Была в Таллинне колоритнейшая фигура. Это был король фарцовки, но не всей, а ее «нешуточного варианта». Звали фигуру Бен Брайс. То есть вообще-то это был Боря Бароткин, но заглавные буквы совпадали. Бен мог уболтать любого финика и снять с него любую «тряпку» в любое время, в любом месте и на его (Б.Б.) условиях. Мне Бен должен был денег. Не так уж и много. Где-то рублей 200. Это для меня немного, но не для Бена. Он жил в жёстком и жестоком мире запретного бизнеса. Там было всё. Долги, иски, «счётчики» и поездки в лес «под расчёт». А я работал тренером и Бен самостоятельно решил, что я-то как раз из тех людей, кого приглашают на разборку третьей стороной. Бен ошибался, это было не моё. Бену даже приснилось, что я могу и наказать по чьей-либо просьбе. Как говорится Бен «гнал себе картину ужаса». Сам включил себе «счётчик» и сам почти себя приговорил. Бен был «на ужасе», а я про это ничего не знал. Мне не нравится, когда меня боятся. Гораздо приятнее, когда уважают. «Боится, значит уважает» - совсем не моё кредо. Наш город очень маленький и долго прятаться в нем невозможно. Но в эту игру обычно играют вдвоем: один убегает, другой догоняет. А Бен играл один. Он то прятался, а я его не искал и не догонял. Встреча произошла случайно в «Карика» баре. Бен увидел меня на лестнице (бар был в подвале). Не обойти, не объехать. А мне на него плевать было. Я смотрел на публику. Искал глазами знакомых ребят и симпатичных девчат. Раздумывал: остаться здесь или идти «Мюнди» бар. У страха глаза велики. Бен решил, что я раздумываю есть его с горчицей или так пойдет. Решил не мучиться ожиданием. Каким-то довольно своеобразным мужеством Бен Брайс обладал. Когда я зашел туда, где можно и нужно помыть руки, Бен зашел туда следом за мной. Вытащил рубашку спереди из брюк и задрал ее до груди. А там не живот, а одни шрамы от операций. Очень много шрамов. «Работа» у него была нервная до предела и Бен нажил себе язву желудка. В худшем варианте. Четыре операции уже перенес за 3 года. Четвертая была не за горами.
Бен пузо выпятил и спрашивает: «Сашка, неужели ты меня бить будешь?» А у меня глаза на лоб. Я за полгода уже все забыл. «За что бить, зачем бить» спрашиваю я у Бена. Тут до него наконец дошло. Вдруг испуганная мышка превратилась в лучшего друга. Прямо сказка про Золушку, где в её роли я. Я в Золушки не хочу. На мне были брюки из зелёного вельвета, такая же жилетка и зеленая хлопковая рубашка, но не «милитари», а вполне цивильная. Мой новоиспеченный друг превратился в джинна из бутылки. На глазах растворился в воздухе и на глазах возник из воздуха снова. Бен держал в руке прекрасный вельветовый пиджак зеленого цвета, а в пиджаке был ошалевший от телепортации финн.
С финном Бен договорился мгновенно и финн исчез. Я надеялся, что куртку или пальто (в чем там был финн) Бен Брайс у него не купил. На улице зима, а отказать Бену в обмене или покупке не мог ни один финн. Я думаю, что Бен вполне мог, если бы захотел, стать президентом Финляндии. А почему бы и нет, если ему ни один финн отказать не мог.
Проголосовали бы как миленькие. Спасло финнов от Бена-президента только то, что Финляндию Бен не захотел. Он всю жизнь мечтал об Америке, Северной Америке, естественно. Короче, примерить пиджак с живого человека я ещё мог, а вот носить нет. Только после химчистки. И домой я унес пиджак не на плечах, а в сумке. Сумка была тоже от Бена, но не в подарок, а на время. Дома я много узнал про финна, чьим приемником я стал. В пиджаке оказалась куча полезных вещей. Пьяный финн, снимая пиджак, наверное, вообразил, что он в баню зашел. Финского языка я не знаю, но в разговоре Бена с финном шла речь о бане и о банщицах. Потом я узнал, что Бен и финн давние партнёры по бизнесу и финн ездил в Таллинн конкретно к Бену. В карманах были: ключи от жилья, ключи от машины, сигареты, зажигалка, куча презервативов и бумажник финна. Да, бумажник, а в бумажнике куча денег, какие-то бумажки, кредитные карточки, паспорт финна и его именной билет на «Таллинн» по маршруту «Таллинн-Хельсинки». И не просто билет, а билет на завтрашнее утро. Без всей этой лабуды финн рисковал остаться в СССР и даже навсегда (шучу). За что ему такое. Он же просто спекулянт и бабник, ну пьяница, конечно. О вечной ссылке в СССР он всё равно не заслужил: утром я рванулся в порт, но чуть не опоздал. Ребята из таллиннской таможни у меня тоже тренировались, но пока нашла знакомого и меня пропустили, мой финн уже начал «восхождение по трапу». Терминала в 76 году еще не было, был причал возле бассейна КБФ и длинный-длинный трап, а на нем мой финн. Я ору, а он не слышит. Сую его бумажник таможеннику, тот сразу за рацию схватился. На верхнем конце трапа финна разворачивают на 180°. Он шел без документов и знал, что так и будет. Но таможенник наверху сказал финну, что внизу его ждут документы. Наконец финн меня увидел и услышал. Рванул по трапу вниз, а все шли наверх. Как никто в воду не упал, Бог его знает. Внизу финн получил свою «лопату» и был поражен тем, что в ней, в «лопате» не только документы, но и деньги оказались. Финн был уже готов к «Бен ин за ЮССА», но к тому, что русский не оставит себе кучу денег (не малую кучу) финн готов не был. Опять рывок к трапу и рывок на трапе. На трапе финн сорвал с кого-то меховую мужскую шубу и такую же шапку с лисьим хвостом. Это мне подарок. При всем Таллинне и при половине таможни. Ага, так я и взял. Вот так я был фарцовщиком. Почти сутки был. Но соскочил, а Бен Брайс не соскочил и еще долго творил чудеса в этом бизнесе. До самой смерти от очередного приступа язвы. Не попал к врагам вовремя. Дела не отпустили!