Москва. НКЦ. Новости информационной структуры Роскосмоса:
Авария! Это случилось, когда в НКЦ происходила вечерняя пересмена дежурного персонала, а носитель под их контролем, выводивший крылатый челночный грузовик к перевалочной орбитальной станции LavCorner-blits-4 ни с того, ни с сего замолк. Не было перед этим никаких подозрительных сигналов, но плавучая служба контроля неба по трассе вывода в Тихом океане прислала сообщение, что на большой высоте растекается белое облако, совпадавшее на тот момент с положением грузовика над транзитным районом. А телеметрия челнока засвидетельствовала удар и последовавшую невесомость. Что-то произошло с носителем. Тут же был выпущен в свет давно забытый стандартный аварийный пресс-релиз с новыми подробностями:
«В 20.18 Москвы. 26.05 2075 г. на 23-ей минуте вывода на орбиту челнока «Аватар-13-65» на высоте 119 км. произошёл отказ носителя. Причина отказа не установлена. До разделения и отхода грузового челнока «Аватар-13-65» на высшей точке подъёма оставалось 77 секунд. Челнок, недополучивший значительную долю стартового импульса должен был вернуться в точку, где ожидала платформа мобильного плавучего космодрома в стандартном районе посадок носителей и область захоронения отработавших одноразовых бустеров. Но возвращения в плотную атмосферу не произошло, беспилотным челноком был совершён непредусмотренный маневр: запуск ходового двигателя, который проработал до полного израсходования топлива 227 секунд. По инерции продолжая подниматься, корабль достиг высоты 124 км. и набрал первую космическую скорость, около 8-ми километров в секунду.
В момент отключения двигателя телеметрическая информация с челнока поступать перестала также.
Всем службам спасения по трассе передан оранжевый уровень опасности. Создана комиссия, которой предстоит рассмотреть причины и возможные последствия аварии».
Это было официальное сообщение. Когда ЦУП оценил происходящее, специалисты вынуждены были признать, что объект, не достигнув низкой опорной орбиты, задержится в промежуточном состоянии в верхних слоях атмосферы ещё некоторое время, сделав несколько витков вокруг планеты.
Поскольку рейс беспилотный, в программе запуска в случае аварии носителя предусмотрен только возврат с посадкой на космодром в Тихом океане. Произошедшее оценено как опасная ситуация. Маневр челнока совершился без согласования с Землёй.
Такого не было больше 25-ти лет, когда такой же беспилотный «Аватар-19», один из первых универсальных космических грузовиков, после отделения носителя запустил двигатель в неположенный момент и, израсходовав топливо, достиг высоты 700 километров. После, войдя в плотную атмосферу под нерасчётным углом со скоростью выше первой космической, сгорел, не долетев до поверхности. Подвела ошибка в программном обеспечении.
Оценить происходящее с «Аватар-13-65», связь не помогла. Телеметрия грузовика, после отработки двигателем импульса разгона, отказала. Неопределённое состояние и непредсказуемый полёт беспилотного челнока, не достигшего промежуточной орбиты и не вернувшегося на Землю, внушали тревогу. Единственное, что поддерживало уверенность в нормальном исходе, топливные баки пусты и сойти с трассы аппарат не сможет: трасса пролегает в контролируемом службами ближнем космическом пространстве, глобальные маневры челнока землянам не грозят.
Игорь:
Ярко-жёлтый тяжёлый лунный скафандр, здесь и сейчас упираясь бронестеклом шлема в угол ячейки зарядки, казался ещё более громоздким и страшным, чем был на самом деле. Человек в нём приобретал вид ломового робота-монстра. Как в этих условиях его терпит эта девчонка?..
Запас системы жизнеобеспечения – десять часов автономного использования, ещё не израсходован и на четверть, скафандр Игорь закрепил на месте зарядки, просто чтобы не плавал по кораблю.
На плече правого рукава скафандра синяя тканная полоска с вышитыми серебром его академической синекурой и именем без буквы отчества перед фамилией: «Курсант АКФ Игорь Емельянов». А ниже небольшой, размером с музейный советский пятак, тёмно-синий сенсор сканера отпечатка, закреплённый у заглавной буквы имени. Прижал палец к площадке, створка заднего люка, зашипев, приоткрылась.
Вот он, его собственный, настроенный на его неповторимость и свойственные ему динамические особенности моторики, защитный спецкостюм, изготовленный по заказу старыми мастерами. Планировал Игорь поработать в нём на урановом проекте в кратере Архимеда Луны, чтобы было о чём в старости вспоминать и чем по возвращении кичиться перед друзьями-курсантами, выглядеть героем в глазах девушек. Теперь это не покатит, Луны скафандр и владелец не достигнут, до неё далеко. Они до самого конца будут трудиться только здесь, на грузовике.
Несмотря на сказочную стоимость, даже однократное использование в чрезвычайных условиях ставит крест на дальнейшей эксплуатации средства мобильного существования. Лучшее, что ждёт его – какой-нибудь музей. И сейчас у скафандра последняя возможность проявить себя.
Позже с друзьями Игорь будет хохотать над своей нерациональной наивностью: подвёл и себя и мастеров, желавших рекламы и новых заказов от тех, кто с восхищением увидел бы его на Луне.
Старые мастера, давно безработные просили обеспечить приток курсантов и Игорь щедро обещал. Поэтому и стал участвовать в конкурсе, в котором победил... А с полётом туда не успело всё как следует сложиться, как прервалось безо всякого звонка от всевышнего. Чик, и полёт отменён.
Как положено, они оторвались от ВПП Восточного космодрома в требуемый момент и поднимались всё выше. Круговая скорость росла, высота только-только перевалила за сотню, они впервые вышли в космос, когда что-то в корабль влетело...
«Авария носителя» – вспыхнула красным надпись на общем мониторе кабины.
Был отчётливый звенящий удар, тяга сдохла, значит носитель скис. Что делать, тут же включился в голове автомат, потребовавший исполнения.
Причин не подчиняться программе полёта было множество. И первое, что толкнуло – чувство собственного достоинства. Какой же это пилот, который не сумеет довести эту тяжёлую клячу до орбитальной станции! Станция догоняла, но большой разрыв позволял подойти к ней даже с меньшей тягой. Просто надо включиться раньше.
И он взялся за дело! Добрался до свободного пульта первого пилота, переключил на ручное, активировал расстыковку с аварийным носителем, выправил положение в согласии с навигационными метками и провёл тест, запустил, оказавшийся в рабочем состоянии, движок. Пошло продолжение вывода. И лишь на четвёртой минуте, в конце, пришло запоздалое понимание бесполезности. Топлива на тяжело загруженном челноке не хватит для сближения с принимающей на опорной орбите транзитной станцией, орбита которой была выше на сто километров. Челнок останется на слишком низкой орбите с большим сопротивлением атмосферы, которое, конечно, не позволит оставаться летящими долго. Корабль обречён вернуться на Землю.
Да, они пока летят. Набрать скорость, чтобы не шлёпнуться обратно в плотную атмосферу над океаном, удалось. Но работы по пилотированию растратили почти весь заряд аварийного аккумулятора. А штатная энергетика корабля отказала от слова совсем.
Повторного запуска двигателей уже не будет. Движки своё отработали честно, баки сухие и энергии на борту не осталось. Единственное, что ещё доступно – маневровое топливо. Им можно пользоваться для сближения, отхода и всяческих коррекций. Надежды, что это как-то поможет гружёному челноку вскарабкаться до опорной орбиты, нет. Но это маневровое топливо ещё будет полезным при входе в атмосферу, когда необходима ориентация челнока к потоку горячей плазмы.
Для возвращения на поверхность необходим целый, исправный и способный летать во всём диапазоне скоростей, аппарат. Для этого придётся осмотреть челнок. Датчики, работающие в разных частях корабля, сказать ничего не смогут о поверхности, которой предстояло входить в гиперпоток. Челнок войдёт туда в любом случае, но выйдет ли из него там внизу, неизвестно. Кроме обшивки следовало определить что с энергетикой. Грузовик общей энергетики лишён, лишь некоторые системы, обладающие собственным аварийным питанием, продолжают работать.
Длился первый выход больше часа. Осмотр корпуса: крыльев и термозащитной керамики от носа до хвоста.
Внешняя поверхность челнока рабочими поручнями обеспечена едва-едва, только для возможности кое-каких работ на орбите. И для осмотра остальной, необорудованной поручнями поверхности Игорю пришлось использовать слабые и ненадёжные магнитные липучки на скафандре, которые в основном предназначались для удержания инструмента на ладонях перчаток и фиксации положения у стенок при невесомости на подошвах и коленях скафандров. Но там, внутри, это только для удобства, снаружи никакими удобствами не описать разделение с магнитной поверхностью, когда тебя несёт в открытый космос и опять приходится возвращаться к началу пути в кислородный шлюз с помощью фала и напарника.
Поэтому на внешней поверхности в любой момент времени Игорь старался обеспечивать контакт как минимум трёх точек. Отрывать их от магнитной поверхности челнока даже поодиночке трудно, и он, словно засыпающий таракан медленно пробирался по корпусу, щёлкая по металлу магнитами, пока не нашёл что искал – место ранения челнока от попадания какого-то метеорного тела. Входного отверстия не видел, но скорость встречи была такой, что прошив плитки термоизоляции с сотами обшивки, неизвестное тело попало в такое место, что взорвалось и взрывом выворотило лист обшивки, который вздыбился, вскрыв нутро корабля.
Этот лист с керамикой теперь надо было ещё до входа в атмосферу прижать, чтобы укрыть от гиперпламени внутренности корабля. Пламя, прорвавшееся под оболочку, начнёт гулять по всем отсекам, не пощадит и обитаемые отсеки, сожжёт всё.
Загнуть, цепляясь магнитами скафандра за слабо магнитную обшивку не удалось. Нужны были другие методы. А у напарницы в скафандре кончался кислород, пришлось воленс-ноленс вернуться обратно, временно оставив проблему неразрешённой и готовиться к продолжению битвы.
Пока Юля заряжала скафандр, Игорь взялся восстановить автоматику открытия шлюза. Небольшое оставшееся время уходило безвозвратно, а длительные кручения руками задерживали, мешая работе. Для тонкой работы пришлось Игорю снять скафандр, шлюзовая электроника требовала тонких движений, перчатки с гидроусилителями пальцев для этого не годились.
Пятнадцать минут, и он всё восстановил. Пригодились практические занятия на первом курсе. При аварии в автоматике шлюза сработал предохранитель по питанию от бортовой сети. По-видимому прошёл всплеск напряжения. Так как бортовая сеть теперь не работала, перевёл автоматику для работы от собственного аварийного источника. На десяток открытий-закрытий его хватит. Сделал и снова к скафандру. Пришло время возвращаться наружу.
Невесомость очень неудобная штучка, но скафандр, закреплённый как сейчас на заправочном месте, позволяет войти внутрь за пару минут. Игорь взялся руками за верх рамы люка, перенёс ноги через низ и, заправив их в брючины скафандра, головой пронырнул в шлем. Руки попали в свои перчатки, никаких неудобств, правой дотянулся до рычажка у правого основания заднего люка и активировал закрытие.
Люк за спиной наглухо затянулся, пошёл запуск систем жизнеобеспечения, поднялось давление в промежуточных пазухах, ноги и руки у мест сгибания плотно охвачены манжетами, пояс и спина подтянулись и встали как предусмотрено мастерами, защитные шишки в шлеме подтолкнули голову в правильное положение ближе к стеклу. Дыхательная шторка с микрофоном нежно охватила переносицу. Теперь всё в костюмчике стало комфортным. На холодное стекло он не дышит, отвод отработанного влажного воздуха обеспечен и ещё пахнет ландышами всё ещё свежей дыхательной смеси.
Отцепился от зарядки, зашторил контактную площадку с держателями на груди, проверил автоматику, подвижность суставов и зарядку. То есть, он сделал всё положенное перед выходом в пространство. Зарядка кислородом хоть и неполная, но на оставшееся у них время даже избыточна.
Запушена гидравлика экзоскелета и, цепляясь за поручни прохода, Игорь поплыл в сторону выходного шлюза.
Юлька уже зарядилась и была уже там, в своём нежно-голубом «гостевом» скафандре с тремя волнами полосок красных катафотов у локтей и жёлтых отражающих на каблуках.
— Ну что, вижу готов! – без улыбки встретила Игоря.
— Ато ты сомневалась! – также без улыбки ответил он.
Ответил таким же тоном, чтобы не создавать ложное ощущение подчинённости. Это у них такая игра. Всё в шутку, конечно!
— Я только в себе не сомневаюсь! – с гордым видом заявила Юлька и махнула рукой в сторону ручного механизма открытия шлюза. Мол, давай, крути снова вертушку, отворяй ворота.
Игорь провокационно отпасовал Юльке этот молчаливый призыв:
— А сама никак?
И пока та искала слова для оценки его наглого заявления, произнёс для бортового модератора. – Два-тридцать семь, немедленно, открыть внутренний люк шлюза.
Два-тридцать семь – имя здешнего модератора. И любое обращение к нему должно начинаться именно такими словами. Модератор, восприняв смысл, мгновенно оценил ситуацию и атмосферный шлюз зашипел и открылся полностью.
— Оу! – Юля по-своему оценила произошедшее изменение, и подколола: – Всё у нас заработало само?
— Ага, дождёшься, само...
Внутри шлюза всё по-прежнему. Пульт на стенке светится разноцветно, показывая состояние разных мест: в отсеках, в шлюзе и за бортом. Температура, влажность, состав и давление воздушной смеси. Вне обшивки челнока продолжался процесс снижения вакуума, связанный с уменьшением высоты полёта.
Корабль однозначно падал и им этого хотелось меньше всего. Но всё же было обстоятельство, из-за которого без этого падения обойтись уже не могли. Хочешь-не хочешь, предстояло вернуться на Землю!
Они проплыли люк и Игорь произнёс:
— Два-тридцать семь, задраить... – этот морской термин железный интеллект модератора понимал верно – …задраить люк шлюза внутренний. По окончании обеспечить разгерметизацию шлюза и открыть наружный люк.
Целая программа действий из трёх пунктов.
— Я бы и без тебя с этим справилась! – заявила Юлька. Она до сих пор продолжала играть в эти словесные игры, запущенные ещё перед стартом от скуки. Всё-таки Юля ещё ребёнок, наивно считающий себя взрослой женщиной.
— Отлично! Флаг тебе в руку, иди, справляйся. – решительно вышел из игры Игорь.
Уже достало глупое желание Юльки делать всё через игры. К тому же она слишком давно не ругалась. Это плохой признак. Жестокая разрядка могла наступить в самый неподходящий момент. Отступив, Игорь хотел подтолкнуть, чтобы она разрядилась, высказав всё ему. Но не сработало. Напарница только презрительно хмыкнула и, ухватившись за поручень вверху, подчёркнуто оттеснила пилота и зафиксировалась перед закрытым наружным люком.
А модератор уже выполнял заданную пилотом программу, на пульте красный сигнал сменился жёлтым, означающим вторую фазу подготовки к выходу - разгерметизацию, при этом от уходящего в вакуум воздуха появился туман. Двадцать секунд и шипение газа стихло, сигнал стал зелёным, а наружный люк провалился в шлюз и поплыл вдоль стены, открывая проём. На стареньком челноке люк не распахивался наружу, а первым движением неглубоко проваливался внутрь и сдвигался по стенке. Игорь ухватился за поручень и придержал пояс скафандра Юльки.
В проёме светился бело-голубой бок освещённой солнцем Земли. Но такой вид – дело случая, корабль во вращении. В прошлый раз выходить пришлось в шлюз с сияющей в глаза ярчайшей белой звездой. Они оба ослепли! Солнце жгло своим светом и искорки бликов бегали по стеклу шлема космической связистки.
На поясе тяжёлого скафандра Игоря две свёрнутые петлями надёжные стальные фалы в мягкой оболочке с красными надёжными карабинами из титана на концах. Лёгкий скаф Юльки этим не оборудован, его надо цеплять к кораблю стандартными средствами. Для этого в шлюзе предусмотрена система лебёдочной швартовки, которая, естественно, годилась и для удержания любых других предметов. И тяжёлых лунных скафандров в том числе.
Фалами скафандра пилот пользоваться не стал, в них не было лебёдки. Основной фал шлюза он зацепил карабином на своём поясе, мало ли что, другой защёлкнул за пояс Юли. Контролировать безопасность это всегда обязанность второго, во время предыдущего выхода с этим великолепно справлялась напарница, сейчас вторым предстояло быть ему. Их великие наставники в Академии должны гордиться: они делают всё как учили, даже несмотря на глупую аварийную ситуацию на корабле!
Выход в вакуум всегда непростое дело, потому репетируемое в деталях с инструкторами весь первый курс Академии. Важно выполнять его всегда в определённом порядке: закрепил карабин на поясе – проверил, вышел, взялся рукой за поручень, огляделся куда он тебя приведёт. И ещё много других мелочей, которые курсанты мелочами не считали. Это важные детали, обеспечивающие не только здоровье и безопасность, но и выживание как на ближних орбитах, так и в глубоком космосе.
Поначалу готовили курсантов к этому в камерах виртуальной реальности. Такие серьёзные игры, где качество оценивалось не очками, заработанными в процессе, а жёсткими ДА или НЕТ, смог или не сумел. Курсанты играли и обучались действовать верно вне зависимости от многих обстоятельств.
Потом им дали уже реальные скафандры, настоящие, космические, бывшие ранее в прямом употреблении, на плечах которых светились имена прежних владельцев, ранее и до сих пор работающих где-то в пространстве. Их скафандры своё в космосе уже отлетали, но для обучения годились.
Третий этап – работа со скафандром в бассейне, имитирующем невесомость. Инструкторы объясняли задание, курсанты умело обувались в скафы, их сперва развешивали, добавляя груз, и на лебёдке медленно опускали в воду производить операции с макетами в виртуальной невесомости.
Наконец медленно двигавшийся люк шлюза встал, шлюз открыт полностью. Размытый, туманный край Земли заметно утекал вверх, исчезая за краем люка, его место занимала поднимающаяся межзвёздная чернота. Верх и низ на челноке определялись конструкторами летающей техники, все надписи на стенах должны обеспечивать вертикализацию в корабле, попеременно летающем в гравитационном поле и вне его.
Космос вокруг двигался, продолжал жить своей жизнью потому что челнок в полёте не зафиксирован неподвижно, пространство его может крутить вокруг любой из осей. Вероятно теперь вращение задавалось сгущающейся атмосферой, сквозь разреженный слой которой прорывался грузовик.
Это плохо, высота сокращается, челнок падает! На прежней высоте с той же скоростью даже листок бумаги остаётся неподвижным, а здесь тяжёлый «Аватар» стало закручивать. Высота по приборам восемьдесят девять и скорость уже не дотягивала до орбитальной. Они валились по-серьёзному!
Южная Америка под ними, но пока движутся, континент не станет местом посадки. Сможет «Аватар» перелететь Атлантику – уже серьёзный вопрос. Слишком быстро падает высота!
Небольшой газовый резак для разогрева фрагмента обшивки у Игоря пристёгнут к ноге. Юльке придётся самой разогреть сгиб и вернуть на место отогнутый взрывом лист обшивки. В прошлый выход Игорю казалось, у них для ремонта будет ещё виток, теперь понятно, этот оборот – последний. Им стоит спешить.
— Последний виток. – сообщил он Юле.
— Пугаешь? – с улыбкой повернулась она.
— Следующего не будет. Сходим с орбиты.
Мудро употребил более мягкий синоним слова «валимся». Так что «сходим с орбиты». И стоит не успеть хоть как-то залатать дефект корпуса...
Юля вставила своё:
— Шутишь? Там и за час не справиться. – она ориентировалась по прежнему выходу Игоря, когда пришлось долго и безуспешно пытаться вернуть на место лист. Теперь хватило бы и пяти минут.
— Всё всерьёз! – ответил Игорь. И пояснил: – В прошлый раз высота была под 120, уже меньше 90. Ты готова это сделать?
Спросил, ожидая реального ответа.
— Пошёл ты со своими приколами... – принцесса не желала так легко сдаваться.
— Так ты идёшь?.. Если нет, отойди, не мешай! – он сказал это без тени усмешки.
— Идиот, б…, п… придурошный! – Игорь был доволен, она наконец выплеснула негатив, открылась. И добавила уже спокойно: – Ты вообще не справишься без меня.
— Нет времени препираться. – Он поставил вопрос ребром:– Идёшь?
«В крайнем случае, – решил, – пойду, сделаю всё сам, она пусть остаётся в шлюзе, помогает с фалом на катушке».
Но она, не спросив даже про газовый резак, пошла. Легко и красиво толкнулась ногой, как только она одна это умела, поплыла наружу, нацеливаясь ухватиться за выдвинутый из корпуса продольный поручень у люка. Но от вращения корабля, поручень стал уходить. Пальцы девушки скользнули и не зацепились. Поняв что промахнулась, стала кричать.
Что именно кричит, Игорь не понимал, звон в наушниках стоял невообразимый, никакая система прояснения речи не могла выправить и сделать смысл речи понятным. Но вскоре он и без слов разобрал, что Юльку уносит от проёма потоком. Сам ухватился за фал, упёрся в края люка ногами и стал тянуть. Неторопливая лебёдка шлюза с такой задачей не справится.
Поток, что уносил напарницу шёл вдоль корпуса и был за уровнем стабильного урагана, рукав скафандра, который перчаткой цеплялся за фал, вытянуло вдоль фала, а Юльку стало закручивать, постукивая в корпус. Усилие, с которым её тащило, было невозможным для человека, не снабжённого активным экзоскелетом. Остановив скольжение, стал, перехватывая фал, вытягивать обратно. Не мог капитан позволить себе так просто потерять половину своего прекрасного первого в жизни экипажа.
А крик... Это всё Юлькино, Игорь к этому почти привык. Ругалась она редко, но всегда виртуозно. Могла выдать такое, что специально не придумаешь!
В первый раз Игорь столкнулся с этим ещё на первом курсе, когда весной они тренировались в бассейне, Юльке достался скафандр с высохшим уплотнителем люка. Очень старый скаф, доживавший в Академии последние дни. Спуск в бассейн на первых метрах прошёл в тишине. Всё остальное время Юля ругалась изощрённо и неконвенционально, далеко за красными линиями приличия. Даже руководитель центра подготовки, человек весьма опытный, привыкший к общению с разными людьми и в тот момент, по случаю, присутствовавший на занятии, ещё до подъёма Юльки из воды, покинул свою генеральскую наблюдательную площадку, куда громкой связью транслировались все переговоры, сбежал.
Не то чтобы эта ненормативная лексика дамы казалась Игорю привлекательной. Но тогда он решил присматриваться к этой, хоть и очаровательной, но имевшей определённые тайны. Он желал понять, что она есть такое, что в ней главное: зло под ширмой добра или добро, вынужденное скрывать нюансы прошлого. Если бы проявились и другие отрицательные отклонения, пометил бы её жирным крестом и игнорировал навсегда. Сам Игорь был воспитан иначе, в его семье такого себе никто никогда не позволял.
Крест не вышел, Юля по положительным качествам была доброй, умной и всегда старалась держать себя в руках. А за случай в бассейне извинилась. В конце концов плюсом для Игоря сыграло и это её лунное поощрение. Заработать такое могла только сильная, волевая натура.
Да, она ему нравилась. В последнее время Игорь даже ждал этих её взрывных вспышек. Ну, раз она такая необычная!
Вернёмся к ситуации на борту. На крик в акустическом канале пилот уже не обращал внимания, крик стал ощущаться природным неинформационным шумом. Главным было самому делать всё правильно. Работа по вытягиванию принцессы заняла несколько минут. Зажимать фал пальцами перчаток старался аккуратно, усилий экзоскелета было достаточно, чтобы перекусить стальной трос. Усилие сноса было таким, что несколько раз трос проскальзывал через пальцы, приходилось ловить. А когда случилось в третий раз, Юля замолкла. Дальше вытягивание проходило в долгожданной тишине.
Когда её шлем только показался над дальним срезом люка, Игорь разглядел туманную полоску ударной волны от шлема, что говорило о подступавшем моменте входа в плотную атмосферу.
Наконец напарницу он вытащил в шлюз. Юля, оттолкнувшись от наружной стенки, ухватилась за руку Игоря, сжала и забилась подальше вглубь шлюза. На лице за стеклом читался настоящий ужас, что стало для него большой неожиданностью. Думал почему-то, сейчас будет костерить за проскальзывавший трос.
— Ну что ты? Всё нормально... Всё уже кончилось и я рядом. Теперь всё хорошо! – постарался успокоить напуганную половину своего экипажа.
Юля минуту не обращала на его слова внимания, опасалась закрыть глаза, потом выдохнула, опустила веки и спокойным голосом сказала:
— Пожалуйста закрой люк сам.
Она умела успокаивать себя. Игорь вздохнул облегчённо.
— Два-тридцать семь, – сказал интеллект-модератору, – задраить наружный люк!
И когда тот закрылся, модератор, заполнив пространство шлюза кислородом, отворил внутренний люк, они снова оказались у себя на надёжном борту терпящего бедствие корабля.
То, что сейчас с ними происходило, в науке было новым и до сих пор неизведанным. Только когда, и если, он, Игорь, вернётся в Академию, то будет настаивать на расширении дисциплин связанных с внекорабельной деятельностью на орбите. И новая дисциплина будет называться ВКД ВАП, то есть Вне Корабельная Деятельность при Входе в Атмосферу Планеты. И он будет настаивать на обязательности такого расширения учебной программы.
Челнок стало слегка покачивать. Будто медленно скользит по крутым горкам: качнёт и неторопливо выправляет, потом то же самое в обратную сторону. Плыть как раньше через проход стало трудно, их с Юлей бросало от одной стенки к другой. При входе происходит внешняя ориентация к потоку, связанная с совершенной аэродинамической формой аппарата. Хвостом вперёд или плоскостью дна челнок в атмосферу входить не станет. Сориентируется и войдёт только носом даже без маневровых двигателей. Запустить их было некому, автопилот отключен.
И появился гул, скользящий шорох, известный всем, возвращавшимся на этих кораблях на Землю. Гул был почти такой же, как и при нормальном входе, только сейчас в нём слышался посторонний звон. На высокой ноте пела прощальную песню израненная обшивка на носу грузовика.
Сказал для принцессы:
— Входим в атмосферу!
Впрочем, это для неё было ясно и так. Просто пилот вслух констатировал факт.
Они двинулись в первый отсек, кабину экипажа. Там их кресла-ложементы среди двенадцати остальных были толькоь пассажирскими. На орбиту их поднимали туристами при беспилотном грузовом рейсе. По крайней мере, именно так считалось до аварии.
Но теперь они стали реальным экипажем корабля, но уже без возможности управления!
Москва. НКЦ:
Через пятьдесят минут после аварии с принимавшей станции LavCorner-blits-4, с расстояния 496 километров, сделан снимок с низким разрешением. Челнок Аватар-13-65 над северо-восточным побережьем Африки на высоте 107 километров. Внешне челнок не повреждён, положение в пространстве держит устойчиво, работы корректирующих двигателей наблюдение не выявило.
Попытки связаться, не прекращавшиеся с момента аварии, результатов не имели. Челнок с Земли виделся мёртвым.
Юлия (через 5 минут после аварии):
Ещё когда про Луну в Академии никто не слыхал, у неё был сон. Снилось, что вдвоём бродят они в высокой-превысокой траве, пытаясь отыскать друг друга. В небе утреннее солнце, поют птицы, стрекочут кузнечики, а она и Игорь зовут друг друга, на слух пробираясь в зарослях и ожидая желанной встречи. И тут сверху звучит незнакомый голос: «Луна... Вы никогда там не встретитесь!». А в это время Юля увидала Игоря, засмеялась, побежала навстречу своему парню и проснулась...
Видеть сны источником пророчества – детский лепет, но ведь как совпало: на следующий день полёт на Луну стал желанным для всех курсантов без исключения. Инструкторы на сайте Академии описали требования к победителям и все просто сошли с ума от доступности столь близкой победы. Такую возможность желали получить все, оказаться лучшим и оставить свой след на поверхности Селены, просто победив в конкурсе!
Было очень трудно, но Юле удалось невозможное, вместе с подругой Лизой Лученок они остались единственными представительницами своего факультета. Правда Юля чувствовала, что в очном противостоянии проиграет, но когда побеждённость стала довлеющей, в комиссии внезапно назвали её имя. Оказалось, Лизу завалила медицина. Что-то там с горлом. Для самой Лизы это стало катастрофой!
Другими победителями были объявлены: навигатор Вадим Поперечный и пилот Игорь Емельянов, по которому тащились все девчонки. Парни не спорили так жёстко с конкурентами, им больше везло. Игорь сразу стал единственным лучшим. Юля в этом никогда не сомневалась.
И уже в феврале их троих объявили окончательными победителями. В Академии имена победителей не знали только слепые и глухие. Юлю поздравляли все, даже подруга-соперница Лиза. Пришла к ней и больше часа они распахивали друг перед другом душу. Оказалось, Лиза тоже неровно дышит к Емельянову. Подругу Юле стало жалко, когда она, уходя, сказала: «Счастливая ты, Юлька!» и не попрощавшись ушла. Так могла сказать только лучшая из подруг.
Полёт на Луну всю весну казался волшебным сном, до самого дня старта. Даже когда их с Игорем нарядили в похожие скафандры и усадили, как в лифт, в кабину звёздного корабля, она не могла до конца поверить в реальность происходящего. Всё это было выдающимся событием и настоящим-пренастояшим приключением, от которого уже не уйти. Попасть на небесное тело вместе с любимым, ах как же это романтично!
Впереди старт, все перегоны по порядку, потом лунная посадка, поездки и полёты над Луной, посещение уникальных исторических объектов, съёмки всего, что попадётся на глаза, собирание коллекций камней и прочее-прочее-прочее... Две недели быть с ним рядом!
Но сон волшебный не кончился даже когда путешествие на Луну перестало существовать уже через двадцать минут после отрыва от Восточного космодрома. Когда челнок, набирая скорость, поднимался в небе над Тихим океаном, всё уже кончилось.
Пока напряжённо, но ровно и привычно ревели двигатели, прессуя пассажиров к ложементам, всё было спокойно, нормально, они летели. Вдруг толчок и треск, и невесомость... Всё сразу и неожиданно! Пришла тишина. Пока Юля отдувалась и соображала что бы это могло значить, Игорь, который был лучше знаком с правилами, отстегнулся и кинулся вперёд… Хорошо, что он сразу понял что надо делать. Перебрался на место пилота и, отстранив от работы автопилот, включился в процесс принятия решений. Хотя на третьем курсе даже не допускалось чтобы курсант садился за штурвал реального корабля. Тем более, во время взлёта. Но он, её герой, такой смелый и решительный...
Игорь, устроившись на месте первого пилота, сразу отвязал и сбросил, потерявшую ход первую ступень, называемую крылатым носителем, и запустил двигатели корабля, чтобы выйти на орбиту, на 290 километровой высоте станции, для доставки туда необходимых 16-ти тонн разных грузов первой необходимости вместе с ещё одной тонной, не предусмотренной каботажным договором: нас, туристов, вместе с нашим багажом.
Тогда Юля вместе с Игорем тоже посчитала, что выход на орбиту является лучшим вариантом. По крайней мере они продолжали полёт на Луну. Но высоты станции не достигли, и всё топливо ушло на разгон до скорости сохранения, чтобы только не рухнуть в океан.
Теперь и без топлива, и, значит, без Луны. Но всё-таки по-прежнему они летят вдвоём.
Москва. НКЦ:
22.37 Москвы. Прошёл час, челнок сделал больше витка и над Атлантикой приближался к побережью Мавритании на высоте 103 километра. И место, и время предстоящего падения пока не определялись.
Связи не восстановилась. Челнок на вызовы не отвечает, но движется по красивой траектории, что говорит об отработке программного обеспечения типа «Дракон» или, как считают некоторые шутники, выведен классным пилотом. Орбита уже не круговая, Аватар-13-65 плавно теряет высоту по красивой спирали.
Юлия:
У них с Игорем специализация разная. Парни в Академии выбирали небесную сборку, навигацию и пилотирование. А девушки, по-крайней мере большинство, обучалась на продвинутом факультете связи, и в частности на ДКС (дальняя космическая связь), где Юля успешно закончила третий курс.
При аварии она решила, нужно показать, что сможет быть полезной по своей специальности. Ситуация требовала передачи информации об аварии корабля и просьбу о помощи. Как всё работает на этих старых грузовиках она знала ещё на первом курсе.
Когда, отработав, двигатели корабля стихли, Игорь сказал:
— Вот так! Мы почти там где хотели, но топлива больше нет...
Юля тут же отстегнулась и перебралась к пульту бортинженера, справа от Игоря. Там у бортинженера основные программные ресурсы, в которые входит и связь. Необходимо связаться с командой поддержки и сообщить об инциденте при выводе.
Но пульт, когда она попыталась заставить его работать, не включился, связи не было. Не было питания на большинстве пультов корабля. Да и освещение в кабине стало тусклым. По-видимому авария как-то затронула общее питание корабля. В этих условиях основным считается рабочее место пилота, туда стало уходить всё аварийное питание, прочие ресурсы оказались вторичными и отключены. Юля разобралась и махнула рукой, независимая телеметрия корабля должна работать и за всеми их неприятностями внимательно наблюдают на Земле. Плохо, что помочь не могут!
Авария... какое глупое слово! Про надёжность этих «Аватаров» у старых пилотов ходили легенды. И вопрос о безопасности доставки грузов этими кораблями на экзамене на первом курсе Академии достался Юле. Подобного этой аварии не случалось никогда! Были и столкновения, и отказы, но за годы экспуатации был потерян только один корабль.
Аватар тогда дёрнулся, что-то зазвенело, двигатели смолкли, наступила невесомость. Произошло это перед самой разделением с носителем. Совсем чуть-чуть не дотянули до космоса. Остались после разгона где-то между Землёй и небом. Ушли от первого и не достигли второго. Высоты не хватило для низкой орбиты. Долго здесь не продержаться, а помощь до этих мест никогда не доберётся. И просить о помощи некого, экипаж без связи, справляться придётся им самим.
Не то, чтобы её интересовал ответ, просто чтобы Игорь не заскучал, Юля спросила:
— Что всё-таки происходит, почему мы избавились от носителя и не летим?
Игорь, как у него принято, начал отвечать издалека, с самого начала:
— Мы летим, но был взрыв, носитель накрылся, пришлось отстыковать уже мёртвого…
Ей это было и так понятно, она перебила, перенося акцент на другое:
— А почему нет энергии? У нас же своя, независимая станция. Накрывшийся носитель в этом не виноват. И вообще... – тут её голову посетила шальная, но страшная до мурашечного ужаса мысль. – Надеюсь, такое испытание не заложено в программу Академии.
По крайней мере, им с Игорем лучше такой вопрос обсудить. Если это придумано для проверки, то Юля, в отличие от Игоря, вела себя не лучшим образом. Не кинулась первой связаться с центром управления, вела себя как простой турист.
А там в ЦУПе, вероятно, наблюдали за её реакцией, насколько быстро сможет включиться в ситуацию и попытается сделать что-то правильное. Юля представила, что корабль исправен, а вся аварийная ситуация моделируется из центра...
Старт был настоящим и невесомость смоделировать невозможно. Можно лишь смоделировать программу полёта со всеми спецэффектами отказов.
Впрочем, пилот Игорь Емельянов сделал последующие эволюции корабля неэффективными. Если бы заказчики их испытания это предусмотрели, давно перевели бы ситуацию в режим спасательной. Обдумав, решила: нет, этого быть не могло, симулировать аварию не было никакого смысла, не предусмотрев для испытуемых спасательного варианта. И Юля вздохнула уже облегчённо.
— Навряд ли! – хмуро взглянув на напарницу, подтвердил её догадку Игорь. Он видел всё дальше и об этом наверняка подумал в первую очередь, когда взялся пилотировать корабль. – Академия не причём, это дело случая! Нам надо самим на всё посмотреть, тогда и определимся что к чему.
Да, ситуация и без академической симуляции была страшной, и если б не Игорь, Юля считала бы что они обречены. Но программа спасения Игорем уже запущена, ей следует встать с ним плечом к плечу.
В скафандрах таскаться по кораблю тяжело, Юля предложила их снять, но Игорь возразил:
— Хочешь погибнуть, можешь снять… При аварии никто не знает что ждёт за закрытым люком, вакуум, пары водорода или гидразина. Лучше будь в скафандре!
Подчиняться было удобно, но Юля никогда не была мягкой и тут же попыталась найти нестыковку:
— А если в нём невозможно?
— Не лезь, если невозможно. Нам надо определиться с общим состоянием, а не проверять всё подряд. Поняла?
Да, она уже поняла. Они будут искать что где, прямо на виду, не в порядке. Только беспорядок будет проявлять себя не сразу, как взрыв носителя, а только в каких-то конкретных обстоятельствах. Этому её учила жизнь.
Экипаж начал двигаться и проверять всё, что на глаза попадалось. Открывали запечатанные отсеки, просматривали внутренние пластиковые поверхности, проверяли доступное оборудование.
Такой корабль они изучали. Конструкцию, как проверять работоспособность, как обслуживать: работать и ремонтировать безопасно и надёжно.
Продолжали проявляться нарушения энергопитания. В большинстве отсеков была темнота, только в кабине и кое-где в проходе горел тусклый аварийный свет. В шлюзовую они не попали, но через стекло внутреннего люка видели, что там всё более-менее нормально.
И грузовые отсеки, и технические таились в темноте. Подсвечивать приходилось прожекторами скафандров.
Кроме света, не работала почти вся вентиляция. Дыхательная смесь автономно обновлялась только для зарядки скафандров, кислород можно было заряжать, но воздух в корабле оставался без обновления и вентиляции. Хотя общий объём отсеков большой, больше восьмидесяти кубов, и они могли бы надолго снять защиту и часами плавать по кораблю только в комбинезонах. Но авария, так авария. Игорь решил, что лучше не снимать, и Юля согласилась: они не будут снимать скафандры до конца...
Страшное слово «конец» не пугает Юлю, с ними ничего плохого не случиться. Пугает только предстоящая неизвестность.
Плотно забитые грузовые отсеки остались неповреждёнными, давление в них было на уровне штатного. Пострадала только общая энергетика и, как следствие – большая часть электроники корабля. А для установления первичной причины, как решил Игорь, предстояло выйти и осмотреть корабль снаружи. Трудное в исполнении, но верное решение. Их к этому и готовили.
Механика открытия шлюза, настроенная на голосовое управление, отказала вместе со всей электроникой. И они с Игорем застряли у шлюза. Он пытался открыть вручную, но что-то мешало, пришлось снова лезть в грузовой отсек за его скафандром для Луны и открывать уже с помощью экзоскелета.
Заряжать этот скафандр не надо, тот перед упаковкой полностью заправлен. Игорь вошёл, поменяв имидж на более брутальный, и, с помощью экзоскелета скафандра открыл и после прохода закрыл внутренний люк, потом также открыл внешний. За бортом ничего нового, мысленно Юля это видела много раз, но открывшийся в сияющую бесконечность люк снова вызвал мурашки...
Выйти она не решилась. Обучающие макеты и учебное оборудование это одно, в жизни всё выглядит страшнее из-за ощущения реальности, от которого по коже спины пробежали волны холодных мурашек. Держась за поручень, осталась в шлюзе страховать своего пилота, сматывала и разматывала по требованию тонкий фал. А Игорь ползал по обшивке корабля и описывал для неё что видит. Наконец нашёл:
— О! А здесь на фюзеляже под левым крылом повреждение… Сейчас подберусь поближе, загляну внутрь… Не помнишь что там должно быть?
Юля удивилась: она что, должна ещё консультировать пилота?.. Пошутила:
— Гидразин наверное!
Он, добравшись до места повреждения, ответил:
— Вот и не угадала! Там у нас был водородный бак с энергоустановкой безо всякого гидразина. Эта гадость врезалась, взорвала там всё и выгнула наружу обшивку. Так что у нас теперь ни энергии, ни аэроплана, чтобы вернуться. При входе в атмосферу эта дырка не даст ни устойчивой ориентации, ни огнезащиты. И мы… – он умел затягивать паузы в ответственных местах, нервировать и придавать значимость, на первый взгляд, малозначительным вещам. – … можем сгореть, если не вернём этот лист на место. Сейчас... попробую...
Он там пыхтел долго, пытаясь согнуть железо. И так, и эдак пробовал, рассказывая для Юли подробности, но композитный лист играл, как Ванька-встанька, легко возвращался в отогнутое состояние.
— Может лучше взять резак и спилить этот лист? – попыталась Юля помочь, но сама понимала бесполезность этого. Пламя при входе в атмосферу проникнет через оставленную пробоину внутрь и сожжёт там всё вместе с ними.
— А ведь идея! – отозвался Игорь с того конца фала. – Возьму резак, разогрею и согну! Давай, подтягивай меня потихоньку! Сплаваю за оборудованием.
Когда они были уже в закрытом шлюзе, пришёл сигнал, что у Юли в скафандре, давно не подключенном к системам корабля, кончается кислород, пришло время заправки. Проплыв из шлюза, проплыла в кабину, устроилась на своём месте и, подключившись, стала ждать сигнала об успешной зарядке.
Пока ждала, пришли в голову разные шальные мысли. У Юли всегда так, голова не может сачковать, обязательно находит чем заняться.
Итак, поощрительный приз Академии заработали трое: она, Игорь Емельянов и курсант с факультета космонавигации Вадим Поперечный. Он, также как и они, после третьего курса. Умный парень, и просто так вряд ли мог отказаться лететь. Но за сутки до старта всё-таки сообщил о своём отказе. Игорь попытался выяснить причину, но связи с Поперечным не было до самого старта. Быть может просто струсил и ушёл в отказ?
Вообще-то он, по слухам, был супер рисковым. Строил карьеру, как говорили другие парни, всегда рассчитывая на какую-то удачную случайность. И ему везло исключительно и во всём! А вот, надо же, везёт попасть в список призёров и лететь, а он отказывается. Чего, казалось бы, ещё желать курсанту на третьем курсе.
Всё могла объяснить его авантюрная личность, но не отказ от полёта. Он просто обязан был лететь! Юля, обсудив это перед стартом с Игорем, объяснения не нашла.
Сегодня днём сотрудники космопорта, в связи с создавшимся дисбалансом, подготавливая корабль, внесли поправки в расположение и комплектацию груза. В состав его внесли и тяжёлый скафандр Игоря, не помещавшийся прежде. Пассажиров в нужное время провели в головной отсек, проверили, одобрили и перекрестили. Люки корабля, как сказал Игорь, задраили, Корабль с носителем полчаса ждал момент запуска, пока орбитальный порт наконец не вышел из-за юго-западного горизонта. Везунчик Вадим Поперечный, если бы и появился, ничего изменить уже не смог.
Юля тогда посчитала это хорошим знаком, но теперь, когда условия изменились... Вадим был из тех, кто способен рисковать предвидя все грядущие опасности. Остановить такого могла только абсолютно непреодолимая преграда. Стенка бетонная, железная решётка, броня... Или непреодолимо смертельная опасность.
Три часа полёта, и нет знания что будет дальше. Остались без связи и помощи. Теперь уходит и надежда. Почему же Юле, как Вадиму Поперечному, не пришла идея остаться и не лететь?
Даже если бы это было известно с самого начала, с Игорем она полетела бы всё равно и куда угодно. Просто так случилось... Они летят вдвоём и Юле в этот раз повезло как никому!
Хотя, сразу после аварии над океаном, вернуться тут же в нижнюю атмосферу было более рациональным и не таким рисковым решением. Даже несмотря на опасность остаться без гарантированной посадочной площадки в океане, они выпрыгнули бы в воду и плавали там до прихода спасателей. С таким дефектом корпуса теперь, когда они на орбите, даже такой простой трюк стал невыполнимым. Хотя, ой, как хочется Юле реально быть в состоянии что-то изменить в недавнем прошлом. Исправить. Чик, и всё по-другому!..
Ещё она успела подумать вот о чём: взрыв газового баллона почти на самом носу корабля говорил о многом. Такая авария связана со столкновением с каким-то блуждающим телом, и не зависит от взрыва носителя. А раз они случились одновременно, предположила следы какой-то предшествующей орбитальной катастрофы, осколки которой не успели далеко разлететься.
Москва. НКЦ:
«Комиссия озвучила предположительную причину аварии грузового корабля «Аватар-13-65», произошедшей сегодня. В предшествующие перед стартом челнока сутки, на высоте около 180 километров над Африкой произошла авария завершившего 7 лет назад космическую работу метеоспутника Республики Казахстан «DM-62е17». Предположительно, при взрыве спутник рассыпался сотнями достаточно опасных осколков, часть которых в 20.18 Москвы. пересекала траекторию движения носителя на высоте 119 километров. Сумма скоростей в момент пересечения была около десяти километров в секунду, комбинированная обшивка крылатого носителя не смогла выдержать удара, что и вызвало катастрофу. Скорость тандема челнок-носитель была около 7 километров в секунду, скорость осколков около 8-ми, так что встреча произошла почти на встречных курсах. В этих условиях результат предсказать невозможно, но заставить грузовой челнок произвольно запустить включение двигателей столкновение не могло. Эксперты свои выводы пока скрывают, но уверенно отрицают только сбой в программе»
Челнок постепенно снижался. Запас высоты пока не позволяет определить точку поверхности, где он прекратит свой полёт. Эта опасная территория могла растянуться до 30 000 километров. Продолжал сохраняться оранжевый уровень опасности по всей траектории челнока. Опасность оставалась действительной. С десяток городов по трассе могли столкнуться с последствиями аварии.
Игорь:
Результат не оправдал ожиданий. И каяться в ошибках теперь поздно. Что cделал, то сделал, а что не успел, то не успел. А как хорошо начиналось! Улыбнулась мечта детства, и наплевав на все запреты он смог красиво вывести на орбиту настоящий тяжёлый челночный грузовик. Почти вывел. Топлива для подхода к станции не хватило. Красиво и честно они поработали вместе с челноком. Стоит содеянным гордиться. И это не виртуальный, красиво оформленный «подвиг», а реальный полёт в реальном космосе.
Теперь близится миг расплаты за эту удачу.
Они с Юлей, не вылезая из скафандров, снова пристегнулись на ложементах экипажа с таким видом, будто собираются сесть на каком-то космодроме. Автопилот, которого уже нет, доведёт их до стоянки и они выйдут, будут ходить по земле, разговаривать, глядеть в ясное голубое небо...
Чёрт побери! Тяжело травмированный аппарат всё что мог, уже сделал. Большего от него требовать невозможно. По крайней мере, ничего из требований он выполнить не сможет при всём желании. Он обречён.
Все земные космодромы для этого Аватара закрыты по той причине, что его приближающийся вход в атмосферу становится всё менее управляемым. Если совершенная форма аппарата ещё позволяет держаться в потоке в определённом положении носом вперёд, то при снижении скорости потока неуправляемый челнок станет обязательно клевать и соприкоснётся с поверхностью тем же самым носом, только со сверхзвуковой скоростью. И это будет сильно отличаться от мягкой посадки.
Но это, опять же, если корабль не рассыпется ещё в верхних слоях от прогорания корпуса в точке взрывного дефекта. Да, так оно скорее всего и будет, прогорит корпус, пламя сжигая всё на своём пути, будет гулять по всем отсекам от носа и до хвоста, что сделает конструкцию слабой и она разлетится на пылающие кусочки при дальнейшем полёте.
Оптимизма много, ещё десять-пятнадцать минут они будут живыми, а потом их не станет...
Так думал Игорь, но это у него только для себя, не для Юли! Сказать такое вряд ли он сможет. Хорошо, что Юлечка тему окончания полёта не поднимает.
Покачивания челнока превращаются в грохочущую тряску, подступавшую наплывами.
— Что, Игорь, надо прощаться? – сквозь грохот слышит он голос Юли.
Такого откровения Игорь не ожидал, поэтому вздрогнул. Юлька отлично понимала что их ждёт.
Ну что ж, это в конце-концов последнее... Оправдываться не перед кем. Он тут же перестроился:
— Да, милая, мы больше никогда не увидимся. Но это же не трагедия...
— А что?.. – Юля смотрела на него без удивления, по-свойски, даже с любовью.
— Это последнее приключение в жизни!
Он сам не понял, откуда на него такое снизошло. Сказал, не задумавшись.
Какое-то время грохот не давал различить что Юлька сказала, но в затишье она смеялась:
— Пусть так и будет! Это наше главное приключение...
Помолчав очередную волну перехода, уже без тени улыбки спросила:
— Как ты ко мне относишься, напарник?
Придумывать, врать теперь не надо, не та ситуация, и Игорь ответил честно:
— Ты самое большое моё приключение! Мне без тебя теперь будет одиноко и скучно!
Юлька, делящая с ним всё на этом последнем отрезке, сейчас стала всем! В том, что он сказал было то, что надо знать любимой. Как жаль, что ничего у них теперь не будет. Прожить жизнь с таким человеком было теперь неосуществимой мечтой.
— А я летела на Луну только из-за того, что ты будешь рядом. Обними!
Игорь в тяжёлом скафандре с мощным гидравлическим экзоскелетом, способным раздавить или разорвать, а сама Юля такая нежная, хрупкая...
— Нет!
Москва. НКЦ:
Сообщение об обитаемости беспилотного челнока в центр пришло с большим опозданием. Тут же международная комиссия пилотируемой космонавтики выразила протест, что грузовым рейсом отправлены к Луне трое людей без отметки в декларации. Старший смены диспетчеров вслух приказал на протест «наплевать и быстро придумать что можно сделать для спасения людей», оказавшихся в столь непростой ситуации.
Сделали запрос, получили ответ: на борту беспилотного челнока туристы, летевшие на Луну, что было худшим вариантом из возможных. Туристы! Люди, которые сами себе помочь не могут, а службам необходимо постараться во что бы то ни стало сохранить им здоровье.
Для всех служб уровень опасности автоматически поднялся до красного. На неуправляемом корабле гибли люди.
Специалист службы носителей заявил, что разделение челнока с носителем произошло до момента разведения, у челнока при этом программа выхода на орбиту не предусмотрена. Должно было происходить совместное падение с разделением на высоте около 60, чтобы челнок мог выйти к ближайшему космопорту и приземлиться. Когда разделение произошло, а челнок разогнался до первой космической, им управлял профессиональный пилот, а не самоучка. Так что слово турист – это не характеристика летящего, а только временное состояние.
Но если на борту челнока был хоть один пилот и челнок вышел на временную круговую орбиту, почему не было попытки связаться с НКЦ, сообщить о положении на борту, когда отказала телеметрия.
Так что в комиссии признали, что столкновение с обломком вывело за рамки всю электронику терпящего бедствие корабля и к этому могло привести только разрушение основного генератора на борту. И запуск двигателей, и передача телеметрии в начальный момент происходили только на остатках энергии. Двигатель отработал, пришло сообщение о нулевых запасах топлива и всё кончилось.
На виртуальном 3д челноке при определённых углах встречи было сымитировано попадание в генератор. И только одно из сотни аналогичных вызвало такой отказ: попадание в водородный бак, что кроме прочего должно было вскрыть наружный слой обшивки с термоизоляцией и в конце привести к роковому прогоранию корпуса. Точно такое случилось при возвращении с орбиты тяжёлого пассажирского челнока «Коламбия» 72 года назад. И тот полёт для экипажа стал последним.
Трассу прохождения аварийного челнока контролировали на всех материках. При прохождении над южноамериканским континентом уже были рассчитаны время и точка входа в плотные слои атмосферы. Это ожидалось за пять минут до полуночи по Москве 26 мая 2075 года посреди Атлантики в девятистах километрах юго-западнее острова Исландия, на котором своего космопорта нет. Ближайший плавучий космодром из Галифвкса /Новая Шотландия/ сможет выйти в точку только 31 мая, значит осуществить приём челнока уже не в состоянии. Касание поверхности посреди Атлантики звучало приговором!
Но запущенная спасателями порядок продолжал работать. Слжбы Роскосмоса готовились к переброске на место вероятного падения. Набирались экипажи, подвозилось спасательное оборудование. Для всех судов, находящихся в прилегающих водах слались запросы с просьбой оказать возможное содействие спасению экипажа.
Две российские атомные подлодки, ведущие дежурное присутствие в прилегающем районе, выходили к трассе полёта для поддержки спасателей. Других отечественных кораблей и судов там больше не было.
После прохождения над Венесуэлой в 23 ч 40 м, высота полёта обитаемого челнока снизилась до 65 и стал заметен шлейф дыма, говорящий о том, что расчёты с виртуальным кораблём подтверждаются. Но при прохождении над Кубой на высоте 50 след в небе за кораблём почти исчез…
Юлия (от первого лица):
Болтанка скоро прекратилась и рёв сосредоточился под левым бортом, наверное там, где произошёл взрыв. Но на это мы перестали обращать внимание. Игорь сказал, что осталось минут семь, больше корпус не выдержит. Я посчитала, что и пяти минут он не протянет. Это был не спор, мы просто делились своим мнением.
Сбросив скафандры, какое-то время сидели прижавшись друг к другу под пультом первого пилота. Пол всё больше поднимался к хвосту, газовый поток становился плотнее. Когда остались в комбинезонах, освещение на корабле погасло окончательно, тусклый малиновый свет гулял по потемневшим, обожжённым стёклам пилотского фонаря. Это было так романтично! Будто мы в большом зале перед пылающим камином, а за окнами свирепая гроза...
Я прижималась к нему, а Игорь нежно гладил по голове, пытаясь уложить мои, растрёпанные в длительной невесомости волосы. Хотела спать, но боялась закрыть глаза и действительно уснуть в такой важный момент. Мы были сейчас самыми светлыми и счастливыми. И понимали, что счастливы навсегда. Я, чтобы Игорь за меня не волновался, сказала, точнее соврала:
— Мы долетим, обязательно долетим, ты не сомневайся. А если хочешь поплакать – поплачь, я никому не скажу. – потому, что плакать хотелось самой. Вспомнила маму, которая в детстве успокаивала меня. Гладила по лохматушкам и говорила: «Успокойся, доченька. Всё пройдёт, заживёт. Если хочешь, погорюй, поплачь. Легче будет...»
Игорь улыбнулся:
— Ещё рано плакать. Потом когда-нибудь, в старости...
Он вёл себя как и я, успокаивал, пытался обмануть. И я с ним согласилась, плакать рано. И внезапно внесла в сказочность беседы жёсткую струю реализма:
— Мы оба знаем, это всё в последний раз!
— Это не про нас. Всё всегда кончается, но это теперь навечно и уже никогда не кончится!
Как здорово сказал! Мне стало неловко за своё нытьё.
— Такая как есть, ты, Юлька, раньше мне не нравилась.
Тут он сказал неприятную правду, но я с ним согласилась. Это не было плохим вариантом. Я себя ругала тогда, в большом бассейне, когда поняла как подвёл меня язык. Лучший парень всё слышал и неправильно поймёт.
Что-то затрещало и корабль вздрогнул. Но оттого, что мы сейчас вместе, было так здорово в эти волшебные минуты! Плакать не хотела, но изображение моего парня в глазах затуманилось, глаза заполнились влагой. Не от боли, от счастья. Он навсегда мой!
Игорь (от первого лица):
Вес от торможения рос, но мы сели не в кресло, а на пол спинами прижимаясь к гладкой стенке пульта. Огненный свет по интерьеру кабины гулял жаром раскалявшихся докрасна прозрачных поликристаллов фонаря кабины. тепло росло и дышать становилось всё тяжелее.
Там внизу, под нами, была ночь. Но мы до момента входа были подсвечены солнцем, которое зашло для нас накануне и больше никогда взойти не сможет. Ещё минута и здесь в кабине станет всё пылать. Уже пламенем горит незащищённый нос челнока, огонь пляшет по стёклам и в кабине от этого всё светлее. Юлечка не плачет, она у меня сильная. Мы продолжаем беседовать обо всём, и я говорю:
— Закрой глаза – увидишь небо в алмазах с алыми рубинами.
Она отрицательно покачала головой. Я сам понимал, что успокоить так просто не выйдет, хотел только чтобы она закрыла глаза и не видела того, что будет происходить в ожидающие нас страшные минуты.
Но Юлька всегда была непредсказуемой. Ответила:
— Знаешь, как мне жалко Вадима Поперечного. – она вспомнила о третьем счастливчике, удачно избежавшем участи лететь с нами.
— Почему жалко?
Не понимал я этой жалости к человеку, избежавшему такого. Юля звонко рассмеялась:
— Он пропустил такое приключение!!!
Она была бесподобной, я уже не мог насмотреться в её прекрасные глаза. И был рад её внезапному юмору в эти трудные минуты. Легко подтвердил:
— Да, маленькое небесное приключение...
Москва. НКЦ:
Момент прохода траектории над точкой прошёл. С подлодок сообщений по разным причинам не поступало. Самолёт со спасателями только-только выходил к атлантическому побережью Норвегии. Зато с катера, арендованного таблоидом Эль Паис и курсирующем южнее точки падения, пришла заметка на испанском:
«El cielo estrellado del sur estaba trazado por un rayo de fuego salpicado de chispas. Un resplandor anaranjado brillante anim; el paisaje marino durmiente durante varios minutos. Incluso las sombras de quienes contemplaban este espect;culo de luz aparecieron en cubierta. Qu; bellamente mueren estos rusos, v;ctimas de una cat;strofe c;smica. En un resplandor de fuego y sobre el mundo entero. A;n se desconocen sus nombres, pero nunca olvidar; lo que vi ese d;a. Mar;a Hern;ndez para El Pa;s del Atl;ntico Medio. 26 de mayo de 2075 20.54 UTC»
Вот перевод текста:
Звёздное небо на юге прочертила рассыпающаяся искрами огненная полоса. Яркое оранжевое свечение на несколько минут оживило засыпающий морской пейзаж. На палубе появились даже тени наблюдающих за этой феерией света. Как же красиво умирают эти русские, жертвы космической катастрофы. В огненном сиянии и выше всего мира. Их имена пока неизвестны, но я никогда не забуду то, что увидела в этот день. Мария Эрнандес для Эль Паис из центра Атлантики. 26 мая 2075 г. 20.54 UTC (23.54 мск.)