Кто мы? О характере, психике и политическом уме русского народа.
Мильоны — вас. Нас — тьмы, и тьмы, и тьмы.
Попробуйте, сразитесь с нами!
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы, С раскосыми и жадными очами!
Для вас — века, для нас — единый час.
Мы, как послушные холопы,
Держали щит меж двух враждебных рас Монголов и Европы! «Скифы». А.;Блок
Глава первая.
Русский народ при старом режиме.
«Характер — это каркас личности, сочетание наиболее существенных и устойчивых его особенностей, проявляющихся в отношениях к себе, другим и к порученному делу. Именно в характере отражаются волевые качества: инициатива, готовность преодолевать препятствия, душевную и физическую боль, настойчивость в достижении цели, решительность, самодисциплину и верность Долгу. Раса, состоящая из подобного человеческого материала — непобедима». Гюстав Лебон, французский ученый (1841—1931).
«Психика» с греческого переводится как душа, душевный, жизненный — свойство высокоорганизованной живой материи, заключающееся в активном отражении субъектом объективного мироощущения и его восприятия, а также эмоции и память. В данной работе эволюция психики человека рассматривается в стадии интеллекта.
Ум — это способность рационально мыслить и логически рассуждать. Политический ум – это способность выбирать судьбу.
«Если я, в теперешнем своем виде, никогда не протягивавший голос для пения, никогда пению не учившийся, воображу, что я обладаю приятным голосом и что у меня исключительное дарование к пению, и начну угощать моих близких и знакомых ариями и романсами, то это будет только забавно. Но если целый народ, в своей главной низшей массе недалеко отошедший от рабского состояния, а в интеллигентских слоях большею частью лишь заимствующий чужую культуру, и притом не всегда удачно, народ, в целом мало давший своего самостоятельного и в общей культуре, и в науке — если такой народ возомнит себя вождем человечества и начнет поставлять для других народов образцы новых культурных форм жизни, то мы стоим тогда перед при скорбными, роковыми событиями, которые могут угрожать данному народу потерей его политической независимости». (И.П.Павлов, Нобелевский лауреат 1904 года. Из лекции «Об уме вообще, о русском уме в частности». 1918 г.)
Вопрос о характере, психике и уме русского народа — нас с вами — не простой вопрос. От этих составляющих зависит его история. Почему некоторые империи и государства существовали сотни и даже тысячи лет, а СССР распался через 70 лет после образования, оставив после себя славную историю, деградирующую российскую экономику, политически разложившуюся КПСС и психически нездоровое общество. Почему Россия в начале ХХI века, пережив столько тяжелых испытаний за тысячелетие, так и не поднялась до уровня европейских стран с высокоразвитой экономикой и культурой? Почему мы упрямо сохраняем в себе такие азиатские привычки, как перманентный поиск врагов, пренебрежения к своей и чужой жизни, приспособление к бедности и нищете, бесправию и чудовищным режимам, и передаем эти качества после дующим поколениям? И какая судьба нас ожидает впереди? Начинать поиск ответов на эти и подобные им вопросы полезно в нашей более чем тысячелетней истории. Важно эволюционно посмотреть на самих себя — древних, диких и полудиких глазами исторических свидетелей — западноевропейских путешественников, купцов, писателей и дипломатов, а также выдающихся умов Российской культуры.
Понятие «культура народа» выражает весь набор характеристик, которые отличают друг от друга народы или нации: вера, обычаи, ремесла, добыча и потребление пищи, отношение к старшим и воспи танию детей, к домашним животным; а также познания, народные искусства и ремесла, мораль и право, одежду, навыков, способности и привычки, сексуальные и семейственные отношения, отношение к женщине и пр., которые цементируют расу и делают устойчивым её эволюционное развитие.
Отдельная заурядная личность более или менее отражает характера нации, но не исключено рождение в её среде очень незаурядных личностей, гениев и политических авантюристов, которые оказывают влияние на всю последующую историю народов. За примерами далеко ходить не надо: Александр Македонский, Юлий Цезарь, Конфуций, Иисус Христос, Наполеон, из истории России Петр и Ленин, Горбачев и Ельцин.
Характер восточных славян, руссов, московитов, русских формировался борьбой с матушкой природой ЗА ВЫЖИВАНИЕ РОДА, которая давала сравнительно мало благоприятных дней в году, чтобы вырастить и собрать достаточно ХЛЕБА для пропитания и справиться с хозяйственными делами. Он формировался И приспособлением к суровой власти татарской И своих же князей, которые по жестокости и насилию ничем от ворогов не отличалась, а также в борьбе с различными напастями и бедами, связанными с неурожаями, войнами, природными ка таклизмами, набегами татар, в борьбе с эпидемиями и морами. Поэто му наши великие покорители суровой природы всегда жили с опаской и НИКОГДА не выглядели благополучными и счастливыми.
Русский народ в средние века. До Х века.
«Племена славян и антов сходны по своему образу жизни, по своим нравам, любви к свободе. Они многочисленны, выносливы, легко переносят жару и холод, наготу и недостаток в пище. В общем, они коварны и не держат своего слова относительно договоров. Их легче подчинить страхом, чем подарками. Так как между ними нет единомыслия, то решенное ими тотчас же нарушают другие, ибо все они враждебны друг другу и при этом никто не хочет уступать другому. (Маврикий Стратег, византийский писатель, историк, 6 век н.э.).
«В древнейшее время русские жили почти исключительно грабежами. Главную заботу в этих нападениях составляли пленники и плен ницы, вследствие чего у них явилась обширная торговля невольниками и невольницами. С течением времени русские перестали быть исклю чительно разбойниками, но торговля людьми продолжала составлять их специальность и в Х веке». (Евгений Голубинский, историк русской церкви. 1834—1912).
«У славян сила физическая на первом плане: ей весь почет, все выгоды. Когда право силы есть высшее право, нравы не могут быть мягкими. Несмотря на уважение к силе, она не считалась единственно позволенным средством к победе; хитрость ценилась также высоко и считалась мудростью; перехитрить, перепить считалось тоже подвигом. «Руси есть веселие питие» — говорил великий князь Владимир. Богатыри после подвигов силы не знали других наслаждений, кроме физических». (Сергей Соловьев (1820—1879), историк, академик Пе тербургской АН).
Завоевание русских княжеств татарами. «С появлением татар во многом изменились самые условия жизни, но не изменились коренные черты характера народного. Конечно, в те давние времена жизнь и имущество никогда не пользовались полною безопасностью и ограждением, возможным в обществах, живущих жизнью цивилизованною, ибо если воровство было довольно слабо развито, сравнительно с нашим временем, то в значительной степени было развито насилие. Эта общая необеспеченность еще увеличилась от потери независимости и подчинения хищным кочевникам, считавшим жизнь и имущество подчиненных им народов своей полной собственностью и позволявшим пользоваться ими только из милости. Тогда-то люди зажиточные запирали своих жен в терема, ибо уводить жен и невест было постоянным обычаем татарским. Вообще, это сознание постоянной опасности довело до высшей степени свойственную великороссу недоверчивость и опасливость. Нравственное начало, несомненно, падало. На помощь обществу пришла церковь, которая в лице своих представителей, преимуще ственно монашествующих, осуждала нравственное падение общества и призывала уходить из растленного мира в пустыню. Уход в пустыню усилился в последнее время татарского владычества. (Константин Бестужев-Рюмин (1829—1897) историк, академик Петербургской АН)
«Отечество наше походило более на темный лес, нежели на государство: сила оказалась правом; кто мог — грабил; не было безопасности ни в пути, ни дома; татьба сделалась общею язвою собственности, но в четырнадцатом веке уже стали вешать татей. Иго татарское ввело телесные наказания: за первую кражу клеймили, за вины государственные секли кнутом. Если мы за два столетия, ознаменованные духом рабства, ещё не лишились вовсе нравственности, любви к добродетели, к Отечеству, то прославим действие Веры. Только она удержала нас на степени людей и граждан, не дала окаменеть сердцем, ни умолкнуть совести. (Николай Карамзин (1766—1926) историк, писатель).
Писатели-чужестранцы регулярно отмечали, что между славяна ми господствовали постоянно разные мнения: «Ни в чем они не были согласны между собой, если одни в ¬чем-нибудь согласятся, то другие тотчас же нарушат их решение, потому что все питают друг к другу вражду и ни один не хочет повиноваться другому».
Русь дробилась на удельные княжества и согласия, верности договору между князьями не было, соответственно формировалась и психология народа.
О формировании государства. «Русь предпочла византийскую ориентацию, считая её более выгодной, чем подчинение Риму. Византийская церковь была терпимее римской, она допускала существование национальных церквей, давала значительную возможность их самостоятельной жизни. Как бы то ни было, христианство на Руси, заимствованное от греков, оказалось, в конечном счете, не византийским и не римским, а русским. Обрусение христианства шло в двух направлениях. Борьба за свою национальную церковную ориентацию велась в верхах русского общества, а борьба за свою народную веру шла в народных массах. Новая вера не могла полностью вытеснить то, что было частью самого языческого народа. Приняв этих людей под свою защиту, церковь создала новую среду, состоящую выше разрозненных интересов отдельных общин и основанную на ином начале, чем княжеская дружина; выше интересов личных, племенных, практических она поставила в общечеловеческий интерес начало нравственное. Словом, в обществе родилась новая мерка нравственного достоинства, которая послужила значительно к обузданию его преобладающих страстей. Живя в обществе, едва выходившем из самого варварского состояния, вращаясь в той среде, где всякий гонялся за узкими своекорыстными интересами, ещё почти не понимая (осознавая) святости права и договора, один Мономах держал знамя общей для всех правды и собирал под него силы русской земли. (К.Бестужев-Рюмин (1829—1897) академик Петербургской АН).
Об Азиатчине, Германстве и Византийстве. «В духовном покорении Византией восточнославянского народа, именно — русского, обнаружилось какое-то внутреннее сродство между византийской сущностью и славянским духом. То обстоятельство, что князья по своему выбору приняли новую религию и приложили свои усилия к её распространению, показывает, что в самом духе славян заключался момент, делавший, делавший их непроизвольно восприимчивыми именно к византийской культуре. Русский народ находился в положении со всех сторон открытым и доступным всем влияниям вследствие великого переселения народов в Восточной Европе. Однако, несмотря на это открытое положение, сила тяжести его физической массы и внутренняя текучесть его существа были так велики, что он никогда не мог быть истреблен, хотя опасность не раз была очень близкою. Особенно в самом начале русской истории, когда в 865 году скандинавское германство сделалось князьями и господами в русском народе. Сделалось- то оно сделалось, но они в этой среде не могли остаться германцами, и варяжская династия стала по крови и по духу такою же русской, как и самый низший слой собственно русского народа.
Так случилось и после Петра: внешняя мягкость славянского существа допустила без сильного сопротивления вторжение и господство чуждого элемента, но в короткое время эти властители совершенно переродились в русских». (Генрих Рюккерт 1823—1875), немецкий историк).
«В Х веке Русь не превышала Запада образованием, просвещением, общественностью, нравами, но и не была ниже его. Только политическое бытие оной было отдельное от бытия Западных Европейских земель и народов. Представляя собой начатки общественности, Русь уступала тем, что не имела древней гражданственности, древнего образования и просвещения. Ничто не ограждало Руссов и от естественных бедствий при грубости нравов, невежестве и унижении обитателей. Жестокость, свирепость были видны во всех делах. Правление княжеств было смешением Азиатского и Византийского деспотизма, и Скандинавского феодализма. Ничто не ручалось Руси ни за безопасность от внешних врагов, ни за мир внутренний. Одна сила меча и золота всем управляла. Можно ли назвать тогдашних Руссов варварами? Если под сим именем понимать людей безнравственных, диких, лишенных понятия о Боге и обязанностях к ближнему, кочующих, не имеющих настоящих жилищ, то период варварства тогда прошел уже для Руссов. В половине ХI века общество гражданское власть, общественные отношения существовали на Руси. Руссы имели уже религию, нравы, обычаи, знания, грамоту, поэзию, торговлю, но все это было в колыбели, представляло огромное смешение доброты и злодейства, ума и невежества, истины и заблуждения, гордости и унижения, словом, истинное состояние младенствующего народа. (Николай Полевой (1796—1846) журналист, писатель, историк).
О лукавстве. «Руссы очень склонны ко злу. Даже все большие плуты и потому чрезвычайно надо остерегаться в своих сделках с ними. Ведущий с ними торговые дела должен быть всегда осторожен и весьма бдителен, в особенности же не доверять им слепо: на словах они довольно хороши, зато на деле как нельзя ловчее умеют добродушной личиной и самыми вкрадчивыми словами прикрывать свои лукавейшие намерения. Притом они большие мастера на обман и подделку товаров и с осо бенным искусством умеют подкрашивать соболей, чтоб продавать за самые лучшие. Или покажут вам одну вещь на продажу. Станете же с ними торговаться о цене, они тут будто и уйдут и слышать не хотят об уступке за предложенную им цену, а между тем незаметно поменяют вещь и возвращаются к вам, уступая ее». (Рафаэль Барберини, выходец из знатной римской фамилии, в 1565 г. находился в Москве как частное лицо).
«Я просил одного княжеского советника помочь мне при покупке некоторых мехов для того, чтобы меня не обманули: сколь охотно обещал он мне свою помощь, столь же долго, наоборот держал меня в ожидании. Он хотел мне навязать свои собственные меха. Между тем приходили к нему другие купцы, обещая награду, если он продаст мне за хорошую цену их товары. Ибо таков обычай купцов, что в купле или продаже берутся быть посредниками и обнадеживают своим усердным содействием, получив отдельно от каждой стороны подарки. Москвичи считаются хитрее и ленивее всех остальных русских, и в особенности на них нельзя положиться в исполнении контрактов. Они сами знают об этом, и когда им случится иметь дело с иностранца ми, то для возбуждения большей к себе доверенности они называют себя не москвичами, а приезжими. (Сигизмунд Герберштейн, немецкий дипломат, переговорщик с Московским князем Василием III, 1517— 1526 гг.)
О супружеских отношениях. В языческий период женщина была равноправным членом общества, с принятием христианства на Руси появилась традиция регулярно бить жену. Вот что написал Герберштейн об обычае битьем доказывать любовь к женам. «В Московии есть один немец, кузнец по имени Иордан, который женился на русской. Поживши несколько времени с мужем, жена однажды сказала ему ласково: «Почему ты, дрожайший друг, не любишь меня?» Муж отвечал: «Напротив, очень я люблю тебя». «Почему тогда ты меня не бил в знак твоей любви?» — спросила она. Немного спустя, он жестоко ее побил, и потом признавался мне, что после этого жена стала любить его гораздо больше». Надо вспомнить изречение, так часто повторяемое нашим народом в прошлые времена: «кого люблю, того и бью», и пословицу «люби жену, как душу, тряси её, как грушу".
«Что касается до телосложения, то Московиты большей частью роста высокого и очень полные, стараются отпускать длинную и окладистую бороду. Но в большинстве своем они вялы и недеятельны, что присходит частью от климата и сонливости, возбуждаемой зимними холодами, а частью от пищи, которая состоит преимущественно из кореньев, лука, чеснока, капусты и подобных растений. У них хорошие умственные способности, однако, нет тех средств, какие есть у других народов для развития их дарований воспитанием и наукой. Правда, они могли бы заимствовать их от Поляков и других соседей, но уклоняются от них из тщеславия, предпочитая свои обычаи. Отчасти причина тому заключается и в том, что образ их воспитания, чуждый всякого основательного образования и гражданственности, признается ИХ ВЛАСТЯМИ самым лучшим для их государства и наиболее согласным с их образом правления, которое народ едва ли бы стал переносить, если бы получил какое-нибудь образование, и лучшее понятие о Боге, равно как и хорошее устройство.
С этой целью цари уничтожают все средства к его улучшению и стараются не допускать ничего иностранного, что могло бы изменить туземные обычаи. Такие действия можно было бы сколько-нибудь извинить, если бы они не налагали особый отпечаток на самый характер жителей. Видя грубые и жестокие поступки (над ними) всех главных должностных лиц и других начальников, они так же бесчеловечно поступают друг с другом, особенно со своими подчиненными и низшими, так что самый низкий и убогий крестьянин, унижающийся и ползающий перед дворянином, как собака, и облизывающий пыль у ног его, делается несносным тираном, как скоро получает над кем-нибудь верх. От этого бывает здесь множество грабежей и убийств. Жизнь человека считается нипочем! Часто грабят в самих городах на улицах, когда кто запоздает вечером, но на крик ни один человек не выйдет из дому подать помощь, хотя бы и слышал вопли. Нельзя сказать наверняка, что преобладает в этой стране: жестокость или невоздержание. Последнее так грязно, что трудно найти приличное для него выражение. И удивительно, что у них нет закона для обуздания блуда, прелюбодеяния и других пороков. Что касается верности слову, то Русские в большинстве своем считают также его «почти нипочем», как скоро могут что-нибудь выиграть обманом и нарушить данное обещание. Поистине можно сказать, что от большого до малого всякий Русский не верит ничему, что говорит другой, но зато и сам не скажет ничего такого, на что можно было положиться. Чрезвычайные притеснения, которыми подвержены простолюдины, лишают их и вовсе бодрости заниматься своими промыслами, ибо, чем кто из них зажиточнее, тем в большей находится опасности лишиться не только своего имущества, но и жизни. Ежели у кого есть, какая собственность, то старается он скрыть ее, сколько может, а иногда зарывая в землю в лесу, как обычно делают при нашествии не приятельском. Вот почему народ, хотя вообще способный переносить всякие труды, предается лени и пьянству, не заботясь ни о чем, кроме дневного пропитания: «День прошел и — слава Богу». (Джильс Флет чер, английский писатель, посол, Москва, 1558—1589 гг.).
О роли народных приметах и «заднем уме». «Народные приметы великоросса своенравны, как своенравна от разившаяся в них природа Великороссии. Своенравие климата и почвы обманывает самые скромные его ожидания. Привыкнув к этим обманам, расчетливый великоросс любит подчас, очертя голову, выбрать самое что ни на есть безнадежное и нерасчетливое решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть наудачу и есть великоросский «АВОСЬ». В одном он уверен, что надобно дорожить ясным летним рабочим днем. Это заставляет великоросского крестьянина спешить, усиленно работать, чтобы сделать много в короткое время и вовремя удраться с поля, а затем маяться без дела осень и зиму. Ни один народ в Европе не способен к такому напряженному труду на короткое время, какое может развить великоросс. Великоросс лучше работает один, когда на него никто не смотрит. Он вообще замкнут и осторожен, даже робок, вечно себе на уме, необщителен, лучше сам с собой, чем на людях, лучше в начале дела, когда ещё не уверен в себе и в успехе, и хуже в конце, когда добьется некоторого успеха и привлечет внимание. Неуверенность в себе возбуждает его силы, а успех роняет их. Ему легче одолеть препятствие, опасность, неудачу, неудачу, чем с тактом и достоинством выдержать успех; легче сделать вид, чем освоиться с мыслью о своем величии. Он принадлежит к тому типу людей, которые глупеют от признания своего ума. Словом, великоросс лучше великорусского общества. Невозможность расчитать наперед, заранее сообщить план действий и прямо идти к намеченной цели заметно отразилась на складе ума великоросса, на манере его мышления. Житейские неровности и случайности приучили его больше обсуждать пройденный путь, чем соображать дальнейший, больше оглядываться назад, чем заглядывать вперед. В борьбе с нежданными метелями и оттепелями, с неопреде ленными августовскими морозами и январской слякотью он стал больше осмотрителен, чем предусмотрителен, выучился больше отмечать следствия, чем ставить цели, воспитал в себе умение подводить итоги насчет искусства составлять сметы. Это то умение, которое мы называем «задним умом». Но задний УМ не то же, что задняя мысль. Своей привычкой колебаться и лавировать между неровностями пути и слу чайностями жизни великоросс часто производит впечатление непрямоты, неискренности. Великоросс часто думает НАДВОЕ и это кажется двоедушием Он всегда идет к прямой цели, хотя часто и недостаточно обдуманной, но идет, оглядываясь по сторонам. Природа и судьба вели великоросса так, что приучили его выходить на прямую дорогу окольными путями». (Вас. Ключевский (1841—1911) историк, академик Петербургской АН).
О попах и заповедях. «Без креста попы и шагу нигде не делают, хотя иногда он попадает им самим под ноги. Жаль, что драгоценнейший знак нашего Спасителя находится в руках недостойных людишек, которые ослабев и шатаясь от излишнего употребления водки, часто таскают крест по нечистоте и грязи. Я думаю, ни один народ в свете не отличается таким числом внешних, выражающих истинное благочестие, таким благовидных личин честности, как этот, который в то же время, без сомнения, легко превосходит народы всего света лицемерием, обманом, вероломством и необузданным дерзновением на всякого рода преступления. И это я говорю не из ненависти: это правдивое, естественное свидетельство, в истине которого каждый, несомненно, уверится, кто только будет иметь случай войти с русскими в более частые сношения. По убеждению Москвитян обман служит доказательством большого ума. Лжи и обнаруженного плутовства они вовсе не стыдятся. До такой степени чужды этой стране семена истинной добродетели, что самый даже порок славится у них, как достоинство. Но не думайте, однако ж, что все жители этого царства имеют такие понятия о добродетели, но мало таких, которых полюбил праведный Зевс. (Иоганн Георг Корб, секретарь посольства Австрийского императора в Москве. 1696 год).
Об отношении к церкви. «Русские вообще редко исповедовались и причащались. Даже люди набожные ограничивались исполнением этих важных обрядов только однажды в год. Другие не исповедовались и не подходили к Святым Дарам по нескольку лет. Притом исповедь для толпы не имела своего высокого значения: многие, чтобы избежать духовного наказания и после даже хвалились этим, говоря с насмешкою: «Что мы дураки такие, что станем попу сознаваться». Часто владыки жаловались на холод ность мирян и обличали их в уклонении от правил церкви. Язычество продолжало жить как уклад жизни. Когда русский народ был окрещен, язычество не исчезло тотчас, ибо народ сросся и сжился с ним в течение многих веков. Поэтому русские люди обыкновенно не замечали своего двоеверия: народная масса считала себя истинно христианской, что не мешало ей справлять старые праздники и чтить своих старых до машних богов. Сам народ считал себя истинно верующим и не знал, что в его жизни много языческого». (Николай Гальковский (1868—19170 историк, писатель, этнограф).
Николай Чернышевский (писатель, философ, 1828—1899) с горе чью отмечал, что «лишения, которым подвергался русский в старину, притупляли его чувства в перенесении боли, точно также притупляли в нем и жалость к страданиям других. При всей врожденной доброте сердца, вообще русские были в старину народ безжалостный! Помочь ближнему и заставить его страдать было для них одинаково легко».
О страхе. «Неуверенность в безопасности, постоянная боязнь тайных врагов, страх грозы, природные катаклизмы подавляли в нем стремление к улучшению своей жизни, к изящной обстановке, к правильному труду, к умственной работе. Русский человек жил, как попало, подвергаясь всегда опасности быть ограбленным, обманутым, предательски погубленным. Он также обманывал, грабил, где мог поживиться за чужой счет. От этого русский человек отличался в домашней жизни неопрятностью, в труде ленью, а в отношениях с людьми лживостью, коварством и бессердечностью. Состояние народа при Борисе Годунове было лучше, чем при Грозном, уже потому, что хуже времен последнего мало можно найти в истории, но основные воззрения на государственный порядок и общественный строй не изменились». (Николай Костомаров(1817—1885) историк, писатель).
О пьянстве. «Общественная нравственность Древней Руси исключала пьянство из числа пороков, оно было улегитимировано общественным со знанием. Русский пьет и с горя и с радости; и перед делом, чтобы оно живее кипело, и после дела, чтобы отдых был приятнее; и перед опасностью, чтоб море стало по колено; и по исбежании опасности, чтоб веселей было похвастаться ею. У русского человека много пословиц в пользу пьянства, но в этой пагубной привычке не только человека корить надобно. Виноват ли русский мужичок в том, что для него не существовало ни театра, ни книги, ни вечеринки, в которой женщина играет первую роль и где все ради неё? Я очень уважаю трезвость, но мне приходилось встречать таких пьяниц, которые много лучше трезвых, и едва ли только не на одной святой Руси можно встретить таких. Человек со слабой натурой гнется от несчастия, как тростинка от ветра; человек с сильно натурой, если не устоит против несчастия, то сокрушается от него, как дуб от напора грозы. Попавши в состояние противоречия, русский человек делался суровым, бил жену, колотил детей, не жил дома, трудовую копейку нес на кружало, отдавая её за зелено вино, которое в диком, животном, но широком и могучем размете души заставляет его забыть тяжелое горе, зло насмеявшейся над ним жизни. В старину отъявленными пьяницами были богатыри, грамотники, умники, искусники, художники. Пьянство русского человека есть порок, и порок не космический, а трагический. Васька пьяница — это человек, который знает правило: пей, да дело разумей, человек, который с вечера повалился на пол замертво, а встанет раньше всех на службу и сослужит лучше трезвого». (Виссарион Белинский (1811—1848) литературный критик).
О «Домострое». «Домострой» — одно из самых значительных литературных произведений средневековой Руси. Его, как молитву «Отче наш», знали все. Это уникальный свод уклада патриархальной семьи, направленный на достижение праведности, на укрепление семьи, на создание и поддержание изобилия в доме, повествующий о том, как детей воспитывать, как обнову справить, стол для гостя накрыть и убогого не обидеть. «Домострой» стал незаменимым учебником житейской мудрости и нравственной чистоты для многих поколений русских людей. И спустя столетия после своего создания он не потерял своей актуальности и продолжает оставаться сводом нравственных и житейских принципов русского народа. За неисполнение предписаний предусматривались жестокие наказания. Но известно что, «суровость наших законов предполагала избирательность их исполнения» властью.
О роли Императора Петра. «Петра можно назвать народным явлением настолько, насколько он выражал в себе стремление народа обновиться; дать более простору жизни — но только до сих пор он и был народен. Выражаясь точней, одна идея Петра была народна. Но Петр как факт был в высшей степени — антинароден. Во-первых, он изменил народному духу в деспотизме своих реформаторских приемов, сделав дело преобразования не делом всего народа, а делом своего только произвола. Деспотизм вовсе не в духе русского народа. Он слишком миролюбив и любит добиваться своих целей путем мира, постепенно. А у Петра пылали костры и воздвигались эшафоты для людей, не сочувствовавших его преобразованиям. То самое, что реформа главным образом обращена была на внешность, было уже изменою народному духу. Русский народ не любит гоняться за внешностью: он больше всего ценит дух, мысль, суть дела. А преобразование было таково, что простиралось на его одежду, бороду и т.д. Народ и отрекся от своих доброжелателей — реформаторов, не потому, конечно, что любил бороду, гонялся за одеждой, а потому, что такой преобразовательный прием был далеко не в его духе. И чем сильнее было на него посягательство сверху, тем сильнее он сплачивался, сжимался. Борода и одежда сделались чем-то вроде лозунга. Может быть, именно под влиянием подобных обстоятельств и сложилась в нашем мужике такая неподатливая, упорная, твердая натура… Народ не мог видеть окончательной цели реформы, да вряд ли кто-нибудь понимал ее даже из тех, кто пошел за Петром, даже из так называемых «Птенцов гнезда Петрова»; они пошли за преобразователем слепо и помогали власти для своих выгод. Если не все, то почти так. Где же было тогда народу угадать, куда ведут его? До него и теперь-то достигла только одна грязная струя цивилизации. Конечно, невозможно, чтобы хоть что-нибудь не прошло в народ живо и плодотворно, хоть бессознательно, хоть только в возможности. Но то, что было в реформе нерусского, фальшивого, ошибочного, то народ угадал разом, с первого взгляда, одним чутьем своим, и так как, повторяем, не мог видеть хорошей, здоровой стороны ее, то весь, одним разом от нее отшатнулся. И как стойко и спокойно он умел сохранить себя, как умел умирать за то, что считал правдой! (Федор Достоевский (1821—1881), писатель).
О методах Управления. «Петр I пользовался полнейшей свободой, но Душе его недоста вало гения и творческой мощи: с юных лет он был порабощен Западом и стал копировать его. Ненавидя все, относящееся к старой России, хорошее и дурное, он подражал всему европейскому, дурному и хорошему. Половина иностранных форм, пересаженных им в Россию, была в высшей степени ПРОТИВНА духу русского народа. Возмущенный всеобщим застоем и апатией, он захотел обновить кровь в жилах России и, чтобы провести это переливание, взял кровь уже старую и испорченную. Из любви к Голландии он, однако, заим ствовал весьма немногие из свободных нидерландский установлений, он не только не ограничил царскую власть, но ещё более усилил её, предоставив ей все средства европейского абсолютизма и сокрушая все преграды, воздвигнутые ранее нравами и обычаями. Становясь под знамена цивилизации, Петр в то же время заимствовал у отвергаемого им прошлого Кнут и Сибирь, чтобы подавлять всякое смелое слово, всякое свободное действие. При нем власть в России оставила далеко позади деспотизм Рима и Византии.
«Около Петра собирается куча голи дворянской, не помнящей родства, иностранцев, не помнящих родины, денщиков и сержантов, в пересыпочку со старыми боярскими детьми и вечными интриганами, ползающими у ног всякой власти и пользующаяся от неё всякими милостынями. Круг это рос и умножался быстро, давая всюду свои чужеядные побеги. Мало — помалу по всей России расползается эта плесень, она тащится по грязи и по снегу, с офицерским дипломом, с сенатским указом о месте, с купчей крепостью, голодная и алчная, свирепая с народом и подлая с начальством. Это какое-то рассеянное дворянски чиновничье государство с общим армейски-помещичьим характером. В нем все сбрито: борода, областная самобытность, личная особен ность, оно одевается по-немецки и старается говорить по-французски. С ужасом и отвращением смотрит народ на изменников, но сила с их стороны, и как он ни стонет и как не восстает, ревизии и рекрутчины, барщины и оброки, кнут и розги идут своим чередом. Народ сломился. Без ропота, без бунта, без упований пошел он, стиснув зубы, следующую тысячу розг, изнуренный падал, умирал, гнали его детей, и так одно поколение за другим. Тишина водворилась, оброки платились, барщина исполнялась, трубила псовая охота, играла крепостная музыка. Между дворянством и народом стоял чиновничий сброд из личных дворян, продажный и лишенный всяческого человеческого достоинства класс. Воры, мучители, доносчики, пьяницы и картежники — они были самым ярким воплощением раболепства в империи. Класс этот был вызван к жизни крутой реформой суда при Петре I.Введенные по примеру немецких канцелярий мелочные формальности усложнили судопроизводство и дали крючкотворам страшное оружие. Совершенно свободные от предрассудков, чиновники извращали законы, каждый по-своему и с необычайным искусством. И крестьянин, как и чиновник, совершенно не верит в законы, но первый почитает их из страха, второй видит в них свою кормилицу — поилицу». (Александр Герцен (1812—1870) писатель, философ, публицист).
Однако «Люди не так-то скоро меняются, как их одежда и внешний житейский обиход. На устрашении, в конце концов, было построено при Петре управление, на устрашении был устроен и суд; всякая инструкция, всякое распоряжение, исходящие от власти, всегда заключает при Петре в себе угрозу штрафом или даже жестоким телесным наказанием. Опасение является в те времена основой в отношении низшего к высшему, и всякий свой поступок каждый подчиненный старается обставить так, чтобы не быть в ответе перед пославшим его. Делать дело не так, как велит долг и собственное искреннее разумение, а так, как приказано начальством, чтобы прежде всего избежать его гнева, а не нарушения закона — вот основа всех поступков подчиненного в московское время(во все времена), такой же она и осталась при Петре, вогнанной в рамки инструкции вводить новые идеи и блага «путем истязания и весьма живота лишения».
Относительно плутовства русского народа писал французский по сланник Кампредон в конце царствования Петра, после того, как уже миновали годы его упорной борьбы с этим широко распространенным пороком: «Наклонность россиян к обману родится вместе с ними и раз вивается в них воспитанием и примером родителей. Их плодовитость в изобретении средств обманывать БЕСКОНЕЧНА; не успеют открыть одного способа, как они тотчас же выдумывают десять других. Можно сказать, что обман они любят больше жизни, ибо каждый день можно наблюдать, что пытка, претерпеваемая одними, и конфискация нажитого воровством богатства у других не в состоянии никого удержать от искушения воспользоваться самой ничтожной выгодою, которую им предлагают, в ущерб честности их самих и против интересов монарха. (Сергей Князьков (1873—1920), писатель).
О Екатерине II. «Царствование Екатерины имело новое и сильное влияние на по литическое и нравственное состояние России. Её великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали. Оно возбуждало гнусное соревнование в высших слоях, ибо не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве. Со временем История оценит влияние её царствования на нравы, от кроет жестокую деятельность её деспотизма под личиной кротости и терпимости, народ, угнетенный наместниками, казну, расхищенную любовникам, покажет ничтожность в законодательстве, отвратительное фиглярство в сношениях с философами её столетия и тогда голос обольщенного Вольтера не избавит её славной памяти от проклятия России. От канцлера до последнего протоколиста все крали и все было продажно. Таким образом, развратная государыня развратила все государство. Об уме им сказано: «Мы ленивы и не любопытны». (Александр Пушкин. 1799—1837, поэт, историк).
О произволе и рабстве. «Все вредное, все бедственное для России в последние два с половиной столетия имело главною причинной закрепощение крестьян. В России, конечно, многие признавали несправедливость рабства в нравственном и христианском смысле; многие находили, что оно и вредно в хозяйственном отношении. Но весьма немногие следили за всеми многоразличными последствиями, которое оно имело для характера народного, для нравственности народной, для понятия о праве, о правде, о справедливости, для понятия достоинства человека и гражданина. В иных государствах, несмотря на чисто монархический образ правления, образовалось в народе чувство и понятие законности. Сего чувства не было и нет в России. Произвол, произвол, везде и во всем — вот главный преимущественный инстинкт русского человека. С теми нравами, с теми обычаями, с теми привычками, кои исторически возникли в русском народе при существования рабства, можно ли было ожидать какого бы то ни было здравого утешительного развития в жизни народной? Справедливо было признано, что рабство портит и развращает ещё более властителя, нежели подвластную ему жертву. А сии самые властители и стояли (и стоят) во главе государства и руководили им на пути гражданственности». (Николай Тургенев (1789—1871), экономист).
О влиянии Запада. Но все же Россия была неотъемлемой частью Западной цивили зации, чья философия, культура, науки, литература и искусство, нравы постепенно проникали в дворянские и разночинные слои российского общества. Ускорению этого процесса способствовала война с Наполеоном, в годы которой будущие декабристы воодушевились идеей равенства в первую очередь политического. Все они были дворяне, а большинство ещё и офицерами. Молодые люди формировали тайные общества, на собраниях которых обсуждали идеи ограничения монархии. Идеи свергнуть царя не было, они ставили своей целью лишь ограничить его власть. Декабрьское восстание было уникальным явлением в истории развивающейся русской цивилизации. Но «Были люди в наше время, не то, что нынешнее племя!» (М.Лер монтов, «Бородино»).
«Как могли подобные люди родиться и вырасти в России, в среде дворянства, которое не знало других традиций, кроме самого отвратительного холопства перед царем и самого варварского деспотизма по отношению к крестьянам — своим рабам, которое всем интересами, всем своим существованием противоречило свободе и гуманности. Если бы в этой среде случилось насколько исключений, в этом не было бы ни чего удивительного; но что несколько сот человек, родившихся, живших в привилегированной обстановке и занимавших более или менее блестящие и доходные места в обществе принесли себя на заклание, чтобы уничтожить привилегии и освободить своих рабов, вот чего никогда не видано было ни в одной стране и что действительно имело место в России. Как объяснить это странное явление? Я его объясняю себе варварской нетронутостью их натуры, и они ещё не были развращены длительным влиянием буржуазной цивилизации Запада, не имели времени пресытиться ею… (Михаил Бакунин (1814—1876) идеолог анархизма.)
О быте и нравах в начале ХХ века. Для демонстрации дикости русского народного характера до полню изложение ещё несколькими примерами из повести Ивана Бунина «Деревня». Словами литературных персонажей говорит автор. Начало ХХ века в России, 90 процентов населения империи представляет коренное сельское население. Календарно Русское общество якобы далеко ушло от эпохи варварства: 300 лет прошло от московского князя Ивана Калиты до императора Петра I, следующее трехсот летие в 1914 году торжественно отметила династия русских царей Романовых. За прошедшее тысячелетие власть на Руси и в России принадлежала викингам — рюриковичам, татарам, немцам и разным полукровкам. Практически за тысячу лет среди них не было ни одного полнокровного РУССКОГО. Видимо по этой причине на генетическом уровне и с молоком матери возникала дистанция (или пропасть) между властью и народом; в основном каждая из сторон, составляющих одно целое, существовала сама по себе, не по Домострою. Может, потому она и выглядит в истории России «сиротой казанской», может поэтому, заглядывая в 1917год, народ так легко принял известие об отречении Николая?
Но вернемся к повести И.Бунина. Многое ли изменилось за прошедшие столетия в крестьянском образе жизни: в работе, быте, традициях и нравах народа, психоло гии и культуре, а ведь, повторяю, именно крестьяне составляли более 90% населения Российской империи.
Сменялись цари, эпохи, но, смею сказать, что в сравнении с крестьянами Западной Европы русский крестьянин в подавляющем большинстве своем прибывал в нищете и убогости. И за истекшие 40 лет великие реформы Александра второго не изменили его жизнь, характер и душу в лучшую сторону.
Итак, Иван Бунин: «Деревня». «Кузьма долго молчал, выслушав Тихона Ильича, долго ходил по комнате, перебирая пальцы, ломая их и хрустя суставами. Наконец, ни с того ни с сего сказал:-Вот ты подумай: есть ли кто лютее нашего народа? В городе за воришкой, схватившем с лотка лепешку грошовую, весь обжорный ряд гонится, а нагонит, мылом его кормит. На пожар, на драку весь город бежит, да ведь как жалеет-то, что пожар али драка кончились. А как наслаждаются, когда кто-нибудь жену бьет смертным боем, али мальчишку дерет, как сидорову козу, али потешается над ним? Это-то уж самая что ни на есть веселая тема. Мажут бедным невестам ворота дегтем! Травят нищих собаками! Для забавы голубей сшибают с крыш камнями! А есть этих голубей, видите ли, грех великий. Сам дух святой, видите ли, голубиный образ принимает! Нет во всем свете голее нас, да зато и нет охальнее на эту самую голь.
Вот этот умирающий Дениска рассказывает мне: «Бывало, в голодный год, выйдем мы, подмастерья, на Черную слободу, а там, этих проституток видимо-невидимо. И голодные, шкуры, преголодные! Дашь ей полфунта хлеба за всю работу, а она и сожрет его весь под тобой… То-то смеху было»! Заметь!- строго крикнул Кузьма, останавливаясь: «То-то смеху было!».
О родственных отношениях: « И сам Тихон Ильич не узнал при первой встрече, нынешней осенью,брата родного: «Да неужели это Кузьма, с которым столько лет скитались по полям, деревням и проселкам?» — Постарел ты, брат! — Есть малость.— А не раненько? — На то я и русский. У нас это живо.— Да неужели так и в других странах? — Нет, да и у нас не у всех так. Взять хоть русских немцев или жидов: все ведут себя дельно, аккуратно, все друг друга знают, все приятели, и не только по пьяному делу. Все помогают друг другу, а если разъезжаются — переписываются, портреты отцов, матерей, знакомых из семьи в семью передают, детей учат, любят, гуляют с ними, разговаривают, как с равными,вот вспомнить-то ребенку будет что.
А у нас все враги друг другу, завистники, сплетники, друг у друга раз в год по бывают и, мечутся как угорелые, кидаются комнаты прибирать… «Народ! Сквернословы, лентяи, лгуны, да такие бесстыжие, что ни единая душа друг другу не верит! Заметь,— заорал он,— не нам, торговым людям, а друг другу! И все они такие есть, все! — закричал Кузьма плачущим голосом и с треском надел стекло на лампу.
—Ты подумай только: пашут целую тысячу лет, а пахать путем ни единая душа не умеет. Единственное свое дело не умеют делать! Не знают, когда в поле выезжать! Когда надо сеять, когда косить! «Как люди, так и мы»,— только и всего. «Слышал, что Макар Иванович-то, странник-то наделал? Поймали с дружком со своим бабу на дороге, оттащили в караулу в Ключиках — и четыре дня ходили насиловали её… поочередно… Ну, теперь в остроге…». Тихон Ильич промолчал, только махнул рукой. В глазах его, устремленных на огонь, задрожали слезы. (Иван Бунин. Деревня. Повести и рассказы. М 1981 год).
Рекомендую на эту же тему ознакомиться с творчеством легендарного русского журналиста, криминального репортера Москвы, писателя, поэта, силача и разведчика во время Русско-Турецкой войны и прочее и пр. и пр. « Дяди Гиляя» –Гиляровского Владимира Алексеевича, в частности с книгами «Трущобные люди» и «Москва и москвичи».
Душу народа лучше всего раскрывают его пословицы и поговорки. Они содержат мудрость нескольких поколений и предназначались учить русского человека уму разуму. Вспомним некоторые из них: «Правда хорошо, а счастье лучше; с сильным не борись с богатым не судись; от трудов праведных не наживешь палат каменных; не украдешь — не проживешь; не подмажешь, не поедешь; береженого бог бережет; будешь долго мучиться — что-нибудь получится; бумага все стерпит; век живи, век учись, а дураком помрешь. Курочка по зер нышку клюет, да сыта бывает; закон, что дышло; куда повернул, туда и вышло; меньше знаешь — крепче спишь; дрова рубят — щепки летят; от работы кони дохнут; тише едешь — дальше будешь; куй железо, пока горячо»; рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше.
Советский период обогатился новыми пословицами и поговорка ми: «Куй железо, пока Горбачев, в смысле наживайся, пока есть возможность; где бы не работать, лишь бы не работать; работа дураков любит; колхоз — дело добровольное; жизнь надо прожить ТАМ, чтобы не было мучительно больно за прожитые годы; на работу не напрашивайся, от работы не отказывайся; не лезь не в свое дело, не суй нос не в свои дела; если не спрашивают, молчи; не плюй против ветра и начальства; серединка - золотая; хочешь сей, а хочешь куй, все равно получишь … и прочее в том же духе. В такой нравственной атмосфере "неопределенностей" (как хочешь, так и понимай), мы прожили 70 лет, строя "передовое государство и общество". И до сих пор живем и размножаемся. Так кто же мы?
Легко понять, почему выше уделено столько внимания особенностям русского характера и состоянию души в прошлом? Потому что без знаний, в каких условиях формировался душевный склад народа, под какими обстоятельствами менялся его характер и менялся ли? история его кажется каким-то хаосом событий, управляемых одной случайностью. Напротив, когда душа народа нам известна, то жизнь его представляется правильным и фатальным следствием из его психологических черт.
Во всех проявлениях жизни нации мы всегда находим, что неизменная душа расы сама ткет свою собственную судьбу». Её сковали такой, какой она практически сохраняется и сегодня. Для русского человека исторически сложилось особое «виктимное» поведение (от англ. victim — жертва), то есть жертвенное отношение к жизни, которое выражает его историческую предрасположенность попадать в ситуации, связанные с опасностью для жизни и здоровья, но выходить победителем. Однако знаменитый русский АВОСЬ («шапками закидаем» — русский аналог наполеоновского принципа «сначала ввязаться в бой, а там видно будет») — «авось пронесет» — часто не проносил. Поэтому народ САМ является причиной своих бедствий тем боле, если он наивно вверяет свою судьбу ОДНОМУ человеку, независимо от того, как он в данное время называется: царь, император, генеральный секретарь или президент.
Равно, как и любой русский человек САМ является причиной личных неприятностей и неудач. Осознание данного факта является первой ступенькой в осознании возможности изменить свою жизнь и повлиять на окружающую дей ствительность.
«Современные исследователи сходятся на том, что наиболее дурной чертой русского крепостничества, уродующего душу крестьянина, были не злоупотребления помещичьей властью, а органически присущее ему беззаконие, то есть извечное подчинение крестьянина никак не стесненной чужой воле. И крестьянин из поколения в поколение постепенно смирялся с этим, на Руси и в России сила издревле ломила Правду и Справедливость. Да ещё Церковь с рождения крестьянина внушала ему по корность, талдыча, что «любая власть от Бога, а Царь — помазанник божий на земле»; призывала к терпению — «терпи: бог терпел и нам велел», «ударили по правой щеке, подставь левую» и т.п.
Только когда назрела государственная и общественная потребность в своде законов, правил, советов и наставлений по всем направлениям жизни человека и семьи, родился ДОМОСТРОЙ. Свод жизненных правил для русских христиан - «Домострой» возник Великом Новгороде только в ХV веке, когда в Европе уже с начала наступившего тысячелетия существовали десятки университетов.
В России же до ХIХ века не появилось ни одного Князя, Царя, Императрицы или Им ператора, который был бы серьёзно озабочен сохранением народа, его здоровьем и образованием. Государственно образующий народ в никогда не был главной ценностью, а был преимущественно расходным материалом для войн и великих строек. Чтобы убедиться в этом, достаточно поинтересоваться характером демографических колебаний за тыся челетний период и суммами, которые выделялись из государственного бюджета на образование и содержание императорского двора.
У русских был только законник — наставления Великого Новгорода, прообраз Домостроя.. в Только в середине ХVI века протопоп Сильвестр, духовник и сподвижник молодого царя, переписал его в качестве назидания Ивану Васильевичу, как жить и как править.. Это очень интересный документ нашей истории, строго назидающий, «как веровати», «как царя чтити», «о строении домовом», «как жить с же нами и с детьми, и с домочадцами» и пр. Например, «Домострой» наставляет, чтобы все члены семьи были сыты и одеты и каждый имел свои обязанности, жене предписывалось быть доброй, трудолюбивой и молчаливой. Как детей своих воспитывать в поучении и страхе божьем. В церкви, например, не следует ни с кем вести бесед, прислоняться к стене, опаздывать к началу богослужения и уходить до его окончания.
Кроме религиозной, назидательной и поучительной частей, «Домострой» содержит очень важную информацию о социальном устройстве с множеством подробностей о быте и повседневной жизни боярского и купеческого сословий на Руси, об отношениях простого на рода к власти. В качестве примера приведу выдержку из наставления «Как царя и князя чтить и повиноваться им во всем, и всякому властителю покоряться, и правдою им служить во всем, в большом и малом»:
«Царя бойся и служи ему с верою, и всегда о нем Бога моли, и тем паче не лги ему, но кротко правду ему говори, как самому Богу, и во всем повинуйся ему; если земному царю с правдою служишь и боишься его, научишься и небесного царя бояться: этот временный, а небесный вечен и, судья нелицеприятный, каждому воздаст по делам его. Также и князьям покоряйтесь и должную им честь воздавайте, ибо князь послан Богом карать злодеев. С похвалой благодетелям примите всем сердцем своего князя и властителей своих; не помыслите на них зла.
Говорит же апостол Павел: «Вся власть от Бога», так что кто противится властителям, царю и князю и всякому вельможе, и клеветою и лукавством вредит, тот Божию повелению противится; погубит Господь всех изрекающих ложь, а сплетники и клеветники прокляты и людьми».
По сути, служба Царю, князю и любому властителю отождествляется со службой Отечеству. Только так! Человека от рождения приучают безропотно подчиняться старшим и власть имущим, у него не должно быть сомнений в том, что их деятельность может противоречить интересам Отечества и Общества.
Только Царя и князя «Домострой» наделяет правом судить и миловать. От простолюдина требовалась покорность и ещё раз покорность. По существу Домострой был подробной инструкцией, как ЖИТЬ ПРАВИЛЬНО для каждого русского в равной степени, но, как известно, в России без исключений не было и не будет, а закон всегда был на стороне сильного.
Повторю: за всю тысячелетнюю историю и до сегодняшних времен у нас не нашлось ни одного просвещенного правителя, который бы озадачивался сбережением народа. Цари и князья занимались дележкой, разборками, грабежами и войнами, казнями и пытками, пьянством, обжорством и развратом, принуждая крестья нина трудиться и молиться. Православная церковь была в этом им верной помощницей.
«Это и сформировало покорный судьбе характер русской нации от крестьянина до высокопоставленного чиновника, который всю жизнь считал себя холопом вышестоящего». (Ричард Пайпс. «Россия при старом режиме»).
Европа же уже была охвачена Эпохой Просвещения. В начале ХVI века с Англии началась Эпоха Просвещения, распространившаяся на Францию и Германию, другие европейские страны. Её предвестниками были европейские Университеты, расплодившиеся с начала нового тысячелетия. Уже тогда начал проявляться интерес королевской власти к образованию и университетам, В 1158 году по являются грамоты Фридриха Барбароссы болонским школам (1158) и грамоты Филиппа II Августа Парижскому университету (1200), которые заложили основы “университетской” политики европейских государей. Так появился Болонский университет(1088 г.), затем Парижский (1208 г.), Константинопольский (1208г), а в ХV в. уже сотни студентов насчитывали Пражский(4000ст.), Краковский (900), Гейдельберг ский(1400), Кельнский(800) университеты, Кембридж и Оксфорд. Образование становилось все более демократическим, охватывая разные слои общества. Среди студенчества было много выходцев из городской среды. Например, на факультете искусств Пражского уни- 27 верситета (1399—1408) выходцы из Праги составляли 12,5% экзаме нующихся, выходцы из королевских городов Чехии — 26%, а выходцы из подданских чешских городов составляли 28,6%. Во всех университетах было довольно много неимущих студентов (pauperes), которые согласно “привилегии бедности” не платили вступительных и других денежных взносов. Например, в Лейпциге с 1409 по 1419 г. таких студентов было 18%, в Кельне с 1395 по 1465—16%. Среди бакалавров английской “нации” Парижского университета с 1425 по 1494 г. было 17% освобожденных по бедности,46% платили минимум, а 26% — среднюю плату.
В университетах Европы уже происходил отказ от религиозного миропонимания и обращение к разуму. Предполагалось, что Знание должно быть доступно всем и иметь практическую пользу для общества. Латынь перестала быть научным языком, её все чаще заменял французский. Под влиянием идей Просвещения в Европе возник просвещенный абсолютизм, на базе европейской философской и по литической мысли рождаются идеи либерализма. Начиная с Эпохи просвещения, мыслители отстаивают у церкви право искать истину, подвергаясь при этом угрозам наказания.
А как в эти столетия обстояло дело образования в Московском государстве нам хорошо известно из учебников из Истори:вековая отсталость.
Подведем итог. В X веке Русь вместе с другими православными странами стала возрождать не античную языческую, по существу сатанинскую культуру древней Греции и Рима, как это было принято на католическом Западе, а систему ценностей раннего христианства, получившую известность под именем исихазма (покой, молчание), возникла необходимость в появлении нового термина. Он должен был указывать на главный смысл жизни и деятельности тех, кто занимался сельским хозяйством и отличал бы их от других земледельцев, не принадлежавших православной вере, а значит по-другому оценивающих смысл своей трудовой деятельности. Так появилось понятие «крестьянин», то есть христианин. Тут следует указать, что еще со времен Владимира Мономаха данный термин был синонимом православия, «латинство» же –католичество — христианством не считалось. Русский человек, принявший православную систему ценностей исихазма, мог опираться только на нравственный авторитет тех отцов церкви, в сочинениях которых был сформулирован кодекс христиан ского образа жизни. В первую очередь это были апостолы и святые под вижники, жившие в I—VI вв.: Павел, Иоанн, Лука, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст и другие. Это утверждение качается истинных после дователей упомянутых столпов православия в первую очередь. В народе Православие укоренялось медленно, но постепенно укреплялось целомудрие, порождалась психология нестяжательства, милосердия, терпения и скромности, смирения, и тем самым изживались страсти язычества чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие и гордость. Опираясь на церковь, Православие имело цель создать нового русского человека. Постепенно внутренняя борьба с этими недостатками превратилась для крестьянина-христианина в духовную потребность, и в трудовую деятельность стали привноситься духовные элементы. Православие стало неотъемлемой частью русского земледельца. Ради него он был готов жертвовать всем своим состоянием и идти на смерть.
До XVII в., пока государственная власть стремилась строить и защищать Россию как оплот славяно-православной государственности, крестьянство, как бы ему тяжело не было, поддерживало власть, принимая и ордынское иго и введение крепостного права и опричнину. Но как только власть стала ориентироваться на чуждые русской православной государственности системы ценностей, тут же начались смуты, бунты и величайшие по своему размаху и кровопролитию крестьянские войны. Церковный раскол, пожалуй, стал наиболее ярким примером того до каких высот духовности и самопожертвования способен подняться русский крестьянин. Подавление крестьян ского недовольства светской и духовной властью во второй половине XVII — начале XVIII вв. знаменовало собой начало заката крестьянства, продолжавшегося до 30 х годов ХХ века. О крестьянских реформах Именно ради подавления крестьянства как оплота славяно православной цивилизации проводились реформы, которые и сегодня подаются как прогрессивные, полезные для государства и общества. Для государства — да! но не для существующего и производящего блага народа. Все реформаторы считали его реакционным классом, препятствующим индустриализации сельского хозяйства и строительству нового общества, но их реформы не вели к спасению души. Это и отме на крепостного права при Александре II, и разгром крестьянских общин при П.А.Столыпине, и советское раскрестьянивание, садистское раскулачивание и расказачивание, создание колхозов и т.п., начиная с эпохи «военного коммунизма» и заканчивая созданием совхозов при Н.С.Хрущеве.
По пути окончательного «добивания» российского крестьянства идет современная политика внедрения фермерских хозяйств и крупных латифундий — холдингов. Экономическим и духовным фундаментом Руси и Российской империи был народ — крестьянство, составлявшее 90% населения. Уничтожение его и превращение основной массы в рабочий класс, а тех и других в советских людей, привело к утрате русской витальной силы и снижению национальной самоидентификации русского человека.
Теперь понятно, почему у меня — русского в десятом поколении — нерешительный и одновременно взрывоопасный характер, как у типичной психопатической личности, и, вместе с тем, внутренняя робость перед любым начальством и государственным чиновником, хотя ничем им не обязан и не прошу милостыню. Толерантность неведома моему характеру, но я обязан сдерживаться, насилуя свою натуру и понимая, что не созрели в нашей стране условия для посева «разумного, доброго и вечного», а без этого частные усилия практически бесполезны.
Моя нетерпимость к произволу и лживости властей, отнюдь, не врожденная черта, впитавшаяся с молоком матери, она есть реакция на отношения между людьми и властью, сохраняющимися в течение целого тысячелетия, независимо от смены её вывесок и названий. Это прямое наследие ордынских вельмож, московских князей, царей и императоров, генеральных секретарей, их лживых и коварных преемников и наследников.
Ордынское право, обычаи и психология мурз легли на благодатную почву продажной русской элиты и прорастают в ней ядовитыми сорняками. Они являются залогом стабильности порочной общественной системы, препятствующей возникновению внутренних источников развития.
Поэтому, если судить по гамбургскому счету, так называемый «новый советский человек» по характеру, психике и политическому уму ничем не отличался от своего пращура».
Народная мудрость гласит: посеешь поступок — пожнешь привычку, посеешь привычку — по жнешь характер, посеешь характер — пожнешь судьбу. За тысячелет нюю историю Руси и России ВЛАСТЬ в лице государства и церкви жестко детерминировала поведение человека от рождения до его кончины. Страной управляли скандинавы, татары, немцы с середины ХVIII века до февральской революции 1917 года, позднее грузин и украинцы (вплоть до Брежнева) и никогда этнически русского человека не было у власти.
Российская Империя и Советский Союз объединялись СИЛОЙ ВЛАСТИ, а не доброй волей включенных в состав государства народов. Советский союз был таким же имперским образованием, как и царская Россия, они различались только идеологией и жестокостью, а «вертикаль» оставалась неизменной. Как только СИЛА притяжения одряхлела, империя распалась: народы выбрали СВОБОДУ в обмен на мнимую коллективную безопасность и коммунистическую иллюзию.
В конце ХХ века власть в СССР оказалась в руках этнических русских: М.Горбачева и А.Яковлева, убежденного марксиста-ленинца Е.Лигачева и недалекого в интеллектуальном и идеологическом плане сибирского первого секретаря Свердловского обкома КПСС(!) алкоголика Бориса Ельцина — этакого Стеньки Разина ХХ века. Скандинавы, немцы и прочие оберегали и строили ЧУЖОЕ (не родное для них) государство (они служили ему), а укорененные русские, причем «носители передовой идеологии», руководители Коммунистической партии Советского Союза, перессорившись, развалили его. Не божье ли это нам наказание?
Глава вторая. Советский русский человек.
То, о чем шла речь, было присуще русскому народу при старом режиме, а теперь выясним, что привнесла в характер, психику и ум русского народа Советская власть. Каким, действительно, выразителем новой нацией стал русский человек, воспитавшийся в условиях старого режима? Свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция. Идеи новые, но народ-то прежний, преимущественно безграмотный и темный, более 80% населения представляет крестьянство. Да и сами вожди и руководители Советской России, пропитанные социалистическими и коммунистическими теориями являются обладателями не бог весть каких знаний и без практического опыта «построения» не только социалистического, но и традиционного государства.
Ликвидация крестьянства как класса, создание экономической базы т.н. социализма и урбанизация вызвали быстрый рост численности городского населения. Если в 40 х годах прошлого столетия город и деревня по численности сравнялись, то за последующие десятилетия население городов СССР составило почти 70% от общего числа. Но это не сказалось на улучшении нравственности советского человека, изменениях его характера в лучшую сторону. Его характер фактически не улучшился, с ним — народом — по-прежнему власть могла делать, что угодно и врать ему без зазрения совести. «Реорle хавал», но не верил, оставаясь в глубинах души верным своей традиционной психологии «Фомы неверующего».
Какие новые позитивные качества сформировались в его душе и характере за 70 лет существования Советского Союза, да и за три десятилетия с 1991 года? Сбросив идеологическую шелуху, не вооруженным глазам видно, что, несмотря на смену трех поколений натура русского человека не улучшилась, а бросающиеся в глаза новообретения имеют (и еще долго будут носить) весьма поверхностный характер. Вернись Советский Союз, и мы даже не заметим каких-либо изменений в психологии, поведении и запросах наших людей, их реакции на внешние изменения и катаклизмы. Его обманывала советская пропаганда, обманывает и сегодняшняя. Следовательно, новоприобретения в характере, душе и психологии миллионов советских людей после старого режима были неустойчивыми и поверхностными, сложилась ситуация, когда небольшой толчок извне мог оказаться роковым для неэффективной системы и построенного на идеологическом фундаменте общества.
Как тут не вспомнить о рациональном философе Ф.Ницше, который советовал: «Падающего — подтолкни!», что и былосделано с помощью младшего Чубайса американскими советниками из ЦРУ США.
Но вернемся к следствиям великой индустриализации и урбанизации, произошедшей в Советском Союзе. Система политического и идеологического воспитания советского человека работала достаточно эффективно, поэтому во второй полови не ХХ века именно явные несоответствия слову и делу в экономической политике партии относительно повышения благосостояния народа сформировали в социальных слоях общества потребность к переменам. Потому идея перестройки и «социализма с человеческим лицом» были встречены с восторгом. Народ впервые ощутил свободу, но, как заметил Спиноза: «Свободный народ должен остерегаться, абсолютно вверяя свое благополучие одному лицу». На этом мы и поскользнулись в 1991 году, утратив веру в привитые нам с детства идеалы и надежду на порядочность коммунистической и последующей после неё — пост коммунистической власти(откровенно говоря, они, если и не близнецы, то точно — единоутробные братья). Поэтому прав Валерий Соловей, отметивший, что «В течение по следующих 20 лет власть упорно превращала русских людей в другой народ. Татары, башкиры, народы Северного Кавказа, якуты, буряты и другие малые народы в принципе сохранили идентичность, то есть остались такими же, как и в годы советской власти. Вот только с русскими произошла трансформация столь глубокая и всеобъемлющая, что впору говорить о рождении новой русской нации — нации, которая впервые в истории хочет жить для себя, а не для других». (В.Соловей, и Т.Соловей «Несостоявшаяся революция» М.2008).
Как же мы к этому пришли? Моральные последствия индустриализации. Известно, что бешенные темпы сталинской индустриализации повлекли быстрый рост населения городов и строительство новых. С 1926 по 1937 г. только население крупных индустриальных городов увеличилось в несколько раз. Её проблемы исследованы и хорошо опи саны известным российским историком Островским А.В.(1947—2015), Осокиной Е.А. (Доктор исторических наук, профессор истории России и СССР Университета Южной Каролины с 2012), А.А.Зиновьевым, особо хочу отметить коллективный труд российских ученых «Кристалл роста к русскому экономическому чуду» (2021). Итак, в 1913 году в Российской империи насчитывалось 28 млн чел. жителей городов, в сельской местности около 131 млн. После революции и Гражданской войны в 1926 году в городах Российской империи проживало 26,3 млн. чел., на селе — 120,7 млн. чел.
По данным на 1940 год в городах числилось уже 63 млн. чел, то есть увеличение в 2,4 раза. По данным переписи 6 января 1937 года по сравнению с 1926 годом только численность жителей городов Москвы увеличи лась на 190%, Ленинграда — на 180%, Архангельска на 323%, Мурманска на 1038,5%, городов Сталино — на 4071%, Кемерово — на 574%, Улан-Уде на 394%, Владивостока на 200%, Сталинобада — на 1694% и т.д. Данные можно найти в Интернете; как говорил известный киногерой — «картина маслом». За годы первых пятилеток в стране было построено более 5000 различных промышленных предприятий, основано и заново отстроено более 600 новых городов, но с обеспечением людей жильем и другими социальными потребностями при советской власти дело всегда обстояло плохо и очень плохо.
Показательна динамика численности рабочих и служащих по реперным годам. В 1922 году рабочих и служащих по всем отраслям про мышленности насчитывалось 6235 тысяч, в 1928 году — 11444 тыс. человек, а в 1932 г. уже 24222 тыс.работников.
Где люди, там и проблемы,а «нет человека, нет и проблемы». Даже стольные города испытывали небывалую ранее скученность и антисанитарию, самые образованные и считающие себя культурными люди в длившейся годами обстановке и атмосфере оскотинивались. Из вчерашнего крестьянина формировался новый советский человек. «Люди как люди… Любят деньги, но это всегда было…Человечество любит деньги… Ну, легкомысленны… ну, что ж… обыкновенные люди в общем напоминают прежних… квартирный вопрос только испортил их». М.Булгаков, «Мастер и Маргарита».
Да, коммунальные квартиры сформировали психологию миллионов строителей социализма. В результате революции деревенская субкультура обосновалась в городах, в коммунальных квартирах, общежитиях и бараках, а также на производствах, в армии, лагерях и тюрьмах. Культурные слои общества частью были выбиты в революцию и годы гражданской войны, а частью эмигрировали, оставшихся «царских» военных и гражданских специалистов подчистили в годы Большого террора, большую часть русского народа безжалостно выкосила Отечественная война. Под партийной диктатурой сталинской группы, по существу, оказался несчастный русский народ, позволивший загнать себя в "советское» стойло», постоянно обманываемый вождем? Под «мудрым» руководством партийных невежественных демагогов выпало ему «великая честь строить самому себе светлое будущее» — социализм и коммунизм. А как можно строить коммунизм на нищенскую зарплату полуголодному рабочему под постоянной угрозой уголовного преследования за невыполнение планов, недоработку трудодней, опоздания и пр. ? Хорошо и качественно строить бессмысленно, особенно, когда работнику внушили, что «план — закон, а его выполнение — обязанность, и потому плановые показатели должны быть достигнуты любой ценой, иначе будет наказание вплоть до возбуждения уголовного дела ». Оставалось подгонять результаты под плановые показатели, создавать видимость добросовестной работы, заниматься приписками и пр.— такая практика осуществлялась в народном хозяйстве, чтобы избежать нежелательных санкций.
Предлагаю откровенное признание о жизни в советское время типичного советского человека, научного работника, опубликованное автором в Интернете. Назовем его Вадимом, Вадимом Ивановичем. "Я родился в 1929-м, а в 1991 году, когда кончился СССР, я был в возрасте 74 лет. Так что моя жизнь вложена в рамки советской эпохи, и вся моя конституция, реакции, установки ума и поведения сложились в ориентировке на этот стиль жизни — в ладу или в противостоянии, но все равно в ориентировке на этот космос советской цивилизации. Ее строй, естественно, отпечатлелся во мне — в натуре и психике. Так что, вглядываясь в себя, я познаю организм, выросший на почве и в среде этой цивилизации, а значит — и ее саму в некотором аспекте. И когда ныне эту эпоху подвергают тотальному проклятию, я не могу не относить это «оплевание» на свой счет. Каков же советский отпечаток, что я чувствую в себе? Вот иду по улице в бодром настроении — и в душе звучит: «Если завтра война…», а коли жаль себя — светлой печалью — то «Орленок»… То есть, душа пропитана темпоритмами и мелосом советской эпохи. А она была — песенна и музыкальна, при всем скрежете, «шуме и ярости» душа тогда пела и стонала, но музыкально.
Ну а как привык себя чувствовать в быту? Мне многое положено иметь без усилий с моей стороны: жилище, еда (на которые я не должен экономить и считать деньги, хотя почти всю жизнь зарплату младшего научного сотрудника имел), работа, образование себе и детям, медицина бесплатная, путевка в дом отдыха и пионерлагерь. Так что пресловутая «забота партии и правительства» — не на словах, оказывается, была только, но и реально я себя чувствовал под опекой Державы сильной и спокойной. Патернализм сверху и инфантилизм во мне, в моей душе. Да, советский человек имеет самочувствие «мальчика, не мужа», из детства и отрочества не выходит даже в юность, не говоря о летах мужества и самоопорности полной (к чему ныне резкий переход, насильственный). Но так ли уж это плохо?
То есть, социализм как причастность каждого к общественному пирогу и кусание от него был у нас, мы в нем жили, пользовались все общенародной собственностью. Ну, конечно, начальнички поболее откусывали, но все же с зазрением совести; и на них была управа в партийной дисциплине и моральном уставе.
Вот еще одна черта советского человека: не думать о деньгах и не считать их — ни на себя, ни на друга, на угощение и проч. А ведь мало их было, не сберегали и не копили, а как-то появлялась регулярно зарплата, и безбедно существовали. Без разносолов — ананасов и одежд особо модных. Условия жизни были — как глаза любимой в советской песне: «быть может, не прекрасные, но, в общем,подходящие». А коли что — так дети мои получали бесплатные завтраки в школе. Не убивались на работах заради заработка, гнусной процедурой превращать время в деньги не были озабочены.
Ведь это главная абсолютная ценность — свободное Время! Его имел и человек науки и искусства, и работяга, который на работе «не бей лежачего» и «тянул резину» и «перекур с дремотой» — весело артельно и трудились, и выпивали, и беседовали. Так и мы, придя в институт разок в неделю — как в дружеский клуб, работая дома или в библиотеках, как по душе нам… Не убивались на работах, дрожа за завтрашний день, не имели стрессов и спешки и критерия «успеха» обязательного. «Хочешь жить — умей вертеться!» — это их принцип. А у нас можно было жить — не суетясь и не вертясь: не прытко, а плавно, в темпоритме собственного достоинства, даже если небогат ты. Я, например, всю жизнь не знал, что такое «зарабатывать деньги». Я учился, работал, получал само собой стипендию и зарплату, плюс-минус, но не нужно было усиливаться в гонке: «престиж», «успех»! Да, я как советский человек,с замедленными реакциями, не приспособлен к состязанию-конкуренции Рынка. Но зато приспособлен к тишине, сосредоточению, вниманию — к Бытию, Духу, Красоте, Творчеству. Коммунизм — такое же вечное чаяние людей выражает «чтоб все сообща», как и иное - «что все — мое!», Социализм же умерен: часть — общее, часть — мое.
А термин «советский» — никак не постыдный: «совет да любовь» в нем. И «интернационализм» чужд ненависти. Если идентифицировать мне себя с некоей космоисторической целостностью — то кто я, чей? Я — не «русский», не «российский», и не «современный», но локализован в советской цивилизации.
Советская система эпохи «застоя». Ее гнет — ленив, «рука колоть врагов устала», в правителей закралась нечистая совесть, что выедает их решимость, и они сами живут, но и иным дают. В гуманитарных институтах Академии наук, где мне повезло 40 уж почти лет прокантоваться, лучше ничего не приноси, не выполняй план научной работы, нежели что-то странное по мысли и стилю, отчего начальству морока: еще печатать, отвечать… А пенсион мой младшего научного выплачивали, денежки не свои ведь, а государственные». Конец цитаты.
Надо признать, что в советском обществе широко была распространена криминальная психология: не считалось зазорным, что-либо приобрести, переступая через моральные принципы «строителя коммунизма»; «Не украдешь — не проживешь» — такова мещанская психология. Виной этому была несправедливость в оплате по труду и распределении общественного продукта, создававшие дефицит продовольствия, товаров массового потребления, социально-бытовых потребностей граждан. По Сталинской Конституции все граждане СССР были равны, но на деле наш социализм был государством, официально структуированным по номенклатуре должностей, профессий, промышленных отраслей, столичных и периферийных городов, сел и прочих населенных пунктов.
Придавая первостепенное значение военной промышленности социалистическое государство вынуждено было создать общество, в котором у кого-то было «густо», а у большинства трудящихся жизнь проходила в условиях ДЕФИЦИТА и неудовлетворенных порой жизненно важных потребностей, что отражалось на падении морали общества. Массовым явлением в советском обществе было мелкое воровство, употребление служебным положением, блат, хищения соц. собственности, в 70-х сложилась даже официально признанная социальная прослойка «несунов», тащивших с предприятий и организаций все, что можно было незаметно вынести. Партийные, контрольные, профсоюзные организации не могли наладить справедливое распределение и справиться с расточительством и бесхозяйственностью, бессильны были и правоохранительные органы.
Вполне естественно, что миллионы советских людей — победителей гитлеровского нацизма, пережившие тяжелые десятилетия, стремились к спокойной и благополучной жизни. По оценке мудрой Анны Ахматовой в СССР наступили «вегетарианские времена», когда за происхождение, неосторожное слово или шутку уже не сажали. Припоминается сценка из фильма середины 70-х «Приключения Шурика», в которой один из героев, щурясь на Солнышко, потягивая пивко с придыханием произносит: «Жить хорошо!», а его находчивый партнер мечтательно добавляет: «А ХОРОШО жить — ещё лучше!». И это воспринималось уже вполне естественно, хотя в 30-е и 40-е за такую шутку можно было легко загреметь. Участник войны народный поэт Михаил Танич, награжденный орденами «Красной звезды» и «Слава», уже в конце 40-х получил срок как антисоветчик за реплику, что в «Германии были хорошие дороги».
Как это ни противоестественно, но в число «антисоветчиков» тогда легко зачислялись и отмеченных правительственными наградами ветераны, и выдающиеся ученые, и простые граждане-правдолюбы, критикующих плохие порядки. В поздние времена количество критикующих власть и порядки не уменьшалось. Откровенно говоря, поводов для этого было предостаточно, начиная от производственных вопросов и до бытовых.
Мы, партийные работники, как и все, считали такое положение «временными трудностями» и многие причины недовольства устранялись на местах, но не все зависело от местных органов. У партийных идеологов тех лет, и у меня в частности — секретаря ГК КПСС, в связи с этим возникало недоумение: почему наследники революции вырождаются в потребителей? Даже ветераны войны и труда забывали о личном достоинстве и скромности, когда дело касалось улучшения жилищных условий и распределения дефицитных товаров, положенных им постановлениями Правительства. Позже до меня дошло, что Советский человек ВОВСЕ не вырождался, просто он, как часть природы, подчиняющаяся объективным законам Диалектики инстинктивно, как очнувшийся от долгого летаргического сна, медленно и коряво устремился в нормальную цивилизацию, в которой он действительно мог почувствовать себя ХОЗЯИНОМ своей жизни. Построив социализм и победив Гитлера, он с нарождающимся потомством законно стремился к удобной, благополучной и сытой жизни, которую заслужил, но все никак не мог получить.
О «новом человеке». Взрослея, мы гордились тем, что родились и живем в первом в мире Социалистическом государстве, «оплоте мира и прогресса», освещающего путь народам мира в светлое будущее. С 1969 года по 1983 год я работал на севере Томской области и был горд, что участвую в освоении нефтяных месторождений Западной Сибири и строительстве города томских нефтяников Стрежевого. Наши лучшие годы жизни проходила в иных условиях, чем у моего «героя», родившегося в 1929 году. Оглядываясь назад, считаю себя счастливым человеком потому, что в 70- е годы у меня не возникало таких моральных колебаний, как у Вадима Ивановича.
С отцом, военным летчиком, наша семья, с 1940 года проколесила от Приморья, Забайкалья до Латвии, где в 1962 г. закончилась его служба. Семь лет жизни в Курляндии п. Вайоноде (80 км от Лиепаи) и Елгаве были самыми счастливыми за годы службы отца. Из диких степей Забайкалья мы оказались в раю — в европейском цивилизованном мире. Уезжали со слезами на глазах, но, судя по сегодняшней обстановке, поступили правильно. После увольнения в запас вернулись на его родину в г. Орехово-Зуево Московской области. Я окунулся в совершенно иную моральную среду, типичную для индустриального Подмосковья. Серый быт, нравы, пьяные традиции, скученность, грязь и убогость подобных рабочих городов, жизнь в казармах, построенных ещё Морозовыми, хорошо описаны в литературе тех лет, поэтому не стану повторяться. Хотелось вырваться из этого мира. В июле 1964 года я приехал в Томск на учебу в Университет. Выбор был случайным, но оказался удачным.
В 60 х началось бурное индустриальное развитие западной Сибири, куда в 30-е не дошла сталинская Индустриализация. В нефтяной промышленности и строительстве городов были заняты десятки и сотни тысяч трудящихся. Бытовые, производственные и климатические условия были неблагоприятные, но люди преодолевали трудности. С учетом поясного коэффициен та и северных надбавок, премиальными и пр. нефтяники, строители, транспортники, работники гражданской авиации и пр. зарабатывали огромные по тем временам деньги — до тысячи и больше за месяц напряженной работы. Работники других профессии значительно меньше, но все же и их зарплаты были много больше коллег на «Большой Земле», да и срок выхода на пенсию после 15 лет работы всем сокращался на пять лет.
Молодежь привлекали Ударные комсомольские стройки, стремление создать судьбу, романтика новой жизни, конечно и повышенная оплата труда. Но основная масса специалистов и рабочих приезжа ли в северную тайгу, чтобы заработать деньги для покупки машины и квартиры на Большой землею. Они не были «рвачами», но стреми лись зарабатывать и зарабатывали, как я сказал, очень большие деньги.
Трудно жить и работать при 30—40 градусных морозах или пронизывающих ветрах, но ещё тяжелее летом при большой влажности и разгулявшемся гнусе под палящим солнцем, не заходящем за горизонт. Но гораздо труднее было тем, кто каждый день работал на строительстве, нефтепромыслах на пойме Оби. Плюс трудности, с вязанные с дефицитом жилья, нехваткой теплой спецодежды, с непогодой и продовольствием, питьевой водой, общежитским бытом и пр. Но постепенно приспосабливались, набирались терпения, обустраивались.
Известно, что в организации производств русский человек крепок «задним умом», поэтому регулярно возникали типичные для советской экономики не «предвиденные проблемы и обстоятельства, которые надо было решать, корректировались планы и сроки сдачи в эксплуатацию промышленных, коммунальных и социальных объектов. Бороться с непролазной грязью, антисанитарией, ликвидацией временного жилья.
Причины сбоев и трудностей были не только в организации труда, но и в погодных условиях, бездорожьи, в надежности выпускаемых промышленностью техники и оборудования, срывах графиков доставки грузов, в сроках навигации, организации питания и быта. Люди работали самоотверженно. Поэтому надо было постоянно «держать руку на пульсе» производства, строительства нефтепроводов и газопроводов, социальной жизни строящего города, обустройстве вахтовых поселков месторождений, расположенных севере и юге района за сотни километров. Этим и занимались партийные, профсоюзные и комсомольские организации под руководством горкома КПСС и Горисполкома.
Конечно, у населения столичных и курортных городов была сравнительно легкая и комфортная жизнь, а у большинства населения огромной страны жизнь была нелегкой, но с верой в будущее. У сибиряков москвичи и южане всегда ассоциировались с особой породой, которая всегда ищет личную выгоду. "Шкурные" просьбы ленинградских и московских артистов, писателей, журналистов центральных изданий ничего, кроме моральной брезгливости у нас не вызывали. Они считали, что на Севере всего вдоволь — рыбы ценных пород, зимних сапог и унтов, полушубков и тулупов для зимней рыбалки; мы изворачивались, делали подарки, хотя и сами испытывали нужду в полушубках и зимних сапогах, а рыбой угощали гостей только местные «браконьеры». Хотя мы сами не понимали, почему в таком богатом государстве все ЭТО является дефицитом? Поэтому естественно, что с некоторых пор в душе рождались вопросы, недоверие и даже неуважение к руководству КПСС. Были вескими на то причины,которые в конечном счете и привели к развалу советского государства.
У каждого народа Советского Союза была любимая Родина. У латышей любимой была земля Латвии, у эстонцев — Эстония, у татар — Татарстан, у узбеков — Узбекистан и так далее. Они берегли свою самобытность и бережно относились к национальному достоянию, могилам отцов и пращуров.
А РСФСР ассоциировалась с мачехой: с грязными и пыльными улицами, разваленными церквями, запущенными кладбищами, вросшими в землю избами, бедностью, убогими продовольственными рынками, с пьяными драками и густым матом. Русский человек не чувствовал себя хранителем русской старины и культуры, он считал себя в первую очередь советским человеком и гордился этим.
Помню, как мой дядька Юрий Васильевич Дмитриев, родившийся в 1928 году, уже в 60- х за «рюмкой чая», жалуясь на бюрократов, бил себя кулаком в грудь и возмущенно орал: «Жень, а Жень, ну я же СОВЕТСКИЙ ЧЕЛОВЕК! так почему …?». У меня не было ответов на его правильные вопросы.
У советского человека Советский Союз ассоциировался с Кремлем, Красной площадью, Мавзолеем, ВДНХ, первым Спутником и первым космонавтом Ю.Гагариным; конечно он представлялся могучим и несокрушимым, но он был - бюрократическим, недоброжелательным и необустроенным государством: даже в центре Москвы трудно было найти приличный общественный туалет.
Таким он и был противоречивый и большой Советский Союз, но у каждого народа была своя дорогая сердцу малая родина, только русские были ей лишены. В частности, несмотря на воспитанную во мне гордость великоросса, у меня, например, никогда не возникало ощущение моей НУЖНОСТИ партии и Советскму государству, хотя, учитывая, что проехал его от Забайкалья до Балтийского моря, мог с полным правом произнести: «Мой адрес ни дом и не улица, мой адрес - Советский Союз!». Даже и мысли такой не возникало. Он притягивал и отталкивал одновременно. С таким же чувством я мог сказать, что горжусь тем, что я человек планеты Земля.
Если же у меня — заведующего Отделом пропаганды и агитации обкома КПСС не возникло трепетного отношения от причастности к нему, то, что говорить о миллионах простых граждан? Тем более о настроениях населения «братских республик». Поэтому СССР в 80-х годах мало было тех, кто считал его РОДНЫМ, как и Советскую власть вместе с Генеральными секретарями и Политбюро. Они убивали все добрые чувства к государству. Они не шибко заботились о нем и о нас, так и не ЗАХОТЕЛИ понять ни государство, которое было построено, ни психологию народов - его строителей. Так, оставшись без родителей и верных сыновей и дочерей, он скончался «сиротой».
Это "родная" КПСС нас сделала такими безразличными к судьбе нашей общей родины.
Глава третья.Социологическая наука о советском человеке.
Известный советский и российский социолог Игорь Васильевич Бестужев-Лада писал, что «реальность советского человека целиком принадлежит тем великим десятилетиям, когда послереволюционная государственность пыталась стабилизировать репрессивный режим, сохраняя и наделяя статусом гражданина, прежде всего, человека покорного, исполнительного, сопричастного и т.;д.» Руководители Советского Союза были уверены, что должным образом реконструированный и «исправленный» коммунистической партией человек имперской эпохи послужит достаточно надежным винтиком или кирпичиком строительства Социалистического государства. Однако наследники В.И.Ленина, исправляя человека, доставшегося им в наследство от старого строя, возродили старую реальность: номенклатуру, аппаратную бюрократию, послушных ей советских идеологов и «спецов» разного профиля, а с другой стороны — покорную власти «народную массу. Уже в начале 30 х «скороспелый» советский человек почувствовал себя в знакомой по царским временам обстановке, но ему внушалось, что он человек «исключительный», носитель передовой научной идеологии и воззрений, и он воспринял этот бред, как само собой раз умеющийся факт.
Десятилетиями в новых поколениях формировался образ «особого человека», обладающего исключительной системой собственных ценностей, сознанием собственного превосходства и своей системой социальных мер и весов, не допускающего даже мысли о реальном сравнении собственной жизни с «чужой», готовый идти на самопожертвование ради великой цели построения коммунизма.
Это сказалось в годы Великой Отечественной войны и суждение участника войны философа А.Зиновьева о том, что «советский десятиклассник выиграл войну» имеет основания быть правдой. Итак, главной чертой «человека советского» считалось внушенное партийными идеологами и воспринятое им автоматически, чуть ли не с рождения представление о собственной исключительности, особости, принципиальном отличии от среднего человека иных времен и социальных систем.
Словом, «Читайте, завидуйте, я — гражданин Советского Союза!» В.Маяковский. Его стихи оказали огромное влияние на воспитание нескольких поколений в духе преданности Советской власти. Другой фундаментальной чертой социального характера советского человека социология отмечает его государственно патерналистскую ориентацию. «Образцовый» советский человек не мыслил себя вне всеобъемлющей государственной структуры. Само принятие патерналистской модели человеческого мира означает принятие вертикальной иерархии отношений: слоя заботливых и слоя подлежащих заботе.
Еще одна фундаментальная черта внутреннего миропорядка типичного « человека советского» — это признание иерархичности. Он считался «сознательным», если признавал существующий социальный порядок и политическим режим. Формула «по заслугам каждый награжден» (из самой знаменитой песни 30 х гг.) достаточно точно от ражает характерную черту социальной конструкции: иерархия заслуг (перед «верхом») и наград (опять-таки пожалованных «верхом»).
Видимо, поэтому характер русского человека философ Николай Бердяев назвал «бабьим характером», сформировавшимся таковым при старом режиме в силу исторических традиций, из-за пристрастия власть имущих к подавлению всякого свободомыслия и местной инициативы. Эту же характеристику можно отнести и к человеку советскому. Я считаю, что он прав. Но вот что удивляло иностранных исследователей российского общества от Петра до Сталина: система жесточайшего насилия над народом выступала и, более того, воспринималась, им как выражение «материнской» заботы о поданных.
По данным ВЦИОМ даже в 1990 году, на четвертом году Перестройки, свыше 60% населения было уверено, что большинство советских людей не смогут прожить без постоянной опеки со стороны государства. Экономическая основа подобных суждений очевидна: более двух третей населения зависело от государственных предприятий и пособий.
О последствиях «патернализации. «Вот приедет барин — барин нас рассудит...» Н. Некрасов.
Патернализму соответствует инфантилизм массы, самосознание подростка, недоросля. «Забота» со стороны «верхов» должна встречать «благодарность» со стороны «низов» — такова главная, осевая формула патерналистского устройства общества и социальной личности. Именно поэтому по наблюдениям выдающегося специалиста нейролингвистики Татьяны Владимировны Черниговской русский человек в текущем веке, как и в предыдущем, по характеру, психике и уму напо минает тринадцатилетнего подростка и преодолеть этот возраст средне-статистическому человеку пока не удается.
Известно, что роль главного благодетеля — источника «неустанной заботы» о простом человеке была возложена в советской СИСТЕМЕ на государственную партию ВКП(б)-КПСС. Именно она формировала мировоззрение, сознание и мораль советских людей, в том числе и будущих руководителей партии.
Вспомним основные составляющие этой системы: 1. Управление осуществлялось через разные подконтрольные партии массовые организации. С детства из нас буквально лепили строителей коммунизма, верных идеям марксизма-ленинизма, в верности ему нас приучали видеть смысл жизни. 2. От Детсада до старости никто не мог избежать массового информационного давления через систему образования, воспитания, государственные СМИ (газеты, радио, кино плюс литература, музыка, театр «направленного» действия). 3. В каждой области, каждой сфере деятельности, в каждой научной дисциплине шел поиск «своих» уклонистов, извратителей, апологетов, антисоветчиков и пр. Разоблачение, осуждение и изгнание таковых служило средством проверки кадров на «преданность» линии партии. 4. Для поддержания мобилизационной ситуации повсеместно требовалось не сбавлять накал напряжения «борьбы» против внутренних и внешних врагов и с главными (назначенными таковыми) противниками режима. 5. Молодежь воспитывалась в атмосфере культов «образцовых героев» в разных сферах литературы и искусства при полнейшем пренебрежении к реальным людям. 6.От рождения и до смерти человека сопровождал непременный образ абсолютно непогрешимого руководящего центра («великого вождя», «мудрой партии», «всепобеждающего учения»). 7. Никакого реального массового участия советского народа в управлении государством не существовало. Была отработанная и принятая обществом маска массовости, народности, позволявшая правящей верхушке говорить от имени «интересов народа». И, что особо важно, все — от рядового человека до членов Политбюро — сурово воспитанные в обстановке абсолютной безальтернативности с готовностью принимали эту мифологию, и были готовы с энтузиазмом демонстрировать преданность вождю и партии во время ритуальных выборов, торжественных демонстраций и всенародного осуждения «врагов народа» или «поджигателей войны». А куда было деваться?
Игорь Васильевич отмечает, что «Главной особенностью большинства советских людей было умение адаптироваться к административному и полицейскому произволу, способность уживаться с репрессивным государством, пытаться извлечь из этого какую-нибудь личную выгоду. Жесткость принуждения снималась посредством частичной демонстрации лояльности власти, а частично — терпением и халтурой, обманом, когда речь заходила о начальстве или государстве. Он был озабочен, прежде всего, физическим выживанием в той мясорубке, которая досталась на его долю, сосредоточен на собственных интересах, на обеспечении благополучия своей семьи».
Словом, если «цыплят считать по осени», то многолетний труд идеологов ВКП(б) — КПСС по воспитанию нового человека не принес ожидаемых результатов. Природную сущность человека не смогли изменить и последующие после Сталина лидеры партии и государства, которые сами были продуктом сталинской СИСТЕМЫ. Тем более, изначально наивно было полагать, что кто-то из них был способен осуществить перестройку советского государства на основе невежественных, догматических, не соответствующих действительности знаний и представлений о советском народе и законах природы. Но мы им верили и слушались. Результат налицо!
Глава четвертая. Гюстав Лебон о характерах и психологии рас и народов.
«История в главных своих чертах может рассматриваться как простое изложение результатов, произведенных психологическим складом рас. Она проистекает из этого склада, как дыхательные органы рыб из жизни их в воде».
Гюстав Лебон Гюстав Лебон о характерах и психологии рас и народов. Я хочу познакомить читателя с выдающимся французским ученым Гюставом Лебоном (1841—1931), известным французским ученым, автором более двадцати трудов по физикохимии, физиологии, антропологии, истории, социологии и философии. Он изучал медицину, затем путешествовал по Европе, Северной Африке, Азии в 1860—1880 годах. Сбежавший из СССР в 20 х годах секретарь Сталина Б.Бажанов со слов Марии Гляссер, секретаря Ленина, написал, что книга Лебона «Психология толпы» была одной из настольных книг Владимира Ильича. Скорей всего Сталин тоже читал книги этого автора, как и труды Н.Макиавелли… Книга «Психология социализма» выдержала в короткий проме жуток времени пять изданий, переведена на несколько европейских языков и успела просветлить и оберечь многие умы от гибельных соци алистических и политических увлечений. Многих, но не вождя большевиков, который неистово стремился к завоеванию власти в России. Так вот, г. Лебон доказал, что величие народов зависит главным образом от уровня их нравственности. Его книги «Психология народов и масс» (1894) и «Психология социализма» (1908), опубликованные более ста лет назад нисколько не утратили своего значения и сегодня.
Выводы, сделанные ученым из продолжительных путешествий и наблюдений по различным странам, заключаются в том, что «каждый народ обладает душевным строем столь же устойчивым, как и его анатомические особенности, и от него-то и происходят его чувства, его мысли, его учреждения, его верования и его искусства. Высшие расы отличаются от низших как характером, так и умом, но высшие народы между собой отличаются главным образом характером».
«Из тех черт характера, которые играют наиболее важную роль, следует главным образом отметить: настойчивость, энергию, способность владеть собой — способности, проистекающие из воли". Автор упоминает среди основных элементов характера и нравственность народа. "Иметь нравственность для народа — значит иметь известные твердые правила поведения и не отступать от них. Народ может потерять очень многое, претерпевать всевозможные катастрофы и быть еще в состоянии подняться. Но им все потеряно, и ему уже никогда не подняться, если он потерял свою душу».
Ученый отмечает, что открытия ума передаются легко от одного народа к другому, а вот качества характера не могут передаваться. Вместе с тем, именно характер народа, но не его ум, определяет его развитие в истории. Открытия, обязанные уму, составляют общее достояние человечества; преимущества или недостатки характера составляют исключительное достояние каждого народа. «Это — утес, о который волна должна бить изо дня в день в течение веков, чтобы обточить только его контуры; он соответствует специфическому признаку вида, плавнику рыбы, клюву птицы, зубу плотоядного».
Важно иметь в виду, что умственные качества могут легко изменяться под влиянием воспитания, но качества характера почти совершенно ускользают от его действия. Но вот, внимание: «если воспитание действует на них, то это бывает только у натур безразличных, не имеющих почти никакой воли и, следовательно, легко склоняющихся в ту сторону, куда их толкают. Эти безразличные натуры встречаются у отдельных индивидов, но крайне редко — у целого народа, и если их можно встречать в нем, то только в моменты крайнего упадка».
Мне кажется, что это замечание прямо относится и к нам, сегодняшним, про живающим в годы «крайнего упадка». Ещё раз обратим внимание на этот вывод: «Если воспитание действует на …, то это случается у натур безразличных, не имеющих почти никакой воли и, следовательно, легко склоняющихся в ту сторону, куда их толкают» и следующий: «Эти безразличные натуры встречаются крайне редко у целого народа», но все же встречаются! Сегодня можно смело говорить, что таким «народом» в истории человечества был и остается русский народ. Народом со слабой волей можно считать русский советский народ, государственно-образующий Советский Союз.
Задача его «коммунистического воспитания и сознательности» считалась главной для партийных, советских, профсоюзных, комсомольских, пионерских и октябрятских организаций. Воспитанию нового человека, а фактически — дезинформированию, оболваниванию и зомбированию, пропагандистская машина КПСС придавала приоритетное значение, ибо официально считалось, что причины антиобщественного или антисоветского поведения «отдельного человека» связаны с плохим воспитанием и с недоработкой семьи, школы, соответствующих общественных организаций, правоохранительных органов и пр. За недоработку воспитательной работы приходилось отвечать «виновным без вины», это была поверхностная проработка, вглубь причин старались не залезать.
Приоритетное значение придавалось ВОСПИТАНИЮ сознательности в коммунистическом понимании этого термина, то есть верности власти и идеям «марксизма-ленинизма», а, отнюдь, не воспитанию характера и инициативы и прочих качеств в этом роде. Когда общество разуверилось в этих идеях, то и проявился его «бабий характер», слабая воля, нездоровая психика и ленивый ум. Поэтому в годы перестройки мы ничего не соображали и вели себя как толпа.
В антиобщественных проявлениях и аморальности отдельных лиц партийные идеологи и советские правоведы 70 лет обвиняли живучесть пережитков старого мира, но это было лицемерием, ибо невооруженным глазом было заметно, что большинство т.н. «старых привычек» и отклонений от нормы поведения являлись НАЖИТКАМИ нового общественного строя.
Дело в том, что, несмотря на усилия пропагандистской махины, навязываемое сознанию марксистско-ленинское мировоззрение к концу века уже не западало глубоко в душу зрелого человека, а внушенные молодежи коммунистические ценности всегда находились под угрозой самораспада в прах при первой встречей с окружающей реальностью.
По иному не могло быть, потому что руководители советского государства, приступив к строительству НОВОГО государства, вместе с методами убеждения, пропаганды и агитации стали активно применять средства и методы предшествующего государства: обман, беззаконие, насилие, тюрьмы, лагеря, расстрелы и пр. Главный идеолог большевизма Николай Бухарин вполне публично заявлял, что «Он считает, что “пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью, является, как парадоксально это ни звучит, методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи”.
Да! Крови пролито много, но напрасно — все равно не поучилось, потому что им надо было начинать с себя. Вернемся к трудам Гюстова Лебона и сравним характер русского народа с характерами других, более успешных народов. Вот как он описывает характер англосаксонской расы, населившей Соединенные Штаты. «Нет, может быть, никого на свете с более однородным и более определенным душевным складом, чем представители этой расы. Преобладающими чертами этого душевного склада, с точки зрения характера, являются: запас воли, каким (может быть, исключая римлян) обладали очень немногие народы, неукротимая энергия, очень большая инициатива, абсолютное самообладание, чувство независимости, доведенное до крайней необщительности, могучая активность, очень живучие религиозные чувства, очень стойкая нравственность и очень ясное представление о долге. Можно только отметить здравый рассудок, позволяющий схватывать на лету практическую и положительную сторону вещей и не блуждать в химерических изысканиях; очень живое отношение к фактам и умеренно-спокойное к общим идеям и к религиозным традициям. К этой общей характеристике следует прибавить еще тот полный оптимизм человека, жизненный путь которого совершенно ясен и который даже не предполагает, что можно выбрать лучший. Он всегда знает, что требуют от него его отечество, его семья и его религия. Этот оптимизм доведен до того, что заставляет его смотреть с презрением на все чужеземное. Это презрение к иностранцу и к их обычаям пре вышает до известной степени в Англии даже то, какое некогда питали римляне в эпоху своего величия по отношению к варварам. Оно таково, что по отношению к иностранцу исчезает всякое нравственное правило». Конец цитаты.
Можно завидовать такой характеристике, не правда ли? Далее он пишет о том, что поражает каждого иностранца, посетившего впервые Англию? «Он найдет энергию расы, как в напряженном труде работника, так и в труде учащегося, который будучи предоставлен самому себе с малых лет, научается один руководить собою, зная уже, что в жизни никто не станет заниматься его судьбой, кроме него самого; у профессоров, очень умеренно налегающих на учение, но зато обращающих усиленное внимание на выработку характера, который они считают одним из величайших двигателей в мире. Вникая в общественную жизнь гражданина, он увидит, что если нужно исправить источник в селе, построить морской порт или проложить железную дорогу, то апеллируют всегда не к государству, а к личной инициативе. Продолжая свое исследование, он скоро узнает, что этот народ, не смотря на недостатки, которые делают его для иностранца самой несносной из наций, один только истинно свободен, потому что он только один научился искусству самоуправления и сумел оставить за правительством минимум деятельной власти».
Теперь спросим себя: где можно увидеть следы самоуправления у русского народа во всей тысячелетней истории от Московского государства до нынешней Российской Федерации? Можно, но это единичные факты. Это Земские соборы — сословно-представительные органы при государе в России в XVI—XVII вв., несущие законосовещательную функцию. Земские соборы позволяли собрать вместе представителей всей Руси и дать им возможность высказаться.
Это 1612 год, когда Кузьма Минин и Дмитрий Пожарский, возглавив народное ополчение, изгнали поляков из Кремля и тем самым отстояли национальную независимость Русского государства. А вот при Петре сенат отказался от проведения собора по причине, что «среди крестьян умных нет». Можно вспомнить и о не доведенной до конца Земской реформе Александра II в 1864 году, которая состояла в том, что вопросы местного хозяйства, взыскание налогов, утверждение бюджета, начального образования, медицинского и ветеринарного обслуживания отныне поручались выборным учреждениям — уездным и губернским земским управам. Вот и все, пожалуй! Между тем, именно самоуправление формирует характер народа. Почему же оборвалось народное самоуправление? Испугались!
Между тем, повторяю, «влияние характера есть самый могущественный фактор в жизни народов, в то время как влияние ума в действительности очень слабо. Римляне времен упадка имели более утонченный ум, чем ум их грубых предков, но они потеряли прежние качества своего характера: настойчивость, энергию, непобедимое упорство, способность жертвовать собой для идеала, ненарушимое уважение к законам, которые создали величие их предков. Только благодаря характеру 60 тысяч англичан держат под своей властью 250 миллионов индусов, из которых многие, по крайней мере, равны им по уму, а некоторые неизмеримо превосходят их эстетическим вкусом и глубиной философских воззрений. Только благодаря характеру, они стоят во главе гигантской колониальной империи, какую когда-либо знала история. Можно легко сделать бакалавра или адвоката из негра или из японца, но этим ему придают чисто внешний лоск, без всякого воздействия на его психическую природу, из которой он не может извлекать никакой пользы». («Психология народов и масс» Гл. 4)
Лебон рассматривал общество как пирамиду со ступенями, основание которой занято темными массами населения, средние ступени — образованными слоями, а вершина пирамиды — небольшой отбор ученых, изобретателей, артистов, писателей, очень ничтожная группа в сравнении с остальной частью населения, но которая одна определяет уровень страны на шкале цивилизации. Достаточно им исчезнуть, чтобы увидеть, как одновременно исчезло бы и все то, что составляет величие нации.
Он цитирует Сен-Симона: «Если бы Франция вдруг потеряла своих пятьдесят первых ученых, своих пятьдесят первых артистов, своих пятьдесят первых фабрикантов, своих пятьдесят первых агрономов, то нация стала бы телом без души, она была бы обезглавлена. Но если бы ей пришлось, напротив, потерять весь свой служебный персонал, то это событие опечалило бы французов, потому что они добры, но для страны от этого был бы очень небольшой ущерб».
Прочтя эти строки, вспомним о большевиках, который создавая пролетарское государство, уничтожили гимназическое и университетское образование, обучившее Ленина и прочих большевиков, бессердечно уничтожили образованные (недружественные пролетариату) классы, «буржуазных специалистов», интеллигенцию (г..но нации?), интеллектуально и профессионально «обескровили» русский народ и провозгласили строительство коммунизма революционерами недоучками, малограмотными крестьянами и неквалифицированными рабочими.
Опьяненные властью политические авантюристы, загнали политическую партию в ситуацию, которую предвидел ещё Фридрих Энгельс в письме Иосифу Вейдемейеру, американскому другу и политику: «Мне думается, что в одно прекрасное утро наша партия вслед ствие беспомощности и вялости всех остальных партий вынуждена будет стать у власти, чтобы, в конце концов, проводить все же такие вещи, которые отвечают непосредственно интересам общереволюционным; в таком случае под давлением пролетарских масс, связанные своими собственными, в известной мере, ложно истолкованными и вы двинутыми в порыве партийной борьбы печатными заявлениями и планами, мы будем вынуждены производить коммунистические опыты и делать скачки, о которых мы сами отлично знаем, насколько они несвоевременны. При этом мы потеряем головы — надо надеяться только в физическом смысле — наступит реакция и, прежде чем мир будет в состоянии дать историческую оценку подобным событиям, нас станут считать не только чудовищами, на что нам было бы наплевать, но и дураками, что уже гораздо хуже. Трудно представить себе другую перспективу. В такой отсталой стране, как Германия …». Манчестер, 12 апреля 1853
Обратите внимание на фразу «В такой отсталой стране, как Германия…», а что уж говорит о России, в которой дело Ленина было из начально обречено… Новый народ с помощью насилия, тюрем, лагерей и расстрелов создать невозможно. Поэтому Советский народ не мог представлять собой качественно новую расу. Надо сказать, что термин «раса» понимается Лебоном отнюдь не в антропологическом смысле, так как уже давно (если не считать дикие народы) чистые расы почти исчезли. У цивилизованных народов существуют только расы, которые мы назвали историческими, т.е. расы, создавшиеся всецело под влиянием исторических событий. Такие расы образуются, когда народ, состоящий иногда из элементов весьма различного происхождения, в течение веков подвергается влияниям сходных между собой условий среды и общественного строя, общих учреждений и верований и совершенно одинакового воспитания.
О латинских народах, на которых русские, вроде бы, похожи. Гюстав Лебон отмечает общие характерные черты психологии латинской группы народов: «очень живой ум и весьма слабо развитые инициатива и постоянство воли» — не русские ли?
«Неспособные к продолжительным усилиям, они предпочитают быть под чьим-либо руководством и всякую неудачу приписывают не себе, а своим руководителям». Похожи? Склонные, как это заметил еще Цезарь, опрометчиво предпринимать войны, они приходят в уныние при первых же неудачах. Они непостоянны, как женщины; это непостоянство великий завоеватель назвал "галльской слабостью. Оно делает их рабами всякого увлечения. Пожалуй, самая верная их характеристика — это отсутствие внутренней дисциплины, которая, давая возможность человеку управлять самим собой, мешает ему искать себе руководителя. К сущности вещей они вообще очень равнодушны, увлекаясь лишь одной внешней стороной. Они кажутся очень изменчивыми, очень склонными к политическим переворотам, но в действительности они в высшей степени консервативны. Их революции совершаются главным образом ради слов и не изменяют почти ничего, кроме одних названий.
В конечном счете, несмотря на разную политическую риторику их общий идеал — это сильное государства, обязательно в лице вождя или президента; без них нация становится нежизнеспособной».
Далее он пишет: «Латинские народы очень любят равенство и очень ревнивы ко всякому превосходству среди людей; но в то же время легко заметить, что за этой кажущейся жаждой равенства скрывается сильная жажда к неравенству. Они не могут переносить кого-либо выше себя, потому что им хотелось бы видеть всех ниже себя. Они тратят значительную часть своего времени на то, чтобы добиться титула или ордена, которые дали бы им возможность с пренебрежением относиться к тем, кто этих отличий не имеет. Снизу вверх — зависть, сверху вниз — презрение. Если потребность в неравенстве у них и велика, стремление к свободе весьма слабо. Как только они её получат, то постараются отдать её какому-либо руководителю, чтобы получать от него указания и правила, без которых жить не смогут. Они только тогда и играли в истории важную роль, когда во главе их стояли великие люди; и вот почему под влиянием векового инстинкта они их всегда ищут».
У народов, которые близки к латинской расе (например, европейской части Советского Союза), составленных из разно-племенных на родов, очень расходящихся между собой во всем, общенациональный дух никак не мог сформироваться за 70 лет советской власти и потому государство содержалось в строгом централизованном режиме, который не допустил бы распада. Эту функцию выполняла КПСС. Только она могла выражать собой грядущий «общий дух», какого народы эти еще не успели приобрести (или не хотели), но не справилась с этой миссией. В национальном составе Европейской и Азиатской частях СССР представлял конгломерат разных народов по вере, менталитету, традициям, характерам, психологии и культуры, по умственным потенциям. Поэтому Советскому Союзу требовалось, по крайней мере, тысячелетие спокойной жизни, чтобы из разных народов могла сформироваться нация подобная, например, американской, индийской, японской или китайской.
Лебон подчеркивает, что «только после того, как создание национального духа закончено, масса не имевших взаимной связи существ, соединенных случайностями завоеваний, набегов, присоединений, образует однородный народ. Сила его становится тогда очень большой, потому что он обладает общим идеалом, общей волей и способен на большие коллективные усилия». Люди сформировавшейся таким образом расы принимают самостоятельные решения в своих компетенциях, руководствуясь сходными между собой принципами. На все крупные религиозные или политические вопросы они имеют почти одинаковые взгляды. В способе обсуждения, какого бы то ни было дела, коммерческого, дипломатического или технического, дух расы не замедлит сказаться". Он настойчиво повторяет, что "Убедительным образцом народа, приобретшего весьма определенный национальный дух, могут служить англичане. Этот дух проявляется даже в мелочах. Для такого народа никакая децентрализация не опасна, так как всякий маленький центр, одушевленный общей мыслью, будет преследовать и общую цель".
Увы, таких качеств исторически лишен русский народ. Поэтому, в принципе, для русского человека не имеет значения ни количество, ни названия политических партий, он понимает, что все это не имеет никакого значения, главное, чтобы был признанный лидер. Поэтому мы обречены надолго «поклоняться» одним и тем же богам под разны ми фамилиями и именами.
P.S.Выражение «латинские народы» ученый прилагает к таким народам, у которых, может быть, нет и капли латинской крови и которые сильно раз личаются между собой, но которые в течение долгих веков находились под влиянием латинских идей. Книга известного российского историка Александра Пыжикова «Славянский разлом. Украинско-польское иго в России», 2018 г) свидетельствует о сильном многовековом влиянии Украино-польского католичества на формирование российской государственности. Причем, речь идёт не о стечении обстоятельств, а о многовековой целенаправленной оккупации России, о тотальном духовно-религиозном диктате европейской латинизированной республики, умело прикрывающей своё духовное господство.
Именно её представители, ставшие главной опорой романовского трона, сконструировали государственно-религиозный каркас, до сего дня блокирующий память нашего населения. Немцы, голландцы и шведы, обильно хлынувшие в элиту со времён Петра I, лишь подправляли здание, возведённое не ими. Влияние культуры и технологии Запада на русское государство невозможно переоценить. Начиная с Ивана III, Москва регулярно приглашала итальянских зодчих, инженеров, строителей, ружейников, врачей, печатников и пр. Например, В Москве, начиная с 1485 года, на протяжении десятилетия под руководством итальянских зодчих разбирались белокаменные прясла стен и башни, а на их месте возводили новые из обожжённого кирпича. Были обучены тысячи славян. Многонациональным городом Москва стала еще в XVI веке. По всему городу компактно проживали немцы, французы, англичане, греки и многие другие. В ХVII веке в Москве насчитывалось двенадцать слобод, в которых прожи вали иностранцы. «Иноземные» места в столице пользовались автономией. Они имели свои торговые ряды, магазины и питейные заведения (чего не было в ремесленных слободах), кирхи и храмы, школы и богадельни. Все иноземные поселенцы имели религиозную свободу. Поляки и литовцы охотно принимали православие, имели русские прозвища, и к концу XVII в. Панская слобода вообще утратила национальную обособленность. А протестанты построили себе церковь, куда от крыто ходили на службы, и к XVII в. таких церквей было уже четыре. Московская веротерпимость особенно привлекала иностранцев при переселении в русскую столицу. Вот и судите о влиянии иностранцев-латинян на русское общество.
Само же Московское государство создано по типу и образу Орды, оно прямой и законный наследник распавшейся империи Чингизхана в восточной части Европейского континента. Русская государственность и элита в ХIV веке окончательно сформировалась азиатской (ордынской) по менталитету.
В ХVIII веке под тяжелой рукой Петра I она стала переодеваться европейские одежды, брить бороды и осваивать европейскую культуру, в первую очередь военное дело. C азиатским высокомерием российский образованный класс осваивал европейские идеи и культуру, создав её национальный эрзац, характерный иноземными вкраплениями и обретениями. Поэтому Русь, принявшую Византийство, питавшуюся её идеями, а также Московское государство и Империю Петра, можно считать ментально (душевно) близкими к латинским народам по характеру и психологии, по учреждениям, литературе, верованиям, искусствам и воспитанию. История царствования Петра I, рождения Империи и Санкт-Петербурга — лучшее тому подтверждение.
Гюстав Лебон обращает внимание читателя на свидетельства истории о том, что народы, говорящие на английском языке всегда одерживали верх, где только затевали борьбу. Они стали хозяевами почти всей Северной Америки, Австралии и земель Южной Африки, наиболее пригодных для поселения европейцев. Никакой другой народ не утвердился более прочно и совершенно во всех этих странах. В начале ХХ века он говорил, что не видно, чтобы будущее должно было остановить это распространение английской расы; напротив, оно, по-видимому, неизбежно должно дать этим народам преобладающее влияние во всем мире». (Это мы и наблюдаем в новом веке).
Рассматривая качества характера, благодаря которым англичанам удалось достигнуть таких огромных успехов, столь удачно устроить свои гигантские колониальные владения, преобразовать Египет и даже в течение нескольких лет поднять до высшей степени процветания кредит нации, близкой к совершенному банкротству, Лебон ещё раз подчеркивает: «Не качествами, бросающимися в глаза, и не умом достигнуты такие результаты… а качествами из числа тех, которые не поражают воображения. Эти качества по преимуществу: сила и энергия характера, неподкупная честность, простая преданность долгу и сознание его. Те, кто приписывает огромное влияние в мире народов, говорящих на английском языке, вероломным комбинациям их государственных людей, бывают часто очень далеки от истины. Это влияние в значительной своей части — результат качеств, мало бросающихся в глаза».
В противовес англо-саксонской расе народы, пусть сильные умом, но слабые энергией и характером, естественно стремились вручить свою судьбу своим правительствам, которые не могли придумать ничего нового.
Поэтому и форма коллективизма — сталинского государственного социализма напоминала учреждения императорской России, только названия поменялись. «Доводя до минимума запас энергии и предприимчивости, которыми должен обладать отдельный человек, и освобождая его от ответственности, коллективизм (социализм) представляется удобо применимым к нуждам народов, у которых воля, энергия и личная инициатива постепенно ослабли». А у «рас сильных, энергичных, достигших высшей степени свое го развития, при любом режиме замечается значительное расширение личной инициативы и постепенное уменьшение области, которой ведает государство».
Исследователь рас и народов подчеркивает: «Имеют ли англичане во главе себя монарха, как в Англии, или президента, как в Соединенных Штатах, их образ правления будет всегда иметь те же основные черты: деятельность государства будет доведена до минимума, деятельность же частных лиц — до максимума, что составляет полную противоположность латинскому идеалу. Порты, каналы, железные до роги, учебные заведения будут всегда создаваться и поддерживаться личной инициативой, но никогда не инициативой государства. Ни революции, ни конституции, ни деспоты не могут давать какому-нибудь народу тех качеств характера, какими он не обладает, или отнять у него имеющиеся качества, из которых проистекают его учреждения. Не раз повторялась та мысль, что каждый народ имеет ту форму правления, какую он заслуживает».
Исходя из этого, легко понять, что Советский Союз был общей судьбой народов Российской империи в ХХ веке. Только благодаря такому государству, руководимого ВКП(б)-КПСС советская власть просуществовала до 1991 года. Как только оно распалось, в 1993 году была ликвидирована и Советская власть. При этом «народ безмолвствовал» также, как и при запрещении деятельности КПСС, двумя годами ранее. В заключении этой части считаю полезным ещё раз напомнить вывод выдающегося французского исследователя — ученого:
«Важно отметить, на что я много уже раз обращал внимание в своих последних трудах, что народы приходят в упадок и исчезают с исторической сцены не вслед ствие понижения своих умственных способностей, а всегда вследствие ослабления характера. Закон этот некогда подтвердился примерами Греции и Рима; немало фактов подтверждают его верность и для нашего времени».
Советую прочитать эти две книги Гюстава Лебона, не пожалеете.
Глава пятая. И. Павлов об уме и русском уме в частности. Весной 1918 рода знаменитый русский ученый, лауреат Нобелевской премии в области медицины и физиологии (1904) академик Иван Павлов выступил в Петрограде с двумя публичными лекциями “Об уме вообще и русском в частности”. Мотивом этих лекций, по его словам, было “выполнение одной великой заповеди, завещанной классическим миром последующему человечеству… Заповедь эта очень коротка, она состоит из трех слов: “Познай самого себя”, выполняя классическую заповедь, я вменил себе в обязанность попытаться дать некоторый материал к характеристике русского ума”. (Лекцию можно скачать из Инта.
Вначале Иван Петрович отмечает, что Научный ум относительно мало влияет на жизнь и историю, поскольку её открытия только в последнее столетие оценены по достоинству и заняли первенствующее значение в немногих странах. История же шла вне научного влияния, и судьба любого государства от научного ума не зависит.
«С другой стороны, если говорить об обще-жизненном уме, определяющим судьбу народа, то ум низших масс придется оставить в стороне. Возьмем в России этот массовый, то есть крестьянский ум по преимуществу, где мы его видим? Неужели в неизменном трехполье или в бестолочи волостных сходов? В соблюдении церковных и праздников и народных обычаях? В Домострое от Сильверста? В крестьянском на роде осталось такое же невежество, какое было и сотни лет назад».
Поэтому-то он считает, что надо говорить об уме интеллигентском. «Его характеристика интересна и его свойства важны для России, потому что российская революция, безусловно, есть дело интеллигентского ума, массы же сыграли совершенно пассивную роль, они легко восприняли то движение, по которому её направляла интеллигенция. Если реакционная мысль стояла на принципе власти и порядка и его только проводила в жизнь, а вместе с тем отсутствием законности и просвещения держала народные массы в диком состоянии, то, с другой стороны, следует признать, что прогрессивная мысль не столько старалась о просвещении и культивирования народа, сколько о его революционировании». Рубила сук под собой.
«Как в этом отношении обстоит с русским умом? Мне кажется, мы не наклонны к сосредоточенности и, даже к ней отрицательно относимся. Возьмем наши споры. Они характеризуются чрезвычайной расплывчатостью, мы очень скоро уходим от основной темы. Это наша черта. Возьмем наши заседания. У нас теперь так много всяких заседаний, комиссий. До чего эти заседания длинны, многоречивы и в большинстве безрезультатны и противоречивы. (Маяковский, «Прозаседавшиеся»: провести заседание по искоренению всех заседаний»). Ставится на обсуждение тема, и сначала обыкновенно и благодаря тому, что задача сложная, охотников говорить нет. Но вот выступает один голос, и после этого уже все хотят говорить, говорить без всякого толку, не подумав хорошо о теме, не уясняя себе, осложняется ли этим решение вопроса или ускоряется. Подаются бесконечные реплики, на которые тратится больше времени, чем на основной предмет, и наши разговоры растут, как снежный ком. В конце концов, вместо решения получается запутывание вопроса».
Кто помнит партийные съезды и собрания, пленумы, а также профсоюзные, комсомольские и др. торжественные мероприятия, тот легко вспомнит обилие пустых речей и резолюций, восхваляющих мудрость партии и его «ленинского руководства». Стоит только открыть первые страницы стенографических отчетов, так сразу голова начинает пухнуть, а сознание размывается в попытке уловить смысл того, о чем говорят ораторы.
Далее великий ученый отмечает отсутствие должно сосредоточенности в уме русского человека: «Обратитесь к занимающимся русским людям, например к студентам. Каково у них отношение к этой черте ума, к сосредоточенности мыслей? Все вы знаете — стоит нам увидеть человека, который сидит над книгой, вдумывается, не отвлекается, не впутывается в споры, и у нас уже зарождается подозрение: недалекий, тупой человек, зубрила. А быть может этот человек, которого захватила мысль целиком, пристрастился к возникшей идее?
Или в обществе, в разговоре, стоит начать человеку расспрашивать, переспрашивать, допытываться на поставленный вопрос отвечать прямо — у нас уже готов эпитет: неумный, недалекий, тяжелодум, тупой. Увы, у нас рекомендующими чертами является не сосредоточенность, а натиск, быстрота, налет. Кропотливость же и усидчивость для нас плохо вяжутся с представлениями о даровитости. А между тем для настоящего ума эта вдумчивость, остановка на одном предмете, есть нормальная вещь. Сила ума не в рассеянности мысли, а в сосредоточенности, устойчивости. Подвижность ума, следовательно, недостаток, а не достоинство».
Следующую особенность русского ума Иван Петрович видит в уклонении мысли прийти в непосредственное общение с действительностью, минуя все перегородки, принятые представления, условности и сигналы, которые стоят между действительностью и по знающим умом: «Русский ум не привязан к фактам, он больше любит понятные ему слова, ими оперирует. Мой долгий опыт преподавателя привел к выводу, что молодые люди, приступающие к изучению физиологии, не имеют самого элементарного представления о химии и физики. Они вам не могут объяснить факта, с которого мы начинаем жить, то есть каким образом к ребенку поступает молоко матери, не по нимают механизма сосания. Русская мысль совершенно не применяет смысла слов, не идет за кулисы слова, не любит смотреть на подлинную действительность. Мы — русские — занимаемся коллекционированием слов, а не изучением реальной жизни. Мы главным образом интересуемся и оперируем мало-значиваемыми, но привычными словами, мало заботясь о том, какова действительность».
В качестве примера он приводит российскую социал-демократию. «Она содержит известную правду, конечно, не полную правду, ибо никто не может претендовать на правду абсолютную. Для тех стран, где заводская промышленность начинает стягивать огромные массы, для этих стран, конечно, выступает большой вопрос: как сохранить энергию, уберечь жизнь и здоровье рабочего? Поскольку культурные классы, интеллигенция обыкновенно имеют стремление к вырождению, то им на смену должны подниматься из народной глубины новые силы. Конечно, в этой борьбе между трудом и капиталом государство должно стать на охрану рабочего. Но это совершенно частный вопрос, и он имеет большое значение там, где сильно развита промышленная деятельность.
А что же у нас? Что сделали из этого мы? Мы загнали эту идею до диктатуры пролетариата. Мозг и голову поставили вниз, а ноги — вверх. То, что составляет умственную силу нации, то — обесценено, а то, что пока является грубой силой, которую можно заменить машиной, то выдвинули на первый план. И все это, конечно, обречено на гибель, как слепое отрицание действительности. У нас есть пословица: «Что русскому здорово, то немцу — смерть», пословица, в которой заключается чуть ли не похвальба своей дикости. Но я думаю, что гораздо справедливее сказать было бы сказать наоборот: «То, что здорово немцу, то русскому — смерть».
Я верю, что социал-демократы немцы приобретут ещё новую силу, а мы из-за нашей русской социал-демократии, быть может, кончим наше политическое существование». И.Павлов «Об уме и русском уме в частности».
Так и случилось почти через 70 лет! Читайте и вдумывайтесь в слова наших великих ученых — мыслителей, по ним видно, далеко ли мы ушли от наших предков? И тогда грядущая судьба Российской Федерации проявится перед вами, «как на ладони».
Глава шестая. О характере, психике и уме простого русского народа.
30 января 1930 года Политбюро ЦК ВКП(б) выпустило директиву «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Предписывалось раскулачивание «в районах сплошной коллективизации провести немедленно, а в остальных районах по мере действительно массового развертывания коллективиза ции». В числе немедленных действий рекомендовалось: «Конфисковать у кулаков… средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия по переработке, кормовые и семенные запасы», вплоть до жилища. Это решение положило начало развязыванию второй гражданской войны в деревне. Первой была в годы продразверстки, которая велась рабочим классом с помощью деревенских комбедов. Теперь для достижения сплошной коллективизации производительная часть деревни — единоличники — выселялись семьями в отдаленные необжитые края.
Надо сказать, что занимаясь политической борьбой между собой, большевики упустили формирование новых социальных отношений в деревне, пустили НЭП в деревне на самотек. Поэтому не могли дать ясного определения кулака, середняка и бедняка. Просто навскидку определили, что раскулачиванию подлежит от 3 до 5% крестьянских хозяйств деревни. Этим объясняются «местные художества», о которых, например, сообщала руководству ОГПУ выездная редакция газеты «Беднота» из Балашовского округа Нижне Волжского края в селе Большая Журавна: «В ночь никто не знал ничего, вдруг врывается несколько вооруженных лиц, забирают все подчистую и выгоняют на улицу. На улице плач, стон и крики… 30 семейств препровождаются в исправдом, т.е. в тюрьму».
Описаний подобных сцен тех лет много в документах практически всех районов страны. Зависть, недоверие друг к другу, подкапывание одного под другого, унижение слабого перед сильным, высокомерие сильного — все это было сильно развито в крестьянской среде. Низменные страсти местных деятелей и завистливых соседей всегда имели место в русских деревнях, но в 30 е годы ХХ века они разжигались сверху, в том числе той самой директивой Политбюро от 30 января 1930
В конце 2022 года на моей второй родине г. Стрежевом по инициативе Общественного фонда «Культура» увидел свет краеведческий сборник «История без учебника», посвященный 90-летию образования поселка Стрежевого, на территории которого за 1966—1990 гг. вырос город томских нефтяников, в котором мне посчастливилось работать с 1969 по 1982 год. Начинал работу директором деревенской 8-летней школы, сменив заболевшего многолетнего директора Александра Андреевича Елунина. Учащимися были внуки и правнуки несчастных «кулаков», сосланных решениями односельчанами и сельсоветов в начале 30-х годов. (Было и большое количество потомков немцев, чьи родители были сосланы на север в 40-е годы, но это другая история).
В сборнике опубликованы документы по истории поселков Александровского района, передающие атмосферу конца 20-х и 30-х годов, о людях и судьбах выселенных в годы коллективизации. Приведу пару фактов из сборника.
В карточке лишенного избирательных прав от 19.03.1929 года, составленного на Черкасова Григория Петровича, жителя деревни Басаргуль Омской области, заполненной сельсоветом, отмечено: «При постройке плотинки на мельнице собирает помочи, чем и эксплуатирует чужой труд. С 1913года по 1926 занимался эксплуатацией батрачества. Систематически имел постоянно батраков 1 и 2. Наряду с этим эксплоатировал рабочую силу в летний период до 40 человек. С 1926 года 58 по 1929 г. включительно имел водяную мукамольную мельницу — на последней эксплоатировал постоянного батрака (за ситку) и также закабалял бедноту через посредство прудки плотинки». Вердикт: собранием односельчан лишен права глоса был не только глава семьи и его иждивенцы, но и живущие самостоятельно его сын и сноха. Семья Черкасовых была выслана на спецпоселение в Средне-Васюганскую комендатуру Нарым ского края. Его семья: жена, 1883 г.р., три сына 1914, 1915, и 1924 г.р., дочь 1919 г.р., сноха, 24 г. и мать 80 лет.
В личном деле другого такого же бедолаги Смолина Василия Ивановича есть уточнения, кто работал в хозяйстве не из членов семьи, сколько времени и на каких условиях. Записано так: «В один день работало 5 человек, через 2 дня 1 человек, через неделю или через две опять 2 или 3 человека, в общем, около 20 дней». На следующей странице вывод: «Хозяйство как в прошлом, а также в настоящее время является явно эксплуататорским, систематически использует наемной силой в среднем по 5 человек». Отметим, что во времена НЭПа наёмный труд при физической невозможности обработки своей земли крестьянином официально разрешался. Многим крестьянам хватало хлеба только до наступления весны, а далее, чтобы не помереть с голоду, приходилось «идти в кусочки», залезать в долги или наниматься с уговором отработки в будущем. В одной из справок односельчанин Д. пишет: «Я работал у Смолина в отработку. Он мне пахал пашню, а мы ему жали хлеб совместно с женой. Четверо суток взаимообразно в 1922 году, а более не работал, в чем даю настоящую справку». И, тем не менее, односельчане проигнорировали её. Лишенцам припоминали не только советские годы, но и кого «эксплоатировали» при старом режиме, чуть ли не с начала века. В именном списке высылаемых значатся члены семьи Смолиных: «Смолин Вас. Ив. 41 год, сын Максим 20 лет, пять дочерей — 16,8,7,2 лет и полугодовая Агафья, отец его Ив.Ник. 68 лет, тетка 66 лет, жена к этому времени (по-счастью) умерла.
Таким образом, жители деревни Смолиной Смолинского сельсовета Тевризского района Омской области отправили в 1931 году на спецпоселение в Нарымский край отца и восьмерых детей, младшей из которых было всего полгода. Когда семью отправили в Нарымский край, часть пути ехали на лошади с телегой, По дороге лошадь сдохла, и отец заставил старших есть мясо лошади, не разрешая кормить младших. Они плакали, но ослушаться отца не смели, трое детей умерли от голода.
Как это назвать? Власть не справилась с определелениями кого считать кулаком, кого середняком или бедняком, это было отдано на усмотрение селян, и бросила миллионы трудового крестьянства, советских уже граждан, на произвол и растерзание обозленных или завистливых односельчан, сводивших личные счеты.
«Лес рубят, щепки летят», но Кремлю ровным счетом было наплевать на миллионы погубленных жизней советских крестьян — мужиков, женщин, детей и стариков.
Как следует называть такую власть, которая занимается разделением единого народа на категории по имущественному принципу, на дружественные и недружественные классы, «наших» и не наших, «патриотов» и «иностранных агентов» и пр., натравливает нас друг на друга, а сама при этом "умывает руки"?
Конечно, не «коммунистическая». Незачем ей было натравливать друг на друга односельчан, десятилетиями повязанных между собой хозяйственной деятельностью и взаимовыручкой? А с другой стороны, если нас — русских — легко натравить даже на односельчанина, на ближнего соседа, не раз выручавшего в трудную минуту, не говоря уже о других народах, так КТО же МЫ?
Из тысячелетней истории Руси, Московского государства, Императорской России и Советского Союза напрашивается один вывод: любой власти в России выгодно держать народы под спудом, то есть держать их в политическом бездействии.
Продолжается «Спецоперация», превратившаяся в гражданскую войну одного славянского народа с другим славянским, с которым у нас общие корни, как и другими народами славянской расы. В разные десятилетия во врагах России числились японцы, немцы, американцы, англичане, китайцы, финны, поляки. Наши власти всегда сами себе назначали врагов, а мы расплачивались за их выбор. Почему-то врагами преимущественно оказывались успешные народы с более высокой военной и социально-экономической культурой, а не более низкой? Почему это ей мешало? Зависть? А теперь Украина. Как будто за 20 лет нельзя было с ними договориться по-доброму? Не верю! Сталин даже с Гитлером договорились, если это было СССР выгодно. Договороспособности русским правительствам часто не хватало, а расплачивался народ своим жизнями.
Как же недалеко в умственном плане продвинулся русский человек за 20 лет? Кто же станет для него следующим «врагом» после этнических украинцев? Известно, что в Европе много народов, говорящих на разных, но славянских языках: поляки, силезцы, чехи, словаки, белорусы, русины, болгары, хорваты, босняки, македонцы, словенцы, черногорцы. Кто из них? А будет ли у России «следующий раз»? Или — всё»? Заканчивается «Мемориальная фаза» русской цивилизации или ещё не все потеряно? Спросить бы у Льва Гумилева, да вот — нельзя.
Известно, что некоторых видов животных и птиц тысячелетиями натравливали друг на друга для развлечения невзыскательной публики, жаждущей хлеба и зрелищ. Богатели их ХОЗЯЕВА. Были собачьи бои, петушиные, в древнем Риме разное зверьё натравливали друг на друга, а также на ранних христиан и приговоренных к смерти преступников. И Московские цари не гнушались подобных развлечений. Подобные хобби имеют признаки преступления, «совершения действий уничтожения зверей». Что касается людей, тем более.
Что же дала коммунистическая идеология русскому народу? Для ответа на вопрос сначала полезно напомнить основные черты ленинско-сталинской советской цивилизации. 1. Диктатура идеи — фикс (коммунизма), как конечной цели государства; 2. Готовность к самопожертвованию ради идеи; 3. Перманентное вражеское окружение, опасность реставрации капитализма и вечная борьба; 4. Темпы-темпы-темпы. «Догнать и перегнать», главное - количественные показатели; 5. Никого не выпускать из коммунистического рая под страхом смерти; 6. Тотальная пропаганда преимуществ советского строя. Манипуляция общественным сознанием; 7. Вождь всегда прав! Он всегда лучше всех знает, что надо народу и государству; 8. Отсутствие независимой экспертизы достигнутых результатов; 9. Несправедливая, но устойчивая система распределения общенародного достояния; 10. Формирование советско-партийной «буржуазии». Вопиющее неравенство в распределении; 11. Специфическое убийство интеллекта, культуры, искусства, что привело к прорыву Западной культуры в советское общество; 12. Телефонное право и правовой нигилизм; 13. Наконец, типичная для советской власти практика: на словах одно и другое — на деле.
Какое же влияние оказали эти принципы (Вспомнил меморандум Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами» 1988 год) на характер, психику и ум советского человека? Первое: вместо того, чтобы народы Советского Союза стали и были самыми свободными на планете Земля, в СССР все были рабами или крепостными снизу доверху, при этом были уверены, что родились в самом свободном государстве и считали себя счастливыми, вооруженными передовой теорией, самыми счастливыми и образованными, умными, носителями всего передового и прогрессивного.
Во-вторых, общенародный характер вздорный и «пластелиновый»: из русского человека можно «лепит» что угодно. Типичный русский человек — «слабохарактерный», ПСИХИКА у него нездоровая, как у человека подневольного, не являющегося ХОЗЯИНОМ своей жизни, но он считает себя вполне здоровым и здравомыслящим. Общенародный УМ — средний, по Пушкину «ленивый и нелюбопытный», а типичный интеллигентский ум — изощренный и продажный. При этом у всех полное отсутствие реальных представлений о государственной политике и окружающей жизни. Все успехи и победы приписывались и приписываются ОДНОМУ лицу, независимо от названия правителя: князь, царь, император, пролетарский вождь, генсек или президент - суть власти не менялась — политический режим оставался тоталитарным, любая власть была антинародной и эксплуататорской, державшей народ в страхе и покорности.
Но как только её «вожжи слабели», измученный народ платил ей по полной программе, уничтожая вместе с государством и её самую. Так произошло в 1610—1612 годах, в 1917 и в 1991 году. Выводов до сих пор не сделано, уроки не выучены. Вождь по-прежнему решает, кому жить, кому жить хорошо, кому сидеть, а кому — умирать. По-прежнему нет справедливого суда и равенства перед Законом,власть не является Гарантом Конституции. В несвободе жили десять поколений русского народа, так что для укрепления характера, психики и развития ума (а он развивается только в условиях конкуренции, от анализа проб и ошибок) у десятков поколений русского народа благоприятных возможностей пока не было. Власть их не предоставляла и каждый раз «рубила сук, на котором сидела». Выводов из этого не делала, результат плачевный.
На американской выставке в Москве в 1959 году невежественный и амбициозный коммунист — анархист и троцкист Н.С.Хрущев убеждал вице-президента США Ричарда Никсона, что коммунизм победит во всем мире, а внуки Никсона будут жить в Москве, но случилось, как и должно было, наоборот: в конце ХХ и начале ХХI века дети и внуки советских и российских руководителей предпочли учиться, жить, работать и рожать детей в Соединенных Штатах Америки, в Англии, Германии и Франции — где угодно, только не в России.
Вопрос: сможет ли российское общество в ближайшем будущем вырваться из тысячелетнего политического кружения и запустить ход часов политического времени? НЕ ЗНАЮ, не уверен, скорее всего этого не случиться, ибо Россия постепенно превращается в аграрную страну.И это очень хорошо для духовного и нравственного оздоровления русского народа.
Глава седьмая. Законы исторического процесса В. Космача. Настоящие русские люди.
В 2015 году профессор истории Псковского госуниверситета Вениамин Аркадьевич Космач предложил формулировки четырех законов исторического процесса. Первый из них гласит, что «весь ход истории определяется развитием и соперничеством различных форм и типов собственности, столкновением и конфликтами интересов людей. В случае, если соперничество приобретает характер глубокого социального антагонизма, происходит цивилизационный разлом — одна цивилизация (культура, формация, эпоха) меняет другую».
Второй закон «народ-личность»: «И народ, и личность в отдельности есть творцы истории. Бывают исторические эпохи, когда не массы, а великие личности определяют весь ход истории, развитие и судьбу цивилизации».
Третий закон «Закон исторического позитива или негатива»: «Ход истории может быть или позитивным или негативным. Негатив больше наблюдается там, где доминируют коллективистские, в том числе корпоративные государственные формы собственности и где не сложилось гражданское общество. Там, где преобладает частная форма собственности и её различные модификации, где сложилось гражданское общество, в развитии цивилизации преобладает позитив».
И последний закон «масса и элита»: "История конкретной страны, государства, но и цивилизации в большей степени зависит не от того, чего хотят народные массы, а от того, какую политическую, хозяйственную и духовную элиту они порождают в своих недрах. Реакционная великодержавная элита чаще всего формируется в государствах и обществах «вождистского» и «общинного» типов.
Вывод: если руководствоваться этими законами, то, сделав необходимые выводы в далекой перспективе, русский народ сможет занять достойное место в мировой цивилизации.
Итак!За 30 прошедших лет с 1991 года российское общество не поднялось выше советского 80-х годов по образованности, культуре, морали и нравственности, и по уму тоже. В своей массе оно такое же безвольное, бессильное и легко внушаемое, совсем не голодающее, даже сытое и вовсе не обнищавшее — только вот «крутиться» надо. Жить можно и нужно. В этом плане при советской власти было сложнее. Но человек живет не для того, чтобы только есть, пить и иметь дом и личный автомобиль. Он стремится приобретать хорошие вещи и технику не только ради престижа, а как осуществление своей мечты жить вольно и красиво, чувствовать себя хозяином своей жизни. Он может всего достичь сам. Надо только, чтобы государство не препятствовало ему в осуществлении своей мечты.
Известно, что ЧЕЛОВЕК по биологическим характеристикам является таким же животным, которые в дикой природе рождаются, бьются за свою территорию, пищу, за продолжение рода и умирают. Человек тоже принадлежит к животному миру, но он есть СОЦИАЛЬНОЕ животное в широком смысле, значительно отличающееся от них степенью СОЦИАЛИЗАЦИИ и ЦИВИЛИЗОВАННОСТИ. Эти характеристики определяют нравственный и культурный прогресс общества. Нельзя исключать, что у какого-то народа социализация может опуститься до уровня волчьей стаи. Надеюсь, что с русскими такого не произойдет, но и совсем исключать нельзя. Ведь, такое уже случилось в ХХ веке в «культурной» гитлеровской Германии, в которой действительно существовала высокая культура, развитая промышленность, социальная справедливость и налаженный быт немцев, совсем не было неграмотных, бедных и искоренены уголовные преступления, была только ненависть к евреям. А мы кого начинаем НЕНАВИДЕТЬ?
Кто они: настоящие русские люди? С моей точки зрения это и: главный воевода Смоленска Михаил Шеин (1570—1634); Кузьма Минин (1570—1616) организатор земского ополчения в 1611—1612 гг.; Степан Разин (1630—1671); Александр Суворов (1730—1800); Емельян Пугачев (1742—1775); идеолог старообрядчества протопоп Аввакум (1620—1682), сожженный в 1682 году; Плеханов Георгий Валентинович, основатель РСДРП; Павлов Иван Петрович, ученый, лауреат Нобелевской премии, (1849—1936); русский нигилист революционер Сергей Нечаев (1842—1882); Николай Островский (1904—1936), большевик Мартемьян Никитич Рютин (1890—1937); несгибаемая комсомолка Зоя Космодемьнская (1923— 1941); генерал Дмитрий Михайлович Карбышев (1880—1945); трижды Герой Советского Союза летчик-истребитель Иван Кожедуб (1920— 1991); Георгий Береговой, летчик-штурмовик в годы Отечественной войн, космонавт, дважды Герой Советского Союза; генерал Григоренко Петр Григорьевич (1907—1987); правозащитник, коммунист; писатель Астафьев Виктор Петрович; главный конструктор Королев Сергей Павлович; публицист Веллер Михаил Иосифович; профессор Соловей Валерий Дмитриевич; Юрий Гагарин (1934—1968); Лигачев Егор Кузьмич (1920—2020), первый секретарь Томского обкома КПСС 1965—1982 гг., Романов Роман Михайлович, секретарь Томского обкома КПСС; Зоркальцев Виктор Ильич (1936—2020)первыйсекретарь горкома КПСС г. Стрежевого; Шутов Виктор Николаевич, первый секретарь ГК КПСС г. Колпашево,генеральный директор объединения "Томлеспром";Анна Ахматова (1889—1966); поэт Роберт Рождественский (1932—1994); поэтесса Юлия Друнина (1924—1991); Лев Гумилев (1912—1992); ученый, этнограф, Егоров Владимир Николаевич (1932—2021), председатель колхоза (1966—1972), Народный Депутат, председатель Облагропрома (1989—1991)
Список неполный. Роднит этих русских людей разных эпох и времен Порядочность и Надежность, они НИКОГО не предали, но пали "жертвой в борьбе роковой"; до конца дней своих хранили ВЕРНОСТЬ отечеству, своим убеждениям и моральным принципам, обладали большой силой воли и твердым характером, светлым умом, служили ярким примером для подражания нескольким поколениям советской молодежи. С любым из них я без колебаний пошел бы в разведку.
Другой вопрос: взяли ли они меня в разведку? Честно скажу - СОМНЕВАЮСЬ: характер у меня резкий, не сдержанный, воля упрямая, психика (душа) больная, ум средний, ничем не выдающийся, в боях и горах не испытан. Правдолюб, не терпящий обмана, лжи и поверхностных суждений. Ну, что же тут поделать? По крайней мере, именно ОНИ были в разные годы моей Полярной звездой, по которой сверял свой жизненный путь, правда, делая одну ошибку за другой, отчего и плохо спится по ночам. Что получилось, то и получилось. В начале пути сияли «звезды» Ленина, Сталина, видных большевиков ленинской гвардии, но, к сожалению, они постепенно померкли и остались лишь воспоминаниями далекой юности. Всему свое время...
Товарищи по комсомольской и партийной работе, с которыми сводила меня судьба, были незаурядными советскими людьми, воспитанными Коммунистической партией Советского Союза. Как и я, они долгие годы считали научной и правильной марксистско-ленинскую идеологию, верили в «коллективную мудрость» Политбюро ЦК КПСС, не отказывались от поручений партии, работали добросовестно и с полной самоотдачей за нищенскую зарплату, никогда не откровенничали с партийным начальством и не задавали «лишних вопросов» — просто исполняли возложенные обязанности; терпеливо переносили бытовые неудобства, не жалели себя, но обделяли вниманием членов семей; в одной упряжке с другими трудящимися в нелегких условиях строили наше общее будущее. Не боялись ответственности и готовы были «рискнуть» ради пользы дела.
Но мы уже не были достойными потомками революционеров, в нас не было присущей им веры, воли и несгибаемости, всепобеждающей страсти и ярости, готовности к самопожертвованию. Мы жили и работали на построенном ими фундаменте добросовестно, но мы не были (в большинстве своем) созидателями, а только винтиками и болтиками большой государственной машины, эксплуатировавшей труд миллионов беспартийных и коммунистов. Но и среди «винтиков» было немало таких, которые с честью прожили активную часть жизни с партийным билетом в нагрудном кармане.
Глава восьмая. Ирония Истории. Свидетельства маркиза.
Маркиз Астольф де Кюстин — французский монархист, писатель, путешественник. Приобрёл мировую известность изданием записок о России, которую он посетил в 1839 году. Записки о России вышли в свет в Париже в 1843 году. В книге показано восприятие России как страны «варваров» и рабов, всеобщего страха и «бюрократической тирании». Предлагаю главные его наблюдения из путешествия по стране: «Россия — страна совершенно бесполезных формальностей». «Каждый старается замаскировать пред глазами властелина плохое и выставить напоказ хорошее», «Богатые здесь не сограждане бедных», «Недобросовестность печально отражается на всем и в особенности на коммерческих делах», «…Нерасположение к суду кажется мне верным признаком несправедливости судей», «Полиция, столь проворная, когда нужно мучить людей, отнюдь не спешит, когда обращаются к ней за помощью». «Обилие ничтожных, совершенно излишних мер … делает необходимым наличие бесконечного множества всякого рода чиновников», «…армия чиновников, эта сущая язва России. Эти господа образуют нечто вроде дворянства…». «В России монарх, может быть, любим народом, даже если он недорого ценит человеческую жизнь». «В [Петропавловской] крепости погребают императоров и содержат государственных преступников — странный способ чтить мертвецов!» «В России всякий правитель — бог, всякая монархиня — Армида и Клеопатра», «В России единственный дозволенный шум суть крики восхищения».
В конце он сделал вывод: «Когда солнце гласности взойдет, наконец, над Россией, оно осветит столько несправедливостей, столько чудовищных жестокостей, что весь мир содрогнется. Впрочем, содрогнется он не сильно, ибо таков удел правды на земле. Когда народам необходимо знать истину, они её не ведают, а когда, наконец, истина до них доходит, она никого уже не интересует, ибо злоупотребления поверженного режима вызывают к себе равнодушное отношение».
Адольф де Кюстин. Москва.1839 год.
Мудрый вывод, справедливый как для царской, так и для коммунистической эпохи, но эти же строки подходят для государства «Суверенной демократии», в которой вот более 20 лет живет российский народ. Почти 200 лет прошло с 1839 года, а ощущение - как будто ни чего не изменилось. Почему? Потому что практически не изменились ни характер, ни психология русского человека. «Власть самовластвует, все берет себе, а народ остается под спудом» — из письма в Варшаву Графа Никиты Сергеевича Панина послу Князю Николаю Васильевичу Репнину, 1768 год, а Маркиз написал приведенные строки в 1839 году, подобный вывод можно сделать и относительно СССР 30-х и более поздних десятилетий.
За 200 лет и советский человек в массе своей не приблизились ни на йоту к политической культуре западного человека. И сегодня политический ум старших поколений остается в основном догматичным, примитивным, невежественным, мы судорожно цепляемся за честное трудовое прошлое, но сегодня нам нечего сказать молодым поколениям. Не сохранив и не защитив Советский Союз, защищать который клялись «до последней капли крови», мы, отводя глаза и совесть в сторону, ещё решаемся напутствовать молодое поколение на защиту Российской Федерации, на которую никто не нападал. Совесть уснула в старших поколениях.
Поэтому мы обречены существовать на интеллектуальной и экономической периферии мировой цивилизации. Попытка Горбачева прорваться в мировую цивилизацию, стать полноправным членом закончилась обвалом Советского Союза в преисподнюю - трагически для русского народа, Советского государства и общества. Оболваненным марксистско-ленинской и сталинской идеологией руководителям Коммунистической партии в конце ХХ века не хватило ни здравого смысла, ни образования, ни понимания психологии советских людей, ни чувства личной ответственности за судьбу великого народа, державшего на своих плечах русскую землю в течение тысячи лет.
Адольф де Кюсти; н. Москва.1839 год.
Мудрый вывод, справедливый как для царской, так и для коммунистической эпохи, но эти же строки подходят для государства «Суверенной демократии», в которой вот более 20 лет живет российский народ. Почти 200 лет прошло с 1839 года, а ощущение - как будто ни чего не изменилось. Почему? Потому что практически не изменились ни характер, ни психология русского человека. «Власть самовластвует, все берет себе, а народ остается под спудом» — из письма в Варшаву Графа Никиты Сергеевича Панина послу Князю Николаю Васильевичу Репнину, 1768 год, а Маркиз написал приведенные строки в 1839 году, подобный вывод можно сделать и относительно СССР 30-х и более поздних десятилетий.
Советский человек в массе своей не приблизились ни на йоту к политической культуре западного человека. И сегодня политический ум старших поколений остается в основном догматичным, примитивным, невежественным, мы судорожно цепляемся за честное прошлое, но сегодня нам нечего сказать молодым поколениям. Не сохранив и не защитив Советский Союз, защищать который клялись «до последней капли крови», мы, отводя глаза и совесть в сторону, ещё решаемся напутствовать молодое поколение на защиту Российской Федерации, на которую никто не нападал. Совесть уснула в старших поколениях. Поэтому мы продолжаем существовать на интеллектуальной и экономической периферии мировой цивилизации. Попытка Горбачева прорваться в мировую цивилизацию, стать полноправным членом закончилась обвалом Советского Союза в преисподнюю, трагически для Советского государства и общества.
Оболваненным марксистско-ленинской идеологией руководителям Коммунистической партии в конце ХХ века не хватило ни здравого смысла, ни образования, ни понимания психологии советских людей, ни чувства личной ответственности за судьбу великого народа, державшего на своих плечах русскую землю в течение тысячи лет.
Из тысячелетней истории Руси, Московского государства, Императорской России, Советского Союза и Суверенной демократии напрашивается один вывод: любой власти в России выгодно держать народы под спудом, то есть держать их в политическом бездействии.
Е. Дмитриев,Январь 2023 г.