ВНИМАНИЕ!!! : Только для читателей 18+
ОТПУСК ОДНОГО НУДИСТА В КРЫМУ
Курортно-познавательный эротический роман
Глава 135. ПРИХОТЛИВЫЕ СТРЕЛЫ АМУРА – В СЕРДЦАХ
* * *
Последнее очень наглое, ни в какие ворота не пёршее вульгарное предложение Земфире о готовности к сексу с ней Роман Селезнёв сделал отчаявшись и сгоряча, заранее не подумав о нежелательных последствиях из-за своих слов. Но он уже прекрасно видел, что не имеет даже малейшей надежды на успех, видя каменную непреклонность и презрительную гордость Земфиры. А следом сильно испугался, что вмиг пойдут прахом все его усилия для склонения чаши судных весов в пользу Алекса Гайдзиннова по его делу о юридическом усыновлении своего биологического сына Ромочки Жемчугова.
Но, как бы ни странно и даже парадоксально всё вышло, на абсолютно нескромное предложение индюшистого москвича Земфира клюнула довольно легко. Всё же отменное мужское хозяйство нагловатого Романа очень хорошо запомнилось ей, когда тот возле памятника Афанасию Никитину «на кулачках» кружил ее на глазах недовольного Алекса, бывшего её любимого парня.
И здесь, кстати – о важном.
После родов феодосийская красавица и мать-одиночка Земфира Жемчугова вела далеко не целомудренный образ жизни. Без своего ни разу неослабевающего сексуального внимания она не оставляла ни одного понравившегося ей мужчину. И бесшабашная амазонка легко умела добиваться своей интимной цели, особенно, если та была ею облюбована и желанна.
Да и москвич Роман ещё в позапрошлом году очень понравился ей как яркий самец-мужчина, из-за чего они вскоре поссорились с Алексом. Но после столь наглого предложения этого важного индюка заняться с ней сексом она намеренно поломалась ещё с неделю: прекрасно знала, что тот не соскочит с её наживки. Поэтому держала его на коротком поводке, но не доводила дело до тела. Решила цену себе набить, а заодно и Романа раззадорить.
Несмотря на очевидное разочарование самоуверенного юриста по итогам первой встречи и сильное опасение из-за краха приморской его экспедиции, Земфира не порвала с ним отношений. И они ещё несколько раз в охотку побывали в ресторанах, где больше отдыхали и танцевали, чем затрагивали дело, ради которого Роман заявился в Феодосию.
Московский кавалер окутал местную чаровницу облаком предупредительного внимания и неподдельного радушия, свободно отдыхал в обществе Земфиры, а сексуальную разрядку из-за неизбежной заводки с ней легко находил в гостинице.
Здесь следует пояснить, что из-за затянувшегося ремонта в санаторном корпусе, где согласно путёвке должен был отдыхать и поправлять своё здоровье Роман Селезнёв, пациентам предложили либо уплотниться в соседних корпусах, либо пожить в ближней гостинице – за свой счёт, конечно, лишь с последующей частичной компенсацией стоимости санаторной путёвки.
Роман предпочёл жизнь в двухместном гостиничном номере, где большей частью жил один. За всё время его пребывания в Феодосии к нему лишь дважды подселили командировочных – на две и одну ночь соответственно. Это нисколько не напрягало.
Поняв, что не все шансы потеряны, первым делом Роман подарил Земфире дорогие серьги с бриллиантами – в знак братской благодарности: а как же, как же – ведь его племяннику недавно годик исполнился, а он до сих пор не сделал ей подарка! Ромке же через неё он подарил небольшую железную дорогу с электровозиком, двумя вагонами и сопутствующими прибамбасами. Пусть малыш порадуется, а самому «дяде» было приятно: именно железная дорога много лет связывала его с Крымом.
Небывалое для Земфиры внимание и щедрость кавалера-москвича сделала своё дело, и «лёд тронулся, господа присТяжные заседатели!». Поэтому в тот же «бриллиантовый» вечер у них случился умопомрачительный, просто угарный секс: оба соскучились по нему, и оба хотели его – для себя, конечно и в первую очередь, а не для партнёра.
Но – нет-нет, вы даже и близко не подумайте, что Земфира была настолько меркантильна, что стала бы рассчитываться своим телом за дорогой подарок. Просто, если признаться в этом честно, ей уже три дня до обалдения как сильно хотелось секса с Романом. Но марку гордой фирмы надо было подержать? Вот она и держала, благо перебороть разбиравший её постельный зуд в то время помогла ей как раз начавшаяся ежемесячная женская проблема.
Но проблема прошла, а желание осталось. И вечером после ресторана, в котором они очень приятно провели время по поводу обмывания новых и так хорошо идущих ей серёжек, гордячка согласилась зайти в гостиничный номер Романа, чтобы посмотреть привезённый им из столицы последний французский каталог мехов.
Знал, ох как хорошо знал Роман, чем можно наповал сразить сердце женщины...
А затем терпел, и ох как же сильно терпел её когти в своей коже!
И ох в какую же вволю наскакалась Земфира в тот вечер!..
А потом был ещё один угарный вечер... и ещё...
А потом...
А потом «цыганка» ни за что не хотела отпускать Романа в Москву. Плакала и чуть не в истерике билась, грозилась проклясть его.
Но Роман, в ту очень сладкую для себя пору ничего не знавшей об одновременной измене Татьяны со Славой, который вполне уверенно почувствовал себя хозяином положения в чужой постели, только целовал прекрасные жёлтые глаза и ублажал свою страстную любовницу новой дозой угарного секса.
В спокойные минуты, вполне возможные для реалистичного обсуждения положения дел, Роман методично убеждал Земфиру в том, что у него теперь нормальная семейная жизнь, никак немыслимая им по-иному. И далее всё так же аргументировано продолжал доказывать «цыганке», что в Москве её будут ожидать одни только сложности с жильем и работой, одиночеством...
Впрочем, побывавшей в Москве с экскурсией Земфире не понравилась жизнь в мегаполисе с вечной его толкотнёй: да там даже в метро полно людей, как пингвинов на берегу в брачный период. Так что, в конце концов, Земфира согласилась отдать ребёнка в сентябре, когда Ромочке исполнится полтора года: такое обязательство она взяла сама перед собой.
Но пусть Алекс даже не надеется, что это дело так легко пройдёт ему: она потянет ещё с него деньжат, потянет! И Роман беспрекословно согласился с глупостями этой шантажистки: из его сбережений и зарплаты Алекса на откупную для Земфиры денег хватит. Но главное дело было сделано: своевольная «цыганка» согласилась отдать сына Алексу.
Причём, сделала это в июле: вот такой прихотливый подарок захотелось ей сделать москвичу, который к тому времени стал для неё уже никаким не снобом и индюком, а очень даже интересным мужчиной, умевшим... Да очень много приятного и сладкого умел делать этот мягко настырный Роман в постели и не только: нравилось Земфире бывать в обществе такого внимательного и занимательного собеседника и бесподобного кавалера.
* * *
Впрочем, у нас как-то незаметно, если судить по животику Земфиры, пошла развиваться уже совсем другая история, в которой ровно через девять месяцев, то есть в январе 2009 года, на свет появится Оленька.
Именно на таком имени настоял Роман. К этому времени он без громкиз скандалов и истерик, всего за относительно благоразумные отступные (вот где хвала правильно составленному брачному контракту!) ещё в августе развёлся со своей женой-гулёной Татьяной. При этом бывшими супругами полюбовно было достигнуто соглашение, что Татьяна сохраняет Романову фамилию (очень нравилась ей актриса с такой фамилией). И она также пока не претендует на возврат своей квартиры, в которой жили Роман с беременной Ириной и начавшим осваиваться в Москве Ромочкой, пока ещё Жемчуговым, но дело об усыновлении шло уже на всех парах.
Ради спокойствия своих родителей, не знавших пока об их разводе, бывшие законные супруги некоторое время решили продолжить жить гражданским браком: всё же секс друг с другом нравился им взаимно. При этом пни будут свободными в своих интимных и прочих интересах, но время от времени будут демонстрировать видимость брака до тех пор, пока Татьяна или Роман не определится со своим будущим.
Зная о беременности Земфиры именно от него, незадолго до её родов Роман оформил фиктивный брак с нею, вернее, с Надеждой Павловной Жемчуговой, каким оказалось полное имя-отчество желтоглазой амазонки.
На этом манёвре, проведённом лишь с посещением ЗАГСа и ресторана за столиком на двоих, Роман настоял категорически: у их Оленьки должен быть законный папа, и у неё должна быть его фамилия – Ольга Романовна Селезнёва. Земфира не очень-то и возражала, поскольку Роман сам обговорил условия своего материально-финансового участия в её жизни совместно со своей дочерью.
Свою звонкую фамилию сменить на утиную, равно как и на громкую свадьбу с московским селезнем играть амазонка не пожелала, и это было её право. Земфира и без того злилась на себя и на всех на свете во главе с Романом из-за того, что так неосторожно залетела от него. И какая к чёрту может быть первая свадьба у дважды рожавшей невесты?!
А в отцовстве Романа никому можно было не сомневаться. Как вы помните, за день до памятного вечера с обмыванием серёжек у Земфиры закончились месячные, о чём впоследствии она под хмельком и вечным своим задором подзудить москвича проговорилась новоявленному любовнику, и тем самым выдала причину, по которой три дня сохраняла свою гордыню неприступной.
Зато потом больше двух недель у Зурны с Романом был такой секс!.. такой секс, что мама не горюй!.. И вот вам его результат – Оленька. Внешне – полная Романова копирочка, хоть как критически ни рассматривай её.
Естественно, впоследствии молодой московский папочка и муж регулярно приезжал в Феодосию к своей доче и юридической, а эпизодически и фактической жене Земфире. Приезжал в гости или по иным важным поводам, типа дней рождения. И супругам по-прежнему больше нравилось достаточно экзотическое имя Земфиры, хотя законное её имя Надежда тоже сулило странным супругам какие-то шансы на будущее.
Ну, а голубоглазого красавчика-блондина и бывшего своего любимого парня Алекса, столь сильно въевшегося в её сердце и душу, в первую очередь, из-за бешеной любви к нему и ответной сумасшедшей стратси, она легко и просто (ну, именно так ей нравилось считать, хотя сама нисколько в том уже не была уверена) исключила из своей жизни сразу после того, как только тот забрал своего сыночка Ромочку.
Вот и с глаз их обоих вообще долой, из сердца напрочь вон!
Сгоряча проклятого своего сына Земфира так и не смогла полюбить, хотя прилежно растила малыша почти полтора года И, вот уж что было её врождённым, видимо: в материнской заботливости этой вертихвостке и гордячке нельзя было отказать. Но такое, во всех отношениях положительное отношение взрослого человека к ребёнку, было чисто сострадательным, без сердечных чувств и привязанностей.
Слишком много нехорошего и тяжёлого будил этот ребёнок в потёмках её души –одним лишь своим присутствием, своими широко распахнутыми жёлто-зелёными оленьими глазками и тёмно-русыми кудрями. Нет, выдержать ещё одну такую, столь болезненную для неё Алексову красоту – это было уже слишком...
(продолжение следует)