7
Карты на стол
Когда на следующий день его команда (слово-то какое!) вновь собралась у него в кабинете, Жюве почему-то показалось, что дело наконец должно сдвинуться с мертвой точки: или это - самоубийство и нечего parler pour ne rien dire, или все же - убийство и тогда все предельно просто: вот этот месье - убийца и тогда все карты на стол.
Жюве повернулся в сторону Изабель, словно приглашая девушку первой к их разговору. Она какое-то время молчала, словно собираясь с мыслями, хорошо понимая, что от ее доклада тут зависело многое.
- Еще раз проанализировав положение трупа в момент выстрела, угол вылета пули, наличие пороховой пыли, все больше склоняюсь к выводу, что Бертран не сидел прямо на месте водителя и не прижимал пистолет вплотную к виску, как обычно делают самоубийцы. Более того, Бертран как будто наклонялся и поворачивался правой стороной.
- Не могло быть так, что он выстрелил в себя случайно, когда наклонялся или поворачивался? - прервал девушку Жюве.
- Нет, инспектор, гораздо более вероятно то, что он открывал дверцу машины, когда раздался роковой выстрел.
- Но он рисковал промахнуться, Изабель?
- Выстрел был произведен снаружи, инспектор.
За столом возникло легкое оживление, да и Жюве был изумлен ее заявлением, но последние слова были произнесены настолько уверенно, что инспектор понял, что девушка проверила все весьма тщательно и не раз.
- То есть, ты хочешь сказать, Изабель, что это было - не самоубийство?
- Нет, инспектор. У меня и раньше были в этом сомнения, но уж больно точно оно было инсценировано. Например, я сразу обнаружила отпечатки снаружи на стекле и внутри автомобиля. Никому из картежных игроков и других подозреваемых они не принадлежат.
- Значит все-таки - джокер, - задумчиво произнес Жюве.
- Я думаю дело обстояло примерно так: неизвестный постучал в окошко, Бертран проснулся, немного наклонился и повернулся, чтобы открыть дверцу со стороны водителя, и тогда неизвестный выстрелил ему в висок. Именно такая версия логически объясняет все возникшие у нас нестыковки.
- Получается, у нашего джокера был в руках пистолет Бертрана? - не поверил своим ушам Жюве.
- Именно так, инспектор, причем неизвестный был в перчатках, вот почему так мало было следов пороховых газов на виске и руках Бертрана.
Роже от удивления даже присвистнул, Жерар, как всегда, молчал, а Жюве лишь головой качал - настолько все были поражены заявлением Изабель. Наконец, инспектор взял себя в руки, продолжая переваривать полученную от девушки информацию.
- Ладно, - внушительно произнес Жюве, - идем пока дальше, что там у тебя с телефонами, Роже?
- Анализ биллинга телефонных разговоров наших игроков, - энергично начал Роже, - показал следующее: судья Бурвиль в тот вечер звонил только к себе домой, адвокат Лотрю тоже позвонил своей жене и еще своему деловому партнеру. Банкир Дари тоже оказался примерным семьянином и позвонил своей жене и ...
Роже на какое-то время замолк, то ли стараясь выдержать возникшую паузу как можно дольше словно опытный театральный актер, то ли вдруг вспомнил что-то весьма важное буквально в последний момент.
- Что и? - взорвался Жюве, - кому он еще звонил в тот вечер?
- Доктору Гоше, инспектор, - наконец выдохнул Роже.
- Получается в тот вечер доктору Гоше звонили и прокурор Бертран, и банкир Дари, - задумчиво произнес Жюве.
Инспектор поглубже устроился в своем кресле, такую позу он обычно принимал, когда усиленно думал, чтобы абстрагироваться от всего лишнего кругом. Можно, конечно, взять и просто позвонить доктору Гоше и спросить его о характере звонков ему в тот роковой вечер. Только что-то подсказывало Жюве, что его ответ будет просто связан со здоровьем Бертрана, мол, доктор, когда вы наконец вернетесь из Парижа, а то мне совсем худо (сам Бертран) или нашему уважаемому коллеге срочно требуется врачебная помощь (банкир Дари).
- Париж, Париж, как много в этом звуке для сердца французского слилось! - пафосно подумал Жюве, - как хорошо, что твои дети удачно устроились в столице и можно за них больше не волноваться.
Инспектор вдруг неожиданно повернулся к Жерару и внешне безразлично его спросил:
- А что, Жерар, действительно у детей доктора Гоше все в шоколаде Le Chocolate Box от Simon Jewelers?
- Насколько я знаю, инспектор, сын Симон - действительно поднялся на продажах земельных участков. А вот дочь Франсуаза решила попробовать себя в столичных телевизионных шоу, но без особого успеха и вернулась назад.
- С Парижем все понятно - он не резиновый. Куда, говоришь, вернулась его дочь, сюда в Перюссон?
- Нет, инспектор, в Тур, там доктор Гоше купил ей шикарную квартиру.
- Значит когда доктор Гоше говорил, что поехал к своим детям, то он имел ввиду не только сына в Париже, но и свою дочь совсем рядом в Туре?
- Получается так, инспектор, - лишь пожал плечами Жерар.
- Вот что, Жерар, проверь, где на самом деле в тот субботний вечер находилась машина доктора Гоше? - задумчиво попросил своего сотрудника инспектор.
Когда Жерар быстро вышел из кабинета инспектора, Жюве задал самому себе очень простой вопрос: кому мог Бертран отдать свой именной пистолет, который хранился у него дома в сейфе? Жене, но зачем? Чтобы не было соблазна наложить на себя руки, если что. Подожди, Жюве, Бертран совсем недавно пережил микроинсульт и поэтому обратился к своему врачу. Инспектор вспомнил свое посещение мадам Бертран на следующий день после смерти ее мужа. Она отрицала, что муж постоянно носил с собой свой пистолет, да и была настолько потрясена его смертью, что Жюве тогда не мучил ее лишними вопросами. А что, если..., и Жюве набрал номер телефона вдовы Бертрана.
- Мадам Бертран, вас беспокоит инспектор Жюве. Еще раз примите мои искренние соболезнования. Скажите, а вы в курсе, что незадолго до смерти ваш муж перенес инсульт?
- Конечно знаю, инспектор. Эмиль очень боялся остаться больным и немощным стариком, он даже как-то говорил, что лучше пустит себе пулю в лоб. У него всегда перед глазами стоял наша старый судья Кунде, который остался совсем одиноким и беспомощным в нашем паллиативном центре. Несмотря на то, что я его убеждала, что не брошу его ни при каких обстоятельствах, он все равно этого боялся. Я хорошо помню, как ему стало плохо в тот вечер, он еще пару дней пролежал дома, пока не решился показаться доктору Гоше.
- Вы разве не вызвали доктора домой?
- Нет, просто вызвали "скорую помощь".
- Мадам Бертран, вы хорошо помните тот день, когда он отправился на прием к доктору?
- Конечно помню, инспектор, тогда я сама села за руль.
- И это все?
- Нет, инспектор, я захватила с собой его пистолет.
- Зачем, мадам Бертран?
- Я не хотела, чтобы он хранился у нас в доме.
- Вы передали пистолет доктору Гоше!?
- Да, так получилось, инспектор. Когда мы остались наедине с доктором Гоше, то я поделилась с ним своими сомнениями насчет психологического состояния своего мужа, и доктор Гоше меня в этом поддержал.
- Что было потом?
- Доктор Гоше при мне положил пистолет мужа в свой сейф и заверил, что теперь я могу чувствовать себя спокойно.
- Ваш муж знал об этом?
- Конечно, я сразу ему все рассказала. Сначала он был недоволен, даже возмущался, но потом как-то успокоился. Эмиль очень уважал и верил доктору Гоше.
Когда Жюве закончил разговор с мадам Бертран, то увидел, как Изабель и Роже смотрят на него. Казалось, они все поняли быстрее самого инспектора и ждали его первых слов. А что им мог сказать старый инспектор Жюве? Как пистолет Бертрана попал в руки доктора Гоше они только что услышали. Что Бертран был застрелен из своего собственного пистолета, они и раньше это прекрасно знали. Оставался только один вопрос – что в действительности произошло в тот вечер в темном переулке в "Ситроене" Бертрана?
Когда через некоторое время Жерар вернулся в кабинет инспектора, то сразу стал всеобщим объектом внимания и сразу это почувствовал. А мог им мог сообщить Жерар? Только то, что машина доктора Гоше находилась в тот роковой вечер в Перюссоне и камеры видеонаблюдения зафиксировали ее как раз недалеко от заведения Дидье. В то, что доктор Гоше привез с тобой пистолет Бертрана, чтобы торжественно вернуть его владельцу, никто не верил. А вот кто именно появился из зловещей темноты того субботнего вечера, как самый настоящий джокер, было понятно уже всем. Только вот пока не было до конца ясно: находятся ли они в самом конце расследования или наоборот в самом его начале?
Звонок на телефон инспектора сразу разрядил обстановку. Из Тура Жюве звонил тот самый дружище Фабриз, которого он недавно попросил посмотреть своим свежим семидесятилетним глазом на дело не так давно минувших дней, связанных c продажей муниципальной земли парижским инвесторам. А сейчас сотрудники инспектора внимательно слушали разговор своего шефа с чудаковатым сотрудником архивного отдела полицейского управления Тура.
- И что ты там раскопал, Фабриз? - в нетерпении спросил своего старого приятеля Жюве.
Фабриз говорил долго, как любят говорят в таких случаях старики, особенно, когда их так внимательно слушают. Он поведал им о всех своих сомнениях, связанных с этим некогда резонансным делом в прошлом и о том, как он раскрутил эту хитрую цепочку солидных фирм и фирм-однодневок сейчас. Жюве слушал его внимательно, не перебивал, давая старику насладиться своим сегодняшним триумфом.
- А все концы вели в Париж к тогда еще никому неизвестной фирме "Temps moderne" некого Симона Гоше. Это была самая настоящая афера, Жюве, и кто-то тогда заработали на этом деле очень большие деньги. Эх, жаль мне тогда не дали подать апелляцию и провести повторное расследование.
Когда Жюве закончил свой разговор со словоохотливым архивариусом из Тура, то его сотрудникам многое стало ясно: во-первых, мадам Бертран передала от греха подальше пистолет своего мужа доктору Гоше, а, во-вторых, в махинациях (а как еще по-другому это назвать?) с муниципальной землей был замешан не кто иной, как сын доктора Гоше. Получается, у нашего человеколюбивого доктора была не только возможность, но мотив и застрелить бывшего прокурора Бертрана - своего важного пациента.
parler pour ne rien dire (фр.) - болтать ни о чем
Le Chocolate Box от Simon Jewelers (фр.) - cамый дорогой шоколад в мире
"Temps moderne" (фр.) - Cовременное время