? Ведь уже середина декабря.
продолжение след.--------------------